Лекарство для хозяйки

      Кобаяси проснулась в очень плохом состоянии. Она была явно заболевшей, и Тору с мучением смотрела на страдания своей госпожи. Хозяйку одолевал дикий жар, и Тору сходила в аптеку за лекарством от жара. К несчастью, было лишь одно подходящее — в форме свечей для попы.       Кобаяси, увидев приготовленное лекарство, вскрикнула и попыталась сбежать от горничной, но была мгновенно схвачена.       — Кобаяси-сан, будьте взрослой девочкой.       Быть взрослой она отказывалась и требовала отпустить её. Когда Тору поняла, что по хорошему не получится, она перекинула хозяйку через колено, словно маленькую непослушную девочку, и спустила пижамные штаны с трусами. Кобаяси ругалась, кусалась и пыталась выбраться, чтобы в итоге получить по заду пару шлепков, что приструнило её, а затем почувствовать, как метко и ловко может целиться её горничная. Свечка проскользнула так, что девушка ещё не успела сообразить, как лекарство оказалось внутри, и лишь затем она была поставлена на пол. Осветив всю комнату рыжими волосками на киске и покраснев, Кобаяси натянула штаны, обругалась, сделав милое обиженное личико, и ушла в свою комнату.              Через несколько часов жар Кобаяси спал, но это было временное решение, поэтому Тору решила погостить в своём мире.       И вот она уже летела по родному небу, в поиске подходящего средства, заодно пытаясь вспомнить то заклинание для заболевших непослушных детишек. Не подмешивать же ей лекарство в апельсиновый сок?              Через несколько часов запыхавшаяся Тору вернулась домой, лекарство лежало в её кармане. К ужасу Кобаяси это снова была свечка. И горничная лишь раз спросила будет ли Кобаяси вести себя как хорошая взрослая девочка или снова станет проявлять инфантильный характер? Кобаяси подняла руки ладонями к драконице и закрылась ими, шаг за шагом отходя назад. Тору разочарованно вздохнула.       Кобаяси даже не успела заметить, как оказалась в захвате, под рукой своей горничной. Драконица крепко держала вырывающуюся хозяйку и заявила, что наконец вспомнила заклинание медицинского подчинения. И сейчас собирается применить его на непослушной девчонке, которая не хочет принимать своё лекарство по хорошему.       Драконица расписала действие заклинания. Оно было создано для медицинских манипуляций с маленькими непослушными детишками. Оно подавляет любую волю и затем, по окончании действия, стирает память. Поэтому Кобаяси не надо бояться, что она вспомнит что с ней делали. Идея стать послушной куклой в руках своей горничной её почему-то не вдохновила, и девушка попыталась вырваться с утроенной силой. Горничная расписывала заклинание так, будто выбора у Кобаяси особо не было, ей пришлось бы подчиниться в любом случае.       Тору свободной рукой залезла под рубашку хозяйки, дотронулась до её поясницы, кастуя сложное заклинание.       — Мисс Кобаяси, вы станете маленькой нежной послушной девочкой, прямо лапочкой.       — Тору, нет! — последнее что успела выкрикнуть Кобаяси, когда на её разум опустился туман, обволакивающий все местечки её сознания и не давая ей шанса на сопротивление. По силе и резкости он был словно тысяче-килограммовый молот, опустившийся на неё. Хлабум-с.       Кобаяси резко стала безвольной. У неё мгновенно отключилось какое-то сопротивление и желание сражаться. Сейчас ей хотелось только подчиняться. Сейчас она превратилась в послушную куклу.       — Не бойся, Кобаяси-чан. Это всего на 24 часа. А сейчас будь хорошей девочкой, спусти штаны с трусиками и опусти руки на сидение софы.       Тору отошла и стала наблюдать, как Кобаяси послушно выполняет её команды. Девушка безо всякого сопротивления и стыда спустила пижамные брюки и трусы до щиколоток, а затем наклонилась над софой.       Драконица полюбовалась телом хозяйки и решила на ощупь заценить геометрию её попы — такого шанса не выдастся ещё долго. Нагладив нежные щёчки Кобаяси, Тору развела их, и они сразу сжались. Девушка сделала это рефлекторно. Драконица немного подождала, и попа поддалась сама, ягодицы расслабились и раскрылись. Не теряя времени горничная вытащила чёрную блестящую свечку, не очень большую, но эффективную. Свечка уткнулась в анус, затем медленно целиком вошла внутрь, Тору протолкнула её насколько позволял её палец. Кобаяси всё также безвольно стояла в неудобной позиции.       Тору начала мягко гладить свою хозяйку:       — Вот так. Всё хорошо. Эта свечка очень ярко горит, а маленькие девочки, типа тебя, очень любят выплёвывать своё лекарство. Поэтому заклинание я пока не сниму. Ложись на софу и лежи. 30 минут, и всё будет хорошо.       Кобаяси легла на софу попой вверх, улегшись щекой на свои руки. Тору села рядом и просто гладила девушку по попе. В какой-то момент Кобаяси сжала ягодицы, и по ним пошла мелкая дрожь.       — Сожми ягодицы и крепко держи. Если я узнаю, что свечка “выпала” из попы, ты получишь ремнём по заднице и встанешь в угол. Мы с тобой ведь этого не хотим?       Кобаяси никак не прореагировала, просто продолжила лежать.       — Вот так, хорошая девочка. Я специально поставила 24 часа. Хватило бы и пары часов, но вдруг завтра с утра надо будет дать тебе ещё одну дозу. Ты ведь вновь будешь непослушной и станешь сопротивляться. А так — ты очнёшься здоровой девочкой. Отлично, правда?       Тору несколько раз приказывала расслабить попу, разводила ягодицы и проверяла, что девушка не додумалась даже под действием заклинания как-то выплюнуть лекарственную свечку, затем приказом сжимала попу своей хозяйки обратно.       Через полчаса девушка перестала трястись.       — Очень хорошо. Свечка растаяла. Это же было не так плохо, да?       Тору подняла не сопротивляющуюся девушку и натянула ей трусы со штанами, а затем проводила до её комнаты.       — Раздевайтесь, юная леди. И ложитесь в кровать. Лежите там, пока не уснёте.       Каждый час горничная заходила к хозяйке и щупала её лоб своим подбородком. Ещё до сна девушка избавилась от своего жара. Значит всё хорошо. Правда на щеках девушки появились затемнения, но ими можно будет заняться завтра.       Кобаяси послушно лежала в постели, а затем уснула.              С утра Тору проверила ещё спящую хозяйку, удивилась, хихикнула и ушла в магазин.       Девушка проснулась, потянулась и пошла в туалет. Чувствовала она себя хорошо, но гипнотическое заклинание так и не спало. В зеркале туалета, когда Кобаяси мыла руки, девушка взглянула на своё лицо и закричала бы, если бы не полная апатия. На её личике красовались кошачьи усы. Очень гротескные вибриссы росли из щёк, а не под носом. К тому же из поясницы рос тонкий рыжий хвост. А голову украшали кошачьи уши.       Помыв руки, Кобаяси вошла в зал и села на диван. К ней подошла Канна. На самом деле девочка очень долго ждала этого момента. Немного удивившись внешнему виду, драконица обрадовалась своей несказанной удаче. Сейчас Кобаяси-сан была в полном распоряжении Канны Камуи. Первым делом Канна приказала ей встать и повернуться трижды вокруг своей оси, затем дотронуться пальцами до кончика носа. Кобаяси проделала всё в точности. Ей всё равно от кого было слушать приказы. Попа Кобаяси почему-то задрожала, как будто предвещала беду для себя.       Канна подтащила к девушке жёлтую сидушку и встала на неё. Затем потянула пальцем за резинку спереди трусов Кобаяси и заглянула сверху вниз.       — Кобаяси-сан могла бы больше времени уделять этому месту.       Девушка не смутилась и вообще никак не прореагировала. Канна отпустила резинку, и та болезненно хлопнула.       — Спусти трусы до щиколоток и упрись руками в софу.       Кобаяси послушалась приказа и вот уже стояла тут, как вчера. Щёлк-щёлк.       — Нагнись сильнее и разведи ноги.       Канна потянула за хвост вверх, убедилась, что Кобаяси ей подчиняется, развела ягодицы девушке и осмотрела вместе с киской, затем сфоткала на телефон. Юная драконица видела как девушка ухаживает за своей киской, могла оценить густоту и цвет волос, размер нижних губ, всё то сокровенное, что Кобаяси не показала бы никому кроме любимого человека. Канна положила палец на вишенку девушки и начала медленно крутить, не перемещая палец с места. Всё это девочка решила записать на память.       Вскоре киска Кобаяси напиталась влагой, а щёчки — кровью.       — Кобаяси-сан такая взрослая. Ходит на работу. Зарабатывает деньги… шлёпает подобранную с улицы девочку, которая взрослее чем она сама.       Канна всерьёз вознамерилась довести не сопротивляющуюся хозяйку квартиры до оргазма и через несколько минут добилась этого. Девушка сжалась и рухнула на софу, её кошко-уши тряслись, а хвост встал трубой. Кобаяси отчаянно пыталась принять прежнюю позу, тело упорно не слушалось и вздрагивало, посылая заряд за зарядом удовольствия в мозг молодой женщины. Это Камуи-чан тоже записала на камеру телефона, затем воткнула средний и безымянный пальцы в киску девушки и немного покрутила там, ощущая спазмы от обильного оргазма. Так чувственно Кобаяси не кончала уже давно, соскучившись по чужим рукам на своём теле. Канна обнюхала свои пальцы и облизала их.       Удовлетворённая таким постыдным оргазмом мисс Кобаяси, Канна ушла в подсобку, за волшебным ремнём.              Канна, хотя и была почти лишена своей магии, но защита от физ урона осталась всё той же. Специально для этого Тору зачаровала попу Канны, оставив на ней постыдную видимую печать, диаметром в монету 500 йен, а также руки Кобаяси и один роскошный бордово-коричневый ремень. Ремень был из человеческого мира, но Тору вышила на нём обычной жёлтой нитью руны для красоты и сделала пару зачарований.       Канна не могла вытащить этот ремень за пределы квартиры и повредить его, но брать его в руки и пользоваться по назначению ей никто не запрещал. Конечно в её руках этот ремень будет просто ремнём, волшебным он становился только при применении на её собственной попке. Зачарованными руками Кобаяси могла таскать Канну за ухо и хорошенько драть на своих коленках. А в особенных случаях доставать волшебный ремень. Канна получала им всего пару раз, но каждый раз был крайне болезненный, а его следы на её заднице не поддавались лечению. Печать и ремень, а также печать и руки Кобаяси образовывали магические диады.       Печать на попе Канны Камуи гласила “собственность Кобаяси-сан”, и, хотя была написана на чужом для людей языке, но раздражала саму драконицу, когда попадалась на глаз в отражении зеркала. Также о переводе надписи внутри печати интересовалась Саикава, когда у неё выдалась возможность рассмотреть оную в деталях. Канна, покраснев, говорила, что это просто глифы без какого-либо перевода, но Рико, не сдавалась и пыталась выяснить и перевод и назначение этого кружочка на попке девочки. В тот же раз Канна и довела до предела своё мастерство доведения девочек до оргазма одним пальцем. Это хоть немного отвлекало Саикаву от странной печати, явно выполненной вручную на ягодице её подруги.       Печать запрещала Канне выносить ремень и в то же время обнуляля всю физическую устойчивость крепкой драконо-попки перед ним и ладонями Кобаяси. Когда-нибудь Камуи собиралась показать этот ремень Саикаве и вручить для прямого использования. Когда-нибудь.              Канна вернулась в гостинную с ремнём и громко хлопнула им позади задницы, которую намеревалась сейчас пороть. Кобаяси никак не реагировала и лишь послушно продолжала стоять в ожидании порки.       — Юная леди, сейчас я всыплю тебе твоим же ремнём, а ты будешь стоять и не закрываться. Поняла?       — Поняла вас, — безэмоционально ответила девушка.       Канна вновь встала на жёлтый табурет, прицелилась по голой попе и с размаху нанесла удар. Рябь пошла по заднице, но сама хозяйка не шелохнулась. Драконица выдала ещё пару ударов, а затем вошла во вкус и пошла хлестать свою хозяйку. Попа быстро приобрела красный оттенок, а Кобаяси не могла сдержать звуки боли, вырывавшиеся из её рта.       Драконица полосовала девушку по заднице и бёдрам, но Кобаяси безвольно позволяла экзекуции происходить, сделать с этим она ничего не могла. Канна не боялась возмездия, она знала, что после заклинания медицинского послушания пациент забывает всё. Сейчас Кобаяси была под тем же заклинанием, под которым была сама Канна, когда Тору наносила ей печать на зад. Для Канны это выглядело так, вот она пытается выбраться из цепких лап старшей драконицы, с ней спускают колготки, дотрагиваются до поясницы, и вот она стоит перед зеркалом без одежды ниже пояса и смущённо разглядывает на голой девичьей попе постыдную печать “Собственность Кобаяси-сан”, с помощью которой Кобаяси держала её в ежовых рукавицах и могла пороть по необходимости. Канне казалось несправедливым, что её шлёпает человек, гораааааааздо младше её самой. И что какой-то человеческой самке было дано фактическое право распоряжаться её гордостью и поведением. Но пришло время возмездия.              Наконец Канна отбросила ремень и утёрла пот со лба. Зад и бёдра были уже ярко красные. По щекам Кобаяси текли слёзы. Но самое унизительное для неё, что из киски текла смазка. Канна вытащила телефон и сфоткала девушку во всех подробностях.       — Юная леди так любит порку? Почему же она не просит порку у своей горничной, а вместо этого шлёпает маленькую девочку?       Канна вновь дотронулась до маленькой вишенки Кобаяси и начала играться. В этот раз она раскрыла киску и вылизывала девушку, также как Саикаву прежде. Хозяйка издавала выразительные звуки — юная драконица знала как доставить девушкам удовольствие. Она лакала киску Кобаяси, словно кошка — молоко, делая вперемешку короткие и длинные лизки, затем отстранялась для вдоха и продолжала вновь.       Через некоторое время тело хозяйки квартиры вновь забилось на софе в густых конвульсиях от оргазма, что вновь не ускользнуло от объектива. Канна смотрела на это сверху вниз, абсолютно безэмоционально. Она утёрла смазку Кобаяси со своего лица, полюбовалась на кошкодевочку, открыто проявляющую свою похоть и коротко произнесла:       — Милашка.       Сначала Канна хотела пошликать, но решила, что Кобаяси сама должна закрыть этот долг. Драконица дождалась пока тело.девушки не расслабилось от спазмов и приказала встать перед софой. Сама Канна уселась на край софы, спустила колготки с трусами, закинула их на табуретку, откинулась на руки и раздвинула ноги, показывая хозяйке свою намокшую киску.       — А теперь сделай тоже самое со мной.       Кобаяси опустилась на колени, положила руки на ноги девочки и дотронулась языком до клитора драконицы. Канна напряглась, но попыталась расслабиться. Хозяйка квартиры начала неумело вылизывать киску драконицы. Опыта её явно не хватало. Канна улеглась на спину и закрыла лицо руками. В её фантазии этот приказ был более эротичным чем в реальности.       — Лакай, будто ты кошка, а это миска с молоком.       Рыжие кошачьи уши Кобаяси вздыбились, и она начала стараться лучше, делая быстрые лизки, но этого равно не хватало. Через пять минут драконица поняла, что хозяйка квартиры не доведёт её до оргазма, поэтому остановила её и начала шликать сама. Затем покраснела от стыда и разочарованно приказала хозяйке квартиры развернуться. А за её спиной уже довела себя до логического конца, закусив пальцы. Ещё пару минут ей понадобилось, чтобы прийти в себя.              Канна Камуи придумывала что ещё сделать с Кобаяси, находящейся полностью в её распоряжении.       Канна своей магией собиралась захилять зад хозяйке. К сожалению, у неё не останется выбора, хотя она с удовольствием бы посмотрела как Кобаяси ходит по квартире, жалобно потирая мягкое место.       Канне хотелось выдать ей клизму, заставив предварительно раздвинуть ягодицы или сделать ещё что-то более унизительное, но время поджимало. Она знала, что Тору будет в дороге ещё какое-то время, но скоро явится.       Унизительными вопросами её тоже не подёргать. Существа под этим заклинанием находятся в каком-то трансе, и вместо правдивых ответов — выдают околесицу. Но Канна всё же попробовала:       — Сколько лет современной Японии?       — Лет современной Японии можно представить как поток времени, который текуч и элегантен, словно традиционное японское искусство чайной церемонии. В этих летах Япония расцвела…       — Всё, прекрати, — отрезала драконица.       В итоге Канна, не придумав ничего лучше, просто приказала девушке ласкать себя руками, как она это делает обычно. Кобаяси легла на софу на бок, сжала ноги и шликала правой рукой. Она глубоко дышала, а её взгляд был расфокусирован. Всё это конечно же Канна снимала на телефон.       Кобаяси так и не смогла достичь третьего оргазма подряд, Канна остановила её и просто поставила в угол со спущенными трусами и штанами. Рубашка пижамы была подтянута вверх, выставляя напоказ хорошо выпоротую голую попу. Руки Кобаяси держала за головой. Канна сфоткала и это, то ставя хозяйку на колени, то заставляя подняться, то якобы закрыть попку ладонями.       Наконец Канне и это надоело, и она скастовала хил на бёдра и попку Кобаяси. Лишь после этого драконица придумала хоть что-то забавное. Кобаяси стояла перед ней в лифе и трусиках и руками за головой. Канна тщательно рассматривала подмышки девушки, к которым та определённо приложила больше усилий, чем к своей киске, и юная дракоша пыталась их щекотать, быстро перебирая свирепыми пальчиками по мягкой коже ямочек, но на щекотку Кобаяси никак не реагировала, что тоже удручило мучительницу.              Через десять минут вернулась Тору. Она обнаружила одетую в пижаму хозяйку на софе. А перед софой сидела Канна и смотрела телек. Хихикнув над внешнем видом девушки, старшая драконица подошла к Кобаяси и махнула рукой перед её лицом, снимая заклинание подчинения.       И тут случилась маленькая накладка.       Конечно же драконы и люди эволюционировали отдельно друг от друга, у них образовалась разная нервная система, и к ним был разный подход. Заклинание, которое учила Тору, предназначалось для драконов, не людей. И половина заклинания отработала правильно, а вот вторая половина просто не сделала ничего. Стирание памяти, организованной у людей совершенное иначе, просто не сработало.       Кобаяси вытянулась, как струна, покраснела от гнева и стыда и что есть мочи закричала “ААААААХ, ТЫЫЫЫЫ!”              Следующие два дня Канна провела со спущенными трусами на коленях Кобаяси. Когда ей надоедало шлёпать девку ладонью, она брала зачарованную расчёску и шлёпала ей. На руках был спелл баф отсутствия уставания. Сама Канна никак не могла сопротивляться, будучи магией прибита к коленкам хозяйки, её ноги и руки были связаны и единственное, что она могла сделать — это плакать и просить прощения.       Доводя зад до кондиции, Кобаяси просила Тору выхилять негодяйку, а затем порола с нуля. Кошко-ушек, хвоста и вибриссов у Кобаяси уже не было, они исчезли на следующий день.       Сама Тору развлеклась другим, она заставила Канну разблокировать защищённое хранилище на телефоне, куда Камуи успела переместить все фото и видео. Тору перебрала всё, что там было и втайне ото всех использовала заклинание фотографической памяти, затем удалив хранилище под ноль.       — Извини! Извини! Извини! Я больше не буду!       — Ты много чего больше не будешь! Например, сидеть! И ты под домашним арестом. Месяц никаких гостей, и сама ты ходишь только в школу и обратно!       — Извини! Извини! Извини!       Тору же предпочла сидеть за столом, мирно попивать чай, пролистывать в своих глазах фотки Кобаяси и тихонько ласкать себя под звуки шлепков, пока остальные две жительницы квартиры были заняты друг другом. Украдкой Тору представляла себя то на месте своей хозяйки, то на месте Канны, под ладонью своей хозяйки, то на месте Канны, когда она шлёпала послушную Кобаяси.       И никто кроме драконо-горничной не знал, что на её попе красовалась видимая только в полуночный час печать “Передано в собственность Кобаяси-сан по собственному желанию”