Облака

Прохладный ветерок дует в лицо. Несмотря на то, что ему ничего не препятствует, он лёгкий и мягкий. Казалось, над облаками он должен быть сильным и грубым, сдувать с места даже самого крепкого телосложения человека. Но они* продолжают лежать. Невесомость облаков поражает. Всю жизнь ходя по земле им казалось, что стоит ступить на облако — оно рассеется. А уж полежать на нём не выйдет и подавно. Солнце зашло за горизонт, и даже над облаками его не видно. Небо становится жёлто-малиновым, начинают мерцать первые звёзды. Слышен только тихий гул ветра, и даже листва не развивается на нём с характерным шелестом. Но тихим это место назвать сложно. Они много думают. О приземлённых проблемах и воодушевляющих мечтаниях. О захватывающей истории, прочтённой на днях, и о том, что ели на завтрак. И ни одна мысль не проходит мимо, задерживаясь в костлявой черепушке. Тело ощущается невесомым и неважным. Лёжа на облаке и обдуваемые лёгким ветерком руки словно стали его частью. При том непонятно — ветра или облака. Земной мир перестал казаться им реальным, но оставался родным. Если они захотят — с лёгкостью прорвут брешь в облаке и будут глядеть на него сколько душе угодно. Но не спустятся. Потому что каждый раз бывая на облаке у них проявляются поныне забытые чувства. Только на облаке они могут почувствовать себя особенными, только на облаке они по-настоящему свободны. Так им кажется. И поэтому каждый раз ступая ногами на землю они тянут руки к облакам, ставшим за долгое время такими родными. Не удивительно, кроме них много кто каждый день тянется туда. На облака, к луне и звёздам. Ведь земная комната давит со всех четырёх сторон. Они чувствуют себя запертыми, у них отняли то, что позволяло им забыться. Другие люди, что были для них опорой, со временем растворялись, будто становясь куском пролетающего над домом облака или мерцая новой звездой. И ведь они не думали, что рано или поздно станут облаком сами. Гляди, туда-сюда, и полностью исчезнут. А так ли оно на самом деле плохо? Наземное казалось таким колючим и больным, то и дело прокалывая чувствительную кожу. Им казалось, что уйти от этого будет лучшим решением. Но сейчас крепко-накрепко вросшие руки сложно оторвать от облака. Лёжа на нём они могут её поднять, посмотреть на неё, но она кажется такой далёкой, неосязаемой. Как и наземный мир. В один момент они ойкнут — что же мы натворили! Ноги тоже постепенно растворяются, а место, раньше казавшееся единственным убежищем, заполняется тем, от чего они и убегали. Роем навязчивых мыслей, от которых им не укрыться. Руки и ноги едва ощутимы, а реальность происходящего всегда под сомнением. Одно бесспорно — тут есть только они и их мысли. Даже на облаках им никуда от них не деться. Связь с наземным возвращать оказалось сложнее, чем думалось. Они думали, что смогут просто спрыгнуть с облаков. Всегда могли, и правда ведь! Но не учли, что раньше по облакам они бродили и бегали, и спускались когда это было нужно. Но мир начал выпускать колючки, и они боялись их. Сейчас они с руками и ногами приросли к облаку. И спускаться теперь по-настоящему страшно. А что, если они разобьются о землю? В последние разы когда они спускались им было невыносимо больно. Реальный мир, который, казалось, должен быть уютным домом, каждый раз бил по рёбрам. И сейчас одно из них сломалось. И только облако заполнило рану. Оно пробралось в грудь, заполнило собой их сердце. Да вот трещину в кости пропустило мимо, и перешло на руки с ногами. Им казалось, что если облако поглотит их полностью, они станут свободны и счастливы. Но иллюзорный мир рушился, время от времени восходило слепящее солнце, и никакая облачная пелена не могла его остановить. Так мир, полный бутафорского и мнимого спокойствия, отдалялся у них на глазах. Он не переставал быть приятным, пусть и надоедало иногда лежать в одном положении, однако они не были его частью. Но, если подумать, и частью реального они давно не были. В какой-то момент они резко дёрнулись. Облака на руках и ногах растворились. Так, словно бы на них наступил тот, кто не верит, что по ним можно ходить. И ведь можно! Они бежали. Плакали, захлёбываясь, от горькой обиды. И бежали. Им казалось, что они снова стоят ногами на земле, но позже выяснили: что даже так облака приклеены к их подошвам. Они как будто смотрели на себя с той высоты. Как будто наблюдали. Как за другими людьми, но теперь за собой. И было жутко не по себе. Но ноги привели куда надо, пусть и сломанное ребро ныло, царапая лёгкое. И кусочек облака, кажется, с ветерком кружился в сердце, не давая уснуть. Они пришли туда, где им помогут. Им отодрали облака от подошв, залатали рану, срастили кость. Они тоже отлично постарались, и наконец-то смогли удержаться на ногах в наземном мире. Радости их не было предела! Они касались травы, листвы и кирпичей домов, мимо которых проходили, не в силах сдержать улыбки. Лёгкий ветерок дунул в спину, напоминая о себе. Но всё же кусочек облачка остался у них в сердце. Он крепко въелся и прирос, и вряд ли когда-нибудь от них отделится. Но они даже рады хранить эту часть, и время от времени подниматься погулять на облака.