Извращенец

Мицуба Соске никогда не был ангелом во плоти: он был вредным студентом с художественного факультета, славился своим чересчур длинным языком и невыносимым характером. Словом, настоящий придурок, которого недолюбливали все, кто пострадал от его чрезмерной честности. Соске знает себе цену и не станет делать ни для кого исключения. Но даже у такого нахала есть своя ахиллесова пята, в его случае — аж две, имя которым — Минамото Коу. Парень, получающий образование спортивного тренера. Мицуба честно старался держаться, он относился к этому парню так, как и ко всем, но при этом никогда их короткие разговоры не кончались так, как ожидалось: Минамото отвечал на подколы парня, мог отругать или наоборот посмеяться. Ни он никогда не отворачивался от Соске за его невыносимый характер, продолжая сиять, аки солнышко, улыбаясь ему, словно важному другу. Вот только толком они так и не начали общение, хотя хотелось бы. Довольно скоро Соске начал ловить себя на том, что не может отвести взгляда от сияющего парня, а потом и вовсе хотел сгореть от стыда, осознав, что задумался, как бы классно было увидеть этого парня в качестве модели на занятии по обнажённой натуре. Эти влечения начали выходить за рамки приличия, но остановить их было невозможно. Поэтому Мицуба готов был выть, не зная, как бы привлечь внимание, при этом не растоптав свою гордость. Ну вот почему этот парень такой ослепительный и горячий? Отлично готовит, дружелюбен со всеми, готов всегда помочь. Это всё просто отвратительно! Окончательно всё вышло из-под контроля, когда Соске затащили на университетскую вечеринку. Он не хотел идти, но это был шанс встретиться с Коу и пообщаться в новой обстановке. Вредный характер никуда не денется, но, может, ситуация чуть скрасит общение. Мог же Мицуба понадеяться на маленькое чудо? Впрочем, чудо взаправду произошло, но не по плану. Соске честно старался собраться и подойти к этому солнечному идиоту, но всё никак не хватало храбрости, поэтому он глушил свою нервозность в напитках. Предупредил бы его кто, что на таких мероприятиях редко встретишь что-то безалкогольное. На нервах лёгкое головокружение даже не показалось тревожным звоночком! Мицуба плохо помнит, что происходило после третьего пластикового стаканчика, но, кажется, он с кем-то встрял в очередную словесную перепалку. Алкоголь развязал Соске язык пуще прежнего, поэтому он перестал видеть границы дозволенного и чувствовать, когда стоило бы ретироваться, чтобы не отхватить по шапке. Это стало очевидно, когда чей-то кулак чуть не влетел ему в нос, но был остановлен знакомой мозолистой рукой. Коу не караулил, честное слово! Просто Мицуба был из тех людей, которые имели зачаровывающую нахальность. Он был вредным, несносным, крикливым, но в этом было нечто милое и завораживающее. Словно поразительный талант быть обворожительным засранцем. Минамото просто не мог отрицать, что да, едва ли он может найти нечто хорошее в этом парне, но всё же его изюминка притягивала, у него была харизма и очаровательная внешняя хрупкость, вызывающая желание защищать этого паршивца. Честно говоря, сам Коу хотел пообщаться с Мицубой поближе, но всё никак не находилось свободной минутки. Вечно какие-то дела, которые срочно требуют решения. А тут, на вечеринке, казалось бы, появилась возможность, но когда Минамото заметил наконец-то розовую макушку, тот уже находился в шаге от получения фингала. Блондин, конечно, подоспел вовремя и смог остановить надвигающуюся потасовку, вот только жаль, его геройство не запомнят — Коу довольно быстро сообразил, что его «дама в беде» пьяна и едва ли понимает, в какой ситуации находится. Но, пожалуй, не всё потеряно! Можно же отвести бедное сквернословящее создание домой и позволить отоспаться. Вдруг так он заслужит немного благодарности и сможет выпросить у Мицубы телефон для дальнейшего более близкого общения? С чем чёрт не шутит! — Серьга! — Соске расплылся в улыбке, стоило ему увидеть знакомый золотой бардак на голове. — А я тебя искал, дурная ты голова! Тратишь моё драгоценное время! — парень не унимался, прижавшись к Минамото, плохо удерживаясь на ногах. — Пойдём выйдем! — Выйдем-выйдем, — мягко соглашается Коу, выводя заботливо Мицубу с вечеринки, направляясь к своей машине. — Выйдем и поедем в местечко, где ты для начала отоспишься, — поиски ключей по карманам оказываются немного затяжными. — Это куда? — Соске хихикает, прижимаясь к плечу предмета воздыхания щекой. Большие розовые глаза смотрят с таким искренним обожанием и лёгкой хитринкой, что Минамото предчувствует — поездка не будет простой для его сердца. Надо будет этого птенца пристегнуть куда-нибудь на заднее сиденье. — Это ко мне домой, тут хотя бы близко, не вывернешь свой желудок мне в салоне, — усмехается Коу, усаживая Мицубу внутрь машины и пристёгивая, не без усмешки наблюдая, как тот недоволен появлением ограничений на теле. Ну, ничего-ничего, поживёт пару минут в лишениях, такому засранцу полезно. — Кошмар! Похищают! Хочешь меня украсть, да?! — пьяная улыбка выдавала Соске с головой — он ни капли не испугался, лишь в очередной раз дразнит его, выставляя последним негодяем. Любил же этот чертёнок кричать без причин и действовать на нервы. Королева драмы! И почему он на художественном факультете? С таким талантом бы податься в актёрское мастерство. Такую нахальную морду бы там с руками оторвали. Минамото молился в душе, чтобы поездка прошла спокойно, но, видимо, недостаточно сильно, ведь Мицуба решил, что сидеть смирно — выше его сил. Блондин перевёл взгляд на зеркало заднего вида и подавился, увидев, как его дорогой пассажир расстёгивает верхние пуговицы своей рубашки. Соске же, заметив взгляд на себе, усмехнулся, изгибая спину, закусывая губу и кокетливо подмигивая. Ему определённо нравилось, что эти голубые глаза едва могут оторваться от его тела. Так почему бы не разыграть небольшой спектакль для своего единственного зрителя? Коу стойко выдерживал каждый удар судьбы, стараясь не смотреть, хотя нельзя было отрицать, что зрелище было стоящим. Каждое плавное движение, томный взгляд, игривая усмешка. Казалось, словно этот чертёнок старается его соблазнить, хотя минутой ранее обвинял его в извращённости и вульгарности. — Что такое, серьга, стриптиза захотелось, а? — дьявольская усмешка была к лицу этого гадёнышу. — Хочешь, чтоб я станцевал для тебя обнажённым, да? Извращенец с тупой серьго~ой. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Превышать допустимую скорость на машине не хотелось, казалось, что время замедлилось, а мир начал сжиматься до размеров салона. Минамото не готов смириться с собственной беспомощностью, он стойко игнорировал любую провокацию пьяного парня, искренне уверяя себя, что тот не всерьёз, в нём просто говорит алкоголь, не более. Хотя довольное урчание Соске вызывало некоторые сомнения. Блять, он что, только что жестом намекнул на минет? Коу должен признать, он благодарил богов, когда эта пятиминутная поездка до дома подошла к концу, и он смог вытащить Мицубу из машины, не давая ему больше бедокурить. Минамото чувствовал себя сапёром: довести свою ношу до спальни в квартире и не коснуться, где не подобает, чтоб не услышать очередной словесный понос на тему своей «грязной натуры». Казалось, всё позади, когда они добрались до кровати. Но у Соске были другие планы: объект его воздыхания привёл его в спальню! Как можно упускать такой шанс? Пьяному разуму идея воспользоваться моментов показалась безумно интересной, поэтому мягкие губы накрыли чужие, наслаждаясь получаемыми ощущениями. Да, определённо, это лучше, чем в его мокрых снах. Минамото уверен, что тараканы в голове этого дьявола, обожающего розовые оттенки, собрали консилиум и приняли решение сломать веру блондина в свои силы. Как вообще можно сохранять адекватность мышления, когда желанный засранец в открытую соблазняет и лезет целоваться? Лучше бы его, гада такого, затошнило от выпитой на вечеринке гадости! Или вырубило по пути! Почему именно сейчас организм этой восприимчивой заразы стал внезапно крепким ко всему? Дыхание Мицубы сбивается, когда он отстраняется от желанных губ ошалевшего парня, всем телом наваливаясь на него, заставляя упасть на кровать позади. Коу чувствует, что от падения у него выбило воздух из лёгких, но, похоже, его партнёру было откровенно плевать, насколько удачно они приземлились. Тот скорее был более заинтересован в том, как поудобнее оседлать его бёдра, ёрзая и наслаждаясь ощущением трения в собственных штанах. Минамото честно не был уверен, как ему лучше поступить: он не хотел пользоваться ситуацией! В планах было просто уложить этого розового птенца в кровать и дать проспаться, а на утро позаботиться о нём и вот так вот начать их нормальное общение. Предстать перед ним с лучшей стороны, завоевать доверие, внимание. Так как же всё обернулось тем, что объект его воздыхания сейчас массирует его пресс, задирая футболку, и соблазнительно облизывает пересохшие губы? Словно сам Соске тоже к нему всерьёз небезразличен. — М-м-м, — Мицуба сладко мычит, совершая бёдрами поступательные движения, представляя, как бы было прекрасно, если бы одежды и вовсе не было. Как же давно он хотел ощутить затвердевшую плоть этого парня. И ведь реакция была! Бугорок в штанах Минамото о многом говорил. — Я так и знал, что ты извраще-енец. Хочешь воспользоваться таким милым парнем, как я, да? Хочешь вставлять мне каждую ночь глубоко в рот и играть с моим телом? Живо-о-отное. — Я не… — Коу пытался оправдаться, но прервался, стоило Соске снова вжаться бёдрами в его достоинство. Выходит лишь шипение, вместо слов. Чертёнок, не дающий права говорить… — А я знал~. Я понял, что ты хочешь сделать, — усмешка на миловидном лице становилась шире. — Хочешь похитить меня, связать и заставить себя ублажать. Хочешь приковать к кровати и выдрессировать? Чтоб я постоянно раздвигал перед тобой ноги и просил собой воспользоваться, как бесплатной шлюшкой, а? Как в по-о-орно! — Мицуба сладко мычал от своих фантазий, совершенно переставая контролировать свою речь. — Я ведь такой невинный!.. Похоже, сегодня меня всё же съедят. Коу сглатывает, мягко укладывая мозолистую ладонь на бедро парня, взвешивая все «за» и «против» в своей голове, но здравый смысл даёт очередной сбой, как только длинные пальцы Мицубы перехватывают его руку. Движение вверх, и вот уже мягкие губы сладко касаются кожи костяшек, скользя вдоль по фалангам. Соске не отводит взгляда с глаз любимого, кусая кончик пальца, а затем и вовсе начиная посасывать с завидным усердием. Минамото начинает казаться, что этой ночью он теряет свою голову окончательно, когда его свободная рука проскальзывает под рубашку возлюбленного вдоль живота. Тот охотно реагирует, выгибая спину, чтоб продлить желанную ласку. — О, наконец-то решил показать свою гнилую натуру~, — Мицуба оскорбляет, но совершенно не сопротивляется. Хитрые глаза, даже не смотря на пьяную дымку, лучший показатель — он жаждет, чтобы Коу действительно сделал с ним что-то грязное и непозволительное. Но самое прекрасное — как бы дьявольски Соске не улыбался, он всё же быстро терял хватку и таял, стоило Минамото всего разок сымитировать толчок. Розовый чертёнок расплывался в собственном желании. Ехидство ехидством, но как же уже самому хотелось начать бурный акт их общей непристойности. Блондин должен признать, что влюблялся он не впервые, но ни одна девушка, что раньше ему нравилась, не выглядела настолько очаровательно, как разгорячённый и раскрасневшийся Соске, безуспешно пытающийся расстегнуть ему ширинку, подрагивая от ласк. Попытка проваливается, и взгляд розовых глаз становится таким грустным и до невинного обиженным, словно его не угостили сладким. Коу кажется, что он потеряет в этой кровати своё сердце, потому что он никогда не думал, что ему из-за кого-то станет совестно за тугую молнию на джинсах. Минамото себя загрызёт изнутри, если оставит этого очаровательного парня неудовлетворённым этой ночью. А раз так, то можно и пойти на сделку со своей совестью: в конце концов, не обязательно же входить, чтобы сделать приятно, верно? Крепкие руки хватают женственное тело за плечи, опрокидывая мягко на бок, не желая навредить. Коу нависает над Соске, словно лев над добычей, утыкаясь носом в основание шеи, вдыхая аромат тонкой кожи. Нотки сладких духов смешиваются с естественным запахом, это сочетание дурманит, заводит. Мицуба склоняет голову, не желая потерять контакта, а потом сдавленно мычит, ощущая, как пальцы возлюбленного уверенно указываются на ширинке. Минамото усмехается столь приятным ушам звукам, но не отвлекается от задуманного, видя, как любимый упирается ступнями на кровать и шире разводит ноги, ведомый собственными желаниями. Ничего не говорит, но всем видом просит не останавливаться. Такой непристойный и открытый, словно просящий: ну же, раздень, войди поглубже, испачкай. Коу зачёсывает чёлку назад, чтоб она не липла к вспотевшему лбу и не мешала, и тянется выше, хватая подушку. Мицуба смотрит выжидающе, не понимая, почему приятные касания внезапно прекратились, но вскоре охает, когда Минамото приподнимает его за талию, подкладывая под неё мягкую опору. — А… — Соске секунду борется со смущением от такой заботы, но вскоре вновь расплывается в обворожительной усмешке. — А я понял. Что, так видок получше, да? Хочешь насладиться видом моего прекрасного тела в неприличной позе? Хищник! Ещё и камеру где-то спрятал, да?! Хочешь снять и смотреть на моё опороченное тобой тело ночами? — Ты красивый, — честно признаёт Коу, действительно заворожённый прекрасным видом хрупкого тела. Красивые и плавные изгибы, бледная кожа, стройные линии ног. Даже лёгкая угловатость, свойственная мужской анатомии, ни капли не затмевала изящество парня. Слова Минамото были простыми, не было баллад о красоте, но этого хватило, чтобы Соске вновь сильно зарделся, отводя взгляд, словно он и не был недавно чертёнком. Этой ночью Коу не намерен получать удовольствие сам, но подарить наслаждение партнёру просто обязан. Ширинка легко поддаётся и штаны с трусами медленно сползают ниже. Кажется, они зацепились за одну ногу, но, честно говоря, Минамото сейчас больше интересует вставший член любимого, который он нетерпеливо обхватывает рукой, получая в ответ протяжённый стон и нетерпеливое хныканье. Соске мечется по кровати от каждого касания любимого, тяжело дышит и сходит с ума от ощущений. Всё ехидство улетучивается, в голову не приходит ни одного дерзкого слова, чтоб ответить за действия объекта воздыхания. Коу ласкает бережно, но напористо, массирует и двигается пальцами по всей длине. Не сдерживая порывов нежности, он склоняется ниже, оставляя на оголённом животе чувственный поцелуй, скользя медленно губами ниже, ощущая дрожь возлюбленного. Мицубу натурально потряхивает от переполнения эмоциями, наслаждение сменяется восхищением, восхищение — восторгом, восторг — жаждой получить больше. Соске всегда был королевой драмы, очень эмоциональным, впечатлительным и громким, и сейчас, в постели, все эти качества начали открываться с новой стороны. Эмоциональность привела к тому, что в душе всё до отказа заполнилась эмоциями, которые никак не могли найти выхода. Мимика не справлялась, слишком много необходимо выразить, а сказать хоть пару связных фраз казалось слишком сложным. Розовые глаза заблестели от появляющихся кристалликов слёз, пока их количество не превысило допустимую норму — Мицуба разразился слезами наслаждения, которые текли, никак не желая останавливаться. Впечатлительность сыграла злую шутку и в голове только и успевали мелькать картинки того, что Коу может сделать с ним. Хотелось испытать больше, сполна просмаковать каждую секунду этой бурной ночи, которая была желанной месяцами. Одного взгляда в хищные глаза Коу было достаточно, чтобы представить себя добычей. Минамото скользил губами по его внутренней стороне бедра, лишая рассудка, цепляясь слегка клыками, оставляя едва заметные следы. Похоже, в будущем у Мицубы будет много фантазий о том, как блондин кусает его глубоко и уверенно. Громкий голос, казалось, вызывал стыд, но Соске ничего не мог поделать. Ну как можно сдерживаться, когда ты получаешь удовольствие от самого желанного тобой человека? Когда он ласкает твоё достоинство и так уверенно изучает губами тело? Этот парень действительно пень: пока не предложишь — явно не допустит мысли о постели. Но стоит только его поставить перед фактом, как тут же хищник в нём попрёт напролом, с непоколебимой уверенностью и упорством, словно это также естественно, как прогулка по парку. Мицуба готов сгореть, осознавая, что с его губ слетают уже вовсе не оскорбления, а настоящие комплименты. Весь тот словесный поток восхищения в сторону Коу, который так долго сдерживался и запихивался куда поглубже, внезапно получил свободу. Все мысли, какой он яркий, красивый, горячий… Казалось, это музыка для ушей Минамото, ведь он с каждым словом Соске наращивал темп своих ласк, окончательно доводя до пика. Слова любви раздаются чуть ли не писком — Мицуба кончает в руку Коу и, готов поклясться, видит перед собой звёзды. Будто солнечного Минамото для освящения было недостаточно. Соске тянется руками к любимому беспомощно, не в силах даже попросить, и тот выполняет немую просьбу, заваливаясь рядом и крепко обнимая. Возможно, завтрашнее утро начнётся со стыда и криков. А может этот розовый птенец не успеет накричать, убегая в туалет, чтобы прочистить желудок после всего, что было выпито сегодня. Или вообще будет лежать и стонать, чтоб ему принесли таблетку от головы. В любом случае, Коу найдёт решение, чтоб не отпускать из рук этого невыносимого придурка.