Беги.
Страх. Первобытный страх несет по автомагистралям вен, разносится с кровью по всему организму. Хочется попрощаться с утренним приёмом пищи.Беги.
Зубы сводит от нестерпимого чувства исчезнуть. Спрятаться. Раствориться.Беги.
Откуда нападёт враг?Беги.
Как Укё так быстро его улышал?БЕГИ.
-…ку! — Сенку! — Не может быть… — Срывается с губ ученого, карминовые глаза озаряются бликами солнца, окрашивая зрение в красный. Кровь бьёт в ушах от адреналина, сковавшего тело чугунными цепями. — Истребитель… — ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД. - Орет Рюсуй, едва успева добежать до штурвала, прежде чем начинается обстрел с воздуха. Рюсуй, Укё и Кохаку были единственными, кто всегда вовремя реагировал. Их глаза, уши, и спасательный круг. Корабль бьет по газам в прямом смысле слова. Волны и пена поднимаются вслед стремительно сбегающей с места бедствия команды. Вот уж теплый приёмчик от американского Царства Науки. Красный, белый, синий — эта страна никогда ни от кого не бежала. Пилот закуривает сигарету, сжимая ее меж двух пальцев самым что ни на есть элегантным образом, как выразился бы один Доктор Зло.— Стрелять? — На поражение, любимый.
И слушается безоговорочно. Как нарочит военным. Самолет кружит, рассекая воздух кульбитами в попытке избежать… пуль? Так у этих детишек есть пороховое оружие? Стоит доложить. — Карбид кальция! Используется в газовой сварке. — Сенку уверенными и твердыми движениями, насколько это возможно на палубе сбегающего из-под обстрела корабля, замешивает ацетилен. — Не знал, когда же он нам пригодится… Видимо, самое время. Он должен взорваться и вывести мотор из строя. — Несколько движений. Счет их жизней на секунды до следующего безбашенного шага этого сумасшедшего на самолете. — Кирисаме, бросай в мотор!Полет. Взрыв.
У Шнайдера выпадает изо рта сигарета. Но лишь из-за того, что весь самолёт ощутимо качнуло в воздухе. — Ох. Незадача. Они меня подорвали. — Мужчина крепче берется за штурвал, на этот раз двумя руками. Ситуация становится серьезнее. — Что значит они тебя подорвали? — На том конце связи ученый из НАСА старается сохранять самообладание. — Сесть сможешь? — Ты за меня или за самолёт волнуешься? — Хрипло усмехается пилот. Ничего, на войне и похуже ситуации были. Один раз чуть ног не лишился из-за того, что истребитель смяло втруху. — Ты… — Связь барахлит, второй не заканчивает фразу, явно содержащую ругательство. В падении ему нужно приземлить самолет так, чтобы и он сам не разбился, и осталось как можно больше деталей для последующей пересборки. Мотор полыхает, судно в воздухе накреняется влево и под острым углом несётся к лесной чаще. Лианы и плотный покров листвы тропиков смягчает падение до такой степени, что даже не оглушает. Отлично. — Мы сделали это! Мы сбили самолет! Царство Науки Сенку ликует всей толпой. Зло не дремлет. Оно искривляет губы, украшенные то ли кровью, то ли черной помадой в хищном оскале. — Неплохо. Очень даже! В глубине лесной чащи слышится скрежет железа. Дверь с грохотом выбивается и падает вниз с десятиметровой высоты, а стук железных ботинок о дерево сигнализирует о том, что пилот, щелкнувший огоньком и зажавший сигарету меж губ жив и невредим. — Я слышу звук твоей зажигалки, Стэнли. Неужели не можешь и часу продержаться без того, чтобы не отравлять свои легкие этими выхлопными газами? Затяжка. Медленный выдох. Сладкий никотин в крови. Голова очищается, ничего ему больше в мире не нужно, кроме голоса своего возлюбленного. Там, далеко, где он в безопасности, а Стэн может его защищать. — Что думаешь? — Спустя минуту перекура спрашивает Шнайдер. — С девяносто-процентной вероятностью это был ацетилен. Безвредный для людей, но даже одно-процентный может заглушить двигатель. Ах, какой элегантный способ победить самолет. Треск, треск. Остатки самолета частями падают вниз. Скоро и детишки сюда наведаются. — Значит, они использовали пиро… какое-то там оружие. Ты рассказывал мне о нем. Видимо, три с половиной лет окаменения вызвали провалы в памяти. — Ацетилен можно очень легко синтезировать, если добавить воду к карбиду кальция. Довольно остроумный ход, с учетом тебя, моя драгоценная стрессовая ситуация. Стэнли усмехается. Даже часу без флирта не может. Волнуется. Рад, но волнуется. — Достаточно. Я понял. — Мужчина закрывает глаза и медленно вытягивает шею, запрокидывая голову назад, всматриваясь в солнце над собой, что всего на несколько секунд ушло от зенита. Температура воздуха тридцать градусов, он в тяжелой железной броне и термозащите. Пот градом катится со лба от жары. — Теперь мы знаем, что у них есть остроумный ученый. Прямо как ты, Ксено. — Ты им льстишь. Если они не додумались до чего-то, выше лодки и легкодоступной взрывчатки… — Нет. Их лодка на топливном моторе, значит, где-то добыли нефть. И пытались отстреляться от меня из пневматики. Порох тоже в наличии. — Если уничтожить планету и оставить обезьяну с печатной машинкой в космосе, рано или поздно она напишет войну и мир. Еще одна сигарета. Стэнли давно перестал пытаться понять замудрённые метафоры своего мужа, когда тот хвастался способностями своего большого мозга. Ксено вздыхает. — Много они стреляли? — Я услышал двадцать раз. — Я к тому, что хотя бы одна пуля должна была попасть в тебя. Проверь, есть ли раны. Стэн отвечает не глядя, что всё нормально. С такой бронёй, которую сделал ему Ксено, можно прыгать в извергающийся вулкан, отбросив все мысли и инстинкт самосохранения. Хотя он бы и без брони это сделал, если бы Ксено сказал. Еще одна сигарета. Предпоследняя. Надо заказать у Доктора Зло, спустившего на японских детишек своего военного, самолет и огнестрел, еще пару пачек. А пока снайпер продвигается по зарослям настолько бесшумно, насколько это возможно с его бронёй. Ксено снова говорит через пятнадцать минут. — Где они? — Иду к побережью, чтобы посмотреть. Насколько слышу, двинулись вдоль по реке. — Иди за ними. Возьми в плен одного. Они попытаются протолкнуть шпиона, чтобы пробраться к нам внутрь и выведать обстановку. — Есть. — Твердо отвечает Стэн, и через секунду замирает, прищуриваясь. — Три цели сошли на берег. Оружие у блондинки, брюнет и пацан с двухцветной стрижкой с большими рюкзаками. — Стой на месте. Мужчина останавливается по его команде. Хотелось бы взять всех троих — и силы и оружие позволяет. Военный из ФБР, как никак. Что он, трех детишек завалить не сможет? Но Ксено сказал. — Стою. — Голос понижается до шепота. — Опиши их. Каждого. Шнайдер с тихим вздохом щелкает зажигалкой у динамика и закуривает, а затем пригибается. Читает по губам, насколько позволяет расстояние и ястребиное зрение. — Девчонка и брюнет одеты в какое-то старьё. Монохромный в широкую одежду, вроде кимоно. Идут медленно, разговаривают о том, чтобы найти пилота самолета. Они забрали его себе. — После последних слов Ксено недовольно цыкает. — Не волнуйся, любовь. Отобьем. Так, дальше. Девчонка зыркает глазами по сторонам, высматривает… Остальные двое просто крутят головами. Монохромный впереди, девчонка сзади, движутся цепочкой. — Видя, что по мере продвижения команда подростков приближается к нему, Стэнли перемещается на дерево и садится в засаду. — Видимо, первого пацана не жалко, он слабый и для приманки. Обычно замыкающий цепочку — самый сильный. Так поступают волчьи стаи и некоторые разумные люди. — Наконец, закончив краткий анализ, военный замолкает. Ксено требуется десять секунд, чтобы подумать, в то время как Стэн читает дальше их разговоры и скуривает сигарету до середины. — Бери первого или второго. Будут сопротивляться — выруби и доставь живыми. Нужен один. — Есть. — Я вижу твое месторасположение, так что потом двигайся на северо-запад пятнадцать километров. Смотри легкие не выкархай, ты мне еще живой нужен. — Конечно я тебе нужен. — С легкой ухмылкой поддразнивает Шнайдер мужа. Тот устало вздыхает по связи. — Иногда я удивляюсь тому, какая у тебя выносливость, с твоим-то объёмом потребляемого табака. — Иногда я удивляюсь тому, какая у тебя выносливость, с учётом того, что ты в жизни ничего тяжелее микроскопа не поднимал. — Знаешь что. — Что? — Стэнли едва сдерживает улыбку, а в груди разливается тепло. Как же он его любит. — … — Ксено немного молчит. Аргументы кончились. — Это было совсем неэлегантное сравнение.***
— Достаточно элегантно? Когда через два часа он доставляет на базу Асагири Гена, на темных от помады губах играет легкая улыбка с нотками самодовольства. Он пихает связанного парня в спину своей тяжелой рукой, из-за чего тот давится и кашляет от неожиданности и грубости. — Имя. — Холодно режет ученый ножом воздух, словно масло, а Шнайдер удовлетворенно прикрывает глаза. — Ген… Асагири Ген. — Ген. — Сладко тянет блондин, вливаясь фибрами тёмного взгляда прямо под кожу парня. — Я Доктор Ксено Хьюстон Уингфилд. Будем знакомы. Последняя сигарета осыпается пеплом у ног Стэнли Шнайдера.