Пустая книга

Предсказаний существует бесчисленное множество, но им никогда не суждено сбыться, а вот легенды - совершенно другое дело. Каждая из них таит загадку, которую без исключения все желают понять. Это желание может как оправдать себя, так и разрушить жизнь раз и навсегда. Однако, несмотря на всю опасность неизвестного, люди в этой древней деревушке искренне верят в предания своего народа. Семья основателей деревни - величественная и благородная, ей не чуждо понятие рыцарства и полной самоотдачи на благо жителей. С давних пор была принята особая традиция отправляться в кратковременное путешествие по краям, окружавшим поселение. Для такого важного события выбирались исключительно выносливые правители и их близкие, дабы простой люд учился их отваге и храбрости. Обычно подобные походы длились приблизительно три дня, так как по древней легенде именно столько должен пройти смертный человек для обретения благословения от могущественного Зверя. Естественно глава семьи основателей обязан принять участие. Однако, наступил тот день, когда и сыновья отправляются в путь. Все, кроме последнего третьего сына Люциуса. Хоть вся родня и скрывала от народа его проблемы со здоровьем и слабость довольно успешно, пойти тот все равно не мог из-за своего малого возраста. В те времена прогноз погоды обзывали колдовством, поэтому всех «синоптиков» искореняли под треск факелов. Люди только и могли, что молиться своим богам с просьбой не гневаться. И вот наконец день икс, жители пребывают в радостной тревоге, пока сами участники похода собирают все необходимое. Отец наставляет младшему следить за домом в их отсутствие, на что Люциус говорит свои смутные предостережения относительно похода. Сыновья тихо уводят взгляд, а глава семейства в очередной раз делает вид, что домыслы младшего являются детской шуткой. Позже старший из сыновей Вильям отвёл Люциуса в сторону: «Прекрати! Если твои предсказания это не колдовство, а простое дурачество или ещё того хуже проявление твоей слабости и трусости, то наш народ возненавидит отца! Ещё в детстве говорили тебе не делать так, бестолковый... Прошу, постарайся не впутаться в неприятности». Так происходило всегда, сначала Люциус высказывал своё недовольство, мирился с наставлениями брата, далее извинялся перед отцом и в конце концов оставался в родовом поместье на несколько дней помогать матери, что считалось не настолько благородным, как охота на дичь, к примеру. Он не возражал, но опасения все равно таились в его сердце. Такими же сомнениями был подвержен и сегодняшний день традиций. Сидя на кухне возле мясника-повара, Люциус то и дело поглядывал в приоткрытое окно, где сквозь заросли кустов можно было увидеть троицу величественных коней, которым суждено остаться у подъема в горы. -Молодой сэр, вы опять чем-то встревожены? - спросил повар со своим явным иностранным акцентом. -Да так, меня ведь все равно мало кто слушает, - выдохнул он. -Я вас слушаю, - как бы через плечо ответил мужчина, - Ваши изъяснения всегда понятны, но только не в кругу вашей семьи. Люциус прикрыл окно, занавесив его, и с тяжестью уселся обратно на скрипучий стул. -Этим я хотел вам сказать, что вы можете сообщать свои предсказания мне, как и раньше, - горячий пот скатывался по лицу повара, - А ведь знаете, я даже коллекционировал их! После этих слов повар отложил свой колпак в сторону, вытирая лоб хлопковым платочком, быстрым шагом удалился с кухни и вернулся спустя некоторое время с маленьким подобием блокнота в большой руке. -Вы были так малы... Время быстро летит, да? - попытка отвлечь парня от тяжких мыслей не увенчалась успехом, - Вот! Хоть одним глазком прочтите! Бумажки были почти насильно впихнуты. Глубоко разочаровавшийся в отце, никогда не верящим его истинным предположениям, Люциус принялся ворошить в буквальном смысле страницы своего прошлого, так заботливо записанного добрым поваром. Некоторые из записей невольно вызывали тёплую тоску по тому беззаботному детству. Одна из них называлась «Я знаю, ты украл монетку..» или что-то наподобие. А ведь все когда-то сказанные мальчиком слова сбывались. Может он сам виновник потерянной монетки? -Теперь я воодушевлен событиями минувших дней, благодаря тебе, спасибо, - пожав руку, парень на мгновение задумался, лишь на мгновение... -Не за что, сэр Люциус! - улыбнулся тот. *** С момента разговора с поваром-мясником прошло два дня. Небо оставалось ясным, но серьезные глаза младшего все также неодобрительно смотрели на редкие облака, вплоть до того момента, пока в зал не зашла мать. -Ты молодчина, Люциус, так быстро и ловко со всем управился! Думаю, братья тебя недооценивают, - произнесла мать, похлопав сына по плечу. -Серьезно? Ты и вправду так считаешь? - он перевёл взгляд в сторону матери. -Слушай, не всем суждено занять место на троне; основатель - царь деревни, правитель своего края.. -Понятное дело. -Я хотела сказать тебе, что ты просто отлично справился с делами, требующими ответственности, а не.. -Про трон даже разговор не заходил, я последний из претендентов, так что буду помогать тебе всю оставшуюся из-за худого здоровья. -Дорогой, не виня себя и ни в коем случае не огорчайся! Помолись богам, и быть может они услышат твои тревоги, - аккуратно взяв любимую сервизную чашечку, она поспешила выйти из помещения, вместе с этим приглашая присоединиться к ней слугам, - Отдыхай, сын, ты это заслужил. Дверь закрылась. Люциус отвернулся и продолжил смотреть куда-то вдаль, сказав про себя: «Если бы эти боги не были легендами, матушка, быть может я бы послушал твоего совета...» Так о чем же говорят легенды этой деревушки? Они не просто говорят, они вопят о том, что существует великий Божественный Зверь, непохожий на прочих. Он с гордостью возвышается над другими зверями и им подобными людьми и учит их уживаться друг с другом. Ещё в раннем возрасте детишек учат традиции, соблюдаемой каждые пять лет: трое отважных воинов деревни, второе имя которых честь, а третье благоразумие, отправляются в обход лесных краев, показывая всем попавшимся на пути диким существам своё превосходство; вся церемония длится в сумме три дня, в первый воины получают наставления народа и входят в заросли лесов, во второй охотятся подобно зверям и оставляют своих коней у подножия самых суровых гор, в третий - доказывают Божественному Зверю свою человечность и отличие от животных, поднимаясь на край самых суровых гор, где проходит завершение церемонии - сбывается благословение для всего людского рода, и воины возвращаются домой. Каждый человек, живущий в деревне, даже каждая худощавая собака знает легенду о Божестве в виде диковинного зверя. Каждый тайно или открыто желает узреть его и откланяться до пола, сгибая колени напополам, ради своего счастья и благополучия деревни. Что смешно, так это то, что все верят в легенду, кроме юного Люциуса, зато в самого младшего царевича никто и не подумал бы верить. Какой там царевич, его и наследником то не считают: с ранних лет говорит всякую ерунду, так ещё и в темной магии подозревается. Мальчик вплоть до наступившей церемонии пытался разузнать у отца и братьев, как все происходило, как выглядел Зверь, про их ощущения после получения благословения. Но, на его удивление, а вскоре и разочарования, ответы не давали ему ни малейшего представления о священном Божестве. Сейчас же воспоминания о прошедших праздниках в честь несуществующей зверюги не только приносили головную боль, но и жутко раздражали младшего сына, и, не сдержав нахлынувшие эмоции, он нечаянно проломил деревянные перила, за которые ранее держался рукой. На создавшийся шум пришла прислужница, но на месте сломанных перил никого не увидела. Люциус смог сам себя повергнуть в немой шок: все, и его отец, и его братья, твердили как один, что он страдает слабостью. Но, разве слабый человек может что-то проломить?.. Если они имели ввиду слабость ума, то и тут Люциус уже готов поспорить с ними, правда в своей голове, так как все разборки он тщательно продумывает именно там. -Готов абсолютно точно поспорить!.. Ха! пускай тот зверь подожмёт хвост и спрячет уши, давая младшему благословение! Люциус решил, что возраст в подобных вещах неважная штука и отправился на оставшемся жеребце в скорый путь. Странно признавать, однако с каждым прыжком лошади по тропинкам леса, Люциусу все больше приходили видения. Они были туманными, но очень тревожными, как те предсказания для братьев и отца. Мельком он взглянул на небо и в тот же миг скомандовал коню бежать рысью. Верхушки деревьев начали качаться из стороны в сторону, как будто кто-то давал им легкого щелчка пальцев, тучи из светло-серых превращались в темно-синие, каждый раз пугая лесных обитателей своим грозным блеском молнии. -Если мне не поспешить к горам, то взобраться на них станет проблемой похлеще Зверя на вершине, - сказал парень, только после осознав, что сказанное может свершиться. Наконец лошадь прискакала к подножию, сразу встав рядом с тремя сородичами. По замыслу традиции по окончанию третьего дня путники уже должны возвратиться верхом на лошадях, но этого не произошло. -Я знал! Знал, что что-то не так... Ветер вместе с поднявшимися каплями дождя стал тягостно напевать реквием, пока Люциус взбирался на вершину горы, жертвуя собственным здоровьем, а заодно и пальцами рук, которые стёрлись в кровь из-за неблагосклонности выбранного маршрута. Но другого выбора не было, на прямую через скалу - вот самый быстрый способ добраться до семьи. Волнению младшего не было предела, сердце судорожно скакало, мысли путались, то и дело мешая реальность с вещими видениями, а глаза старались не слушать бедную голову и видеть ясно сквозь снежную пургу. «Каким образом здесь снег пошёл?! Проклятие!» Не выдержав ситуации Люциус изо всех оставшихся сил крикнул в занесённую аномальной погодой даль: -Божественный Зверь, если ты существуешь и у тебя есть чувство жалости к людям! Прекрати этот беспредел!.. Ты же должен понимать, что все это обернётся пытками для моих родных, которые верят и молятся тебе!! Ну всё, это конец, теперь и голоса у него нет, одна хрипота. Люциус понимал, что через жалкие несколько часов ноги откажутся идти, и он застрянет в пучине мглы навечно. Почему он этого не учёл? Если чего-то не предугадываешь, не значит, что этого чего-то нет. Он хотел сдерживать себя, услышав завывание, казалось, безумного ветра в ответ, но сдерживаться было не перед кем. «Какой же я тупица, просто маленький идиот!!» - слезы полились из глаз, не смея замерзнуть, проходили весь путь от холодного лица Люциуса до ледяной земли. Очень скоро эти два пункта сольются в одну устрашающую глыбу льда с человеком внутри... Можно представить себе картину: у подножия горы на пустом месте, утоптанном копытами, светит закатное солнце, медленно освещая весь благородный лес, а ближе к самой вершине горы сгущается самое плохое, самое жуткое известие в мире - сама смерть, которая почему-то до сих пор не увела за собой маленькое пятно, сидящее на коленях в снегу. Наверное, она ждёт, пока прекратятся постоянные судороги тела, будь они от обреченных слез или наступившей болезни. Странная погода здесь ни при чем, во всем своём положении виноват сам Люциус. Сидел бы он дома, спокойно и тихо рассматривал свои видения, как и раньше, и был бы на утро единственным правителем деревни. Но нет, прирожденное рыцарство никуда не уходило, только лишь сказало Люциусу на жалкую попытку совершить подвиг: «Печально». *** Божественный Зверь существует... Об этом знал только Вильям... Хоть брат и не показывал своего сопереживания Люциусу с его странной способностью предвидения, он всегда старался защитить младшего от жестокости мира. Вильяма, как будущего правителя, воспитывали со всей серьезностью, но, к сожалению, без любви. Всем было все равно на его чувства, люди видели в мальчике только оболочку - будущего главу поселения. Всем, кроме Зверя. Отец и средний брат всегда уходили с горы раньше Вильяма, попутно усмехаясь над легендами. -Ну что же, - говорил отец, - пойдём, «благословенный» сынок! -Да поскорей бы, проголодался, как Зверь, - оба прерываются на хохот, - А этот мудрец-философ что? Тут останется, наедине с самим собой? -Пускай остаётся, догонит потом. Главное, чтоб в будущем при народе такие же сказки, как мы, мог придумывать! Каждая церемония была окутана отцовской ложью и сухим поддакиванием среднего сына; на самом деле благословение получал один Вильям, смиренно дожидаясь Божества. Но, как и маленькому брату, мужская составляющая семьи не верила даже слову о могучем Звере. А ведь Вильям так желал рассказать о белоснежном животном, непохожим на прочих... Морда драконья, могучую шею окружала бирюзовая грива, развивающаяся на ветру словно морские волны в бурю, по всему белому телу располагались подобия длинных цепких хвостов, начиная с широких лопаток заканчивая одним огромным «веером» в конце спины, при том все хвосты поменьше не имели такой пышности, как главный. Казалось, что в кровных связях у этого существа когда-то были птицы, так как волчьи, на первый взгляд, лапы имели соколиную форму; внешний вид завершала бледно-золотого сияния накидка, которая окутывала массивные плечи и прятала прозрачную грудь Зверя, опоясывая златым кольцом талию. Причудливее существа старший прежде не встречал. При первой беседе с Божеством парень слегка растерялся, но правилами этикета и манерами пренебрегать не стал. Поэтому со всей своей вежливостью спросил, как тот разговаривает, если его рот закрыт. В ответ Вильям вновь услышал собственные мысли, до этого момента считая, что просто сошёл с ума от беспокойства. Оказалось, что Божественный Зверь предпочитает языку глаза, общаясь взглядом и силой мысли... Это лишь малая часть из того, что удалось узнать Вильяму. Хранить все в себе, без возможности кому-либо рассказать, та ещё боль. И вот, спустя ещё пять лет Вильям вместе со средним братом и отцом, как всегда под бурные аплодисменты деревенских людей, отправился покорять вершину самой высокой горы. Почему-то на этот раз Вильяму было гораздо тяжелее подниматься туда, каждый шаг и каждая грубая шутка среднего и отца напоминали ему страшные предсказания Люциуса, который и на сей раз остался дома. Он приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать идущим впереди мужчинам, но уголки губ сразу же опустились вниз, а в глазах заблестело негодование. То о чем мирно беседовали его родные просто резало его слух! Иногда Вильям желал, чтобы только мудрая матушка и наивный младший были его семьей. -Ну так и верно! Нечего потакать таким простакам, как рыболовы, - отец подбадривающе кивнул, - Все правильно сделал! -Я тоже так подумал. Пускай марают руки в рыбьей слизи и занозят пальцы ног их костями и чешуей, а уже потом поднимаются к вратам нашего храма... Вот, точно! Ещё нужно запись такую создать, что простые.. Отец помотал головой: -Ц-ц-ц! К вратам храма во имя Божественного Зверя! Как ты мог забыть главную сказку нашего народа, сын? -Хаха, извини, отец, такие Твари-Божества быстро вылетают из головы. Серьезно, каждый день забываю эту дрянь. -Главное! и ты запомни это парень, - кинул тот старшему, - Что люди верят в Зверя, а значит и всему, что мы им прикажем от лица этого 'Божества', уловили? - глава поселения отличался от обычных смертных только чрезмерной жестикуляцией, - Всю жизнь одно и то же повторять не буду, смекайте пока удача с хитростью на нашей стороне. После сказанного, Вильяма ещё больше заворотило от происходящего. Каждый год он все больше замечал эдакое отвратительное нутро отца и среднего, но всегда думал, что ошибается. Ведь не зря же все те «жалкие предсказатели» были сожжены «под треск факелов»?.. Его семья не могла поступить так жестоко просто с умалишенными людьми. Если им могла помочь медицина, отец бы сжалился, верно? Определенно это правда! Ведь Люциус также предсказывает. Предсказывает, но до сих пор жив! Хоть ему и запрещается много говорить о своих предположениях, хоть они и всегда сбывались в самый неподходящий для этого момент, хоть та запись повара «Я знаю, ты украл монетку...» и была настоящей, а не вымыслом! Все таки... Родные Вильяма... родные Люциуса, они не могли быть такими алчными и жестокими по отношению к человеческому доверию. «Кажется, я совершенно запутался во всем. Но что я знаю точно, так это то, что сегодня я заставлю их увидеться со Зверем с глазу на глаз!» - уверенно сжав палку, служившую опорой, в кулаке, Вильям ускорил шаг. -Отец! Брат! Постойте и вслушайтесь в мои слова о.. -О ком? Опять о Звере? - раздраженно спросил средний. -Да, именно о нем! Послушайте, прошу, это важно.. -Послушай ты меня, сынок, и вбей себе в голову, что это всего лишь жалкая легенда, крючок для тупых рыб, скотское сено со спрятанным ружьем внутри! -Простая уловка для простых людишек иными словами, - средний завершил речь отца. -В точку! -«В точку»? Да уж, верно. Каждый наш разговор о Божестве заканчивается конкретной точкой, отец, а именно вашими животными манерами, неумением слушать и гнусными прогнившими словами! - Вильям, подавляя кипящую в жилах кровь, твёрдо ступая по сухой земле, решил продолжить путь без них. Позади своей спины он смог услышать все, начиная с «паршивец» и «неблагодарное отродье», заканчивая гневными усмешками в сторону выдуманных легенд. Несмотря на весь гнев, Вильяму удалось добраться до вершины, где располагался последний из привалов. Сложив кожаную сумку с припасами и инструментами на камни, он начал обрабатывать свежее мясо, вливая в эту работу все накопившиеся эмоции, дабы в скором будущем не сорваться. «Где их носит?» - непроизвольно подумал Вильям, после чего тихо вздохнул, прижав к порезанному пальцу припасенную спиртовую марлю. Парень не спеша спустился к источнику, с целью промыть прочие мелкие ссадины от животной крови. Родниковая вода прекрасно освежала, поэтому недолго думая Вильям решил полностью окунуться и на время забыть обо всем. К сожалению, даже этот блаженный отдых никак не повлиял на состояние старшего. Оказывается, что все то время пока он наслаждался одиночеством, отец и средний брат использовали порубленные им куски мяса вместе со своими. Несложно догадаться, что по приходе Вильям остался не только без заготовленных припасов, но и без ужина. Тем не менее благословения получить нужно. Только в этот раз отец сразу же повёл среднего домой, не объясняя причин своей халатности по отношению к традиции: -Ну все, поели, сынок, да и в дом родной путь держать надо, верно? -Да, но как же... - выражение лица среднего явно выражало смешанные чувства, - Нам что, изначально можно было не переться на эту чёртову гору, отец? -С этого дня я обязан запретить посещение этой горы, а раз уж никто не будет посещать эту гору, то значит и нам врать будет легче! Оба сына застыли в изумлении, словно восковые статуи: средний с победной улыбкой до ушей и восхищением, а старший с искрящимися глазами и скрежетом зубов. -Ты не посмеешь так поступить! - совсем недавно Вильям расслаблялся в источнике, однако сейчас от расслабления и следа не осталось. Противно скалясь, отец и средний сын вместе с собранными заранее вещами начали стремительно спускаться с горы. -Ладно! Мне все равно, что вы меня игнорируете, словно надутые индюки, - поспешно перекидывая сумку за спину, Вильям все громче вёл свой монолог, - Но вы могли бы сжалиться над своим народом, перед обычными, доверяющими сказкам людьми, и дать им шанс!! Прошла длительная пауза. Мужчины стояли на месте, будто выжидая подходящего момента, но вот отец спокойным движением отобрал у среднего его вещи, после чего, бросив быстрый взгляд на содержимое сумок, выбросил их. Средний хотел было что-то сказать по этому поводу, но не осмелился, так как бесстрастное лицо его отца значительно отличалось от выжигающего все живое взгляда. --С чего мне тебя слушать, Вильям? - лицо главы дернулось, - С чего мне слушать незнакомца, который лишь благодаря фортуне жизни зовётся мною сыном?! Возможно раньше, я и твой средний брат считали тебя... близким, - он перевёл глаза на стоящего по левую руку парня, как бы намекая, - ...Сейчас же, скажу откровенно, Вил, ты мне кажешься не больше, чем простой ошибкой, так что, можешь хоть всю свою жалкую честную жизнь потратить на то выдуманное зверьё! - отцовская рука указала на верхушку горы, - Ну, а мы вместе с твоим бывшим братишкой одарим тебя последним подарком - полной свободой от всех и вся в нашей деревушке! - отчеканил глава, - Отныне, ты не мой сын и не его брат, что уж говорить о титулах и проклятом Люциусе! Наши поздравления!! После сказанного приговора отец начал громко хлопать в ладоши и уводить, на сей раз ошарашенного, среднего сына за собой к спуску с каменных уступов. Вильям не нашёл слов в опустошённой голове и искалеченном сердце... Да и не хватит всех слов, чтобы передать это великое огорчение во всех тех, кому ты был предан всю осознанную жизнь, кого ты искренне считал семьей, и кто столь быстро решился на отказ от тебя. Скорее всего, Вильям сильно погрузился в гипнотический кошмар с открытыми глазами, так как не заметил приближения грозового неба и сгущение облачных слез на квадратный метр. Только удар молнии заставил его очнуться и побежать туда, где судьба давала ему шансы на выживание - место встречи с Божественным Зверем. Тучи и в самом деле пришли неожиданно. Что аномально так это леденящий холод, который прокрадывался через все выступы горы и подобно дикому животному набрасывался на тёплую жертву. -Отец... Отец, нам нечем укрыться, сумки с припасами... они же... - продрогшим голосом средний попытался завязать разговор, тем самым хоть как-то успокоить нервы. -Совершенно верно, сынок. Мы же следуем традициям, забыл? Это отродье и вправду считало, что мы настолько слабы, что даже это выполнить не сможем?? - разъяренный мужчина силой тащил среднего, не обращая внимания на твердеющие капли ливня и бешеные молнии, скакавшие по небу, - Точно, точно, он так и думал, зараза!.. Дрянь!!.. По его высокомерному выражению лица все было ясно! Считает нас ничтожными, да... Средний кое-как оттолкнул обезумевшего главу от падающего сухого дерева, которое было незамедлительно подвержено удару молнии. В самые короткие сроки маленькая опушка загорелась красными языками. Вода и огонь не губили друг друга, а резвились в бешеном танце. Извивающиеся пламенные руки хватали все, включая глупца и безумца, бегающих средь них. Ветер разогнался до невообразимой скорости, попутно разжигая природный костёр. Очередное горящее дерево упало прямо между отцом и сыном, тем самым разделив их в столь опасный момент. Множество криков пронзило воздух, а среднему все равно не удавалось образумить главу, бездумно уставившегося в обод огня. Тот смеялся, постоянно повторяя имя старшего сына. Откинув мысли об отце, средний стал панически вспоминать все советы, которые когда-либо мог слышать, но на ум ничего не приходило - он всегда считал, что все опасности обойдут его стороной, что ему в любом случае поможет отец... Однако сейчас, когда средний оказался в центре опушки, напоминающей своим видом врата в преисподнюю, то по всему позвоночнику пробежали мурашки, а легкие заполнил углекислый газ. -Кто-нибудь!!! Пожалуйста! Вильям?! - сжигая подошву сапог, парень пытался выбраться из алых зарослей. Самовольно покрывая свое тело серьезными ожогами, он даже не заметил, как шум ветра начал постепенно стихать, давая дорогу спасительным каплям усмирившегося дождя. Наверное, причиной этой растерянности стала симфония звуков, одним из которых были догорающие ветки, так схожие на трескающиеся кости, а другим громкий мужской вопль, источающий бесконечную боль. Средний испуганно обернулся - сзади его ждало пока живое полыхающее тело отца, который каким-то образом перебрался через упавшее дерево и теперь стоял с ненормальной улыбкой, говорящей самой за себя - ему уже ничем не помочь. Он смеялся кровавыми слезами. -Стой на месте!! Не подходи ко мне черть!! - покрасневшие глаза среднего выражали высшую степень испуга за свою жизнь. Удивительно, что страх может заставить человека, испытывающего его, совершить любую из возможных глупостей. До ужаса смешно то, насколько сильно страх может оправдать себя. И практически невозможно умалить свой страх, если ты находишься у него под ногами... Путаный собственным страхом средний, задыхаясь от смертельной смеси в воздухе, побежал по древесным костям, черной земле и медленно затухающим углям. Он бежал так быстро, насколько ему позволяло обгоревшее со всех сторон тело, так быстро, насколько хватало оставшегося духу, так быстро, насколько хотелось выжить. И вот наконец долгожданное светлое небо и вечное умиротворение... Опушка оказалась лишь серединой от вершины горы до ее основания. Безопасно приземлиться с такой высоты под силам разве что птицам с крыльями. К сожалению, средний сын отнюдь не ангел воплоти. Но его полет был спокойным, мысли чисты, а от страха и следа не осталось - он сбежал из Ада. Темные облака с вихрем понеслись прочь от мертвой опушки, поднимаясь выше... *** Природные "ступени" из грязного мрамора омываются обозленными каплями дождя. Верхушки деревьев наклоняются под неестественным углом, чудом оставаясь невредимыми. Стало темно, хоть глаз выколи, а давление недавно сказанных слов напрягало голову, оставляя мысли мельтешить в горьком смятении. Прикрываясь от жидкого льда всем тем, что осталось, Вильям прорывался через порывы ветра, не оставляя своей надежды. Вдалеке, за выступавшими камнями и свисающими горстями целебных лоз, показалась грива цвета морской волны, которая ярко светилась в ночи. Вильяму не без усилий удалось дойти до Зверя и временно спрятаться средь сухих камней. В этот раз ни Вильям ни Божество не обмолвились и словом о произошедшем, но старший точно знал - Зверь в курсе всех событий. Мистические желтые глаза смотрели куда-то вдаль, будто бы не замечая всех неприятностей. Вильяму оставалось только вновь удивиться стойкости и спокойствию Зверя. Опустив тяжелую голову, он устало выдохнул и закрыл лицо руками. "Правда горькая, но справедливая. Глубоко внутри ты знал о намерениях своего отца и о подлости своего брата... Да и последнюю правду ты знаешь," - звеня прозвучал голос. "Почему ты не помог мне их вразумить? Почему не появился, когда я так верил в тебя?! Ответь же мне!" - старший быстро прокручивал вопросы в голове, не давая Зверю возможности ответить на них, и только спустя некоторое время прекратил бесполезную истерику и, поднявшись , выпрямился и сжал руки в кулаки, напряженно смотря на драконью морду. "Очисти голову от гнева и открой глаза правде, глупый смертный," - оскалившись прозрачными клыками тот оттолкнулся сияющим "веером" от земли и цепляясь тысячью хвостами за голову, тем самым превращая ее в гигантского иссиня черного монстра с распахнутой пастью, набросился на остолбеневшего юношу. В этот короткий миг...кажется...мир перевернулся, а Вильям попал в безвременье, где быстрыми кадрами проносились все моменты, которое когда-либо видели его глаза, чувствовали руки и сердце, говорили мысли... Капли дождя, уже превратившиеся в невесомые снежинки, замедлили свой полет, холод также отстранился от исходящего от живой души тепла. Старшему пришлось сделать полшага назад и опереться двумя руками, чтобы не упасть от тяжелого осознания. -Тебя никогда не существовало, - будто проверяя реальность на верность прошептал Вильям. Все, во что верил старший оказалось и ложью и правдой одновременно. Кому теперь верить, если ты с легкостью можешь быть обманут даже собственным разумом? Странно, но этот вопрос придал Вильяму сил и подарил второе дыхание - он принял решение нарвать с собою несколько крупных лоз и сплести из них своеобразную веревку. Время же восстановило свой ускоренный ход, а аномальная погода все стремительнее становилась опасной для жизни. В тот момент самым спокойным спуском с горы мог быть только ее склон, усыпанный выступами. Да, эти камни были остры, словно наточенное лезвие кинжала, но ранить могли исключительно при подъеме на гору, при спуске же они послужили бы прекрасной точкой фиксации любого каната. Исходя из подобных размышлений Вильям скорым шагом прорывался сквозь упрямые порывы ледяного ветра, верно добираясь до точки намеченного спуска. Как бы в доказательство того, что сегодня высшие силы решили окончательно похоронить в снегу "Священную" гору, на пути ровным слоем легли белые сугробы. Все они были неровными, но один из них выделялся особенно явно. Что-то подсказывало Вильяму подойти поближе и хоть одним глазком взглянуть на эту странность, ведь издалека и через пургу он вряд ли сможет что-то разобрать. Что же, в этот раз людское любопытство оказалось полезным... Заплаканные опухшие глаза смотрели из-за сомкнутых пальцев на мертвенную и холодную белизну. Спину уже покрыло, нарастающим с каждой секундой, инеем. Ощущение беспомощности превратилось в чувство апатии. Будто бы ты уже мертв - сидишь на коленях, в холодных муках пытаешься отключиться от мира, чтобы колющая боль не смогла пробраться до сердца. К чему этот шум, метель? Или ты так приветствуешь разбитую душу? "Я слаб". Эти слова сами собой повторялись миллионы раз в голове Люциуса. Так было даже лучше. Такие слабые люди, как он, достойны подобной кармы за свое неблагоразумие. В ушах начало звенеть. Кажется очень скоро лютый мороз дойдет до мозга... Но вот... -ЛЮЦИУС! - по телу прошел заряд энергии, а глаза распахнулись. Немощно подняв отяжелевшую голову, младший попытался подать хоть какой-нибудь сигнал о помощи, на выходе же получилась лишь грубая хрипота, искаженная звуками ветра. Однако, Смерть решила дать последний шанс, ведь его заметили. Старший брат скоро протянул руку и опоясал околевшего целебными лозами. Понимая все трудности, через которые младшему пришлось пройти, Вильям не стал задавать лишних вопросов и потащил Люциуса за собой, по склону горы. Тем более времени на расспросы не было - ветер давал поблажки беглецам, но этого было катастрофически мало для стопроцентной уверенности в успехе и безопасности спуска. Разве можно позволить себе умереть, пережив так много? -Давай Вил, у тебя получиться, - крепко сжав зубы старший находил в себе силы переставлять одну ногу за другой, одновременно с этим поддерживая с помощью каната побледневшего брата. Люциус отключился прежде, чем они добрались до твердой земли. Точнее упали. Под конец опасного пути ослабел и сам Вильям, верно заполучив еще парочку ушибов от быстрого падения. Главное, что он смог защитить от ранений брата, остальное не шибко важно. Приблизительно так он считал, вплоть до того момента, пока не вспомнил об убежавших конях. -Вот ведь чертов день... *** -Послесловие- День сменяется вечером, а вечер звездами. "У любой истории, как и у любой легенды, есть свой уникальный конец. Но этот конец таковым не является, так как я ничем не отличаюсь, я - та маленькая часть народа, что осталась от древней деревни Божественного Зверя. Жизнь тех юных правителей продолжается и расцветает в новых поколениях, меня же они отпустили, говоря, что дают мне полную свободу? Интересно, учитывал ли сэр Люциус, что я мог остаться один, не будь у меня блокнота воспоминаний или же..." Мимо повара пробежала ребятня. Их звонкий смех заставил старичка оторваться от рукописей и тепло улыбнуться. Да, со стороны казалось, что старый повар остался одинок, но если освободить вечер от домашних дел и сельской суеты и прийти к иноземцу в гости, то можно увидеть искреннюю радость в этих глубоких морщинах. Никто до конца не верил в рассказываемые им истории о проклятом сыне Люциусе и обманутым наследнике Вильяме, но каждый раз к рассказчику тянулись новые люди. Вот она, настоящая магия правды, слова и безудержного оптимизма. На самом же деле слухи до сих пор пролетают от одних ушей к другим. А шепчут же они о том, что где-то там, далеко за закатом, все так же сидит бессмертный добряк с акцентом, держа пожелтевший блокнотик в руках, название коему "Пустая книга".