Citadel

       – Отпраздновать день рождения? Я обычно не делаю этого.        – Почему?       Гаррус наконец-то оторвал взгляд от своей консоли, но только для того, чтобы коротко глянуть на Шепард и снова уткнуться в экран.        – Просто не хочется, – сказал он, равнодушно пожав плечами, – как-то приедается его каждый год праздновать. Уже около десяти лет не отмечаю, да и мороки со всем этим меньше.       Сидящая на ящике в углу Шепард задумчиво поскребла шрам на щеке. Она же заранее построила планы так, чтобы в нужный день «Нормандия» оказалась на Цитадели, и позаботилась о том, чтобы освободить этот вечер от дел, но такого поворота не предусмотрела.        – Но я кое-что интересное для тебя придумала.        – И что же это? – спросил Гаррус.        – Так я тебе и сказала. Тем более, ты хочешь отказаться.       Гаррус снова посмотрел на Шепард, на этот раз оторвавшись от экрана подольше.        – От подарка я не откажусь, – он протянул руку вперед и чуть развел мандибулы в едва уловимой улыбке.       Шепард фыркнула и отвернулась.        – С чего ты взял, что это какой-то физический предмет, который можно вот так взять и вручить?        – А что это тогда? Билеты на какое-нибудь мероприятие? Ты хочешь подарить мне впечатления?       Шепард сделала вид, что задумалась.        – Да, впечатления будут. И нет, это не мероприятие.        – Не мероприятие, не физические предметы…        – Я не говорила, что физических предметов совсем не будет. Без них не получится.       Гаррус заинтересованно приподнял надбровные пластины.        – Ну, если ты так не хочешь покидать свою любимую консоль… – Шепард встала с ящика, – если не хочешь провести со мной сегодня время и получить подарок, то ладно. Я не буду настаивать.       Шепард подошла к выходу и открыла двери.        – Но я ведь не отказывался.        – И не соглашался. Не хочешь – не страшно, без тебя схожу, – добила она Гарруса.        – Подожди.       Шепард развернулась к нему, подавив торжествующую усмешку.        – Даже без меня пойдешь?        – Да. Эта штука стоит того, чтобы ее попробовать.       Гаррус провел рукой по гребню.        – Я пойду с тобой.        – Что-то не слышу энтузиазма в голосе. Не заставляй себя, я не собираюсь насильно тащить тебя развлекаться.        – Теперь ты хочешь, чтобы я упрашивал тебя взять меня на празднование моего же дня рождения?        – Ну что ты, я же не настолько жестока. В семь вечера по времени «Нормандии» жду тебя на ближайшей к таможне парковке. И ни в коем случае ничего не ешь перед этим, – сказала Шепард, а затем кивком указала на его броню с пробитым горелым воротником. – И не вздумай прийти в этом. Мы идем в приличное место.        – Хм. Ладно.              Шепард освободилась чуть раньше, поэтому пришла до назначенного времени. Гарруса еще не было.       Глянув в темное окно, за которым мелькали аэрокары, она критично осмотрела свое полупрозрачное отражение, проверяя прическу. Этот небрежный пучок стоил ей немалых усилий, он только с четвертой попытки получился элегантным, как и нужно, а не похожим на какое-то неряшливое гнездо. Правда, Гаррус все равно вряд ли заметил бы разницу.       Убедившись, что прическа еще не развалилась, Шепард обернулась и заметила в толпе Гарруса. Активировав инструметрон, она посмотрела на время. Пришел точно в установленный час, и ни минутой позже. То ли он был невероятно пунктуален и обладал превосходным чувством времени, то ли сидел где-то поблизости, дожидаясь нужного момента.        – Ну вы только посмотрите, что за красавчик. А ведь всего-то нужно было надеть целую, а не обугленную одежду, – не удержалась от подколки Шепард.       Она ожидала, что Гаррус ответит ей в подобном стиле, но он почему-то лишь смущенно кашлянул и поскреб надбровную пластину.        – И ты выглядишь… гм-м… хорошо. Твое платье такое… длинное.       А с комплиментами по-прежнему беда. Впрочем, а что еще можно было сказать про это совершенно обычное темное платье самого распространенного азарийского фасона, в котором сейчас женская половина населения Цитадели ходит? Более скучный наряд трудно было найти, и Шепард как раз хотела слиться с толпой, на один вечер став такой же обычной, как все.        – А обувь у меня еще лучше, – она приподняла длинный, почти до пят подол, и показала берцы.       Гаррус фыркнул.        – Это… необычное сочетание.        – И очень удобное. Все равно обувь не видно.       Шепард развернулась и открыла дверцу забронированного аэрокара. На водительское кресло она села не особенно изящно, носить подобную одежду было непривычно. Только бы потом не проклясть эту длинную юбку.        – Ну что, Гаррус, тридцатник тебе стукнул? – произнесла Шепард, настраивая автопилот. – Такое нужно отметить так, чтобы ты на всю жизнь запомнил.        – Звучит угрожающе.        – Я же в хорошем смысле имею в виду.        – Кстати, Шепард. Ты же понимаешь, что я теперь старше тебя?        – Неправда, мне тридцать два скоро.        – Тебе и тридцати нет, – усмехнулся Гаррус. – Два года в коме не считаются. Я тебя обогнал.       Шепард оторвалась от панели управления, задумчиво глянув на него. А ведь правда. Пусть и всего лишь на жалкий месяц, но Гаррус теперь опережал ее.        – С такой логикой получается, что даже Джокер теперь меня старше, – возмутилась она. – Нет, мне не нравится.        – Просто смирись с этим фактом, – со смешком сказал Гаррус.       Шепард вздохнула и продолжила набирать адрес.        – Что это за место? – Гаррус с любопытством наклонился, чтобы увидеть экран. – Это ресторан? Мы поедем есть?        – Не просто есть. Сначала нам нужно будет пройти кое-какую процедуру.        – Какую? Зачем?        – Слышал что-нибудь об «Инверсии»?               – Наверное, в последний раз я был в подобном месте, когда... – начал Гаррус, усаживаясь за столик.        – Дай угадаю, – с усмешкой перебила Шепард, – когда вел какое-то расследование и пришел сюда посмотреть на чей-то труп?        – Я так предсказуем?        – Бывает иногда.       Место и для Шепард было непривычным, здесь все так и кричало об элитности заведения – элегантный дизайн с продуманной системой освещения, захватывающий дух вид из огромных окон на кольцо Президиума, укутанное сиреневатой дымкой, чопорные гости, одетые в дорогие брендовые вещи, и безупречно-вежливые красивые работницы-азари. Чтобы получить возможность заплатить за вход на две персоны и за две дозы «Инверсии», Шепард пришлось за короткий промежуток времени выполнить немало мелких заданий от Цербера, и вот теперь она осталась совершенно нищей. Зато нищей, находящейся в ресторане, где в свободном доступе имелось бесчисленное количество блюд из всех уголков галактики.        – Ну, что посоветуешь? – спросил Гаррус, прокручивая в датападе меню с огромным количеством пунктов.        – Сориентируй меня, что тебе предпочтительней? – спросила Шепард.        – Чтоб мяса побольше. И чтобы еда не была только твердой, иначе я вкус не смогу почувствовать, я же не буду ее раскусывать и пережевывать.        – Так, – задумчиво протянула Шепард, разглядывая меню. – Давай тогда я выберу для тебя, а ты – для меня.        – А у тебя будут какие-то предпочтения?        – Поразнообразней. И я хочу сеум попробовать, – сказала Шепард, и Гаррус хмыкнул, – я его мешками на «Нормандию» заказываю, ты его постоянно ешь. Мне интересно.        – Я его ем, потому что он сытный и дешевый. Но заказать его здесь – это все равно, что прийти в оружейный магазин с новейшими разработками, и купить в результате резиновую дубинку.        – Все равно хочу, – настояла Шепард.        – Ну ладно, ладно.       Она принялась отмечать пункты в меню, раздумывая над каждым. Раньше ей казалось, что турианский способ приема пищи без пережевывания был гораздо удобней. Но если подумать, то турианцы так не могли полностью почувствовать вкус, а некоторые блюда вроде бургеров или лапши и вовсе не получится проглотить, если не разрезать предварительно на кусочки.        – Что ты там так долго возишься? – поинтересовался Гаррус, откладывая датапад.        – Так у меня не только человеческая кухня, а еще азарийская и саларианская… Ты посмотри, даже кроганские блюда есть, и батарианские. Сложно выбрать.       К тому моменту, как Шепард закончила выбирать, для нее принесли заказ, оформленный Гаррусом, и половина стола тут же оказалась заставлена множеством маленьких тарелок, чаш и стаканов. Все порции здесь были маленькими, чтобы посетители смогли попробовать как можно больше разных блюд.        – Ты что, меня до смерти закормить решил? – шокировано произнесла Шепард, осматривая все это.        – Кого ты обманываешь, я же знаю твой аппетит. Слопаешь все без труда, и еще добавки попросишь.       Шепард одарила его тяжелым взглядом, который сменился на заинтересованный, когда Гаррус подвинул к ней стакан с чем-то красным и похожим по консистенции на комочки желе.        – Это пинам. Вкусный фрукт.        – Я помню, как ты про него рассказывал. Ты говорил, что с него трудно кожуру снять, поэтому едят вместе с ней.        – Так технологии вперед шагнули, это уже не проблема.       Шепард зачерпнула маленькой ложкой мякоть, уже чувствуя сладкий аромат.        – О духи, это просто волшебно. Я хочу питаться этим до конца своей жизни.        – Разочарую тебя, Шепард, но даже если ты будешь всю свою жизнь под «Инверсией», усваивать декстро-продукты все равно не сможешь.        – Не мешай мне помечтать, Вакариан, – проворчала Шепард. – Вот, попробуй тоже, я тебе немного оставила.       Мякоть фрукта убывала поразительно быстро, и Шепард с сожалением заставила себя остановиться, чтобы подвинуть стакан к Гаррусу. Тот с готовностью забрал его.        – Я уже говорил тебе, что иногда ты чертовски милая?        – Возможно. Будешь говорить мне это почаще, и может быть однажды я в это даже поверю.       К столу снова подошли две азари-официантки с подносами, и вскоре на столе совсем не осталось пустого места. Все принесенные тарелки и столовые приборы с лево-едой были предназначены для турианцев. Гаррус задумчиво осмотрел все блюда и с любопытством заглянул в маленькую стеклянную миску с медом.        – Лучше начни с мороженого, а то оно растает, – посоветовала Шепард.        – Что-то я забыл, из чего его делают?        – Из молока.        – Молоко я знаю. А откуда вы его добываете?       Шепард немного помолчала, раздумывая.        – Просто ешь, не спрашивай. Вдруг у тебя желание пропадет это есть.        – Ладно, понял.        Больше не задавая вопросов, Гаррус начал пробовать разноцветные маленькие шарики, а Шепард принялась за тарелку с мясной нарезкой. Когда она поинтересовалась, а кого же, собственно, ест, Гаррус с готовностью стал рассказывать ей о палавенских птицах и животных, порой углубляясь в особенности охоты.        – Так говоришь, будто сам на них охотился.        – На некоторых, – кивнул он. – Я вроде тебе рассказывал, что отец брал меня с собой.        – Да, помню. Расскажи какой-нибудь забавный случай на охоте, – попросила Шепард, заглянув в маленький стакан с мутновато-светлым соком.       Она сделала глоток. Сок поначалу оказался странновато-сладким, но постепенно начал горчить.        – Сейчас, вспомню что-нибудь… Однажды, когда мне лет десять или одиннадцать было, я в лесу загляделся на какую-то ерунду, уже и не помню, что это было. Потом слышу в стороне какие-то звуки. Поворачиваюсь – а на меня несется кервис, это такое агрессивное травоядное животное чуть меньше варрена, у него вся морда рогатая и бронированная, его даже опытные охотники опасаются. И я от ужаса забыл, что у меня ружье в руках. Попытался убежать, свалился куда-то со склона, и сам не понял, как оказался в реке. Начал кричать и паниковать, что сейчас утону, запутался в водорослях, ружье утопил. В таком состоянии меня и нашел отец, и только тогда до меня дошло, что кервис уже давно убежал, а вода мне по плечи. Духи, как же мне тогда стыдно было. Ружье, кстати, так и не получилось найти, и вернуться домой пришлось с пустыми руками. Солана потом еще долго мне этот случай припоминала, – сказал Гаррус и тяжело вздохнул. – Никогда не любил охоту.        – Это скорее жутковатая история, чем забавная.        – Да? А Солана долго смеялась, когда услышала этот рассказ, – сказал Гаррус и взял в руки маленькую миску с медом. – Шепард, эта штука мне покоя не дает. Что это такое и почему оно пахнет как ты?        – Я?        – Ну, то есть, не совсем ты. Только твои губы.        – А, так это у меня бальзам для губ с медом, – усмехнулась она. – Ты постоянно у меня его съедаешь, так что это, можно сказать, первое блюдо левоаминной кухни, которое ты попробовал.        – А откуда добывают мед? – поинтересовался Гаррус.        – Если упрощенно – то это цветочный нектар, переработанный насекомыми. Интересно, на Палавене есть аналог?       Гаррус вдруг с подозрением уставился на мед.        – Ну, есть насекомые, которые перерабатывают цветочный нектар, но продукт переработки для турианцев ужасно вонюч и в разной степени токсичен, в зависимости от цветов, и может даже привести к смерти. Есть еще другие насекомые, которые перерабатывают не нектар, а всякую гниль, и это тоже несъедобно получается, хотя в очень древние времена этим пытались лечиться.        – Тебя послушать, так Палавен – это какое-то страшное место, где еще попробуй выживи, – фыркнула Шепард. – Ты ешь мед, он сладкий и полезный.       Сама она остановила свой выбор на коробке конфет разных форм. Вкус у них отдаленно напоминал шоколад, и у всех были разные жидкие начинки, некоторые – ароматные, некоторые – странные, а некоторые выплюнуть хотелось.        – Расскажи еще что-нибудь интересное, – попросила Шепард.        – Ты хочешь знать что-то конкретное?       Она задумалась.        – Всегда хотела спросить, почему ты бросил службу в Иерархии и устроился в СБЦ?       Гаррус шевельнул мандибулами.        – Ну, это не очень веселая тема, давай ты меня спросишь об этом когда-нибудь потом, а сейчас поговорим о чем-нибудь приятном, – сказал он. – Мед, кстати, ужасно вкусный, палавенские насекомые никуда не годятся.        – Тогда скажи... – Шепард оглянулась, пытаясь придумать вопрос попроще, и посмотрела на небоскребы и Президиум за окном. – Когда ты начал работать в СБЦ, сложно тебе было адаптироваться к обществу инопланетян? Палавен ведь непопулярен у других рас из-за радиации. Или ты и до этого посещал Цитадель, и к этому времени уже привык?        – Да, я еще до СБЦ жил на Цитадели, поэтому было не трудно. Когда мне было тринадцать, я получил возможность поучиться полгода в местной школе. Правда, чуть ее не упустил.        – Расскажи.                     Гаррус зашел в квартиру, скинул обувь, бросил на пол тяжелый рюкзак, наполненный необходимыми вещами для поездки.       Он глянул на время – Солана должна вернуться с занятий минут через десять или двадцать. Открыв морозилку, он отыскал упаковку цупимов с мясной начинкой и растерянно уставился на нее. Как там мама их готовила? Сразу бросить в воду и пусть закипает? Или бросать в уже кипящую воду? И сколько варить по времени? Покрутив упаковку, Гаррус заметил, что на ней был написан рецепт.       Отложив цупимы в сторону, Гаррус набрал воду в кастрюлю и поставил кипятиться. Плита едва слышно загудела, нагреваясь.       Гаррус прислонился к тумбам, осмотрел уютную, залитую солнечным светом кухню, которую, как он думал, еще долго не увидит, и устало потер лицо. Горло что-то словно сдавило, субгармоники сами собой зарокотали от расстройства и разочарования, и с трудом Гаррус заставил себя заткнуться. Отец бы не одобрил такое проявление слабости. Он бы сказал собраться и подумать, как решить проблему.       Вдруг пискнул замок, раздался шум открывающейся двери и торопливые шаги. Гаррус напрягся. Почему так рано?        – Мам? – раздался веселый голос Соланы.       Услышав звук закипающей воды, она вбежала на кухню и удивленно уставилась на Гарруса желтыми глазищами. Его мандибулы дрогнули.        – Почему ты здесь? – непонимающе спросила Солана. – Ты ведь должен уже лететь на Цитадель.        – Я… – начал Гаррус и кашлянул, прочищая голос. – Мне позвонили. У мамы на работе кое-что случилось. Сейчас уже все хорошо, но она в больнице. У нее сломаны нога и рука... – Гаррус снова кашлянул и решил остановиться на этом.       Солане всего десять, подробности ей знать необязательно.       Она продолжала непонимающе смотреть на Гарруса, пытаясь осмыслить новости. Вода закипела и забулькала, крышка на кастрюле начала трястись. Гаррус суетливо повернулся к плите и попытался одновременно убавить мощность и снять крышку. По сенсорной кнопке не попал, а об ручку крышки обжегся.        – Но ведь с ней все будет хорошо? – спросила Солана, ее субгармоники громко вибрировали от волнения.        – Да, да, конечно, – закивал Гаррус. – Она побудет в больнице еще несколько дней, а потом вернется домой.        – Так все хорошо? – повторила Солана, нервно теребя край туники.        – Да, я же сказал. Ничего страшного. Ты сейчас поешь, я соберу вещи маме в больницу, и мы поедем к ней.        – А что там у нее на работе случилось?        – Просто плохие турианцы проникли в комплекс, но их уже всех схватили.       Солана вздохнула.        – Но как же ты? Твоя поездка?       Гаррус плотно прижал мандибулы к щекам.        – Маме нужна будет помощь, а отец не сможет прилететь.        – Сколько времени?– вдруг воскликнула Солана и унеслась в гостиную.       Гаррус проводил ее недоуменным взглядом, а потом закинул цупимы в воду и отметил на таймере плиты нужное время. Из гостиной донеслись голоса.       На большом голоэкране показывали новости, что было странно – Солана никогда не смотрела новости. Это было скучно. А сейчас она сидела на мягком широком диване, обхватив руками подушку, и глядела в экран так, словно там шло нечто по-настоящему захватывающее. Вслушавшись в голоса, Гаррус помрачнел.       Солана кинула на него короткий взгляд и тут же снова уставилась в экран.        – Сегодня выпуск с папой! – сказала она, ее тонкие заостренные мандибулы подрагивали от нетерпения. – Он же говорил, что его будут показывать.       Теперь понятно, почему она вернулась домой так быстро, наверняка торопилась, чтоб успеть, хотя позже этот выпуск запросто можно было бы найти в экстранете.       На экране показалось папино лицо с серебристыми пластинами и ярко-синими метками. Он давал интервью, как на днях раскрыл деятельность террористов на Цитадели, предотвратив покушение на турианского посла. Кастис работал в СБЦ всего лишь несколько месяцев, а уже успел стать героем. Гаррус понятия не имел, как хотя бы приблизиться к его уровню, как ему теперь соответствовать своему отцу. Планка постоянно поднималась все выше и выше.       Гаррус и так старался изо всех сил. Он ночами не спал, брал дополнительные занятия, чтобы отличиться в учебе и получить возможность в течение полугода поучиться среди инопланетян в престижной школе на Цитадели, где было так много интересных дополнительных занятий, в особенности – по программированию, робототехнике и рисованию. Гаррус терпел придирки от сверстников, которые злобно говорили, что он получил этот грант только из-за своих родителей – отца, который имел влияние в армии Иерархии, и матери, которая была известным инженером и руководила проектами в сфере разработок корабельного вооружения. А теперь…       От этих мыслей о добровольно упущенных возможностях мандибулы сами собой стали подрагивать, а субгармоники снова вышли из-под контроля.        – У меня есть немного денег, я не потратила те, которые мне на день рождения подарили, – сказала Солана, и Гаррус вдруг понял, что она смотрела на него. – Давай я тебе одолжу. Сколько стоит билет?        – Я же сказал, никуда не полечу, – мрачно буркнул Гаррус.       Теперь мандибулы задрожали у Соланы.        – Но ты же так хотел туда полететь! – сказала она, расстроенно заурчав.        – В следующем году снова попытаюсь.        – А вдруг в следующем не получится? В прошлом году тебя не взяли. А еще через год уже пятнадцать исполнится, тебя заберут в тренировочный лагерь, и ты еще долго с этой планеты не улетишь.        – Ну и что.        – Давай позвоним папе? Он нам обязательно поможет.       Гаррус раздраженно фыркнул.        – Не поможет. Он останется на Цитадели.        – Вдруг поможет!        – Он уже знает про маму, и все равно не вернется! – крикнул Гаррус, потеряв терпение.       Окинув его гневным взглядом, Солана демонстративно отвернулась.        – Выключи ты уже это, – проворчал Гаррус, больше не желая смотреть интервью.        – Не выключу!       Солана прижала пульт от головизора к себе. Гаррус шагнул к ней и попытался отобрать силой, она упрямо шипела, пиналась и царапалась. Голос отца на фоне продолжал рассказывать о своей работе и успехах в СБЦ. Солана попыталась уползти, Гаррус схватил за щиколотку и притянул к себе. Она царапнула коготками свободной руки по боковым отросткам гребня, Гаррус вцепился в пульт, пытаясь вырвать из ее хватки. А потом она вдруг ойкнула и замерла, когда Гаррус случайно ударил ее локтем по мандибуле.       Невольно задержав дыхание, он тоже растерянно замер, гадая, то ли это он не рассчитал силу, то ли это она притворяется, чтобы обхитрить его. Оба варианта в их регулярных драках случались с равной вероятностью.        – Больно! – с обидой воскликнула Солана, держась за ушибленную мандибулу, субгармоники звонко и прерывисто завибрировали.        – Извини, – пробурчал Гаррус.       Он отодвинулся и глянул в экран. Теперь там показывали Президиум. Такой светлый, красивый, с изумрудно-зелеными деревьями, яркими цветами в клумбах и многочисленными фонтанами в пруду с прозрачной водой. И конечно же, множеством инопланетян. Все такие необычные, разные, интересные. В Сипритине тоже иногда можно было встретить инопланетян, но из-за повышенного уровня радиации они все здесь носили броню и шлемы, так что рассмотреть их было невозможно.       Гаррус мог бы уже сегодня к ночи прилететь на Цитадель и увидеть все эти чудеса собственными глазами.        – Я сегодня в больнице видел человека без скафандра, – сообщил он.        – Правда? – Солана заинтересованно глянула на него. – Какой он?        – Странный и плоский, у него огромный нос и огромные глаза, как у азари, а еще на голове как будто гребень с миллионом тоненьких отростков.        – Это называется «шерсть».        – Нет, это называется «волосы».        – А в чем разница?        – Понятия не имею.       Солана подскочила на диване и поерзала, устраиваясь поудобнее и подворачивая под себя ноги. Диван закачался под ее весом.        – Я тоже хочу увидеть инопланетян. Тоже хочу полететь на Цитадель, – вдруг произнесла она. – Почему папа не забрал нас с собой?        – У мамы же тут хорошая работа, а на Цитадели подобным никто не занимается, ей там нечего делать. Тебе что, здесь не нравится?        – Нравилось, пока мы жили в своем доме, и когда папа был с нами. А теперь все мои друзья далеко.        – Ты же знаешь, что без отца трудно содержать тот дом. А здесь рядом хорошая школа, – сказал Гаррус.       Ему и самому не нравились эти перемены. Они всегда жили в своем просторном доме на краю города, все вместе, с отцом, который хоть и был строг, но был рядом. А потом ему вдруг предложили высокооплачиваемую работу на Цитадели, да и Солане с ее превосходными оценками стало тесно в обычной школе, поэтому родители решились на переезд в квартиру ближе к центру. Привыкнуть к такому было непросто.       На голоэкране появилась заставка передачи, а затем начался скучный выпуск об очищении воды на Цитадели, но Солана продолжала смотреть его невидящим взглядом, словно раздумывая о чем-то.        – Я все-таки позвоню папе, – наконец, сказала она. – Он поможет тебе, а я сама буду помогать маме.        – Сол, ты еще мелкая... – критически начал Гаррус, и тут же получил подушкой по лицу.        – Ты как будто весь такой хозяйственный, – возмутилась Солана. – Что ты там варил на кухне? Цупимы? Да они у тебя уже все слиплись, наверное!       Гаррус сорвался с места и бросился на кухню.        – Надеюсь, ты не забыл добавить соль и цегум? – донеслось до него.       Конечно же, забыл. Конечно же, цупимы прилипли ко дну кастрюли. Пока Гаррус отковыривал их, услышал голос Соланы и еще чей-то.       Мелкая хитрюга.       Он поторопился обратно в гостиную.        – Да, он не улетел, – сообщила Солана, держа перед собой активированный инструметрон.        – Солана! – тихо прошипел Гаррус, а внутри все сжалось, когда он услышал голос отца из инструметрона.        – Позови Гарруса.       Гаррус на негнущихся ногах подошел ближе. Что сейчас будет? Его снова отчитают? Отец ведь учил быть самостоятельным. Гаррус должен был сам решать все свои проблемы, а не ожидать, что кто-то решит их за него.        – Я здесь, – произнес он.        – Я думал, ты уже на челноке, – произнес Кастис. – Я сейчас перешлю тебе денег, и ты купишь билет на следующий челнок, он будет уже только завтра. Прямо сейчас ты позвонишь своему куратору и объяснишь ситуацию. Еще не поздно.        – А как же мама?        – Я уже договорился с тетей Коцией, она поживет у нас какое-то время и позаботится о Солане и твоей матери.        – Хорошо, – проговорил Гаррус, чувствуя, как в нем вырастает робкая надежда.        – Гаррус, ты молодец, что решил позаботиться о матери, но в таких обстоятельствах ты должен был сам позвонить мне и сообщить, что произошло.        – Да. Извини.       Кастис только тяжело вздохнул.        – Завтра за час до прилета сообщи мне. Возможно, я смогу тебя встретить.        – Да, хорошо.        – До встречи.       Кастис отключился, Солана деактивировала инструметрон и уставилась на Гарруса взглядом, полным превосходства и самодовольства.        – Молчи, – буркнул Гаррус.               – У тебя интересная сестра.        – Да, и куда умнее, чем я.        – Твой отец ее так же, как и тебя воспитывал?        – Не совсем, – покачал головой Гаррус, перебирая когтем нарезку фруктов с Земли. – Сначала – да, пытался. А потом Сол взбунтовалась и сказала, что любой дурак может взять пушку и стрелять из нее, а она хочет приносить обществу настоящую пользу, поэтому будет этих дураков лечить. Тогда родители сделали ставку на хорошее образование для нее, и не так давно она закончила обучение. Теперь работает в Сипритине. Хотела на Цитадели, но… не получилось, – Гаррус отвел взгляд и закинул в рот яблочную дольку. – Слушай, Шепард, а тебе это вообще интересно? Я болтаю как на каком-то интервью, а ты только вопросы наводящие задаешь.        – Если бы не было интересно, я бы и не спрашивала. Сегодня твой день, так что разговаривать будешь ты.       Гаррусу было уже тридцать, а сколько времени Шепард его знала – год едва ли наберется. Хотелось открывать его с новых, неизвестных сторон, узнавать лучше, складывая из множества кусочков разрозненных паззлов цельную картинку.        – Но вообще-то, мне было бы интересней тебя послушать, – сказал Гаррус, поедая нарезанный банан.       Шепард тем временем тоже решила попробовать палавенские фрукты, и нацепила на вилку бледный бесформенный кусок. Он оказался совсем невкусным и каким-то неприятно склизким.        – Что? – спросил Гаррус, заметив изменившееся выражение лица.        – Невкусно.        – Это специфичный фрукт, его мякоть обычно запекают, а не едят сырой.       Шепард окинула взглядом разноцветные кусочки перед собой, и выбрала самый красивый, блестяще-оранжевого цвета, надеясь, что этот будет получше.        – Если хочешь, чтобы болтала я, давай так – у меня день рождения уже через месяц, и тогда ты будешь спрашивать меня о чем угодно, – предложила она.        – Ладно, – кивнул Гаррус, – но я уже понял, как ты любишь играть со словами, так что уточню условия сделки – я буду спрашивать тебя о чем угодно, а ты будешь отвечать на мои вопросы.        – Черт возьми, Вакариан, ты когда настолько внимательным успел стать?        – Так с тобой по-другому никак, – Гаррус шевельнул мандибулами, показав острые зубы в усмешке.        – Никак, значит? – переспросила она, в черных глазах мелькнули хитрые огоньки. – Ясно. Попробуй, кстати, вот этот желтый фрукт.       Она указала вилкой на дольку лимона. Гаррус с подозрением уставился нее, но все же попробовал. И тут же зажмурился, плотно прижав мандибулы.        – Что за кислятина, у меня даже челюсть свело.        – С сахаром, между прочим, вкусно, – посмеиваясь, сказала Шепард, и подвинула к нему миску с медом. – Или с медом.       Гаррус поскреб ложкой остатки с донышка.        – Кстати, должен предупредить, что я знаю о тебе чуть больше, чем ты думаешь, – сообщил он. – Андерсон рассказал некоторые интересные вещи…       Шепард с трудом проглотила кусочек неизвестного фрукта и пристально уставилась на Гарруса, надеясь, что он сейчас так неудачно пошутил.        – Не в первый раз слышу о каком-то загадочном разговоре с Андерсоном. Что он разболтал? И когда вы успели?        – Ну… После твоей смерти. Сидели мы как-то с Эш в баре…        – Ты? Вместе с Эшли? В баре? – критически переспросила Шепард.        – Понимаю, такое сложно представить…        – Давай-ка с этого места поподробнее.               – Если бы я вырубила ее огнетушителем и утащила в капсулу...        – У тебя не было ни шанса.       Эшли смотрела пустым не моргающим взглядом куда-то сквозь Гарруса, держа в руках стакан. Гаррус смотрел, как сияют блики на тающих в виски кубиках льда.       Он закрыл глаза и махом допил весь оставшийся хороск в своем стакане. Этого явно было недостаточно, и Гаррус сделал знак официантке добавить. Он пришел в этот бар, чтобы напиться до потери сознания. Хотя вчера он тоже занимался этим после работы... Да насрать.       С Эшли он сегодня случайно пересекся, этот бар был одним из немногих восстановленных в Президиуме, встретить здесь кого-то знакомого было очень просто, особенно в это вечернее время.        – Ты... – начала Эшли, – долго еще будешь в СБЦ?        – Пока не разберут весь этот завал. Все равно сейчас никому нет дела до программы подготовки Спектров. А в СБЦ сотрудников мало, приходится постоянно перерабатывать, а иногда и вторую смену подряд брать.       Он так и сделал, когда узнал о крушении «Нормандии». Постарался завалить себя работой.        – По тебе заметно. Выглядишь ты дерьмово.        – Разве турианец для человека не выглядит дерьмово постоянно?        – Это похоже на провокацию, Вакариан, – проворчала Эшли. – Я ведь уже несколько раз извинилась за тот случай, когда назвала тебя корабельным чудищем.       Гаррус невесело усмехнулся.        – Я просто дразню тебя.       Он снисходительно относился к подобному поведению. Люди были молодой расой, совсем недавно вышедшей в космос, всего несколько веков назад они убивали друг друга из-за разного цвета кожи, а теперь им нужно смириться с тем, что есть более отличающиеся от них существа. Гаррус понимал, что колючие и зубастые турианцы напоминают людям страшных демонов, да и Инцидент у ретранслятора 314 не способствовал развитию дружеских отношений.       Шепард была одной из немногих людей, кто с самого начала не относился к Гаррусу как-то по-особенному только потому, что он был турианцем.        – Интересно, Шепард знает… знала, каким ты можешь быть язвой?       Гаррус не стал отвечать. Эшли сделала глоток из своего стакана. Взгляд у нее был совершенно потерянным. Как и у Гарруса, наверное. Крушение корабля и смерть Шепард выбили землю у них из-под ног, и теперь они словно падали в глубокую черную яму, даже не зная, когда доберутся до ее дна, и как сильно разобьются при падении.       В какой-то момент Эшли вдруг подняла голову и удивленно уставилась за спину Гарруса. Он обернулся.        – Капитан Андерсон, – произнесла Эшли. – Или уже Советник?        – Меня уже утвердили, но в должность еще не вступил, – сказал Андерсон, остановившись у их столика.        – Очень… необычно встретить вас здесь, – проговорила Эшли.        – Тяжелый день, – махнул он рукой, а затем едва слышно пробормотал, – или, скорее, неделя.       Эшли отодвинулась на диване в сторону, чтобы освободить место, и Андерсон опустился на него. Затем он сделал знак официантке, лавирующей между заполненными столиками, и вскоре та поставила еще один стакан виски, наполнила стаканы Гарруса и Эшли, и растворилась в толпе.        – Ну, как вы? – спросил Андерсон, переведя взгляд с Эшли на Гарруса. – Справляетесь?       Эшли кивнула. Кашлянула, и добавила:        – Да, сэр.       Андерсон тоже кивнул, растерянно и отстраненно. Гаррус смотрел на его лицо и думал, что его будто замерзшее выражение почти как у Эшли. Тот же отпечаток скорби. За несколько месяцев Гаррус, наблюдая за экипажем «Нормандии», хорошо научился разбираться в человеческих лицах.        – Кажется, вы хорошо знали Шепард? – спросил Гаррус.        – Да. Я знал ее с детства. Дочь моего друга, он погиб семь лет назад, – сказал Андерсон и сделал глоток виски.        – Ох, сочувствую, – ошеломленно пробормотала Эшли.       Андерсон отстраненно смотрел в свой стакан, неспешно взбалтывая золотистую жидкость.        – Он был космопехом, – добавил Андерсон. – Джейн, видимо, решила пойти по его стопам. Выбрала ту профессию, которая больше всего взбесила ее родителей.       Он невесело усмехнулся и сделал еще глоток.        – Вы расскажете нам о ней побольше? – неожиданно робко попросила Эшли. – Мы служили вместе несколько месяцев, но практически ничего о ней не знали.       Гаррус почувствовал слабо всколыхнувшийся интерес, который чуть сдвинул на дальний план захватившие его тяжелые мрачные чувства.       Андерсон посмотрел куда-то в толпу, то ли думая, что именно рассказать, то ли решая, а стоит ли вообще что-то рассказывать. Шепард мертва, к чему ворошить прошлое.        – Джейн была очень… активной. Особенно в детстве, – он невесело усмехнулся. – Мне было даже жаль Рика с Ханной, удержать ее, наверное, все равно, что пытаться остановить торнадо.        – Рик – это имя ее отца? – уточнила Эшли.        – Да. Ричард Кханг, – Андерсон сделал очередной глоток и поморщился.        – А фамилия... – недоуменно начала Эшли.        – Там забавная история вышла. Рик говорил, что Ханна хотела сосредоточиться на карьере, и дети ей были не нужны. Даже все предложения о замужестве отвергала. Однажды Рик с ней сильно поссорился по этому поводу, они перестали общаться, а потом его отправили к недавно основанной колонии на Иден Прайме года на полтора. Вернулся – а у него уже дочь, такая же черноглазая, как и он сам. Сослуживцы, да и я тоже, долго еще над этим потом подшучивали. А Ханна все же вышла за него, только фамилию свою оставила – не понравилось ей, как звучит Ханна Кханг. И Джейн тоже решили фамилию не менять.       Гаррус слушал рассказ с подрагивающими мандибулами – никак не мог расслабиться, каждую секунду голос внутри напоминал, что это история о двух мертвецах и одной несчастной женщине, потерявшей свою семью.       А вот Эшли, кажется, смогла забыть, уголки ее губ были чуть приподняты в слабой улыбке.        – Ясно, – проговорила она. – Мне кажется, я уже где-то слышала имя Ричарда Кханга.        – Он был в какой-то мере известен. Великолепным был бойцом, но сумасбродным. Инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал, все удивлялись, как он смог до своих лет дожить.        – Напоминает коммандера, – сказала Эшли, поглядев на Гарруса.       Тот кивнул. Несмотря на кажущуюся холодность и рассудительность, Шепард порой бросалась в пекло, будто вообразив себя бессмертной.        – Джейн взяла лучшее от своих родителей. Железный характер от Ханны, и способность идти напролом от отца. Когда я впервые ее встретил, ей было лет восемь примерно. Это было на станции «Арктур», строительство как раз только завершили. Она носилась на эйрборде по коридорам, и врезалась в меня.       Гаррус удивленно шевельнул мандибулами. Эшли приподняла брови.        – Ханна заставила ее извиниться передо мной, но Джейн сказала, что я шел по встречке и сам виноват. Впрочем, она все же позже извинилась, – Андерсон усмехнулся, погруженный в воспоминания, и покачал головой. – На той стации было много семей с детьми, они вечно устраивали всем веселую жизнь. И чаще всего инициатором всяких проделок была Джейн, она себе целую банду собрала из ровесников. Правда, когда я встретил ее уже спустя несколько лет, она оказалась довольно мрачным подростком. Меня тогда пригласили в ее класс рассказать о своей работе для урока профориентации. Ни с кем из одноклассников не говорила, на меня едва ли пару раз посмотрела, а мой рассказ ее, кажется, вообще не заинтересовал. Рик потом сказал, что ей тяжело давались постоянные переезды, и она просто перестала пытаться адаптироваться в новое общество. Еще говорил, что она хотела поступать в летную школу. Не знаю, почему передумала.        – Летную школу? – удивленно переспросила Эшли. – Шепард за рулем? Хорошо, что этого не произошло.        Андерсон улыбнулся.        – Все жалуются на это. Вы, видимо, не исключение.       Гаррус потер лоб, опустив голову. Он разрывался между желанием встать и уйти, или же остаться и дослушать Андерсона до конца. Слушать его было интересно, узнавать Шепард с новой стороны – увлекательно, но… Она же мертва, черт возьми. Каждое слово о ней оставляло где-то глубоко внутри глубокие царапины.        – Незадолго до Скиллианского блица я вдруг заметил, что имя Джейн стало часто где-то мелькать. В новостях, или разговорах. Руководство Альянса было ею довольно, любое задание успешно выполнялось, и она стала быстро расти по службе. Ее стали бросать в самые горячие точки, на самые тяжелые задания, особенно после прохождения программы N7. Я приглядывал за ней издалека, и где-то года через полтора, когда меня назначили на «Токио» и мне понадобился командир десантного отряда, я задействовал свои связи, чтобы Джейн назначили ко мне. А спустя еще какое-то время она заняла место старпома, – Андерсон ненадолго замолчал, глядя куда-то на дно своего стакана. – Поначалу жесткая была, требовательная очень, к себе и остальным, и неудивительно – я вытащил ее буквально из пекла, она слишком долго пробыла в опасных для жизни условиях. Команда уважала ее, доверяла, но не очень любила. Я старался смягчить ее, ненавязчиво давал советы, и она всегда прислушивалась ко мне, корректировала свой подход, и постепенно работать с ней стало очень легко. Держала все в своих руках, что мне даже работы толком не оставалось. Когда посылал на задание – знал, что оно будет выполнено. Проблема только одна осталась – Джейн остановиться не могла. Вечно бежала куда-то, приходилось иногда тормозить ее, в отпуск чуть ли не шантажом или силой посылал. До сих пор понять не могу, откуда она свою энергию брала.        – Да, на «Нормандии» так же было, – закивала Эшли. – Встаешь рано утром – а она уже собранная и бодрая ходит, и перед отбоем так же – как будто и не собирается ложиться.        – Однажды утром я ей сказал об этом, – добавил Гаррус, – и Шепард ответила, что секрет в том, чтобы просто не ложится спать. Она так серьезно это сказала, что я до сих пор не уверен, шутка это была или нет.               – Ну а потом мы начали обмениваться всякими байками, но так как уже были напившимися, долго это не продлилось, – сообщил Гаррус.        – Что за... Как Андерсон мог все вот так просто разболтать? – Шепард потерла лоб, закрыв лицо.        – Интересно, вообще-то, было.       Шепард тяжело вздохнула, чувствуя себя уязвленной. Она привыкла держать всех на дистанции, защищая свои личные границы, так было проще и безопасней.       Но Гаррус ей очень дорог, как и она ему. Естественно, что он хочет больше узнать Шепард, так же, как и она – его.        – Ну ладно, зато потом у тебя вопросов будет меньше, – сказала Шепард, и осмотрела стол, выбирая, что же съесть дальше. – А где здесь сеум?        – Так вот же он, – Гаррус указал на тарелку с красиво оформленным, но непонятным содержимым.        – На сеум, который ты ешь, непохоже. Ни цвет, ни форма не совпадают.        – Да, этот немного иначе сделан. Шепард, это же дорогой ресторан, тут не будут подавать тот же дешевый сеум, который на корабельном камбузе ведрами варят.       Она не сдержала смешок.        – И правда.        – А теперь покажи мне какое-нибудь нормальное блюдо. Сладости и фрукты – это, конечно, хорошо, но я хочу мяса.              Спустя часа два, не меньше, со всеми заказанными блюдами было покончено, и в результате Шепард с Гаррусом из-за стола не встали, а скорее, выкатились, полные впечатлений от инопланетных кухонь.       На выходе с ними попрощалась азари-администратор зала с безупречной улыбкой на лице. Зайдя в кабину лифта, Гаррус нажал на кнопку первого уровня, двери закрылись с мягким, едва слышным звуком. Множество маленьких голографических огоньков на стенах начало переливаться золотом в такт зазвучавшей мелодии. Шепард оторвалась от завораживающего зрелища, когда почувствовала, как кончик когтя пощекотал ее шею над высоким воротником.        – Платье, конечно, красивое, – раздался рокочущий голос прямо возле уха, и сердце начало биться быстрее. – Но что ж оно такое закрытое?       Шепард ощутила горячее дыхание на своей коже и прикрыла глаза.        – Тоже думаю, что промахнулась с выбором, – сказала она. – Оно слишком облегающее, а я объелась. Живот, наверное, видно.       Гаррус весело фыркнул. Шепард вздрогнула от неожиданности, когда он озорно схватил ее за талию.        – Ох уж эти человеческие заморочки. Нет у тебя живота, у тебя же внутри настоящая черная дыра.        – Щекотно, Гаррус! – выдохнула Шепард, с трудом сдерживая смех.       Лифт вовремя открылся, и Гаррус отпустил, избавив от необходимости просить пощады.       Мгновенно приняв невозмутимый вид, Шепард вместе с Гаррусом пересекла холл, просторный и такой же элегантно-красивый, как и зал ресторана. Автоматические высокие двери распахнулись, выпуская наружу, в просторные и минималистичные коридоры Цитадели, раскрашенные неоновыми цветами от блеска многочисленных рекламных голограмм.        – Какие у нас дальше планы? – поинтересовался Гаррус.       Шепард зацепилась за его локоть, прижавшись поближе и ощущая тепло его тела.        – Самые обычные – возвращаемся на парковку неспешным прогулочным шагом, потом летим на «Нормандию», и, если хочешь, продолжаем праздник в моей каюте. Я даже позволю снять с себя это платье.        – Погоди, а где в твоем плане пункт «перестрелки»?        – Его там и не должно быть.        – Серьезно? Это что, самое обычное празднование дня рождения, как у всех остальных? Ты так умеешь?       Шепард ткнула его в бок.        – Хочешь перестрелку – могу устроить.        – Звучит угрожающе, – хмыкнул Гаррус. – Нет, не нужно. Просто это так… не в твоем стиле. Я все еще жду подвоха.        – Нет, все будет прилично. Хотя… может, ты хочешь еще куда-нибудь сходить? – предложила Шепард. – У нас вся ночь впереди.        – Дать шанс неприятностям нарваться на тебя?       Она активировала инструметрон.        – Я на всякий случай отметила интересные места на карте, – проговорила Шепард, выискивая сохраненную информацию. – Но ты, наверное, уже все их видел.        – В Закере – нет, я тут почти не был. В другом районе работал.        – Можно слетать посмотреть на храм Энкиндлеров. Не знаю, что это, но на фотографиях выглядит интересно.        – А если мы полетим смотреть местные достопримечательности, то продолжение на «Нормандии» со снятием твоего платья все равно будет, или я должен выбрать что-то одно? – с наигранной задумчивостью произнес Гаррус.        – Это твой день рождения. Будет все, что ты пожелаешь.        – Звучит очень заманчиво.        – В умеренных количествах, Гаррус.       Они свернули с широкого коридора в более узкий и безлюдный, ярко освещенный и украшенный белыми вазонами с зеленой растительностью.        – Обещаю не злоупотреблять.       Шепард хотела было ответить, но глаз зацепился за красное пятно на чистом светлом полу, выглядывающее из-за стены закругляющегося коридора. Сердце замерло в тревожном предчувствии.       Гаррус тоже это заметил, потому что ускорил шаг. Шепард схватила его за руку.        – Мы сейчас вляпаемся во что-то, – сказала она.        – Мы должны проверить.       Поджав губы, она отправилась за Гаррусом. Плавно поворачивающий коридор постепенно открывал вид на происходящее. Сначала показались ноги, затем туловище с окровавленной спиной. Последней стала видна голова молодого человеческого парня со стеклянным взглядом. Расползающаяся лужа крови на белом полу в ярком освещении казалась неестественно яркой.        – Шепард, он еще теплый, – произнес Гаррус. – Температура тела почти в норме. Его убили буквально пару минут назад.        – Даже если так, убийца за это время успел бы далеко убежать.        – Вызовешь СБЦ? – попросил Гаррус, присев рядом с телом. – Только постарайся тут ничего не трогать.        – Знаю.       Шепард связалась с СБЦ. Пока она коротко описывала диспетчеру произошедшее и сообщала местоположение, Гаррус цепким взглядом бывшего следователя осмотрел тело, затем отошел и изучил место преступления. Запрокинув голову кверху, поискал камеры, потом подошел к широкой запертой двери, на которой был знак, запрещающий вход.       Отключив инструметрон, Шепард подошла к телу и изучила ранение на спине. Порезы на первый взгляд казались хаотичными, но если приглядеться, они складывались в буквы.        – Гаррус, кажется, тут что-то написано…       Ее бросило в холод, когда она прочла. Гаррус подошел ближе и шевельнул мандибулами.        – Я не могу понять, – озадаченно произнес он. – Наверное, это один из человеческих языков. Что скажешь?       Шепард с трудом покачала головой, шея словно одеревенела, как и все тело. Правду сказать язык не поворачивался, но и солгать она не могла.        – Если присмотреться… Вообще-то, этот набор символов почему-то кажется знакомым, – задумчиво проговорил Гаррус, наклонив голову, и активировал инструметрон. – Не знаю, где я мог это видеть.       Он навел камеру, затем посмотрел в экран на результат перевода и окаменел.        – Шепард… Почему на нем вырезано твое имя?