Жизнь - это не только выживание

      ***       -Доктор Гриффин, вас вызывают в отсек 17, — звук раздавался из громкоговорителя.       Эбби устало вздохнула и направилась к выходу.       -Это снова Кларк? — хохотнул Джексон.       Эрик Джексон был ее хорошим другом. Они вместе обучались медицине, вместе защитились и получили степень доктора и теперь вместе работали. Джексону совсем скоро поручат самостоятельно курировать целый медицинский отсек, но это секрет, который Эбби не имела права разглашать. Сама Эбигейл его в этом уже обогнала: больше полугода на ее попечении находился 17-й отсек.       -Если бы была другая причина, меня бы вызвали по коду, — Эбби тоже улыбнулась. — Когда Кларк не учится, то довольно успешно находит приключения на мягкое место. И с каждым годом она все изобретательней.       -Знаешь, тебе стоило бы написать книгу про ее проказы. Что-то вроде «1000 и 1 шалость Кларк Гриффин». Она мгновенно стала бы популярной. Тебе стоит проверить Кларк и вернуться, у нас еще много работы на сегодня.       Доктор Гриффин в ответ лишь кивнула и поспешила в 17-й отсек.       Нельзя сказать, что ее дочь — хулиганка. Нет. Она любознательная и любопытная, ей всегда нужно что-то узнать или проверить, что она и делает. Но вместо того, чтобы спросить у кого-нибудь, что получится, если сделать так и вот так, Кларк предпочитает самостоятельно сделать так и вот так и посмотреть на результат. Джейк говорит, что так в ней проявляется жажда познания этого мира, присущая всем детям. Но Эбби должна признать, что ее муж слишком любит свою дочь, чтобы трезво оценивать действия ребенка. Может быть когда-нибудь Кларк захочет узнать, правда ли люди умирают без воздуха. И что она сделает? Попытается себя задушить, конечно же. Хорошо хоть, что за ней приглядывает каждый житель Ковчега, который находится рядом.       На отповеди матери Кларк всегда отвечает одинаково. Что-то вроде: «Я знаю законы Ковчега, мам. И я никогда их не нарушала и не собираюсь. Но если я буду следовать всему, что говорят взрослые, а это сплошные «нельзя», то у меня закаменеет попа от постоянного сидения на одном месте.» Эбби всегда отвечала, правда только в своей голове, что итогом их противостояния будет или чья-то закаменелая попа, или ее потрепанные нервы. Пока нервы проигрывали. Но в глубине души Эбби понимала, что все, что творит Кларк, это обычные детские шалости. Если бы на месте ее дочери был бы другой ребенок, она бы не реагировала так остро.       В отсеке доктора Гриффин ждала дочь. Ожидаемо. На первый взгляд она была в полном порядке. И на второй тоже.       -И где же ты побывала сегодня? — Эбби опустилась перед дочерью, чтобы их глаза находились на одном уровне.       -И тебе привет, мам, — Кларк спрыгнула на пол и крепко ее обняла. — Я цела и невредима, не переживай.       -Тогда что случилось? Почему ты здесь? — доктор удивленно смотрела на ребенка.       -Я-то цела, мам, а вот Уэллс… — маленький пальчик указал на соседнюю кушетку, отгороженную ширмой.       Наличие рядом невредимой дочери порядком успокоило Эбби. Прошло уже 5 лет с момента ее рождения, но женщина все равно не могла перестать переживать за своего ребенка. Было бы намного легче, если бы этот маленький хвостик был бы привязан к собственной матери какими-нибудь стальными цепями, чтобы постоянно держать его в поле зрения и присматривать за ним. На счастье Кларк, ее мать умела справляться со своими нездоровыми желаниями.       Эбби убрала ширму одним движением руки. Ее немигающий и суровый взгляд остановился на маленьком мальчике, одного года с Кларк. Уэллс Джаха, сын одного из советников и лучший друг ее дочери практически с пеленок. На лице Уэллса она заметила кровь. Была разбита губа. И под носом запеклась кровь. Мальчик смело встретил ее взгляд, как и всегда.       -Подрался, Уэллс? — доктор улыбнулась мальчику. Уэллс не был конфликтным ребенком, драки для него тоже нехарактерны. Заводилой в их компании всегда была Кларк.       -Ага, как же, — дочка запрыгнула на кровать, — споткнулся и упал, ты же знаешь, мам.       Эбби вздохнула. Дети никогда не признавались, кто их обижает. Они могли рассказать, что случилось, но никогда не называли имен.       -Так что произошло? Вы мне расскажете? — пока ее руки ловко обрабатывали боевые ранения Уэллса, Эбби целиком сконцентрировалась на Кларк.       -Меня снова обзывали чернокровкой, — весело начала девочка. Кларк никогда не обижалась на обзывательства, относилась к ним так же легко, как и к похвале. Другое дело Уэллс. — И нет, мам, в этот раз драку затеял не мини-Джаха. И даже не я.       Друг лишь сильнее насупился на свое детское прозвище.       -Удивительно и подозрительно… — Эбби с интересом прищурилась.       -Уэллс разыграл такую партию! Как самый настоящий гроссмейстер! — от восторга Кларк подрагивала кушетка. — Мини-Джаха пустил в ход не кулаки, а свой острый язык. Прямо как вы нас учили!       -Кларк, — Эбби с трудом сдерживала улыбку, — никто не учил вас плеваться ядом. Но даже если вы изменили свое поведение, этого недостаточно, если последствия те же.       -Все приходит с опытом, доктор Гриффин, вы сами так говорили, — Уэллс впервые за весь разговор подал голос вместо молчаливых гримас. — Первая неудача не значит, что мы выбрали неверный путь. Просто мы пока недостаточно хороши.       -Снова ваши социальные эксперименты, — Эбби покачала головой. — Ладно, хвостики, я закончила, вы можете возвращаться в каюты.       Эбби чмокнула свою дочь в висок и проводила убегающих детей взглядом. Уже когда доктор отвернулась, ее уши уловили тихий шепот Уэллса:       -А твоя мама не расскажет моему отцу?       -Нет, она считает, что маленькие тайны объединяют, — таким же шепотом ответила ему Кларк.       Смешок Эбби дети уже не застали. После того, как этот вопрос был улажен, ей нужно было вернуться на Полярис. Их с Джексоном ждала работа.       Станция Поляриса была небольшой в сравнении с остальными станциями. Это была личная станция сестер Франко, на которую они эвакуировались еще до начала бомбежки, чтобы продолжить работу над ночной кровью и ИИ. Затем станция передавалась через поколения потомкам. Единственная вещь, которая не принадлежала только семье Франко и теперь ей, Эбби.       Станция была уникальна в своем роде. Подобное оборудование не то что на Ковчеге не найти, даже на Земле в ее лучшие времена такая техника была пределом мечтаний. Полярис полностью автономен. Энергия вырабатывается за счет солнечных батарей, имеется собственная система снабжения воздухом и водой. Даже запас реактивов и сырья присутствовал. Сейчас же поставками для станции занимается Фабрика, Агро-станция, станция Мир и Хранилище.       Полярис разблокировали относительно недавно. Он снова включен в работу только последние пару лет после практически века бездействия. В век Совета и Канцлеров было принято решение о закрытии станции в связи с ее неэффективностью. Хотя Эбби мгновенно смогла доказать обратное. Под ее руководством были возобновлены старые проекты, начаты новые. И в данный момент она вместе с Джейком работают над вещью, которая позволит прогнозировать различные заболевания у каждого человека индивидуально. Ведь зная, чем человек с большей вероятностью заболеет через года, можно если не предотвратить, то снизить последствия. Их последний проект объединял множество сфер. Но без достойного результата человеческие усилия ничего не стоят.       ***       Джейк подошел к детской секции. На Ковчеге подобные помещения были организованы на каждой станции. Сюда родители могли отдать ребенка на время своей работы. В книгах пишут, что на Земле тоже были подобные структуры. Ясли и детские сады. Так странно, что места, в которых присматривали за детьми, называли в честь кормушки для скота или сада, где вместо деревьев росли дети.       На Ковчеге каждому найдется работа. Здесь порицается лень и признается только труд и достижения. Поэтому детсеки очень востребованы.       Сейчас на каждой станции находится около сотни детей. Это много. Очень много. Даже несмотря на закон об одной беременности, снизить население не удается. Когда Ковчег только сформировался, на нем находилось 4-е сотни людей. И за почти две сотни лет эта цифра увеличилась в 13 раз. Сейчас на ковчеге проживает пять тысяч человек, среди которых 1118 детей. Если поделить поровну между всеми станциями, это 93 ребенка на детсек.       Сам детсек тоже разделен на отделы, в каждом из которых находится определенная возрастная группа: дети до года, до трех лет, от трех до шести, с семи и до десяти, до двенадцати и до пятнадцати. С двенадцати лет дети должны посещать только несколько обязательных лекций, в остальном же они вольны сами выбирать себе занятия. Ребенка перестают ограничивать в перемещениях по Ковчегу. Конечно, есть места, куда посторонним вход запрещен, но людей везде хватает, что бы вовремя образумить ребенка. А вот с малого взросления подростку и вовсе не нужно посещать детсек и следующие три года он нарабатывает навыки в интересном для себя деле, чтобы позже получить работу.       Эти три года ребенок все еще не имеет прав и свобод взрослого человека, однако практически приравнивается ко взрослому. Фиксированные пайки, лимит воды в душевой и столовой, норма лекарств на определенные периоды. Импланты и мальчикам, и девочкам, чтобы предотвратить беременность. Сексом заниматься уже можно, а вот сформировать семью и подать заявку на беременность — это только после 18-ти. И, конечно, за любое нарушение закона после малого взросления обеспечен статус преступника и подростка помещают в небесную тюрьму, Скайбокс. И только после совершеннолетия Совет и Канцлер будут повторно рассматривать дело заключенного, чтобы решить, достоин человек жизни. Если нет, то Агро-станция пополнится удобрениями. Удобно и практично.       Что касается детей, то в годовых поколениях их примерно одинаковое количество, ну, еще нужно учитывать разделение на станции. К примеру, Кларк рождена в 2231 году, ее годовое поколение 31-е. Кроме нее самой, этому поколению принадлежат еще 74 ребенка, то есть на каждой станции по 6-7 детей этого возраста. И так с каждым поколением. Все благодаря системе распределения. Она обрабатывает запросы на беременность от молодых пар и формирует расписание, для планирования года ребенка. Так Ковчег сохраняет равновесие.       Джейк вздрогнул, когда дверь детсека открылась и охранник пригласил родителей внутрь. Мужчина одернул себя: снова ушел в числа и расчеты. Профдеформация на лицо.       Но детсек всегда хорошо влияет на Джейка, как и дети. В нем ты забываешь, что находишься в консервной банке на орбите мертвой планеты. Детсек яркий и живописный, металл есть, но его сложно заметить.       Через прозрачное окно он смог увидеть группу своей дочери. Всего там было около двух десятков детей. Кто-то помладше, кто-то постарше. Джейк моментально нашел Кларк и сидящего с ней Уэллса.       Его малышка так меняется, когда начинаются занятия. С родителями Кларк всегда активная и веселая, ей хочется играть или слушать рассказы обо всем. Но стоит ей зайти в класс и она становится другой. Строгая, серьезная, внимательная и наблюдательная. Все наставники хвалили ее, и это не было мишурой. Джейк сам прекрасно понимал, что его ребенок замечательно справляется с нагрузкой. Вот и сейчас. Малыши заканчивали упражнение памяти и Кларк, игриво переворачивая парные карточки, справилась быстрее всех. Джейк допускал, что и сам не смог бы переиграть в этом свою дочь.       Кларк очень скоро заметила отца. Ее глаза радостно засветились, но Джейк видел, с каким трудом она сдержала эмоции. Его малышка никогда не забывала про тренировки найтблиды. Последний месяц был посвящен эмоциям и эмпатии, чтению тела и мимики. И для Кларк это было тяжело. Всегда яркая, взрывная, энергичная и импульсивная, теперь она старалась контролировать свои эмоции и действия. Она воспринимала это все как игру и Джейк был этому рад.       Намного проще быть ребенком, играя в серьезность, чем принимать все всерьез и упускать частичку детства. Но когда-нибудь это время придет.       И от этой мысли что-то крепко сжимается в груди.