***
Собственная квартира, даже на несколько дней позже задуманного из-за визита к родителям, встретила Криса звенящей тишиной и холодным одиночеством. Он не решился даже поехать к Бояну, чью квартиру они так любезно домом весь этот год называли, и забрать свои вещи, коих в той квартире было всё же немалое количество. Глупая домашняя рутина стала даже чуждой за несколько месяцев постоянных разъездов по пре-пати, по интервью, по концертам и конкурсам, а одинокая жизнь — тем более; в отельных номерах хотя бы жили по двое. Крис включил какое-то глупое видео на фон и решил хотя бы что-то приготовить: может успокоиться поможет. Первое же взятое блюдце соскользнуло со столешницы и, ударившись с характерным звуком о напольную плитку, мгновенно разлетелось на мелкие осколки. Крис было хотел просто собрать осколки и продолжить всё-таки приготовить себе хоть что-нибудь поесть, но присел на корточки, чтобы осуществить задуманное, и замер. В голове невольно пронеслась ассоциация, что также разбилась его тщательно и бережно выстроенная жизнь. Эта глупая мысль заставила тихо шмыгнуть носом и поджать губы. Парень сложил руки у лица, закрыв глаза, пытаясь выдохнуть. Плакать уже не то, чтобы не хотелось. Плакать уже не было сил. Он слишком долго забывал о собственных эмоциях, веря, что нельзя делать так, как будет лучше себе; нужно было непременно сделать так, как было бы лучше для окружающих, для друзей всё-таки. Самым главным раньше было — не подвести ребят… Но теперь, Евровидение прошло. Он не знал, что будет дальше, и боялся об этом думать. Joker Out — немалая часть его жизни, по-настоящему семья и крепкая дружба, он хотел продолжать выступать, но… Боян. Боян. Боян. Всё упиралось в присутствие в его жизни Бояна. Запасной план по-прежнему был: диплом лежал в ящике рядом с записанным телефоном ректора, что сказал: «Звони в любое время, если понадобится работа. Для такого специалиста — всегда найдём», — но не хотелось. Крис любил музыку, любил творчество, любил ребят, любил тот факт, что всё это осуществлялось с самыми дорогими для него людьми. От матери утаить причины собственной грусти было отвратительно сложно, а поэтому та со спокойной улыбкой протянула ему кружку с его любимым ещё с самого детства какао и даже не сказала ни слова, как Крис заговорил сам: — Мам, я так запутался во всём… Рассказать почему-то о собственных метаниях насчёт группы оказалось на удивление просто. Родители и до этого знали о их расставании с Бояном, но о причинах, о том, что из группы уйти хочет до этого — даже не догадывались. Но мать, словно голос разума, не перебивала, а лишь выслушала спокойно всё, что на душе было. — Ребята тебя поймут, Криско, — улыбнулась женщина в конце чужого монолога. – Вы столько лет рука об руку. Боян тоже. Тебе нужно просто собраться с мыслями и всё объяснить. Выбрать тот путь, где тебе мыслями будет легче. А мы поддержим любое твоё решение, дорогой. Вспомнив слова матери, Крис присел на край кровати и открыл общий чат джокеров. Он должен выбрать то, где ему будет легче. Последним сообщением было пожелание всем хорошего отдыха и время следующей репетиции перед предстоящим туром. Ещё немного подумав, парень начал печатать. Текст ложился не сразу, но, немного выдохнув, Гуштин решил, что прощальные слова для его второй семьи должны идти не из головы, а от сердца.«Всем привет ещё раз. Думаю, правильнее было бы сказать вам это лично, но я слишком слабый для этого. Простите. Вы ахуенные, парни, правда. Все до единого. Несмотря ни на что. Мы с вами прошли огромный путь от глупых концертов в школе до Евровидения. Неважно, что состав группы изредка менялся, joker out по-прежнему оставались одной семьёй, что и происходит по сей день. Я безумно благодарен вам за всю поддержку, за действительно семейную атмосферу, за этот нереальный опыт. Я знал, что я в любой момент мог подойти к каждому из вас и получить небывалую и такую нужную помощь и поддержку абсолютно по любому поводу, даже по самому глупому. И я вам за это буду благодарен до конца жизни. Возможно, вам покажется это глупым и немного эгоистичным, но я хочу покинуть группу. Это взвешенное и осознанное решение, поэтому в этом не виноват никто, кроме меня самого. Не думаю, что моё отсутствие станет большой проблемой, а вы найдёте гитариста ещё лучше. Уверен, что у вас всё получится. И тур, и Стожице. Вы действительно заслуживаете всё то, что имеет группа сейчас. Я вас очень всех люблю, и каждый из вас будет занимать отдельную немалую часть моего сердца всю жизнь. И простите, если сможете…
Искренне ваш Booty-Boy <3»
Отправив это сообщение и покинув общий чат, Крис откинул телефон в сторону, стараясь выдохнуть и успокоиться. Он понимал, что, возможно, совершил свою самую главную ошибку в жизни, но в этот момент ему так не казалось. В этот момент он не видел иного выхода чем просто прекратить все встречи с Бояном. Единственный шанс прекратить — уйти из группы. Телефон на постели зазвонил. С момента отправки прощального текста прошло не больше минуты. Звонил Наце.***
Когда Боян вошёл в собственную квартиру, то почувствовал лишь пронизывающий душу холод. По квартире по-прежнему была расставлена куча безделушек, что когда-то купил Крис с глупым детским восторгом, пока они болтались по всяким магазинчикам, ярмаркам, но без парня они не представляли никакой ценности. Фигурка арены «Стожице», где они планировали выступить в октябре, они её купили именно с той мыслью: «А представляешь, мы когда-то будем там петь. С вами всеми. На одной большой сцене». Два держащихся за руки медвежонка — подарок Марко на тот день, когда Боян сдался и рассказал, что они с Крисом съехались. Боян потряс головой, стараясь отвести внимание от таких мелочей, что сейчас отдавали неприятной ностальгией. Парень сидел на кухне в попытках отвлечься от гнетущего одиночества: чай, глупое видео с первого же попавшегося под горячую руку ютуб-канала. Он пытался отвлечься от навязчивых мыслей, принять тот факт, что он снова будет жить один, что рядом не будет милейшего стеснительного солнышка, что освещало все его хмурые дни. Размышление прервал громкий звук уведомления. Крис что-то написал в общий чат. Боян быстро открыл диалог, вчитываясь в, как оказалось, огромный текст. Дочитав прощальное для группы крисово сообщение, Боян почувствовал какое-то опустошение внутри. Он понимал, что это из-за него… Он прекрасно знал, чѐм для Криса была группа, и прекрасно знал, что тот бы не ушёл из-за какой-то глупости. Решающим фактором однозначно стал разрыв их отношений, решающим фактором стал он. В голове невольно всплыл их разговор. Крисово «всё в порядке» ещё тогда не внушило ему доверия, а сейчас и вовсе отозвалось неприятным уколом в сердце.***
Наце доехал к себе домой через достаточно длительное время после их возвращения из Ливерпуля. Он решил не откладывать важное дело и всё-таки забрать от родителей своего домашнего любимца, что явно соскучился без своего хозяина. Йордан отложил сумки в сторону и прошёл на кухню, чтобы хотя бы выпить чаю с дороги, да и щенка всё-таки покормить. Он успел лишь насыпать для Олли корм и поставить чайник, как его действия прервал громкий звук уведомления. Наце отвлёкся на сообщение и даже удивился, что оно было от Криса в общем чате; только ведь вроде разъехались. Тот обычно ограничивался скидыванием фотографий или кратким согласием с чем-то, но здесь текст был огромным. Басист постарался отмести из сознания мысль о том, что это может быть сообщение о каком-то фатальном решении, но потом дочитал до чёртового «я хочу покинуть группу». Когда они говорили об этом ещё во время посиделок, ещё пару недель назад в Любляне, Крис достаточно уверенно ответил «до этого я точно не дойду». Наце даже выдохнул, но сейчас тревога за парня снова усилилась… Крис не сделал бы такого импульсивно, он явно долго это обдумывал. Наце, не раздумывая, вновь накинул куртку, обувь, забрал с полки ключи от машины, схватил с тумбы сумку с документами и покинул квартиру, даже не обратив внимания на изумлённую собаку. С Крисом надо было срочно поговорить.***
Крис чувствовал, что всё перед глазами начинает плыть. По ту сторону двери уже медленно, но всё ещё сильно, в дверь стучал приехавший Наце. По щекам уже текли слёзы, а стук собственного сердца ещё и вкупе с дверным казался оглушающим. Он присел на небольшую тумбочку для обуви и склонился к коленям, обхватив голову руками. — Малой, открой мне дверь, умоляю, — Наце уже шептал, не надеясь, что парень впустит его. — Криско, я не уйду… — Старший явно отчаялся, но друг, кажется, сдался и замок щёлкнул, обозначая, что дверь открыта. Хуже не будет уже точно. Крис уже не был сильно уверен, что уход из группы — это его единственный выход, ведь помимо Бояна есть Ян, Юре, Наце… Их не хотелось терять. Бояна — тоже, но… Отвратительная путаница делала только хуже. — Криско, — тихо произнёс Наце, закрыв за собой входную дверь, опустившись перед парнем на корточки. — Маленький мой… — Так будет лучше, — шептал младший как в бреду. — Для всех лучше… Для всех… — Что за глупости ты себе говоришь? — Наце тоже перешёл на шёпот. — Кому будет лучше? — Да тебе хотя бы, — сказал парень как-то по-детски эмоционально. Он, казалось, действительно верил в это. — Ты постоянно со мной носишься… Я тебе уже надоел ведь. — Какой же ты дурачок, — тихо усмехнулся Йордан, осторожно взяв парня за неожиданно, но ледяные руки, аккуратно утягивая в объятия. — Ты как так себя накрутил, чудо? С чего ты взял, что ты мне надоел?***
Когда Крис более-менее успокоился и даже практически задремал от всеобъемлющей усталости в тёплых объятиях, то Наце потянулся к телефону. Он слышал звук уведомлений во время их разговора, но тогда было не до этого. То, что это были сообщения от группы, Наце не сомневался. Ян и Юре практически спамили эмоциональными вопросами о том, что произошло, и почему Крис решился на такое. Jan 18:42 «Что происходит? Мы волнуемся вообще-то» С последних сообщений Яна прошло уже больше часа. Наце не хотел раскрывать какие-то подробности произошедшего, это по-прежнему было личным делом Бояна и Криса; да, ребята знали, что те разошлись, знали о расставании, но об этом решении — нет, но посчитал нужным хотя бы успокоить парней. Nace 19:42 «Всё уже нормально. Подробности этого потом. И не из моих уст.» — Поехали домой, — шёпотом произнёс Наце, когда Крис начал подниматься, несильно желая разрывать тёплые объятия, вытирая мокрые дорожки слёз с лица. — Я не оставлю тебя здесь одного… — Я вроде бы дома, — неловко хмыкнул Гуштин. — Нет уж, — сказал басист, снова обнимая парня за плечи. — Дом — это не квартира, Криско. Дома ты чувствуешь себя в порядке и в безопасности, а сейчас… Дорога до дома Наце после долгих уговоров прошла спокойно. Крис, конечно, продолжал чувствовать ужасную неловкость от собственной жалости, но присутствие рядом друга ему льстило и грело душу. С Наце он глупо чувствовал себя гораздо спокойнее. — Может быть тебе чай хотя бы сделать? — спросил Йордан, когда они расположились на его кухне, а Крис сидел в чужих объятиях на мягком мебельном уголке, заботливо укутанный в вязаный плед и держащий на руках маленького Олли. — Нет, не нужно, — тихо ответил Крис. — Давай ещё посидим, прошу… — Сколько угодно, — спокойно сказал Наце, снова начиная поглаживать парня по затылку, наслаждаясь объятиями и сам.***
В чате больше не было ни единого сообщения, из-за чего Бояну казалось, что он попросту сходил с ума. До того, чтобы сорваться и поехать к Крису, чтобы ползать на коленях и извиняться, чтобы умолять простить и дать ему шанс, была лишь пара сантиметров его терпения. Ему было необходимо убедиться, что Крис в порядке, но при этом не ехать к нему лично. Наце написал в общий чат дежурное «всё нормально», но это не казалось каким-то достоверным. Если Крис решился на то, чтобы прервать своё нахождение в группе, то всё априори не могло быть нормально. Он сдался. Наце был единственным вариантом, кто мог удостоверить его в том, что Крис в порядке. Хотя бы физически. Боян прекрасно видел, что для Наце Крис был будто чем-то бóльшим, нежели просто друг. Боян прекрасно понимал, что Йордан вправе послать его к чёрту на куличики, ведь тот знал всю ситуацию чуть ли не от и до, но при этом он надеялся, что Наце его успокоит. Звонить он побоялся. Bojan 19:44 «Умоляю, скажи, что ты с ним… И он в порядке» Nace 19:52 «Если к его состоянию можно применить слово «порядок», то да.» «Не трогай его, ладно? Ему надо прийти в себя, Боян.» Bojan 19:52 «Я понял. Спасибо…»***
Спустя несколько дней молчания, попыток отдохнуть и отвлечься, чуть ли не релакс-терапии, ведь Крис практически не отлипал от маленького Олли, пока был в гостях, — хоть Наце и попросил говорить дома, — и действительно искренних разговоров о том, что так предательски гложет всё это время, когда пришло время снова начинать репетировать, Наце решился завести разговор о группе с Крисом: о том прощальном с карьерой гитариста сообщении, о возвращении к деятельности, о том, что у них первые концерты тура через две недели. Но, на удивление, Крис и сам чувствовал, что ошибся, хоть и ехать на студию, смотреть друзьям в глаза, боялся… Поддержка от Наце, пауза перед тем, как выйти из машины и пойти на репетиционную точку и молчание, когда они зашли в студию, и совсем тихое «Можно я скажу… Только вы не перебивайте» от Криса после ясного осознания, что без разговора продолжать нельзя. — Ты ведь с нами? — почти шёпотом спросил Ян в конце крисового монолога, ведь прерывать его никто не решился. — Если простите за такие качели, — тихо произнёс Крис, неловко опустив взгляд. — Господи, ну конечно, — протянул за всех Юре, втягивая друзей в объятия; Бояна, что до этого, во время разговора, стоял в стороне — тоже. — Только не пугай нас больше! — пригрозил Петех, потрепав младшего друга по волосам. — Я постараюсь, — кивнул парень. — Правда постараюсь…***
Bojan 21:12 «Нас пригласили на теле-эфир BBC о фронтменах Евровидения. Сказали, что необходимо два представителя, если мы согласны поучаствовать» Jure 21:14 «Может быть, вы с Крисом?» «У вас сносно получилось на пресс-конференции после полуфинала» — Тебя парни в чате разыскивают, — сказал Наце. — Загляни. — Да, сейчас, — отреагировал Крис, вытирая руки кухонным полотенцем. Kris 21:17 «Я не против.» — Ты реально не против? — удивился Наце. — Будто у меня выбор есть, — хмыкнул Крис. — Юрчек не любит интервью и будет всячески отнекиваться, Янче в это время будет на экзаменах своих, а ты вроде собирался к родителям. Да и ты тоже не фанат интервью. — Точно всё в порядке? — неловко уточнил старший, а парень покивал. Наце решил сменить тему, чтобы не делать ситуацию ещё больше неприятной. — Я вообще хочу есть, кстати… — Мясо готово, гарнир тоже, но есть ты поможешь мне доделать этот дурацкий пирог, то мы поедим как-то пораньше, — сказал Гуштин, почесав нос. — Командуй, — улыбнулся Наце. Крис попросил парня сделать украшения из теста для яблочного пирога, а тот, конечно, помогал, но с улыбкой смотрел на такого домашнего парня. У Криса на голове была какая-то глупая плюшевая повязка, которая не позволяла отросшим локонам попадать в лицо и мешать готовке, тёмная широкая футболка была немного испачкана мукой, а сам парень с невероятной сосредоточенностью старался красиво выложить яблоки на безглютеновое тесто. Йордан понял, что залип и задумался, что… Может у них действительно есть какая-то надежда на будущее? — Мы как семейная парочка, — неловко усмехнулся Наце. — А это сынок? — Крис постарался отшутиться, кивнув на мирно спящую на подоконнике, на лежанке собаку, чтобы ещё больше не уйти в неловкость. — Всё может быть, — усмехнулся Йордан. — Ладно, показывай, что делать, а то мой уровень готовки заканчивается ровно кашей.***
— У вас в группе такой потрясающий коннект между каждым из участников, между всей командой, что помогала вам на конкурсе, — сказала журналистка. — За счёт чего происходит такая невероятная химия? — Мы просто… — Боян немного замялся. — Люди, связанные музыкой… — голос снова предательски дрогнул. — И доверием. Он взглянул на Криса, что спокойно сидел рядом, даже чуть улыбался, казалось, относясь к этим словам согласно и спокойно. И Боян постарался улыбнуться сам. Ситуация всё ещё была чертовски противоречива, но Крис вроде начинал отпускать эту боль, этому действительно хотелось радоваться, а внутри всё равно п-у-с-т-о. — Ты заслуживаешь быть счастливым, — тихо произнёс Боян, опустив голову подбородком на поджатые колени. Они уже долго и, на удивление, спокойно разговаривали о том, что произошло, и как с этим существовать дальше, не причиняя вреда группе. — Прости, что так вышло… — Не извиняйся, — улыбнулся Крис, неосознанно копируя чужое движение. Они всё ещё сидели напротив друг друга и смотрели будто через зеркало, искажающее эмоции. — Я… Рад, что мы всё прояснили, правда. Боян потянулся к парню, чтобы обнять. Чёртов голод до тактильности от близких давал о себе знать, а поэтому он надеялся, что Крис поймёт порыв правильно. Не хотелось снова рушить такой хрупкий доверительный мостик, который они начали выстраивать с самого начала. — Я рад, что мы поговорили, — сказал Цветичанин, уткнувшись носом в чужое плечо. — Мне было очень хуёво всё то время, что я даже обнять тебя не мог на сцене… Или так, просто… Спустя ещё небольшую молчаливую паузу, Боян всё-таки решился узнать ещё кое-что его волнующее, хоть и понимал, что уже его никак не касается: — Могу вопрос ещё задать? –Крис кивнул. — У вас с Наце что-то есть? — С чего ты взял? — удивился Гуштин. — Я не слепой, — улыбнулся старший. — Честно говоря, я успел ещё тебя поревновать к нему… — Не знаю, Бойч, честно… — сказал Крис. — Не хочу ложных надежд каких-то. — Прости, что я не в своё дело лезу, — неловко произнёс Боян. — Но Нацко реально тебя любит, по нему видно очень… — Я подумаю, — тихо усмехнулся Гуштин. — Но давай закроем тему. — Боян кивнул.***
Крис и Боян вернулись в Любляну достаточно поздно вечером, вылезая из аэропорта лишь за счёт непреодолимого желания попасть домой и отдохнуть. В самолёте Крис даже не сомкнул глаз, всё думая о бояновых словах, о Наце, о том, что… А может быть действительно попытаться? Больнее не будет уже точно. На парковке Крис убедился, что друг сел в своё такси и как раз получил своё уведомление о подъехавшем автомобиле. Водитель, видимо в силу позднего часа, был немногословен, лишь попросил подождать минутку для загрузки заказа, но Крис был совершенно не против. Судьба будто бы давала ещё шанс на «подумать». — Извините, а мы можем изменить адрес? — всё же спросил Крис, когда они ещё не тронулись с парковки, но уже, казалось, были готовы ехать домой. — Да, конечно, — спокойно ответил таксист. Крис назвал адрес Наце. Он понял, что не решится в другой момент, и надеялся, что друг не спал. У дома Наце, где он провёл почти что с полмесяца до поездки, было непривычно волнительно, но Крис понял одно: он всё решил и не даст сам себе слабину. Пара лестничных пролётов даже налегке с чемоданом, но всё ещё волнительная пауза перед звонком в чужую дверь. — Криско? — удивлённо и немного сонно спросил Наце, увидев перед входной дверью друга. — Я думаю, нам стоит дать шанс, — тихо произнёс Крис. Наце прикрыл глаза, не веря в то, что происходящее — реальность. Но Крис всё ещё стоял перед его дверью немного смущённый и уставший. — Я тебя люблю, — шёпотом отозвался Йордан. Он не ждал какого-то сиюминутного ответа. Он абсолютно точно понимал, что Крису необходимо время. Ему хватило того, что Гуштин сам потянулся к нему, нежно, хоть и неуверенно, но целуя. — Давай зайдём к тебе, — тихо произнёс Крис, нехотя отстраняясь от манящих губ, смущённо уткнувшись носом в чужое плечо. — А то не думаю, что твои соседи будут рады таким представлениям в подъезде среди ночи. — Давай зайдём домой, — поправил Наце, улыбнувшись.