Семья

– Что-то настроение у Мертвеца паскудное которую неделю… – Видать, эльф не дает! – за дверью раздался глумливый смех. Я нервно дернул острыми ушами и задержался у кабинета, ожидая, продолжат ли неизвестные беседу. Но они занялись работой – судя по тому, что я случайно услышал до этого высказывания, – переделыванием отчета, который не одобрил лорд Киар. И почему я виноват в плохом настроении Карела? Чего я ему не даю? Вот Клариэль и Кирстен – да, не дают. Спать. Даже нянечка не спасает ситуацию, когда мелкие капризничают. Очень хотелось заглянуть в кабинет и познакомиться с работничками конторы, позволяющими себе неуважительно говорить про опекуна наместника. Могу поспорить, они обрадуются, когда увидят мою эльфийскую физиономию. Но, к сожалению, я торопился. И в контору-то забежал всего на минуту: передать документы для Ферко. Дело в том, что после суточного дежурства в больнице святого Николаса я заглянул к Мерджиму на чашку кахве, а вместо этого попал на вскрытие какого-то мерзавца, которого Гарэйл со своим отделом, оказывается, ловили последние несколько недель, но живым взять все равно не смогли. Я, конечно, одним глазом уже спал, но не отказался добавить пару медяков мнения и поучаствовал в экспертизе. Потом, пока Мерджим быстро надиктовывал зачарованному перу результаты, я вылил в себя целый кахвейник, но бодрости, увы, не прибавилось. Поэтому на просьбу фея по дороге забежать к Ферко и отдать отчет, откликнулся неохотно. Сутки на ногах для меня, конечно, не срок, но на вечер уже имелись договоренности, причем серьезные, которые не перенесешь, и оставшиеся на отдых часы стремительно таяли. Еще, как назло, я заблудился в коридорах и не мог найти Гарэйла. Так что из-за поганого настроения я рисковал не выговор устроить бестолковым работникам, а оторвать к Триаде головы. – Квэлле? Заслышав знакомый голос, я потрусил навстречу Гарэйлу. Триада с наглецами – потом познакомлюсь. – Вот! Подарок от Алмоса, – сунув в руки Ферко папку с отчетом, я широко зевнул, едва успев прикрыть рот ладонью: – Если коротко: умереть ему помогли и при этом использовали амулет, чтобы некромант не вызвал душу. Это я в первую очередь проверил. Не хватало только городу новых крадушей. Одного спятившего сородича так-то было достаточно, спасибо! Мой город, моя территория, мои люди. К счастью, душа преступника рассталась с телом хоть и насильственно, но без эльфийского ритуала и, как и полагалось, отправилась в посмертие… Уж не знаю, что там сейчас происходит за гранью. Кто теперь, интересно, решает, чиста ли душа для небесных кущ? – Посмотри сразу третью и четвертую страницы, – посоветовал я Гаэрйлу, продолжая позевывать в кулак: – там анализ грязи, найденной у покойного под ногтями, и еще пара зацепок. Кстати, он курил очень недешевый табак. Про это тоже есть. – Что-то назревает, Квэлле, – заявил Ферко, посмотрев на меня тоскливо и устало: – И мне как воздух были необходимы показания этого ублюдка. А теперь… грязь, табак – да, может, они к чему-то и приведут, но время мы упустили. В другой момент я бы насторожился. Но сейчас мне было чихать, что и где зреет. Вот дозреет и сунется – тогда разберемся. – Что случилось-то? – все-таки уточнил я из вежливости. – Киар тебе не сказал? – в свою очередь удивился оборотень и прищурил желтые глаза. Взгляд Ферко стал внимательным и осторожным. Я только плечами пожал. Не особо-то мы и общались последнее время. Он дома – я работаю, он работает – я отсыпаюсь. Где наши мечты о выходном дне на пляже? Оказалось, в городе всегда есть чем заняться и что улучшить. Ну и как-то я хватался то за одно, то за другое, зверски уставал, конечно, но усталость была приятная. Карел последнее время тоже с головой ушел в работу. Он и так без дела не сидел, а теперь и вовсе постоянно пропадал. Иногда даже по нескольку дней подряд. В такие моменты мне приходилось и за детьми следить, и Дуэйна поддерживать… а ведь работу в больнице и алхимическую лабораторию никто не отменял! Нет, конечно, я мог просто махнуть рукой и послать всех к Триаде, но сил пока хватало, а когда они заканчивались, помогало упрямство. – Не знаю, чем Мертвец тебя обидел, но прости его. Он не со зла. Помиритесь с Киаром, Квэлле, – неожиданно попросил Ферко: – Только мучаете себя напрасно. И всех нас заодно. Я встрепенулся, отгоняя сонливость, и подозрительно посмотрел на оборотня. Так-то мы и не ссорились, и не обижал меня никто… на это времени просто не было. А даже если бы и нашлось, с чего вдруг забота? Гарэйл не был ни моим лучшим другом, ни Карела. И «всех нас» – это кого? Ничего не понимаю! Поэтому я снова пожал плечами, пожелал Ферко хорошего дня и поспешил из конторы. Такое ощущение, что у всех вокруг случилось помутнение рассудка. Если раньше по городу и гуляли сплетни о наших с Карелом отнюдь недружеских отношениях, то теперь слухи обросли пугающе-интимными подробностями и слухами уже не воспринимались. Конечно, мы сами виноваты. Стоило мне переехать в дом лорда Киара и взять на воспитание двух младенцев, как все окончательно уверились, что мы с Карелом любовники. И плевать горожанам было на то, что спим мы в разных спальнях, а я вообще асексуален. А! Так вот, что по мнению окружающих я не даю Карелу! Я аж споткнулся от озарения. Подождите, а почему именно я не даю? Может, это Карел не дает? Чего это город дружно распределил роли за нас?! Ладно еще будь я похож на того же Маттео, чтобы его на том свете хорошенько мучили, но внешность у меня самая обычная, даже несмотря на то, что я эльф. Не назвал бы себя ни смазливым, ни слащавым. Тем более, за прошедшее время я отъелся, занялся тренировками и больше не напоминал скелетообразное анатомическое пособие для студентов-медиков. И постригся нормально. Или такое не внешностью определяется? А чем? Надо было, конечно, раньше спохватываться, привлекать леди Шепсит, чтобы она в своих, обожаемых городом, статьях объяснила населению, что жить под одной крышей и растить детей не тоже самое, что быть любовниками. Но… я упустил момент, признаю. Местное отношения к однополым парам кардинально отличалось от принятого в Старом Свете. Здесь, конечно, такое всячески порицалось Папским престолом, но никто не закидывал грешников камнями, не волок на костер и не пытался выгнать из города. А обычные люди и нелюди вообще подозрительно умилялись и улыбались, завидев нашу пеструю компанию на улице. Нормальной семьи у меня никогда не было, а это худо-бедно напоминало что-то на нее похожее. Вот я и расслабился. А теперь-то чего начинать возражать и отнекиваться? Будет глупо выглядеть. Да и Карел ни разу не высказал недовольства сложившимся порядком вещей… Однако то, что настроение лорда Киара последний месяц стремительно ухудшалось, я, на самом деле, тоже замечал. Только, занятый работой и дежурствами, не придал значения. Может, он устал? Все устают, лорд Мертвец не исключение. Я же не человек, чтобы думать только обо одном, том самом… Это люди – извращенцы, к любому чиху приплетают свои сексуальные фантазии. Женщина не хочет замуж? Так это потому, что мужика у нее нормального не было! У кого-то плохое настроение? Потому что не дает ему никто, а как даст – сразу все изменится. Но здесь я Карелу не помощник. И вообще проблема явно в другом. После смерти Маттео прошло достаточно времени, у Карела наверняка есть новый любовник. Это же так работает? Про гормоны и их работу я знал и понимал, что они также влияют и на самочувствие, и на настроение. Но, поскольку сам не был такому подвержен, вспоминал в последнюю очередь. И вроде Мерджим говорил, мол, старый наместник не желал, чтобы его творение окрутила роковая красотка. Значит, лорд Кайсар предусмотрел что-то эдакое… нет? Я понял, что внутри проклюнулись ростки совершенно неуместного любопытства. И у Соборной площади вместо того, чтобы повернуть налево и уже через пару минут устраиваться в постели, повернул направо и пошел в сторону «Женского дома». В конце концов, семнадцатая комната еще числилась за мной. Задам пару вопросов, утолю любопытство и спокойно посплю. Заодно мелкие не раскапризничаются над ухом, требуя внимания. У Клариэль недавно зубы начали резаться… и это по масштабам, скажу вам, превосходило три пожара, два потопа и очередную попытку полоумного фанатика устроить конец света. «Женский дом», несмотря на реорганизацию и мои заботы о судьбе девочек, все равно в некоторой мере оставался борделем. Более того, несколько блудниц, выслушав мои планы, перешли работать в другие заведения. Сказать, что я был озадачен таким поворотом, значило просто промолчать. Помогли Костанцо и Козма, объяснив, что новое и непонятное, даже обещающее хорошее, зачастую пугает сильнее, чем старое и привычное зло. Многие девочки не знают и не умеют ничего кроме работы в борделе. И… не хотят учиться. Я не стал лезть. Спасать тех, кто не хочет быть спасенным – дело неблагодарное. Тем более, блудниц, которые меня поддержали, было больше. Так что реорганизация двигалась, но несколько проверенных и постоянных клиентов к девочкам заглядывали. Сейчас время было «нерабочее», но в общем зале горел свет. За столом, сгорбившись, сидела женщина и мелкими глотками пила чай. Мятой и пустырником пахло так, что успокоить можно было половину улицы. Женщина что-то тихо объясняла стражу порядка – оборотню, наверное, из клана Ферко. Во всяком случае, характерный рыжий цвет волос был узнаваем. Перевертыш не перебивал женщину и делал отметки в блокноте. Костанцо и Козма крутились у барной стойки, на которой на подстеленной пеленке лежал человеческий ребенок, слабо подрагивая маленькими ручками и ножками и издавая невнятное попискивание. Обе женщины что-то умиленно ворковали, одновременно осматривая детеныша. Рядом же, на высоком стуле сидел насупленный мальчишка – не старше десяти лет, тощий, недокормленный, со злым взглядом дикого зверька. – О, Кериэль! – обрадовалась мадам. – Мы тебя сегодня не ждали. В лабораторию? – Нет, в комнате нужно кое-что забрать, – соврал я. – Что у вас? Я подошел к стойке и потянулся к попискивающему комочку целительским даром. Темные души внутри встрепенулись. Но ребенок был незнакомым, не «их», а потому интерес быстро пропал. – Ничего нового, – Козма качнула головой и ее светлые пряди, сегодня не убранные в привычный пучок, качнулись вместе с этим движением. – Насилие в семье. Старо как мир. Раньше никто бы и внимания не обратил на очередную жертву, если бы не один ненормальный эльф. – Карел тоже постарался. – Лорд Мертвец умеет доходчиво объяснять, – мадам посмотрела на стража порядка с некоторым сочувствием. Действительно, Карел быстро донес мысль, что если хоть к одному прецеденту отнесутся без должного внимания или, упаси Триединый, попытаются обвинить саму жертву, то разбираться он будет лично. На самом деле, я бы пошел против истины, если бы заявил, что в городе с домашним насилием все плохо. Как и в целом с институтом семьи. Не сравнится со Старым Светом. Там беременная жена при отошедших водах могла еще отстоять в церкви службу, затем покормить семью ужином, а потом сама пойти к повитухе… А что в двух случаях из трех не доходила, так это Триединый призвал бедняжку к себе, помолимся за ее душу. Здесь же, у жарких берегов Атласного океана, темпераментные горожанки сами не редко поколачивали мужей, если те задерживались после работы в компании друзей и горячительных напитков или засматривались на других женщин. Но, увы, велась и печальная статистика. Ребенок, а это была девочка трех дней от роду, оказался недоношенным. Сами роды, очевидно, прошли тяжело: пострадали мозг и легкие. Также я обнаружил трещину в тазобедренном суставе, порок сердца и патологию нервной системы. Для эльфа исцелить такое – пустяк. Капля магии здесь, капля там. Девочка активнее завозилась и, наконец, продемонстрировала на весь «Женский дом» требовательный голос. Вздрогнули и Козма, и Костанцо, и оборотень, и сама женщина едва не выронила чашку, хотя должна была уже успокоиться до состояния, что даже выплясывающие стриптиз Триада и с Триединым не вызвали бы удивления. Я подхватил малышку на руки. Клариэль и Кирстен родились доношенными, крупненькими. Кирстен так и вовсе весом четыре килограмма триста грамм (умаялась же Дафна!). А эта девочка была совсем крохой. Ее головка свободно уместилась в ладони, а недовольно подрагивающие ножки не доставали даже до сгиба локтя, и моя рука выглядела настоящим ложе для человеческого ребенка. Принявшись покачивать расплакавшуюся малышку, я пояснил: – Были проблемы с легкими, но я исправил. Теперь можно и покричать, да маленькая? – улыбнулся я девочке, которая продолжала капризничать: – Подожди, сейчас мама закончит беседовать со стражем и сразу тебя покормит. – Ох, Кериэль! – одинаково умилились Костанцо и Козма. – Она плохо ела, – смутилась женщина, – да, сейчас! – Я уже задал все вопросы, лорд Квэлле, – засуетился оборотень, убирая блокнот и самопишущее перо в карман форменного кителя: – Если вдруг появятся еще, я навещу госпожу Инву позже. – Теперь с аппетитом все будет отлично, – заверил я женщину, передав ей дочь: – Надо бы и вас посмотреть, но лучше сначала устроитесь, вымоетесь, покормите детей, сама поедите. В какую комнату поднять вещи? Я обернулся к Костанцо. – Пока в десятую, рядом с Альдой. Она, если что, всегда поможет. Но, Кериэль… – мадам посмотрела, как я подхватил скромный саквояж – слишком маленький для женщины с двумя детьми. – Мы бы и сами отнесли. – Мне несложно. Пройдя мимо стойки, я потянулся потрепать по светлым волосам мальчика, а заодно, сразу посмотреть, какие у него проблемы со здоровьем. Но ребенок отпрянул от моей руки, будто я собирался его ударить. Еще и зыркнул, поджав тонкие губы… – Маленький господин, я не сделаю больно, – дружелюбно улыбнулся мальчику, – наоборот, если где-то болит, моментально разберусь с проблемой. И снова попытался дотронуться до ребенка. Дети сами ко мне тянутся. – Отстань! – резко потребовал он тонким голосом и добавил: – Педик! Охнули все. Стражник так и вовсе о порог запнулся и едва не выкатился из дверей «Женского дома». Но задеть меня было сложно. Тем более, слово явно было непонятно мальчишке – наверняка подслушал у кого-то. – Лорд Квэлле, – у госпожи Инвы задрожали губы, а во взгляде замер такой ужас, словно она решила, что я сейчас же ее прикончу вместе с детьми, – прошу вас, умоляю, простите дерзость моего сына, он просто… – Ребенок, – со вздохом перебил женщину, – и повторил то, что слышал от взрослых. Догадаюсь, так высказывался ваш супруг? Госпожа судорожно кивнула, прижимая к себе дочь, будто мой спокойный тон был ловушкой. Ну да, я-то головы никому не отрываю. У трепетного эльфа для таких дел есть лорд Киар… во всяком случае, именно так думает город. К счастью, никто не догадывается, что крови на моих руках значительно больше, чем успел пролить Карел за годы своего опекунства. Удобное прикрытие – страшный и жестокий Мертвец. Но иногда очень сложно объяснять обычным горожанам, что, во-первых, слухи об ориентации ничуть не беспокоят, а во-вторых, если кто-то все-таки умудрится и заденет меня, я сам расправлюсь с обидчиком, не привлекая к этому делу Карела. И, к слову, сделаю это с удовольствием. Так-то я не переставал быть бездушным чудовищем. Я занес саквояж в десятую комнату и пообещал госпоже Инве, что загляну через пару часов. Заодно поздоровался с Альдой. Та в ответ показала новую вышивку с величественным подводным царством с затонувшим кораблем в центре композиции. Я оценил масштаб и сложность предстоящей работы и уважительно присвистнул. Мне за такое было браться рановато – не потяну. А вот Альда теперь вышивала на продажу, и, надо уточнить, полотна пользовались популярностью. Когда я стучался в номер Мартина, к которому, собственно, и вело меня любопытство, уже понимал, что о сне можно забыть. Максимум – успею быстро помыться и выпить тонизирующее зелье, чтобы не вырубиться посреди улицы. Ну и ладно, где наша не пропадала. – Кериэль? – удивился Мартин, открыв дверь: – Что-то случилось? Парень был одет в растянутую пижаму, длинные волосы заплетены в простую косу, и ничто в его облике не намекало на род занятий. Я понял, что совершенно не знаю, как корректно превратить любопытство в вопросы. То, что в мыслях звучало невинно, при попытке облечь в слова становилось совершенно неприличным. – А-а… – протянул я, закрыл рот и оглянулся на дверь собственной комнаты, раздумывая, так ли нужно утолять любопытство. Может, ну его? Меньше знаешь и все-такое… – Проходи, – Мартин сообразил, что тема непростая, и посторонился, приглашая внутрь. – Располагайся. Хочешь что-нибудь выпить? Выпью – точно отрублюсь. Прямо на атласных простынях бледно-василькового цвета. В комнате было душно. Землисто и сладко пахло амброй, бархатисто и сухо – сандалом, к этому добавлялись ноты жасмина и ветивера. Не знаю, как парфюм действовал на партнеров Мартина, сочетание было достойным, но у меня заломило в висках. Заметив, что я скривился, парень распахнул створку окна, впустив в комнату бриз. – Мне неудобно, но… – Кериэль, ты можешь задавать любые вопросы, – перебил Мартин и кивнул на свободный стул, а сам тут же устроился на кровати напротив. – Я буду рад помочь тебе. Чем угодно, серьезно. – Даже если вопросы про ориентацию и секс? – я не удержался и улыбнулся. Казалось бы, теорией я напичкан под завязку. Могу и лекции по сексологии вести. Но когда сталкиваюсь с практической стороной вопроса, оказываюсь совершенно беспомощным перед человеческой нелогичностью и эмоциональностью. – Легко! – Мартин улыбнулся в ответ. – Тебя интересует что-то конкретное? – Как ты понял, что предпочитаешь мужчин? Парень фыркнул. – Кто такое сказал? Женщины меня тоже интересуют. Просто жизнь какое-то время складывалась так, что я только украдкой любовался на девочек. А вообще, может, когда-нибудь я обзаведусь семьей. Не то, чтобы мне прямо хотелось, но я не исключаю такой возможности, раз уж ты решил позаботиться о нас… Про бисексуальность я тоже слышал, да. – А мужчину в качестве постоянного партнера ты не рассматриваешь? Мартин задумался и подергал себя за кончик косы. – Почему нет? Раньше, при старом наместнике, это, конечно, было нереально. Но с лордом Киаром, а даст Триединый, и с юным герцогом Кайсаром, когда он заберет власть, можно не бояться сгореть на Соборной площади с тем самым «партнером» за компанию. Голос церкви в городе звучит слабее, продажных церковников становится меньше. Остаются те, кто действительно поглощен служением, а не заглядывает в чужие постели. Я просто еще не привык к мысли, что у меня снова есть документы и права, что можно самому делать выбор. А когда понял? Знаешь, рано. Семья была бедная, девять голодных ртов, я средний. Ни туда – ни сюда. Рос, как сорная трава, где-то крал, где-то пытался заработать медяк. Ну и как-то к нашей компании подошел тип с… предложением. Другие мальчишки разбежались, хотя, казалось бы, нам все равно, чем и как зарабатывать, чтобы с голоду не сохнуть. Я же решил попробовать. Выяснилось: не все так страшно. Иногда – даже приятно. Сам не заметил, как докатился до «Женского дома». Не то, что бы подробно, но понятно. Было бы интересно ощутить влечение и возбуждение, но, увы, я на такое не способен. – А как со стороны ты определяешь, какую позицию предпочитает партнер? Это вообще видно? В смысле, активную… – Я понял, Кериэль, не договаривай, – махнул рукой Мартин. – Вообще-то, это не так просто. Иногда и брутальная гора мышц – нежный цветочек. И наоборот бывает. – Тогда с какой Триады город дружно считает, что это я «не даю» Киару?! – с досадой выпалил я. Мартин хмыкнул. – А город прям со знанием дела… Кериэль, ты будто первый день живешь на свете. Если бы все вокруг перестали давать советы, когда ничего не смыслят в теме – нам бы сразу стало жить легче и комфортнее. Ну и потом у лорда Мертвеца репутация, знаешь же. А ты эльф… весь такой трепетный, зеленоглазый. О шлюхах и беспризорниках заботишься, исцеляешь страждущих. Я возвел зеленые глаза к зеркальному пололку и с чувством выругался. – Не обращай внимания на идиотов. Видно же, что ты девственник, – «успокоил» Мартин. Ну как так-то… – А что, лорд Киар позволяет двусмысленности в твой адрес, раз ты решил разобраться? – неожиданно Мартин растерял веселость и даже подобрался. Будто, несмотря на вышеупомянутою репутацию и несоизмеримость положений и возможностей, работник борделя собирался заступиться за мою честь перед опекуном наместника. Это оказалось приятным. Хотя, казалось бы, я вполне могу сам за себя постоять. – Нет, Карел корректен, – обелил друга. – Я постоянно слышу всякие сплетни и шепотки. Некоторые вообще не понимаю. А скажи, пожалуйста, если ты будешь какое-то время воздерживаться от секса, у тебя испортится настроение? Мартин задумался. Причем глубоко. – В моей жизни такого давно не случалось. Настроение частенько портится от того, что секса слишком много, – наконец, усмехнулся Мартин, – но знаю по клиентам, что от воздержания им сносит крышу. Причем капитально. Наверное, это все-таки зависит от многих факторов. Я плохо разбираюсь, как там мы устроены, но вроде бывают различия. Вот священники, например. Некоторые украдкой ходят по борделям, другие всю жизнь хранят обеты и никого из-за этого не убивают. Понял. – Спасибо! – поблагодарил я Мартина. – Точно все в порядке? – с беспокойством окликнул меня парень. – В абсолютном, – заверил я и пошел в семнадцатую комнату. Сполоснувшись, привел себя в порядок – после суточной смены так-то кто угодно будет выглядеть помятым. Вообще для персонала в больнице Святого Николаса устроены и отдельные помещения для отдыха, и душевые, но я-то думал, что отдохну дома. Поэтому, как смена закончилась, сразу переоделся и поспешил в контору к Ферко. А оно вон как всё повернулось. Я заглянул в шкаф, вздрогнул при виде приспособлений и, пошарив по полкам, понял, что запасы тонирующего зелья подошли к концу. Триада! Прикинув, что госпожа Инва еще наверняка возится с детьми, спустился в лабораторию в надежде, что найду пару заготовок. С нуля сварить что-либо дельное я точно не успею. Мне повезло: среди прочих снадобий настаивалось зелье из элеутерококка. И, чтобы окончательно добить свою нервную систему, я отшлифовал это дело настойкой душицы. Темные души внутри закопошились, несколько раз толкнувшись в солнечное сплетение. – Нет, я не самоубийца! – цыкнул на них. – Встреча действительно важная! В конце недели устрою себе выходной. Может, на пляж выберемся. Или в парк. Вам куда больше хочется? Лично мне теперь хотелось устроить генеральную уборку на Соборной площади. Но в голове при этом было пусто и звонко, будто все мысли начисто вымели. Так что вызов от Карела застал меня врасплох. – Думал, ты сегодня ночуешь дома, – раздался усталый голос друга. – Тебя на дежурстве задержали? Что-то случилось? – Нет, уже закончил, – бодро отчитался я: – Просто сначала к Мерджиму заскочил, потом относил отчет Гарэйлу… – Так ты идешь? Может, по дороге встретить? – обрадовался Карел. – Я тоже на сегодня закончил. Руджеро как раз готовит ужин. Кажется, Карел рассчитывал, что вечер мы проведем вместе. – Извини, – некстати в голову тут же влезли и подслушанный разговор, и странные намеки Ферко, и беседа с Мартином, – я сейчас в «Женском доме». Тут нужно женщину с детьми осмотреть, подлечить. И я обещал для больницы сварить еще зелья. Думаю, на ночь здесь останусь. Ужинай и ложись без меня. Ума не приложу, зачем соврал. Ничего преступного или плохого я не замыслил. Но сначала, когда планы только появились, у них еще не было ни конкретной даты, ни места, а только предварительные договоренности. Поэтому я решил чуть выждать, чтобы сообщить сразу все. Потом мы с Киаром стали пересекаться совсем редко, говорить по амулету не хотелось, а за редкими совместными завтраками и ужинами почему-то всегда находились более важные или интересные темы. Да и я, каюсь, забывал. Теперь же, когда оставалось только прийти на встречу, я решил, что расскажу постфактум. Карел немного помолчал. – Хорошо, Кериэль, – за паузой мне померещилось, что Киар хочет сказать что-то другое, – доброй ночи. – Доброй, – эхом отозвался я, чувствуя себя крайне неловко. Темные души снова толкнулись в солнечное сплетение. – Знаю, что дурак, – проворчал в ответ. Госпожа Инва к моему приходу уже поела сама, покормила и уложила малышку и теперь возилась в ванной с сыном. Тот капризничал и не давал себя мыть. Я, заглянув в приоткрытую дверь, сразу увидел причину, по которой ребенок изворачивался ужом, чтобы избежать прикосновений матери. – На нем же живого места нет! – пораженно воскликнул я, едва не выронив витаминную настойку, которую специально захватил для новых постояльцев «Женского дома»: – Почему вы сразу не сказали?! Но возмущение мое быстро отступило – сама женщина выглядела не сильно лучше. Лица и шеи подонок, посмевший считать себя мужем и отцом, не трогал, чтобы со стороны выглядело благопристойно, а вот ниже все было украшено синяками и ссадинами. Поразительно, как при таком обращении женщина вообще выносила дитя! Надо будет узнать у стражей адресок этого господина. Душа мне его сейчас без надобности, а вот щупальца можно и покормить – они от «сладкого» никогда не отказываются. Госпожа Инва виновато втянула голову в плечи. – Я же видела, лорд Квэлле, что вы исцелили… - тут она запнулась, видимо, еще не успела выбрать для малышки имя, – мою дочь. Зачем еще сильнее расходовать резерв? Все пройдет и заживет. И перелом тоже, ага. Только вот не факт, что правильно. Я сразу приметил, как опухла и покраснела левая рука мальчика и как инстинктивно он ее берег, лишний раз не меняя положение. – Давайте, я сам решу, на что тратить магию, – попросил женщину. Мальчишка гневно зыркнул на меня. – Цыц, – беззлобно наказал я, присаживаясь у бортика на корточки, – сначала узнай, что означает слово, которым ты меня обозвал, а уже потом разбрасывайся им направо и налево. Странно, что мальчик, которого избивал отец, перенял взгляды своего мучителя. Или не только он в семье придерживается консервативных взглядов на институт брака? Я бросил изучающий взгляд на госпожу Инву и снова заметит ее напряжение и страх. Понятно. Но что поделать? Не бросать же их… Думается мне, все эти предубеждения из-за банального незнания биологии, физиологии и психологии. Почему-то простым людям из низов без образования или каких-либо четких представления о мире вокруг гораздо проще верить священникам и их высказываниями о «противном законам природы и Триединого» мужеложестве. Мало кто знает, что в мире предостаточно других видов, и сейчас я говорю о животных, где однополые пары также распространены и естественны, как и разнополые. И это ничуть не мешает популяции плодиться и размножаться. Уж там-то точно не получится свалить на «дурную моду, веяния среди молодежи, происки Триады и общую порочность и греховность». Так что я быстро вылечил и мальчика, и его мать, рассказал, как правильно пить витамины и, пожелав всего хорошего, поспешил из «Женского дома» на встречу. По времени выходило только-только. Может, и опоздаю на пару минут, а это уже совсем некрасиво. Мне хотелось произвести определенное впечатление, но в итоге на небольшой пляж, который располагался за портом и складами, и где было множество отвратительных волнорезов, я прибежал запыхавшимся и растрепанным Кериэлем, а не степенным и могущественным лордом Квэлле. Прохладные сумерки уже давно укрыли город, за спиной на набережной зажглись фонари, но сюда их свет не дотягивался. Несколько минут я удалялся от оживленного гомона, а затем отзвуки смеха и музыки смолкли, оставив меня наедине с вкрадчивым шелестом океана. Я создал над головой несколько светлячков. С одного из камней навстречу поднялся человек – так казалось всего мгновение, а затем мужчина коснулся крупного камня в перстне, украшавшего правую руку, и иллюзия спала. – Доброй ночи, лорд Квэлле, – эльф вежливо поклонился. В свете магических светлячков мелькнули распущенные волосы, собранные у висков в тонкие косы, и дорогая одежда, слишком теплая для этих берегов. Пожалуй, именно так в представление обывателей должны выглядеть перворожденные: тонкие и гибкие, как ивовые ветви, золотоволосые, синеглазые и до того изящные, будто только сошли со страниц книги сказок. Вот только первое впечатление было обманчивым – из ясных глаз на мир смотрела голодная пустота, а за вежливой улыбкой скрывался жесткий оскал. – Доброй, лорд Берриан, – поздоровался я и протянул эльфу флакон с душой. Тому стоило усилий не выхватить у меня приветственный дар, а принять степенно, будто и несильно заинтересовавшись. Только дрогнувшие в нетерпении пальцы и дернувшийся кадык выдали жажду Берриана. – Благодарю, лорд Квэлле, – поглотив душу, сородич криво улыбнулся, – княжна предупредила, чтобы я не рассчитывал на многое, и сейчас вы меня приятно удивили… сколько лет было мальчику? Шестнадцать? Как раз тот возраст, когда пора бы понять, сколько стоит жизнь, и что в ней можно делать, а чего не стоит. На днях ребята Гарэйла вышли на банду, которая насиловала девчонок из бедных семей. Еще и уродовала. Когда я, опередив оборотней, добрался до места, где эти твари держали пленниц, обнаружил, что младшей было одиннадцать. Это стало финальным гвоздем в крышку гроба. – Мы договаривались с Келебриэль на тридцать душ. Здесь тридцать пять, – я протянул сородичу бархатный мешочек, в котором бережно обернутые в тряпицы лежали склянки с чужими жизнями: – Мне стоит писать сестре и уточнять, сколько именно вам было передано? Лорд Берриан качнул головой. – Даже если я шпион Триады – невыгодно подставляться из-за голода. Я умею контролировать свои страсти, лорд Квэлле. Но вы все равно напишите княжне. Эльфам не стоит верить друг другу. Разумно. Пожалуй, так и поступлю. – В таком случае пойдемте – отдам основной груз. Да, мы – эльфы. Мы не спрашиваем друг друга о том, как прошло длительное и тяжелое плавание, как дела и самочувствие, хорошо ли живется на новом месте, с какого хрена я убил крадушей, продвигаются ли дела по пленению Триады, а также – как в ряды сопротивления занесло единственного близкого друга Владычицы… Пожалуй, только что я в очередной раз убедился, что совершенно не соскучился по Родине. Я спрятал то, что было нужно Келебриэль и Оскарби, на пляже, поскольку не собирался приводить чужака ни в бордель, ни, упаси Триединый, в дом. К детям. Вообще, конечно, обращаться мысленно к Триединому было смешно. Но после стольких лет сложно переучиться. Хотя, если так подумать, теперь мои молитвы лучше слышны – часть божества живет в соседней спальне. Пляж был выбран неслучайно: отрезанный насыпью, вдали от центральной набережной. А среди больших покрытых мхом камней можно было укрыть очень многое. В том числе и человеческие кости. Те самые двенадцатые ребра. Почему-то стразу об этом никто не подумал. Наверное, мы просто растерялись. Карел привыкал к мысли, что его жизнь больше не ограничивается выторгованными у Смерти пятью месяцами. Служитель Освин горевал о Генте. Келебриэль… сдается мне, уже она-то не видела особой проблемы поубивать еще больше людей и собрать клетку с нуля. Но, увы, кровожадность сестры столкнулась с суровой реальностью: в Старом Свете было очень плохо и с хорошими целителями, и с инструментами, которыми проводились подобные манипуляции. Как я уже говорил – в тех местах вообще копание в мертвых, равно как и в живых, церковью не одобряется. Сама сестра скальпель в руке не держала, ее обучали иным вещам. Оскарби тоже далек от полосных операций и удаления ребер. Крадушей осталось мало. Они рассеялись по городам и под амулетами иллюзий смешались с людьми. Проще найти иголку в сотне стогов сена, чем вышедшего на охоту крадущего души. Что еще делать? Правильно, вспомнить про запасливого Кериэля и спросить, не завалялась ли у меня по случайному стечению обстоятельств пара ребер. Удивительно, но завалялась. Я еще во время уборки подумал, что глупо просто выкинуть такое добро и забыть. Поэтому аккуратно собрал уцелевшие ребра – часть, когда Карел разбил клетку, оказалась повреждена, – запихнул в мешок и припрятал до лучших времен. Хотя ладно, признаюсь: я подозревал, что Келебриэль и Оскарби рано или поздно поймут, что совсем не проще убить пару сотен человек и не привлечь внимания к своим действиям. Служитель Освин, конечно, в письме уверял меня, что руководствовались они исключительно принципами гуманизма и меньшего зла. Я ему верил. Это же Оскарби. Ясный, светлый, наивный, один из добрейший людей… больше полугода проведший в компании циничной и кровожадной Келебриэль в условиях грязного и жестокого Старого Света и с частью божества вместо души. Я не уверен, что хочу знать, как изменился робкий церковник. – Вот, пожалуйста, – вытащил из провала между камней увесистый мешок, защищенный амулетом из аметиста. Лорд Берриан взвесил в руке тяжелый груз. – Как ваша таможня отнесется к перевозке человеческих костей? Отрицательно. Я фыркнул, представив, как вытянутся лица у служащих пограничного контроля, когда артефакт-проявитель покажет им содержимое мешка. Если при этом лорд еще забудет натянуть на себя иллюзию и предстанет перед таможенниками в истинном облике – эффект будет незабываемый. Даже взрыв и цунами, уверен, вызовут меньший. – Все предусмотрено, – указал на амулет, который сделал сам. – Иллюзия отличная. Покажет, что мешок набит самыми обычными вещами: брюки, рубашки, обувь, пара книг. Ничего запрещенного или интересного. – Благодарю, лорд Квэлле, – коротко кивнул эльф. – На этом мы распрощаемся? Я посмотрел в сторону огней набережной. Что, так и пойдем по берегу, делая вид, что не знаем друг друга? Идти-то прилично. – Давайте, провожу вас до гостиницы, – предложил я. – Буду признателен, князь. Несколько минут мы шли молча. Берриан ничем не выдавал, что мешок тяжел. Лично я, пока его доволок сюда, запыхался и вспотел. А собрат, одетый куда теплее и должный страдать от жары и усталости, вид сохранял невозмутимый, будто шел налегке. Даже дыхание не сбилось. – Как думаете, лорд Квэлле, – неожиданно сородич сам начал беседу, – есть шанс, что после того, как мы убьем Триаду, сможем… исцелиться? Я сбился с шага. Вопрос был неожиданным. И сложным. – Лорд Берриан, – начал осторожно, – я слышал, что влияние Триады распространяется на Первоземье. Так что не исключаю, что после того, как вы расправитесь с ней, нечто в эльфах действительно изменится… Но в какую сторону? Может ведь статься, в худшую? Вдруг тихое и созерцательное существование моих сородичей прервется, и они, привыкшие считать людей скотом, решат выйти из Первоземья на охоту? Кто знает… о плохом тоже лучше подумать заранее. Берриан качнул головой. – Лорд Квэлле, вам не нужно подбирать особенные слова, – я услышал в его мелодичном голосе улыбку. – Я осознаю, что у нас не появятся из ниоткуда души, не исчезнут голод и пустота. Я не надеюсь в один момент стать прекрасным и благородным перворожденным, возлюбившим людей и желающим творить добро. Но мне хотелось бы верить, что наш народ получит надежду на прощение и когда-нибудь действительно заслужит его. – Главное, не бездействуя, – неожиданно резко заявил я: – Если Триада исчезнет, но крадуши продолжат воровать жизни… Желание творить добро не появляется просто так. Это не болезнь. Не блажь. И нужно заставлять себя поступать не так, как хочется, а как правильно. Да и само понимание «правильного» – оно ведь тоже не дается свыше. Ты постоянно учишься, ошибаешься, спотыкаешься, двигаешься вперед наощупь. – Хорошая речь, лорд Квэлле, – не оскорбился на мою вспышку Берриан. – Наболело, да? – Не представляете, как. – Но почему же вы не вернулись с княжной Эрна? Разве не бездействие с вашей стороны? Придите и покажите своим примером. Научите. Поведите нас за собой… Я остановился и подозрительно уставился на собрата. Он нарочно меня провоцирует? Или действительно не понимает? – Не хочу, – спокойно заявил я. – Вы не маленькие. Сами научитесь. А если нужен пример – станьте им. Моя жизнь не образец праведности. Я слабый эльф. Я устал сражаться за то, что не люблю и не ценю. Первоземье дало мне жизнь, знания, опыт. А еще – поглощающее одиночество, ненависть к себе, запачканные по локоть в крови руки и неподъемный груз грехов за спиной. Я сломался. Тогда, убив крадушей, я просто сломался, а не героически выступил против зла и бросил вызов Триаде – не путайте, пожалуйста. Поэтому я больше не пролью ни капли крови за Первоземье. Я лучше отдам себя месту, где меня приняли таким, какой есть. Где я нашел дом, друзей и то, за что стоит сражаться. В Старом мире я существовал, здесь – живу. И я помогаю этому городу всем, чем могу. Будет нужда – жизнь отдам. Темные души внутри недовольно шевельнулись. Мол, что это ты там отдавать собрался? А как же мы? Мы решим любые вопросы, даже не думай. Расслабься и получай удовольствие. – За этот город – жизнь. За Первоземье – ни капли крови, – эхом повторил Берриан. – Хотел бы я найти место, о котором смогу говорить с такой же страстью. Мало найти. В него нужно вложиться. Самому поучаствовать в его создании. – Я не крадуш, – продолжил Берриан. – Меня страшит смерть. А еще я презираю людей, их грязь и запах. Их образ мышления. Не представляю, как смогу жить где-то кроме Первоземья. Но иногда мне снятся сны… Эльф замолчал так резко, будто заговорил о том, о чем не хотел даже думать. Мы продолжили идти в сторону набережной. – Простите, лорд Квэлле. Возможно, вам не интересно говорить о подобном со мной. Но вы всегда были другим. Удивительно, что Триада породила кого-то вроде вас. Меня сейчас оскорбили или похвалили? Я покосился на сородича. – Мне хочется однажды проснуться и понять, что страха больше нет, – признался Берриан. – Что я свободен. Что все это липкое и темное внутри было всего лишь влиянием зла. Что во мне также что-то переломится, гнойник вскроется, и вся мерзость выйдет наружу, чтобы появилось место для чего-то нового. – Будем надеяться, что так и произойдёт. Или нет. И в один момент эльфы поймут, что Триады уже нет, а они все еще чудовища. Надеюсь, у Келебриэль хватит сил удержать Первоземье в узде, когда это случится. Выйдя на опустевшую ночную набережную, Берриан снова коснулся родового перстня и превратился из прекрасного синеглазого эльфа в обычного человека. – Думаю, до гостиницы я дойду самостоятельно, – криво улыбнулся сородич. – Вы и так, лорд Квэлле, потратили достаточно своего времени. Я прошу прощения, если мои вопросы были неприятны. Я не хотел вас оскорбить или доставить неудобств. Просто искал ответы. – Получилось? – с любопытством уточнил я. – Да, благодарю, – удивительно, но ответ Берриана прозвучал искренне: – Я понял, что не стоит ждать чуда. Нужно чудить самому – однозначно. Этим я обычно и занимаюсь. – Если уж дети Триады смогли измениться… Хотя, конечно, в адекватности княжны Эрна иногда возникают сомнения. Я постараюсь найти своё «правильно», лорд Квэлле. – Можно встречный вопрос? – не то, что бы мне было действительно интересно. Но я беспокоился о безопасности сестры и служителя. – Лорд Берриан, я знал вас как одного из ближайших соратников Владычицы, не побоюсь этого слова – друга. А ныне вы преодолели океан, чтобы забрать у меня ребра для клетки, с помощью которой Триаду уничтожат. Сородич переложил мешок из одной руки в другую, немного помолчал. Мне даже показалось, что он не ответит. Или соврет. – Темнее всего под пламенем свечи… – наконец, выдал он. Не понял. Нет, точнее фразеологизм был мне знаком. Но как он относится к вопросу? Хотя… подождите как! – Риваэль Хвэста не один остался из «старой гвардии»? – догадка была ошеломительной. И я совсем иначе посмотрел на собеседника, видя за иллюзией скучного человека сказочного и прекрасного эльфа. И вопросов сразу появилось столько, что я едва успел прикусить язык. Опомнись, Кериэль, ты только что заявил, тебе плевать на Первоземье! И от того, что внезапно учинишь допрос на тему, как же в стародавние времена эльфы докатились до того, что имели сейчас, ничего не изменится. Только болеть внутри сильнее будет. Пока еще можно думать, что они просто были идиотами… а если там было что-то еще? Не желаю слушать оправдания, насколько бы серьёзными и печальными они не оказались. – Да, но только у него получилось сохранить свою душу. И куда это привело Риваэля? Душа, как выяснилось, не показатель добродетели. – Вы не станете меня обвинять? – удивился Берриан. – Даже не подумаю. Только скажите, – я запнулся, думая, нужно ли мне это знание, но всё-таки решился. – Вы помните, какого это было? Ну… Язык так и не повернулся произнести: «Какого было жить с душой? Быть тем самым эльфом из сказки?» – но сородич меня понял. – Я ведь сказал – иногда мне снятся сны… Что ж, каждый сам решает, что делать с грузом своих грехов. Кто-то, как например я, сутками дежурит в больнице, спасая жизни. Кто-то, пусть и спустя тысячелетия, находит в себе смелость выступить против зла, которому сам же позволил прийти к власти. – Я помолюсь, чтобы однажды ваши сны стали реальностью, – тихо обронил я. – Благодарю, лорд Квэлле, – улыбнулся Берриан, – а я помолюсь, чтобы вам не пришлось отдать за этот город свою жизнь. На этом мы распрощались. Я вздохнул, устало ссутулился и поправил лямки ранца. – Ты себя выдал. Выходи, – бросил я в сторону одной из теней, сгустившихся за золотистыми ореолами магических фонарей. – Давно понял? – из темноты выступил Карел. – Еще на пляже. Парфюм – розовое дерево, горький апельсин. Я узнаю его в любом состоянии. Лорд Киар качнул головой. – Ты собирался мне сказать? Несмотря на ровный тон, я уловил в голосе Карела упрек. Увы, заслуженный. Я потер шею. – Собирался. Пойдем домой? Мне с готовностью подставили локоть, я подхватил Карела под руку, после чего мы направились в сторону улицы Святого Георгия. – Кериэль, объясни. – Забыл. Дурак, признаю, – проворчал я. – То информация была неполной. То момент – неподходящий. Как-то одно на другое наложилось. Тем более, я контролировал ситуацию. И не делал ничего незаконного. У тебя и так работы хватает. – Пожалуйста, Кериэль, давай, мы решим так: неважно, какой момент и какой частью информации ты располагаешь – хоть в три часа ночи меня буди. Договорились? Я промолчал. Лорд Киар несколько долгих мгновений ожидал ответа, но пауза затянулась и он уточнил. – Это не попытка контролировать тебя. М-да? Я скептично улыбнулся. – Я не покушаюсь на твою свободу и не сомневаюсь в твоем здравомыслии, – попытался убедить меня Карел. Подумал еще немного и со вздохом повинился. – Ладно, Кериэль! Хорошо! Признаю: я собственник. Я хочу знать, где ты, что ты делаешь, о чем думаешь. Я привык контролировать в городе все. И я чуть не спятил, пытаясь понять, что ты задумал и почему не говоришь об этом со мной. Прости за слежку, но не смей мне врать! Не хочешь говорить – так и объясни: «Карел, нет, вот сюда не суй свой нос!» – Чтобы ты сошел с ума гарантировано? – хмыкнул я. – Одно дело, когда я недоговорил, и ты сам выяснил. Другое, когда тебе прямо сказали, чего делать нельзя На самом деле я понимал, что Карел так проявляет заботу. Да и не переделаешь его. На Дуэйне натренировался, теперь на меня переключился, а потом еще мелкие подрастут – тоже оценят опеку лорда Мертвеца. Хотя, конечно, иногда тотальный контроль смущал. Но я понимал, что с моей стороны свинство – требовать от Киара менять свои привычки в угоду моим желаниям. Карел же не пытался переделать меня? – Давай так, – предложил я компромисс: – Я говорю, а ты во мне не сомневаешься. Идет? Карел скосил на меня взгляд. – Кериэль, я и не… – Ты очень даже да! – возразил я. – Вот что ты себе придумал? Что я устроил заговор и желаю сместить тебя с должности? Что я собираюсь продать на органы Дуэйна? Что я решил провести ритуал и снова собрать Триединого? Ты действительно думаешь, что я хотя бы допущу мысль о вреде тебе или городу? Или ты, мать твою, Киар, подумал, что я завел себе любовницу и бегаю к ней на свидания?! Тебе что в голову ударило?! Очевидно, гормоны… И, судя по смущению Карела, что-то такое он и решил. – В окрестных водах пираты завелись. Опять… – попытался он переменить тему. – Ага, к ним и хожу – помогаю корабли затапливать и награбленное прятать. Не заговаривай мне зубы! – проворчал я. – Прости, Кериэль, – виновато опустил голову Карел. – Не знаю, что на меня нашло. А я, кажется, подозреваю. Мы дошли до дома. – Добрый вечер, господин Карел, господин Кериэль! – поприветствовал нас Руджеро и отчитался: – Ужин готов, стол накрыт, юные герцог и княжна уложены спать, нянечка отпросилась домой пораньше – у нее приболел отец. Мы разулись, помыли руки и сели за стол. Карел сделал вид, что ужасно занят чудеснейшей отбивной, я же, лениво поковырявшись в тарелке, подпер кулаком щеку, посмотрел на грозного лорда Мертвеца и приступил к допросу: – Скажи, друг мой, есть ли у тебя сейчас любовник? Раздался натужный кашель – отбивная попала Киару не в то горло. Руджеро закатил глаза, покачал головой и скрылся на кухне, оставив господина одного разбираться со мной. – Кериэль, мне кажется, этот вопрос не должен тебя волновать, – откашлявшись, осторожно заметил Карел. Он был сбит с толка, а потому говорил медленно, выбирая слова как на важных политических переговорах. – Мне тоже кажется, что не должно, – согласился я и недобро прищурился, – однако, весь город дружно решил, что у Мертвеца испортился характер, потому что я ему не даю! Даже Гарэйл… Ты представляешь, Карел? Гарэйл, мать его волчицу за лапу, попросил сегодня помириться с тобой и простить! И прозвище мое из поэтичного «новое увлечение Мертвеца» превратилось в тривиальное «педик». Считаешь, это нормально? – Я разберусь, – помрачнел Карел. – С кем? – усмехнулся я. – С городом или Гарэйлом? Ферко не трожь! Он, между прочим, с искренней заботой просил. О тебе в том числе. Мол, я тебя мучаю. И остальных не сдам. Сам разберусь. Но, пусть город и не знает, что я в принципе никому ничего не даю и не давал, характер-то у тебя действительно испортился! Так что, дорогой друг, у меня невольно назрел вопрос. Почему, если любовник есть, он тебе не дает? Может, мне поговорить с ним о добросовестном выполнении обязанностей? А если вдруг у тебя нет любовника, то какого хрена, Карел? Позаботься, пожалуйста, о своем здоровье, а заодно – о благополучии вверенного тебе города, который лихорадит уже от того, что у его главы нет секса! Карел несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза, надеясь показать, что некий эльф перешел личные границы, но я в гляделки мог играть часами. Темные души внутри ехидно закопошились. Будто искренне наслаждались случившейся сценой. Сообразив, что совесть во мне не проснется, Киар в несколько глотков осушил бокал и снова наполнил вином. – Кериэль, мне бесконечно жаль, что моя ориентация в очередной раз создала проблемы. Я сожалею, что слухи, гуляющие по городу, стали насколько неприятными. Их давно следовало пресечь, но, признаю, я расслабился и отвлекся. Приношу извинения. В ближайшие… Я нагло перебил Киара. – Карел, давай еще раз: мне плевать, какая у тебя ориентация. Я говорил об этом и готов повторять столько, сколько потребуется. Ты можешь предпочитать и любить женщин, мужчин, орков, гномов, людей, сильфов, драконов, гоблинов – ни в чем себя не ограничивай. Хоть оргии устраивай. Главное, чтобы все были согласны и довольны. И также мне плевать, что город дружно считает нас любовниками. Я сам отвлекся, расслабился и ничего не предпринял, чтобы пресечь слухи. Так что вину можем поделить поровну и выкинуть в мусорку. Хорошо? Я сейчас про другое… Лорд Киар качнул головой: – Я потерял нить рассуждений и претензий, Кериэль. У кого еще испортился характер? – упрекнул он. – У нас обоих выдался сложный день. Но это не я недоговорками и тайнами заставил тебя бегать через весь город, а теперь выпытываю нюансы личной жизни. – Не переводи стрелки, – хмыкнул я. – Если бы не приступ недоверчивости и ревности, ты бы уже спокойно поужинал и лег спать. Я ведь правильно понимаю, что гормональная система у тебя устроена, как у обычного человека? Карел потер подбородок и поднял руки, будто сдавался. – Если верить Мерджиму, то я мало чем отличаюсь от людей. У герцога Кайсара оставалось не так много времени и сил, чтобы ради меня изобретать что-то новое. – Но в твоей голове, – проворчал, – он порыться успел. Лорд Мертвец невесело улыбнулся. – Да, успел. После предательства Маттео я думаю, что опасения Асманда все-таки сбылись: мне запудрили мозги, из-за чего я едва не потерял Дуэйна и город. Только роковую роль сыграла не обольстительная красотка, а прекрасный юноша. Не зря говорят, что судьбу не обманешь. – Ты до сих пор скорбишь? – я вдруг сообразил, что Карел мог испытывать к своему личному помощнику действительно сильные чувства, которые мешали искать нового партнера. – Что? О чем? – не сразу сообразил Карел. – О Маттео? Судя по удивлению на его лице, про чувства речи не шло. – Не буду врать, Кериэль, – вздохнул Киар и снова потянулся к бутылке. – Он был мне дорог. Репутация бессердечного лорда Мертвеца на пустом месте, конечно, не возникла, но… Маттео удалось проникнуть чуть глубже, чем просто в постель. Наверное, именно поэтому я откладывал разговор с ним о преемнике, думая, что оберегаю, и вообще не во власти дело. Да, мне было больно от предательства, но прошло время, и все перегорело, остыло. Сейчас я вспоминаю о Маттео с горечью, как о досадной ошибке, но и только. – Тогда в чем проблема найти любовника? – вернулся я к изначальной теме. И сообразив, что еще немного, и вино выпьют без моего участия, тоже потянулся к бутылке: – Не отнекивайся, я уже понял, что ты больше полугода живешь без партнера. Удивительно, как еще не начал бросаться на людей… Карел насмешливо приподнял бровь: мол, ты хоть и асексуален, но должен же знать о способах, как сбросить напряжение… – Кериэль, – вкрадчиво начал Киар, и по тону я понял, что не обрадуюсь тому, что последует дальше. – Не хотел я вступать на эту скользкую тропку, но ты первый начал. Поэтому, пожалуйста, не обижайся, но проблема в тебе. Что? В смысле?! – Эй! Я разве… На этот раз договорить не дали мне. Карел с легкостью перехватил инициативу. – Ты не мешаешь, Кериэль, вовсе нет. Но, видишь ли, ведь город, как ты правильно заметил, уверен, что мы с тобой любовники. Как же пойду искать кого-то еще? Я готов выглядеть в глазах общественности жестоким монстром, но никак не изменником. Мы живем под одной крышей, растим детей, и я еще пойду на сторону? Нет уж, спасибо. Как-нибудь сам справлюсь с гормонами. Самостоятельно. Я несколько раз медленно моргнул, пытаясь переварить информацию. – Не один раз слышались шепотки, не силой ли и угрозами я склонил эльфа к сожительству – слишком уж хорош зеленоглазый красавчик для жуткого лорда Мертвеца. Так ведь мало того, к сожительству склонил, еще и дела повесил, будто сам не справляюсь, и с детьми заставил нянчиться… негодяй! Если сейчас город решит, что я ко всему прочему, тебе изменяю, жители точно поднимут бунт, чтобы спасти бедного и несчастного перворожденного из моих лап. Информация категорически не переваривалась. Пришлось ее запить остатками вина, и на этом бутылка опустела. Мудрый и проницательный Руджеро, заглянув на кухню, тут же заменил ее свежей, сообразив, что на трезвые головы лорды точно не разберутся. Карел, довольный произведенным эффектом, откинулся на стуле и расслабился. – Так… подожди! – я почесал в затылке. – Мне, конечно, очень интересно, почему город дружно решил, что это ты меня к чему-то склонил, а не наоборот. Но меня больше волнует, что в твоих словах я нахожу множество несостыковок. Предположение, что это эльф мог к чему-то склонить лорда Мертвеца, явно повеселило последнего, и Карел уже куда благодушнее и спокойнее уточнил: – Каких, например? – Качественный амулет иллюзии? Уверен, наш бюджет такой потянет. Не хуже, чем у Риваэля найдем. А тот двадцать пять лет спокойно проходил под чужой личиной. Не одной, к слову. Переделывай внешность, как тебе угодно, и хоть каждый вечер инспектируй городские бордели… А вот это уже лицемерно с моей стороны. «Женский дом» я, значит, изо всех сил пытаюсь превратить в респектабельное заведение для борьбы с насилием в семьях, а другие бордели отдаю на откуп извращенной человеческой натуре… Ладно, и туда доберусь рано или поздно. Карел сложил руки на груди. – Не стану лукавить, я думал об этом. Узнаваемый парфюм легко поменять. Шрамы амулет не уберет, зато нарисует похожие, чтобы не возникло ненужных ассоциаций. Поговорить в постели я не любитель – так что за голос тоже можно не переживать. Но, Кериэль, как бы объяснить… Я, потихоньку приканчивая вторую бутылку, поджал уши. – Наверное, со стороны кажется, что все люди извращенцы и очень легко вступают в беспорядочные отношения. И совсем несложно с кем-нибудь переспать. Примерно так оно и выглядит. Киар устало потер переносицу. – Для части людей и нелюдей так и есть, смешно отрицать. Иногда я сам с недоумением наблюдаю за бурлящим котлом страстей, происходящим вокруг. Увы, я вопросах секса, консервативен. Я не могу просто заплатить первой попавшейся шлюхе. Подобные мысли вызывают у меня не возбуждение, а отвращение. Мне важен определенный уровень доверия между партнерами. И не столько физическая привлекательность, хотя я и падок на внешность, каюсь, сколько эмоциональная близость, сходность взглядов… Виноват был алкоголь, но я не удержался от насмешливого хмыка: – Я бы не удивился, услышав такое от какой-нибудь романтичной девицы! – Что за сексизм, Кериэль? – не обиделся Карел. – И мужчинам, и женщинам одинаково хочется тепла. Не вижу ничего постыдного в том, что мне нравится ощущать себя нужным. Заметь, я не говорю про любовь. Но на собственном опыте могу сказать, удовольствие совсем иное, гораздо острее и ярче, когда с партнером объединяет что-то кроме, собственно, секса. Я призадумался. – То есть мальчики из борделя тебя не возбуждают, а найти постоянного партнера не можешь из-за того, что тогда горожане дружно решат, что ты изменяешь мне? – попытался я вывести нехитрый итог. – Угу… – Карел быстро доел остывшую отбивную. Я тоже заработал вилкой, сообразив, что такое количество вина на пустой желудок оказало на меня не самое благоприятное влияние. Опьянеть – не опьянел, но мысли стали медленными и короткими. – Неужели пара измен сильно испортит репутацию жестокого лорда Мертвеца? – задумался я. – Я точно чего-то не понимаю, но мне кажется, это пошло бы тебе на пользу. Ты настолько коварен и силен, что окрутил эльфа и пошел развлекаться дальше. Зато точно никто после такого не решил, что я – твоя слабость. Может, даже ко мне сунутся с сочувствием и предложениями какие-нибудь типы из подпольной оппозиции… в городе же должна быть такая? Без оппозиции скучно! Уж точно измена не страшнее убийства. – М-да? – Карел тонко улыбнулся. – Стоит ли это заявление рассматривать как признание, что при случае ты ударишь меня в спину? – Что?! – я так взвился, что едва не опрокинул тарелку. Звякнули разлетевшиеся по полу приборы. Но я уже присмирел и, сообразив, как прозвучали мои слова, поспешил извиниться. – Карел, прости, пожалуйста! Я не подумал! Нет, я не ударю тебя в спину! Я, конечно, бездушный эльф-крадуш… Темные души внутри тут же вкрадчиво поскреблись в солнечное сплетение, напоминая, что я очень даже «душный» эльф. – А я жестокий лорд Мертвец… и? У меня есть свои представления о том, насколько низко я могу пасть. Измена, как и предательство, на моей морально-этической шкале находится на отметке «недопустимо», – спокойно заметил Карел, и я понял, что слова его не оскорбили и не потревожили. Руджеро убрал со стола вторую бутылку и поменял приборы. – Ваши светлости, – вклинился в нашу дискуссию старый слуга, – нижайше прошу простить мою дерзость, я понимаю, что вы обсуждаете важные вещи, но говорите тише – нянечка ушла, и, если юные княжна и герцог проснутся, вам придется прервать беседу и лично их убаюкать. Мы с Карелом присмирели. – Подать десерт или третью бутылку? – убедившись, что господа вняли его словам, невозмутимо уточнил Руджеро. – Ничего, спасибо, – вздохнул Карел. – Мы уже заканчиваем, – согласился я. Слуга снова оставил нас одних. – Кериэль, – спокойно улыбнулся Киар, – не извиняйся. Уж в ком я уверен – это в тебе. – Спасибо, – я не спешил отвечать на улыбку и продолжил виновато прижимать уши, понимая, что ляпнул очень большую глупость. И если бы моим собеседником был не понимающий Карел, это вылилось бы в катастрофу. Вовек бы не доказал, что просто дурак, не уследивший за языком и неправильно сформулировавший мысли. – Я имел ввиду, что отношения с неким абстрактным юношей – ненастоящая измена. Да, так думал бы город. Но сколько всего он уже думает неправильно? Сплетней больше – сплетней меньше… хуже никому точно не станет. Можешь, например, на меня все свалить. Мол, так и есть – эльф попался капризный и не дает. Я переживу! – Не нужно таких жертв, – Киар покачал головой. – Это лишнее. Я понял, что мой испортившийся характер привлек слишком много внимания. Обещаю, что разберусь с ним в ближайшее время так, чтобы ничья репутация не пострадала. И снова стану прежним неревнивым и спокойным Карелом. Спасибо за заботу о моем состоянии, Кериэль. Хоть проявил ты ее несколько странно, но не переживай, пожалуйста. Я придумаю, как решить эту задачку. Я передернул плечами и поднялся из-за стола. – Извини. Я вроде понимаю, что отношения потому и называются «личные», что туда не следует лезть посторонним, но почему-то решил, что все не так сложно, как кажется… – Самый наивный эльф! – Карел, прикрыв рот ладонью, зевнул. – Я первый в душ! – оживился и, едва не запнувшись о ступеньки, взбежал вверх по лестнице. – Ладно, ладно, – раздалось вслед. Карел, как большой любитель воды, мог застрять в ванной на час и даже дольше. Вот мне, чтобы ополоснуться, хватало десяти – пятнадцати минут. При необходимости, и быстрее справлялся. Но сейчас был еще один корыстный интерес помыться первым. Не уверен, правда, что идея выгорит, но почему бы не попробовать? Получу по ушам – поделом. Зато попробую… Уверен, что Карел очень удивился, когда после душа увидел в комнате меня, сидящего на его кровати и вышивающего. Киар перестал вытирать волосы полотенцем и сделал шаг назад, словно проверял, в ту ли комнату зашел. – Кериэль, ты хотел поговорить о чем-то еще? – осторожно уточнил он, оставшись стоять в дверях. Я отложил пяльцы и несколько нервно при всем желании выглядеть спокойно и независимо одернул рукава пижамы. – Не совсем поговорить… – я замялся. Карел, конечно, провел в душе достаточно времени для того, чтобы мне надоело просто пялиться в стену, и я сходил за вышивкой, но недостаточно, чтобы придумать красивые или хотя бы подходящие слова. Киар смотрел на меня, ожидая объяснений. Кажется, за сегодняшний вечер я побил все рекорды по неуместным вопросам и скользким темам. А сейчас вообще собираюсь вытворить такое, что сам не верю. – Я подумал над твоими словами и понял, что ты полностью прав, – сцепил пальцы в замок и упрямо уставился Карелу в глаза. – Рад это слышать, – Киар улыбнулся, решив, что это единственное, ради чего я его ждал. Напрасно. – Ты прав и в том, что некрасиво размениваться на секс за деньги, если это противно, и в том, что партнер должен быть не только любовником, но и единомышленником, и в том, что не стыдно искать тепла и желать быть нужным… Вот теперь моя речь Карела насторожила. Я заметил, как он напрягся, изменились осанка и поза. – Замечательно, что ты сделал выводы после беседы, но меня беспокоит тон, которым они сказаны. Кериэль, все в порядке? Надеюсь, ты не решил, что мешаешь мне жить, а потому уходишь? Судя по выражению тревоги, появившейся на лице лорда Мертвеца, мысль об этом испугала его. Осознание, насколько меня боятся потерять, оказалось теплым. Наверное, потому что я сам панически боялся лишиться Карела. – Нет, конечно! Даже не думай, – улыбнулся я, понимая, что напряжение, до которого сам себя докрутил, отступает. – Никуда ты от меня не денешься. Если, конечно, я тебе не надоем. А то у нас в перспективе целая вечность… Вдруг это тебе надоест неуклюжий и наивный Кериэль – сам сбежишь. – Не надейся, – выдохнул Карел. – Тогда, что не так? – Все так, – я потер шею и, собравшись с мыслями, выдал: – Я решил, что это неправильно, раз из-за меня тебе одному приходится решать задачу, для которой так-то нужны двое. Мы живем вместе, растим детей, город давно нас, можно сказать, поженил… были бы папским престолом одобрены однополые браки. В общем, я же в твоем вкусе, так что будет честно, если помогу тебе в… – Нет! – неожиданно резко перебил Карел. Удивительно, но он, кажется, разозлился. И, пока мы все-таки не разбудили Клариэль и Кирстена, я попытался донести до Киара свою позицию: – Во-первых, не думай, что это из жалости или чего-то подобного. Нисколько! Если говорить, как есть, мне действительно интересно попробовать. И физиологически мне в э-эм… принимающей позиции с тобой заняться сексом реально. – Я не насильник! Казалось, Карел сейчас схватит меня за шкирку и выкинет из комнаты. Но он продолжал стоять в дверях и смотрел с… отчаяньем? Заявление меня озадачило. Я почесал в затылке. – Стоп! – попросил я и поднял руки перед собой, показывая мирные намерения. – Подожди. Либо я что-то опять не так говорю, либо ты меня не так понимаешь. Причем тут насилие? Я сам сижу у тебя на постели, сам говорю о сексе. А ты так дергаешься, что можно подумать, это я ужасный насильник. Да, я никогда ничем подобным не занимался. Да, знания мои исключительно теоретические. Да, я понимаю, что для меня процесс будет болезненным, и готов к этому. И не передумаю на середине. Карел резко со свистом выдохнул, плотнее запахнул атласный халат и, подойдя к кровати, сел рядом. – Кериэль, мать твою Триаду! Если бы ты понимал, насколько дико звучишь. – Ну не понимаю, – нахохлился я, – это не новость. Объясни, что я неправильно говорю. И вообще, какая разница, как именно об этом говорить? Что не так с моим предложением? Ты же хочешь меня… разве нет? Забавно, но последний вопрос прозвучал обиженно. Карел покачал головой. – Хотел. Пока не узнал от Мерджима, что эльфы не испытывают потребности в сексе. И ты потом мне еще лекцию провел о своей асексуальности, отсутствии необходимых гормонов и особенностях физиологии. Я все уяснил и перестал рассматривать симпатичного эльфа как объект интереса. Кериэль, выкинь дурную мысль из головы. Тебе это ненужно. Любопытство и секс плохо сочетаются, поверь. Тем более, когда только в теории понимаешь, о чем речь. Сейчас тебе интересно. Ты готов раздвинуть ноги и потерпеть «болезненные ощущения», пока я сброшу напряжение… Но в моем представлении это и есть насилие. От секса обе стороны должны получить удовольствие. Настоящее, а не подобие оргазма, чтобы потом отделаться дежурной улыбкой. Я не животное, чтобы броситься на тебя, как на кусок мяса, думая только о своей похоти и желаниях. Извини, но это мерзко! – Оторвать бы Мерджиму крылья, а мне – язык, – проворчал я. – Давай называть вещи своими именами, а не в обычных попытках завуалировать печальную истину: я импотент. Увы! Если углубиться в терминологию, можно сказать, что в числе прочих особенностей эльфы страдают дисфункцией эрекции. И обычными медицинскими средствами, как с людьми, ситуацию не исправишь. И что? Это ведь, как если бы я был инвалидом. Без ноги или руки. Вот такая незадача – не хватает одной конечности. Ты бы разве относился ко мне хуже из-за этого? – Нет, конечно, что за глупости. – Вот! – мне показалось, что я нащупал корень недопонимания. – Может, я тогда просто отрежу себе член? Для остальных его функций придумаю какие-нибудь обходные пути… Судя по тому, как вытаращился на меня Карел, недопонимание только усилилось. – Кхм… Кериэль, у меня сейчас полное ощущение, что я упустил момент, когда ты успел сойти с ума! Я почесал в затылке. Карел, очевидно, понял, что просто так я не отстану, и покачал головой. – Это не исправит ситуацию, ты же должен понимать. Отсутствие члена не поможет тебе получить удовольствие. Это все равно будет видно. А попытки изобразить что-то такое, наслушавшись воплей в «Женском доме» не приведут к хорошему результату. И здесь возникает вопрос, какую ты преследуешь цель – если потешить любопытство, то разочаруешься. Это будет неловкая возня с неприятными ощущениями. А если все-таки заботишься обо мне, то я вряд ли смогу расслабиться. Настроение мне это точно не улучшит! И смысл? Триединый и Триада! – Почему секс и отношения – это так сложно?! – в сердцах выдал я. – А кому сейчас легко? – философски вздохнул Карел. – Все? Твой приступ любопытства пополам с альтруизмом прошел? Расходимся, наконец, спать? Ага, конечно, я так-то упертый. – Я могу немного покопаться в брачных артефактах, чтобы убрать дисфункцию! – предложил я, не собираясь сдаваться так просто. Киар недоуменно покосился на меня. – Еще могу накачать себя возбуждающим зельем! Конечно, обычный афродизиак меня не возьмет, но, если сварить аналог, подстроив под мою гормональную систему, утроить дозу, а вместе с действием артефактов заодно повысить чувствительность нервных окончаний… – Зачем вообще такие сложности, если можно просто оставить все, как есть? Ты вообще говорил: в крайнем случае потребуешь медицинского освидетельствования, чтобы обелить свое имя. После осуществления предложенного – дороги назад уже не будет. – И не надо! – мысленно я уже думал, как задурить артефакты, настроенные на то, что один из партнеров должен быть женщиной. – Пусть поищут других идиотов, которые станут как мы пахать ради общего блага. Дуэйн уже неплохо освоился с делами, не пропадет. А мы соберемся, возьмем Руджеро, детей и поедем смотреть мир. Разве не красота? И вообще, если бы кто-то что-то имел против наших «отношений» – уже давно бы вылез со своими осуждениями и претензиями. Карел, прости. Я выгляжу дураком, но это мои попытки позаботиться о тебе. Показать, как ты мне дорог. Ты мне столько всего дал, начиная с дружбы и заканчивая домом, что я даже не представляю, что могу предложить в ответ. Только вот себя. Пусть мои слова звучат глупо и жалко, но они более чем серьезные. Я сообразительный и быстро учусь. И уверен, что смогу доставить тебе удовольствие, если объяснишь, как нужно делать… Карел неожиданно потянулся и осторожно сжал мои пальцы в ладони. – Кериэль, как же ты не видишь?! Ты дал мне не меньше. И дружба, и дом – все это работает в обе стороны. Тебе не нужно делать что-то специальное и выворачиваться из кожи, чтобы показать свое отношение. Потому что я сам каждый раз думаю, достаточно ли даю в ответ. Может, это я мало вкладываюсь? И секс, тем более, с учетом твоих особенностей, лишнее. Признаюсь, ты действительно привлекаешь меня, иногда я даже украдкой… а иногда и не украдкой любуюсь тобой. Хорошо, хорошо! Как ты сказал, назовем вещи своими именами: я хочу тебя. Но при этом не желаю, чтобы ты переделывал себя, накачивался зельями и изворачивался, чтобы мне понравилось. Пожалуйста, не делай этого. Я не смогу тебе отплатить и это будет меня мучить. Тем более, ваши странные артефакты… я бы не рисковал их использовать. Не боишься повторить судьбу леди Мосфен? Я открыл рот. Закрыл. Подумал. Первая пренебрежительная реакция «это невозможно!» сменилась настороженным «кто ж, блин, наши артефакты знает!» – чисто в теории… ой, нет, не буду углубляться. А то потом такие кошмары приснятся, что совсем спать перестану. Карел посмотрел на мою озадаченную физиономию. – Вообще-то я пошутил… Я почесал в затылке. – Будем считать, что я посмеялся. – Ты серьезно? Это возможно? – Прости, – вздохнул, – но, пожалуй, я не готов проверять. – Ура! – закатил глаза Карел. – Можно спать?! – Можно, – я понял, что проиграл. Но, как принято говорить в таких случаях – битву, а не войну. – Кериэль… – укоризненно протянул Карел, когда я нагло придвинул к себе несколько подушек и принялся устраиваться на постели Киара. – А? А теперь-то что тебе не нравится? Вопрос с сексом мы закрыли. Временно. Пока у меня не появятся новые аргументы. Но в доме нам давно тесно, свободная комната пригодится. И раз уж город считает, что мы спим вместе… Карел покачал головой. – Рассчитываешь, что я не удержусь и полезу к тебе? – судя по хитрой улыбке человека, на эту мою выходку он не разозлился и против не был. – А есть шанс? – заинтересовался я. Карел перебрался на вторую часть кровати и, развязав пояс, стянул халат: – Несколько правил: во-первых, я сплю голым, во-вторых, принеси себе завтра одеяло. Имеющееся я быстро перетяну, ты останешься даже без краешка. В-третьих, иногда я говорю во сне. В-четвертых, никакой еды в постели! Знаю некоторых эльфов, которые любят перед сном поваляться с книжкой и похрустеть печеньем. Одна крошка – будешь спать на коврике. – Так, подожди, я не был готов к такому длинному списку и не успел записать, - развеселился я, обнимая подушку и смотря, как Карел выключает свет и ложится лицом ко мне. – Еще успеешь запомнить, если не передумаешь, – улыбнулся в ответ Киар. – Ты сам недавно сказал, что у нас впереди вечность. К чему спешка? Давай просто жить, как живется, не переделывая и не ломая друг друга. Совсем недавно я и не мечтал о том, что у меня появится семья. Уж прости, что использую для нашего сумасшедшего дома такое определение. Это ведь настоящее чудо. У живого мертвеца, сшитого с одной только целью – уберечь наместника, – есть те, кто мне дороги и кому дорог я; есть время и даже некое подобие души. Скажи кто-то год назад – решил бы, что надо мной издеваются. Кто знает, что случится еще через полгода? Через год? Может, когда Келебриэль и Оскарби убьют Триаду, что-то в нашем мире изменится. Может, ты изменишься, Кериэль. Или мы оба, и появится возможность для чего-то большего. Я знаю одно: вечность – это долго. Произойти может все, что угодно. Было бы славно. – Если подумать, все счастливые семьи – странные. И наш сумасшедший дом очень даже ничего, – я уже засыпал, убаюканный ровным голосом Карела: – мне нравится, что мы с тобой семья. Спасибо.