Чашка

Старый Свет Оскарби нравился. Почему-то этот факт необыкновенно удивлял Кериэля в их переписке. Эльф упорно твердил, что служитель просто не «распробовал» местный колорит, а вот пройдет немного времени, и он обязательно поймет, насколько все плохо. Сначала Оскарби послушно ждал, потом махнул рукой. Кое-какие минусы в глаза действительно бросались, но в быту служитель был неприхотлив, к климату привык быстро и находил комфортнее вечной жары океанского берега. А еще ему очень нравилась старинная архитектура и строгая геометрия храмов Триединого. Молиться Оскарби, правда, теперь не молился… а смысл, если слова адресовались самому себе? – но заходить в храмы любил. Знакомая атмосфера, запах ладана и воска помогали находить внутри себя силы двигаться дальше. Были здесь и парки – небольшие, без буйного разнообразия, привычного взгляду служителя, но вполне уютные. Поэтому Оскарби считал, что Кериэль просто предвзят в своих суждениях. Он воспринимал Старый Свет одной большой клеткой и не хотел видеть и замечать что-то кроме грязи и разрухи. Также служителю Освину помимо храмов и парков помогала находить силы и не сдаваться, как ни странно, Келебриэль. Хотя «помощью» назвать поведение эльфийки можно было с большой натяжкой и в остром приступе мазохизма. Келебриэль не терпела слабости и незнания, объясняла один раз и второго шанса не давала. Все, что она требовала, было необходимо выполнять с первой попытки и безупречно. Это было не то, что сложно – невозможно, но Оскарби каждый раз старался прыгать выше головы, чтобы угнаться за княжной Эрна. Получалось не всегда. Сказать по правде – две трети таких попыток проваливались. Келебриэль не кричала, не обзывала его бесполезным куском мяса и обузой; даже не ворчала, что зря потащила служителя за собой. Но смотрела так… что лучше бы уж кричала и оскорбляла. Сама княжна, несмотря на некоторые странности в поведении и тяжелый характер, была примерным солдатом их невидимой войны с Триадой и держала в железной дисциплине и себя, и тех немногих, кто успел примкнуть к сопротивлению. Оскарби смотрел на эльфийку и старался не отставать. Тренировки и сложные задачи держали служителя в постоянном тонусе и стрессе, и это замечательно отвлекало от посторонних, совершенно неуместных в их деле мыслях. И от тоски, конечно. К сожалению, на снах не сказывалась даже усталость – они неизменно находили лазейки, чтобы принести одновременно и немного счастья в короткие часы забытья, и боли, остающейся на сердце после пробуждения. Борьба с Триадой двигалась медленно. На этом настоял служитель Освин, считая, что сгоряча они наломают дров, наделают ошибок и цели не достигнут. Риваэль Хвэста проиграл лишь потому, что устал ждать и сорвался. Будь он осторожнее, выжди еще немного – их история сложилась бы иначе. Оскарби корил себя за подобные мысли, но иногда в плохие дни размышлял, что неизвестно, каким бы божеством стал первый крадуш, но Гента при этом осталась бы жива. А, может, и не осталась. Гадать и додумывать было бесполезно, сослагательного наклонения история не знала, но дурацкое наваждение преследовало по пятам, словно тень. Служитель неспешно возвращался в дом, снятый Келебриэль на окраине приграничного городка – всего в десятке лиг начиналось Первоземье. Охватить все дороги, ведущие из эльфийского леса, наблюдать за всеми поселениями, находящимися по близости, было, конечно, нереально. Поэтому, посоветовавшись с Кериэлем, который отлично помнил, как до убийства крадушей между ними делилась территория людских королевств и где удобнее было охотиться, служитель и княжна остановились именно на этом городке. Он был примечателен тем, что поблизости располагалось целых три крупных монастыря – два женских и один мужской. Так что через город проходили десятки паломников, желающих поклониться святым местам и окунуться в чудесные целительные источники, вокруг которых и основались монастыри. Постоянный поток новых людей, ко всему прочему – верующих, – не мог остаться без внимания крадущих души. Сегодня Оскарби возвращался с новостями. Дом был хоть и двухэтажный, но скромный: три спальни, кладовая, узкая гостиная, куда едва влез стол и пяток стульев для собраний, и крошечная квадратная кухня, большую часть времени пустующая. Келебриэль предпочитала перекусывать в городе, чтобы не тратить время на готовку и мытье посуды, а служитель Освин голод теперь не ощущал. Есть – ел, но редко. Вспоминал раз – два в неделю, неохотно покупал на местном рынке немного фруктов и снова забывал. Судя по тому, что писал Кериэль – это было нетипично. Лорд Киар, к примеру, со слов эльфа, никаких изменений в аппетите не замечал. Впрочем, и княжна Эрна не отказывала себе в удовольствии заказать в трактире жирную свиную рульку с парой стаканов пива. Зато она больше не нуждалась в подпитке душами. Хотя иногда, по ее признанию, скучала по приятному теплу чужой жизни. Так что, скорее всего, вопросы питания служителя были вызваны тем, что он и до поглощения части Триединого, не любил предаваться чревоугодию. Теперь же сила внутри просто исполнила желание носителя – свести к минимуму потребности слабого смертного тела. Толкнув входную дверь, Оскарби услышал мужской голос из гостиной. Говорили сухими рублеными фразами – отчитывались. Разувшись и сняв в прихожей утепленный плащ, служитель сначала зашел на кухню и вымыл руки, и только затем присоединился к беседе. – Доброго вечера, – поздоровался он, остановившись в дверном проеме и вежливо склонив голову. Келебриэль ограничилась кивком, не отрываясь от пересчета маленьких склянок, в которых ярко светились нити чужих душ. А высокий золотоволосый эльф с готовностью поднялся со своего места и протянул Оскарби руку как равному. – Приветствую, служитель Освин. – С возвращением, лорд Берриан, – Оскарби с готовностью пожал узкую холодную ладонь. О равности можно было, конечно, поспорить. С одной стороны – человеческий мальчишка низкой крови, едва справивший два десятилетия, должен был падать ниц перед прекрасным эльфом – едва ли не древнейшим из живущих ныне. С другой – сейчас Оскарби был почти богом. Иногда даже творил чудеса. Случайно, не всегда к месту, но в его силе сомневаться не приходилось. Золотоволосый эльф же давно утратил величие – в ясных синих глазах таился голод, дивное лицо искажала жесткая брезгливая гримаса. А после длительного путешествия между материками выглядел лорд Берриан и вовсе потрепанно и плохо. – Прекрасно, – Келебриэль закончила считать склянки и убрала в бархатный мешочек. – Братец так расщедрился, что даже страшно. Пожалуй, теперь у нас есть, чем оплатить услуги некоторых моих знакомых… – А кости? – уточнил Оскарби. Вообще-то целью визита лорда Берриана в Новый Свет были оставшиеся после распада Триединого двенадцатые ребра жертв Хвэста. Кериэль оказался запасливым эльфом и приберег их на случай, если служителю и княжне не захочется заниматься массовыми убийствами. – Уже лежат в кладовой, – криво улыбнулась Келебриэль, – но нам не хватит. Часть ребер была повреждена, когда Киар разбил клетку. Однако с запасом душ я найду умельцев проводить подобные операции. – Я вышел на след крадуша, – также поделился новостями служитель, – она пользуется амулетом иллюзии, но я уверен, что это эльфийка. Заинтересовалась семьей паломников, остановившихся в приюте при церкви Святого Николаса. Думаю, завтра выйдет на охоту. – Отлично! Крадуш нам не повредит, – Келебриэль довольно потянулась и повернулась к Берриану, – составишь мне компанию? Не убедим – придется убивать. Разговоры об убийствах до сих пор не приносили Оскарби никакой радости. Чтобы не слушать планы эльфов, он отошел на кухню и заварил чай. Кружки в этом доме были простые, глиняные. Совсем не похожие на красивый сервиз Генты. Но почему-то каждый раз служитель все равно вспоминал уют маленького фиолетового дома и те пузатые чашки на полке у окна. Оскарби так погрузился в свои мысли, что совершенно не заметил, как в гостиной стих разговор и заскрипела лестница – лорд Берриан направился отдыхать после долгого путешествия. – Покажешь завтра приют, – голос Келебриэль раздался за спиной так неожиданно и громко, что служитель вздрогнул, резко повернулся и, задев кружку, сшиб на пол. По углам кухни разлетелись неровные глиняные черепки. Освин, растерявшись, поспешил их собрать, порезал ладонь об острый край одного из осколков и с неожиданной злостью отшвырнул его в сторону. – Триада! Келебриэль проследила, как порез затягивается сам собой, пожала плечами и криво, брезгливо ухмыльнулась. – Я знаю, что ты не любишь такие «разговоры». Покажешь, под чьей личиной скрывается крадуш, и свободен. Не психуй. Повезет – до убийства не дойдет. Нам очень нужны крадущие души, так что я пойду на уступки и попробую найти компромисс. Я умею вообще-то. – Это не из-за крадуша, – с неохотой сообщил Оскарби, достал из-за двери веник и принялся подметать. – Просто чашки… сложно объяснить. Они напоминают о той жизни, которой у меня, скорее всего, и не было бы – пустые мечты. Но я не могу перестать думать, что теперь уже точно ничего не вернуть и не сделать. Раньше у меня хотя бы была надежда… – Болит? – участия в голосе эльфийки не прибавилось, но смотрела она странно: чуть наклонив голову и пристально, не моргая, будто пыталась разглядеть эту боль внутри служителя. – Ноет, – сознался Освин, механически двигая веником, – вроде думаешь, что отпустило, но нет, внутри что-то снова перегорает, хотя, казалось бы, и так уже один пепел. Взгляд Келебриэль потяжелел: – Знаешь, у каждого есть такая «чашка». Бьется она, а на осколки разлетаешься ты. Оскарби кивнул и собрался высыпать подметенные черепки в мусорку, как эльфийка остановила его. – Только ты забываешь одну вещь, церковник. Теперь мы – боги, – лицо Келебриэль побелело, из носа вытекла тонкая струйка крови – с новыми силами княжна еще не сладила, хотя и исправно училась пользоваться. Черепки дрогнули и медленно, путаясь друг в друге, снова стали неказистой чашкой. – Ты слишком правильный, Освин. Пора бы уже начать творить чудеса для себя. Служитель поставил склеенную кружку на стол. – Я не смогу, – прошептал он. – Сейчас – да, – согласилась Келебриэль. – Но мне хочется верить, что мы способны на большее. И именно ты – тот, кто был ближе всего к Триединому из нас, – сможешь подчинить силу. Оскарби не нашелся с ответом. Он только кивнул и, пытаясь унять боль в груди, побрел в комнату. Ему снился маленький фиолетовый дом, цветущие на подоконнике фиалки и красивые чашки на полке – их покрывал тонкий слой пыли, ведь Кериэль не всегда мог найти свободное время на уборку. Дом скучал по хозяйке; Оскарби тосковал по своей недоверчивой колдунье; город на берегу Атласного океана не отказался бы от хорошего дипломированного мага; а розы у костела святого Михаэля надеялись, что у юного служителя когда-нибудь найдется повод вернуться к ним. И для всего этого требовалось всего одного чудо. За сотни сотен лиг от Старого Света дверь маленького фиолетового дома тихо скрипнула, пропуская свою неожиданную, но долгожданную гостью.