Патологически не меняется

♪ Blanks — Asking for too much

— Тэхён? Узнаёт по одному имени, что произносят посреди ресторана. Боится обернуться, впадает в прошлое, будто там его настоящая жизнь, будто в боли гораздо теплее, чем в свободе. Внутри вновь двадцать, хотя уже намного больше. Сколько лет прошло? Он не считал, а потому быстро вспомнить не может. Он должен обернуться. Вдох. Оборачивается. Вздрагивает дыханием. Чонгук всегда любил бренды, и взгляд Тэхёна цепляется за лейбл на сумке того, кого видеть боится — боится до дна своей души. «Он потратил на дорогую сумку последние деньги, а после питался дешёвой едой», — Тэхён цепляется за мысль, он в ней уверен сильнее, нежели в себе. Ему уже не двадцать, и Чонгук не сможет причинить ему зла — напоминает себе об этом. По-прежнему молоды, но не так, как прежде. Тэхён нынешний манипуляциям прошлого не поддастся. — Привет, вау, не ожидал тебя здесь увидеть. Почему же? Тэхён ведь не так прост, как раньше, он может позволить себе дорогой ресторан, обладая уверенной карьерой дизайнера. Знакомые за его столом их не перебивают. Они не ведают, что Тэхён столкнулся с прошлым собой и текущим чужим. — Привет, да, я на встрече здесь, — уповает, что Чонгуку хватит этого, чтобы не мешать и уйти. Он ведь всегда воспринимал слово «встреча» как вечное-серьёзное, на что идёшь вопреки, потому что от неё зависит будущее. Чонгук возводил встречи в культ, хотя за ними не стояло ничего — ему нравилось играть человека бизнеса. То был спектакль, в который он верил сам и заставлял поверить других. И Тэхён верил. Люди верили. Быть может, верят до сих пор. Если так, Тэхёну их даже жаль. От текущей тэхёновой встречи ничего не зависит, всего лишь ужин в приятной компании, но пускай Чонгук сам интерпретирует её как пожелает. Надежда полнится страхом. Страхом полнится надежда. Их не разорвать. Чонгук не уходит и улыбается, Тэхён догадывается, что тот всерьёз рад его видеть. Радость в одну сторону. — Как ты? Я думал, ты переехал, — говорит Чонгук. Тэхён хотел, писал об этом в соцсетях, но жизнь распорядилась иначе, пришлось ухаживать за больной матерью, и об этом он в постах умолчал. Выходит, Чонгук его читает иногда. Тэхён не видел его среди подписчиков, узнал бы, каким ником и аватаром Чонгук бы не прикрылся. Знает его лучше, чем хотел бы, и это иррациональное и глубокое — то, что не стирается годами, новыми отношениями, свежими воспоминаниями. — Пока здесь, — коротко и молясь, чтобы его столик оставили позади. — А я вернулся после учёбы в Англии, в Оксфорде на MBA учился. Тэхён ведь не спрашивал, ему неинтересно, ему не верится, потому что Чонгук в прошлом уже врал об образовании, познаниях в иностранных языках, работе, людях — обо всём, включая их общее будущее. Как хорошо, что его не случилось. Оно не было бы рассказанной Чонгуком картинкой: они проходили это десятки раз — один говорил, второй верил, и все разы сценарий совместного будущего ломался. Тэхён тогда напоминал об обещаниях ему данных, но после оказавшихся пустышками. И каждый раз напомнишь — случится скандал, а виноват всегда тот, кто доверился, прикрыв глаза перед правдой. Чонгук вдалбливал, что Тэхён просто его не понимает. Тэхён злится. Не на прошлое, он с ним смирился, то просто опыт, а опыт плохим быть априори не может, ведь из него и соткан человек. На настоящее. На то, как Чонгук одной фразой о Лондоне и Оксфорде, которые наверняка фальшивка, показывает личное превосходство. Так было всегда. — Поздравляю, — кривится улыбкой. — Собираюсь машину купить. Выбираю между BMW и Mercedes, что думаешь? Блять, серьёзно? — Чонгук, я не знаю, — жёстче, чем когда-либо. — Тебе, кстати, идёт блонд, но добавь тёплого оттенка. Ему больше не страшно, и его больше не задевает. Чонгук обещал его одеть в дорогую одежду, но по правде одевался в неё лишь сам. Он обещал отправить к хорошему парикмахеру, но и здесь шёл к нему сам. Слова-пустышки, он ими овладел в совершенстве. Тэхён давно не корит себя за слепую веру, потому что разобрался, как она сработала — Чонгук не просто всыпал в него обещания, он в сказанное собой искренне верил и не замечал, что выдаёт ложь. Патологический лжец — вторая натура Чонгука. Тэхён читал, что так бывает на хроническом уровне. Быть может, у Чонгука даже раздвоение личности, хотя к психотерапевту он идти не желал, и потому специалист его не диагностировал. Только грустно, что Тэхён не единственная жертва, — ему известно о других. Как у них дела? Они тоже справились с тем, что Чонгук был в их жизни, или же нет? — Мне неинтересно твоё мнение и твоя жизнь, Чонгук. — Да ладно тебе, столько времени прошло. Нельзя же вечно обижаться. Может, выпьем как-нибудь кофе? Тэхён был тем, кто ушёл. Они пытались порвать — то один, то другой инициировал разрыв, но каждый раз окунался обратно. Чудо, что Тэхён смог сломать их связь. В один вечер, легко и просто, без сожалений после. И всё же потребовались годы, чтобы пережить. Его никогда не тянуло к Чонгуку вновь, но опыт с ним мешался, отражаясь на жизни без. Тэхён дважды падал в зависимость с другими, дважды выползал, долго рефлексировал, проходил психотерапию и наконец-то научился опираться на самого себя. «Родился в рубашке» — так он говорит о покинутом вовремя шторме прошлого, что не успел его доломать. — Нет, я не обижаюсь, Чонгук, мне неинтересно. Прошу, уходи и не беспокой меня вновь, если увидишь. Как было страшно вначале — боялся обернуться. Теперь же смело смотрит снизу-вверх со своего места, потому что это Чонгук пытается что-то доказать, это важно для него, не для Тэхёна. Последнему плевать, он с момента разрыва ничего Чонгуку доказать не пытался. — Я понял, ты всё ещё слишком подвержен эмоциям. Ухожу. Вдыхать четыре секунды, посмотреть вслед, держать воздух четыре секунды, закрыть глаза, выдыхать четыре секунды, посмотреть на знакомых, не дышать четыре секунды, слабо улыбнуться, вдохнуть и наконец-то произнести: — Простите. Так о чём мы говорили? Тэхён был прав: он изменился, Чонгук — нет.