***
В Сет-Маат девушка прибежала вся раскрасневшаяся, с растрепанными волосами. Небо к тому времени окрасилось в оранжевый цвет. Тяжело дыша, Эвтида скрылась за ближайшим домом, чтобы отдышаться, не попадаясь никому на глаза. Эва осела на землю, подтянув ноги к груди. Сложив руки на колени, она уткнулась в них лбом. Морок, который мешал в глазах, спал еще на пол пути в поселение. Как-то не вовремя всплыл текст, прочитанный накануне в библиотеке о молодом мужчине, заманивающем путников в пустыню, где они гибнут. Если это и правда был он, слова о втором дне рождения обретали смысл. Божественная ли сущность стояла перед ней? Или это только игра воображения под палящим солнцем? Спустя некоторое время в поселении уже раздавались голоса охотников. Вернулись после исполнения своих обязанностей. Выходить из укрытия совершенно не хотелось. Слишком много потрясений за один день для и без того напряженной шезму. Но лучше хотя бы мелькнуть, показаться, чтобы не потеряли и не подняли панику, тем более, что скоро отряды должны были возвращаться обратно в Фивы. Поправив одежду и волосы, Эва вышла в улицу. Чуть не вскрикнув, развернулась, почувствовав, как ее схватили не слишком сильно за запястье. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Исмана, смотревшего на подругу не менее удивленно. — Ты где была? Уже хотел сообщить, что где-то потерялась. Эвтида выдохнула с облегчением, накрыв глаза свободной ладонью. — Ты в порядке? — парень заботливо погладил подругу по плечу. — Все нормально, Исман, не переживай. Гуляла я. Да и где могу потеряться? Эпистат не позволит никому из его отрядов исчезнуть, даже простому писарю. Пески перекопает, Нил заставит течь по новому руслу, но найдет, — усмехнулась. Как Эва и предполагала, у Амена возникли к ней вопросы, когда они собрались в одном из домов, чтобы обсудить произошедшее в гробнице эпистата Яхмоса. И лишь благодаря помощи Незримого и находчивости Исмана девушке удалось избежать допроса. Но это не значило, что ей не угрожала опасность. Возле лодки голова вновь закружилась, хотя солнце уже почти скрылось за горизонтом. Жар где-то в груди обуял Эву. Чувствуя на себе уже знакомый алый взгляд, она завертела головой. Как мираж, вдалеке появилась высокая фигура, но почти сразу исчезла. Но морок все не проходил. Тело ощущалось легким, в голове — эйфория. Словно одурманенная, Эвтида посмотрела на эпистата. От глаз его голубых дыхание перехватило. Не без труда девушка отвернулась, игнорируя внимание мужчины. Но чувствовала, что все то время, пока они плыли, он возвращался к ней, хмурил брови, о чем-то размышлял. Бросал на Ливия, который сидел рядом с ней, недовольные взгляды и кривил губы, едва не скалясь. Не понимала Эва, почему эпистат так себя ведет. А перед глазами то и дело всплывал образ Аша среди раскинувшегося оазиса. Тело бросило в жар, словно он снова рядом стоял, нашептывая ей на ухо, маня за собой. Девушка свела ноги сильнее, не в силах бороться с нахлынувшей волной возбуждения. Укрылось ли это от кого-то или нет, имело ли значение? Эвтида думала, что медленно сходит с ума. По пути она разговорилась с Ливием, чтобы отвлечься хоть немного от реакции своего тела. С трудом она давила в себе вздохи и стоны под частыми взглядами голубых глаз. Амен прогнал ее из гробницы, после обыскивал с особой тщательностью неочевидные места: пол, арку, саму мумию еще раз, крышку саркофага. Эва догадывалась, что именно там могли остаться какие-то незаметные глазу не сведущего человека следы, ставшие подсказкой для эпистата. Но все это слышала из уст лекаря где-то там, вдалеке. Миражи перед глазами не желали растворяться даже когда рядом оказался Амен, чтобы убедиться, что с Эвой все в порядке. Не обращая ни на кого внимания, он взял девушку за подбородок и поднял ее голову, вглядываясь в лицо, читая что-то по глазам. Ее дыхание приласкало его кожу, после чего он ослабил хватку. Легкий румянец проступил на щеках Эвы, взгляд стал с поволокой. — Ты вся покраснела. Никак перегрелась на солнце, — тихо произнес мужчина, не давая и слова вставить Ливию. — Где была после осмотра гробницы? — Вдоль Нила гуляла, — прошептала Эва, опуская глаза. Ей так хотелось приластиться к его руке. Большой и теплой. Перед глазами все поплыло. Эвтида начала заваливаться прямо на Амена, теряя равновесие, а потом совсем провалилась в темноту.***
Очнулась девушка, когда яркие лучи проникли в окно. Прикрыв лицо рукой, Эва перевернулась и спряталась в подушках. Она ощущала слабость, но дурман наконец спал и стало даже дышать легче. Оглядев комнату и не заметив Дии, Эвтида поднялась с постели. После того как умылась и привела свой внешний вид во что-то более приличное, чем до этого, девушка вышла на улицу. Должно быть, она потеряла вчера сознание. Прямо на руках эпистата Амена. Липкий холодок, вызывающий тревогу, пробежал по спине. Принимать пищу пришлось в одиночестве. В поселении осталось не так много народу. Эва предположила, что, пока она лежала без сознания, все разъехались по делам и вернутся не раньше вечера. Почти завершив трапезу, девушка услышала шорох ткани. Подняла голову — перед ней стоял Исман. — Ты как, Эме? — Чувствую слабость и головную боль, но мне гораздо лучше, — буркнула в ответ Эвтида. Исман продолжал буравить взглядом. Тон ее стал немного возмущенным. Забота друга льстила ей, но девушка предчувствовала, что за этим последуют расспросы. Рядом с Эвой на земле уселся черный пес и положил морду ей на колено. Она улыбнулась животному, погладив его между ушами. — Что с тобой произошло? Тебе плохо ведь стало не из-за солнечного удара, хоть симптомы и оказались схожими. Проницательность Исмана иногда пугала Эвтиду. Впрочем, это не было удивительным, ведь они много лет жили бок о бок как брат и сестра. — Ты прав, но я пока сама не разобралась. Не хочу тебя тревожить. — Уже тревожишь, Эме, — фыркнул парень, склоняясь ближе к подруге. — Я беспокоюсь, как бы ты не попала в очередную передрягу. Тебе же никогда не сидится на месте. Эвтида накрыла руки Исмана своими. — Прости, — тихо ответила она на его слова. Почувствовала, как он перехватил ее ладони. — Я обязательно все тебе расскажу, как только пойму, что к чему. — Эпистат сказал, чтобы ты сегодня отдыхала. Вечером хотел с тобой о чем-то поговорить, — Исман поджал губы, крепче стиснув пальцы на руках девушки. — Пей больше воды и сиди в тени. Я должен помочь Ливию с документами. — Иди, — Эва нежно улыбнулась другу. Без дела день тянулся медленно. Сидя на лестнице возле дома, Эвтида погрузилась в мысли о встрече с Ашем в оазисе. Гладя лежавшего мордой на коленях пса, пришла к выводу, что в самочувствии плохом ее виноват именно тот мужчина. Одурманил он ее или проклял? Но одно Эва поняла точно — без рук Амена, казавшихся прохладными при прикосновении к ее коже в тот момент на лодке, она готова была броситься в Нил, лишь бы не испытывать больше жара и помутнения сознания. И даже страх перед крокодилами тогда отступил. Шестое чувство или магия шезму, но Эвтида понимала, что это не последняя встреча с Ашем. Стоило быть с ним осторожнее. Не поддаваться больше соблазну прогуляться в одиночестве к чудесным оазисам. При одном воспоминании о нем сердце начинало ускоренно стучать. А перед глазами красный образ мужчины сменялся иным, белым. — Идем. Что-то опять мне дурно. Поднявшись на ноги, Эва позволила псу пройти в дом, затем вошла внутрь сама.***
К вечеру в поселении снова закипела жизнь, полились разговоры и мужской смех. За ужином Реммао намекнул ей и Реймссу, что скоро у них появится заказ. Следовало подготовиться к нему, потому что направление для девушки окажется новым. Тревога затопила Эвтиду. Еда, которая и так не лезла, встала совсем поперек горла. Не он ли говорил о том, чтобы они были осторожны и не высовывались перед носом охотников? А теперь сам толкает туда, где любая ошибка может стоить жизни всем им. После ужина Эва отправилась к дому эпистата. Помня слова Исмана о том, что Амен хотел о чем-то поговорить, юная шезму постучалась в дверь, спустя несколько мгновений из-за которой послышалось приглашение войти. Ее встретил полумрак. Множество свечей и запах масел, которыми пользовался эпистат, создавали довольно интимную обстановку. На мгновение Эва даже забыла, за чем пришла, вдыхая аромат граната и мирта, которым пропахло все помещение. Мурашки пробежали по смуглой коже. Некстати вспомнилось прикосновение мужчины к руке. Нежное, крепкое. И как она оказалась близко к нему, возле его разгоряченной груди. От воспоминаний голова пошла кругом, вызывая приятную слабость в ногах. Возникло напряжение внизу живота. Едва не застонав в голос, ощущая, как возбуждение медленно захватывает сознание, Эвтида осмотрела комнату. Тени завораживающе танцевали на стенах. Амен сидел за столом, склонившись над свитками. На оголенные плечи и белые волосы падал свет свечей. Он поднял голову, и Эвтида могла поклясться, что такой пронзительный взгляд она еще не ловила на себе. Словно свиток, что лежал на столе, он читал ее по глазам. Видел душу. Видел предвкушение и дрожь. Встав из-за стола, мужчина подошел почти вплотную, разглядывая лицо гостьи. И она смогла лучше рассмотреть его. В такой обстановке он казался совсем нереальным, как Аш со своими красными волосами и глазами. В одно мгновение голову Эвы посетила абсурдная мысль: не божество ли перед ней стоит? Он приподнял ее голову за подбородок. Возвышался над ней, показывая свое положение во всех смыслах. И Эва трепетала, боялась и восхищалась. — Как чувствуешь себя? От его голоса ноги ее едва не подогнулись. Низкий и тихий, он обволакивал словно томная мелодия, погружал в дурман. Эва не удержалась. Подняла руки к ладони, которой эпистат придерживал ее подбородок. Тихий стон сорвался у Эвы, как только она ощутила прикосновение большого пальца к нижней губе. Глаза Амена потемнели, а бровь изогнулась. Он немного ухмыльнулся, оценивая ее реакцию. — С тобой что-то не так, Эвтида, — прошептал эпистат, вглядываясь в янтарные глаза, что ярче заблестели в огне свечей. — Ты одурманена? — Вам показалось, господин, — мотнула головой. — Врешь. Расскажи мне. Он обласкал дыханием ее ухо. Девушка придвинулась ближе, прильнула к крепкой груди. Амен не позволил ей долго насладиться прохладой его кожи, голову ее за волосы оттянул, заглядывая снова в глаза. Словно опьяненная вином из голубого лотоса, Эва ластилась к эпистату. Находясь в эйфории, она улыбнулась Амену. Оставила поцелуй на пальце, что все еще касался ее губ. Во взгляде ее плескалось желание. — Молчишь, значит? — Белоснежные ресницы дрогнули. — Моя непокорная Неферут, я все равно узнаю, что ты скрываешь. Твои тайны, твои мысли. Долго ты прятаться все равно не сможешь. Оступишься, ошибешься. Улыбнулся, во взгляде появился голод. Не успела Эвтида даже охнуть, как почувствовала его губы на своих. Он провел по ним языком и вновь поцеловал, немного жестче, настырнее. Эва приоткрыла губы, и Амен воспользовался моментом, чтобы проникнуть в ее рот языком. Обнял, прижал к себе за талию, чтобы девушка ощутила его крепкие мышцы своей кожей. Чтобы почувствовала, как и он испытывает на себе тот дурман, который исходит от нее. Эва неумело отвечала на поцелуй, водя ногтями по широким плечам, оставляя розоватые следы. От мужчины так ярко пахло гранатом и миртом, возбуждая желание и страсть. Прикосновение к мягким волосам Амена почти доводили Эвтиду до экстаза. Могла ли она подумать, что окажется в объятиях эпистата? Того, кто может стать ее палачом, ее погибелью. Он уже убивал ее. Терзал в сладком поцелуе. Спустился рукой к бедру, сжал нежную кожу под тканью светлых одежд. Эва застонала, не отстраняясь от его опухших губ, чувствуя, как все больше растекается желание по венам. Она повела бедрами в попытке сбросить напряжение между ног. Амен замер. Зрачки его стали большими, почти скрывая голубой цвет глаз. Он подхватил Эвтиду на руки, будто она ничего не весила для него. А спустя мгновение девушка почувствовала спиной мягкую постель. Он прильнул к ее шее, рукой выводил узоры на коже бедра. Не испытывавшая ранее таких ласк, Эва не знала, куда деться от обрушившегося на нее удовольствия. Ей казалось, что это только видение и она вот-вот проснется в своей постели. Новый поцелуй увлек ее в пылающую страсть, заставляя отбросить последние сомнения в реальности происходящего. Эпистат прихватил чувствительную мочку уха, срывая с губ Эвы новый стон. Она прижала его за шею ближе к себе, вцепилась другой рукой в волосы, моля о еще одном поцелуе. Ее совершенно не пугало в этот момент, что Амен был гораздо крупнее и тяжелее ее. Возбуждение с новой силой разжигало огонь, когда любовник провел пальцами под одеждой по животу, а затем ниже, касаясь нежной кожи и отодвигая белье. Эва задрожала под лаской, с трепетом и нежностью произнося его имя. — Эвтида, — наполненный страстью голос Амена коснулся уха девушки, — была ли раньше так близка с кем-то? Одурманенным взглядом она посмотрела в его глаза и покачала головой, не имея сил связно дать ответ. Его улыбка опьяняла. Амен подарил ей жадный поцелуй, затем опустился ниже, к шее, к груди, что все еще скрывала одежда. Прямо через ткань он лизнул сосок, накрыл губами. Эва выгнулась, прижимая его голову сильнее, моля продолжить. Моля подарить ей еще этого наслаждения. Она двинула бедрами ему навстречу, когда ласка пальцами возобновилась. Ощущала, как он нежно и уверенно двигал ими по клитору и вокруг него. В один момент все прекратилось. Эвтида захныкала, лишенная ласк. — Хочу видеть тебя полностью, — промурлыкал он. Помог освободиться Эве от одежды. Медленно раздевал, смакуя, как больше загорелой кожи открывается жадному взгляду. Освободил себя от штанов и белья. Девушка невольно застонала, увидев его нагого и возбужденного. Хотя ей не с кем было сравнивать, отметила про себя, что он оказался большим не только в росте и плечах. Амен, наконец, снова прикоснулся языком к чувствительному соску, второй ласкал пальцами. Прикосновения кожи к коже ощущались острее, желаннее. Эва водила ладонями по плечам эпистата, дразня его собственным именем, которое она произносила дрожащим от страсти голосом. Погруженная в негу удовольствия, Эвтида громко застонала, почувствовав его язык на клиторе. Амен устроился между ее ног, удобнее перехватил ее бедра, оставляя на нежной коже ласки и поцелуи. Видел, как она краснеет от его взгляда, его действий. Довольно облизнулся, наслаждаясь. Девушка подумала, что Амен наверняка имел опыт в любовных делах. Так умело он подводил ее к удовольствию, которое уже подбиралось к ней. Заставлял дрожать, молить не останавливаться, вцепившись в белоснежные волосы. Эву ласкали не только язык и губы, но и тихие стоны, немного рычащие, которые издавал сам эпистат. Она громко закричала его имя, когда оргазм, словно воды разлившегося Нила, обрушился на нее. Выгнулась, стараясь убежать из его рук, но Амен не позволил ей этого. Продолжил терзать клитор. А после навис, поцеловал. Страстно, грубо. Эва почувствовала член, как терся он о нее, собирая влагу, прежде чем медленно войти. Амен не оставлял ее губы, отвлекая от неприятных ощущений. Девушка вцепилась ногтями в его кожу, застонала в его рот. Он старался быть нежен. Старался сдерживать свой пыл и страсть, чтобы не сделать больнее. Эва в полной мере ощущала тяжесть его тела, приятно придавливающую ее к смятой постели. И не могла привыкнуть к тому, как Амен наполнял ее. Так сильно, так желанно. Когда девушка обхватила его ногами за бедра, немного двинулась навстречу, взглядом прося продолжить, эпистат задвигался. Слишком медленно, испытывая себя и Эвтиду. Но не смог долго дразнить, переходя на более быстрые и резкие толчки. Эва не сдерживала стонов. Плевать, что кто-то их мог услышать. Она испытывала дискомфорт. Слишком большой он был для нее, но в тоже время ей хотелось кричать от восторга, видя одурманенное желанием и похотью лицо эпистата. Как дрожали его белые ресницы, как стекали капли пота по коже. И как он тихо то ли шептал, то ли рычал ее имя. Каждое движение пусть не физически, но морально приносило Эвтиде удовольствие. Она потянула его на себя, сама поцеловала, запуская пальцы в волосы мужчины. И он отвечал. Они сгорали в своей похоти, страсти и дурмане, заставляющих их желать друг друга так сильно. Амен толкнулся в девушку еще несколько раз и кончил, замерев. Прижал сильнее своим телом к кровати, оставляя поцелуи на шее. Эва обняла его, не позволяя покинуть ее или отстраниться. Услышала голос Амена. Довольный, хриплый. — Ты моя, маленькая шезму, — глядя в ее глаза. — Моя. Поцеловал нежные губы, лизнул, будто запечатывал сказанные слова. — Ч-что? — Эва уставилась ошарашенно на эпистата. — Ни люди, ни боги не заберут тебя, Эвтида. И тот, кто наслал дурман на тебя, не сносит своей головы, — он нежно немного оттянул ее голову за волосы. — Я не делюсь тем, что принадлежит мне. А ты моя. В голове Эвы как мираж появился образ Аша. И, словно где-то рядом, ушей коснулся его смех, что слышала, когда убегала от него из оазиса.