«Я хочу обнимать тебя вечно.»

Самое ужасное — это ехать к Васе на другой конец города. Сашке это не очень нравилось — по часу стоять, постоянно боясь, что пропустил свою станцию, хотя все остановки помнил наизусть. В наушниках Морозова играла песня дуэта «Электрофорез» — «Алкоголь мой враг». Скрипачу в принципе очень нравился этот дуэт, ведь в их песнях он находил себя. Экран телефона резко засветился, показывая сообщение. Саня быстро ввёл пароль и открыл телеграм. вася (°^°) ———————— санька, ты где? я в метро еду на какой станции?? на ******* ещё 20 минут... ладно( не грусти, вась я не грущу!! ты взял скрипку?? да ураураураурарурвр япияпияпияпияпияпяипяияпяияряияпя ——————————————————————————————————— Морозова всегда забавляла манера переписки Астафьева. Если черноволосый писал коротко и ясно, в основном не используя смайлики и стикеры, то вот блондин кидал стикер через сообщение. Ещё фотограф обожал реакции, у него даже тг премиум был. Правда, только на 1 месяц, но хоть что-то. Ещё Сашу забавляло то, что даже если они с Васей не виделись хоть 1 день, как только они встретятся Астафьев разведёт руки в стороны, как бы спрашивая «Можно обнять?», а Морозов подойдёт к нему в плотную и обнимет крепко-крепко, словно они не виделись 10 лет. Вообще, фотограф в принципе был по своему забавен и мил. Именно это и нравилось Саше в Ваське больше всего. Эти обьятия, постоянное желание последнего физически контактировать со скрипачом, сразу выдавая тактильный голод. Вообще, о том что Астафьев очень тактилен Морозов знает уже давно. С самого детства фотограф обожал объятия и любил держаться за руки. Однажды, Вася захотел обнять Алину, но та лишь коротко ответила: «Нет». У Астафьева тогда был очень расстроеный взгляд, и Саше показалось что фотографу резко стало холодно внутри. Поэтому Морозов подошёл к нему и обнял со спины, сказав: «Давай я тебя обниму». В тот момент голубые глаза Васи словно засветились и он развернулся лицом к скрипачу, обнимая ещё крепче. Саша тоже любил объятия. У него много плюшевых игрушек, несмотря на возраст — 16 лет всё-таки! Хотя, какое отношение плюшевые игрушки имеют к возрасту? Но вот в отличии от друга, Морозову повезло больше — у него нет тактильного голода, ведь старшая сестрёнка Марина всегда готова к обнимашкам. А у Астафьева нет никого, с кем можно обниматся. Кирилл всегда в разъездах из-за баскетбола, Рома в коледже, а Алина вообще неизвестно где. И вот ещё какая незадача — брат и сестра Морозовы живут на другом конце города. *** Сашка вышел из подземки. Уф, свежий, прохладный, вечерний летний воздух! Гораздо лучше чем в вагоне, который набит кучей людей. Морозов замечает впереди не очень высокую фигуру в таких же как и у него шортах и бирюзовой футболке. Сначала скрипач колебался, но когда заметил заколку в виде розового цветка, сомнений не осталось — это Вася. — Санька! — Крикнул фотограф. Астафьев подбежал к другу, и привычно раскинул руки в стороны. — Можно?… — Можно. — По-доброму ухмыльнулся Морозов, подходя вплотную. Через секунду уже давно ставшими родными руки обхватили его, тепло приветствуя. Вася, не распуская объятий положил голову Сашке на плечо. — Я скучал, Саш. — Улыбка не сходила с лица фотографа. — Я тоже. А ещё я скучал по тому чувству, когда ты называешь меня не Саня, а Саша. — Скрипач тоже улыбался. Вообще, Морозов редко улыбается, да и не особо это любит, но ради Васьки можно. В конце концов, месяц не виделись. — Тогда я буду называть тебя Саша. — Хихикнул Астафьев. — Может, пойдём уже? — Спросил Санька. — Ещё 2 минутки. — Как скажешь, тактильный ты мой. *** Саше всегда нравилось дома у Васи. Там много цветов, а его комната это вообще отдельная история. Гирлянды, фотографии с моря, цветочки, плюшевые игрушки, картриджи для полароида... Пожалуй комната Астафьева — самое уютное место, в котором был Морозов. — Са-аш... — Неуверенно начал фотограф. — М? — Можешь что-нибудь сыграть?… Ну, на скрипке?… — Вася стыдливо опустил взгляд в пол. — Могу. Только взгляд в пол не уводи. — Подколол друга Морозов. — Спасибочки!! — Астафьев сразу посмотрел на друга, весело улыбаясь. Скрипач лишь хмыкнул, доставая скрипку и смычок из чехла. Фотограф уселся на кровать, неосознанно взяв плюшевого кота. — Что играть? — Что знаешь. — Я знаю, что ты любишь играть в Бандори, и там есть группа, в которой участвует скрипка. Морфоника, кажется? — Начал вспоминать Саша. — Да! Морфоника! — Вася заулыбался ещё сильнее, когда речь зашла о любимой ритмушке. — Я вроде помню одну их песню. Только забыл как она называется... — Морозов чуть покраснел. — Сыграй начало, я пойму. Скрипач начал играть. В первые 10 секунд фотограф узнал песню, но решил не отрывать друга от игры. Вообще, наблюдать за тем как Саша играет было очень интересно. Такой красивый инструмент, и так красиво звучит... Астафьев даже не представлял, как долго нужно учиться, чтобы так красиво играть. Спустя четыре минуты песня закончилась. Морозов взглянул на друга, спрашивая взглядом «Я нормально сыграл?». — Ты отлично сыграл!! Прям-прям-прям... Очень сильно!! — Вася похлопал в ладошки, безумно радуясь. — Правда? Я так не думаю… — Саша покраснел. Приятно слышать то, когда тот, кого ты любишь тебя хвалит. — Кстати, как называется эта песня? — Эта? flame of hope! — Flame of hope... Пламя надежды?… Интересное название. — Заметил Морозов. — Ага! Сначала я побоялся, что ты Daylight начнёшь играть, хе-хе. — Посмеялся фотограф. — А что с этой песней не так? — Она просто 8 минут длится. Скрипач молча убрал инструмент обратно в чехол, а затем присел рядом с другом. Неожиданно, но в то же время безумно приятно для Васи, Саша обнял его, уткнувшись носом в плечо. — Саша, ты чего?… Хотя, я только за! — Астафьев улыбнулся и повалил друга на кровать. Они лежали просто обнимаясь минут 15, не произнося ни слова. — Знаешь что, Саш?… — Ась? — Я хочу обнимать тебя вечно. Я очень люблю с тобой обниматься. Я в принципе люблю быть рядом с тобой. Чувствовать, что ты рядом. Или коротко… — «Я люблю тебя, Саш»? Я тебя тоже, Вась. Астафьев ничего не ответил, лишь уткнулся носом в ключицы Морозова. Да, скрипач читает фотографа как открытую книгу.