Кто-то

       Вот так вот ходить на краю собственных чувств, граничащих между отчаянием и истерическим ревом внутри своей собственной души. Слишком натянуты нервы, слишком фальшивы улыбки, которые посылаются только для того чтобы осчастливить лишь одного единственного человека, чье сердце уже занято другим. И твоя нежность во взгляде остаётся без внимания, твои неловкие и слишком частые касания остаются незамеченными. Замечаешь только ты, но уже после того, как сделал, понимая, что это случилось совершенно неосознанно. К сожалению преднамеренная неосознанность привела Чана в это состояние медленно выжигающей все нутро безответной любви. И как же больно с каждым взглядом на них осознавать, что ты сам стал причиной их любви, на подкорке мозга подавляя хотя бы единую мысль о том, чтобы самому вовремя признаться себе в чувствах. Ты сам виноват Бан Кристофер Чан. Ты сам их познакомил. Ты сам безмолвно наблюдал за тем, как их отношения слишком стремительно развиваются, игнорируя тот скрежет, что разносился слишком громко в твоей голове, когда эти двое слишком долго смотрели друг на друга. Ты смотрел на них, как капитан Титаника на айсберг и ничего не предпринял, чтобы избежать болезненного принятия собственной ревности. Вот, что сам про себя думал Чан, каждый раз, когда видел их снова вместе. Видел, пытаясь как можно незаметнее кусать уже и так потрепанные нервами губы. Вот что сам про себя подумал Чан проснувшись этим утром в постели Чанбина и Феликса. Он познакомил их, когда Феликс переехал их Австралии в Корею, чтобы учится в университете. Чан знал Феликса ещё с малых лет, поэтому так отчаянно пытался себя заставить поверить в то, что не чувствует к нему влечения, что Ликс для него лишь друг, с которым он не виделся около 10 лет, после того как и сам переехал в Корею. Их связь не прерывалась ни на день. Ежедневные переписки были тем самым бальзамом на душу, который мог успокоить Криса даже после самого нервного дня. С Чанбином же Чан познакомился, когда и сам поступал в университет. Их общая страсть к музыке и похожие вкусы сблизили их до уровня неразлучных друзей. На фоне вечно угрюмого Чанбина, Чан казался ещё более приветливым, оттого и очаровательным, в глазах девушек. Вот только Чан знал, что Чанбин в тысячу раз очаровательнее, когда смеялся своим заразительным смехом и улыбается своей искренней улыбкой. Чан мечтал, чтобы его два самых важных друга наконец познакомились лично, а не по рассказам самого Криса. Вот только предположить не мог, что их знакомство приведет сейчас к тому, что он лежит рядом с ними, обнимающимися, проснувшись после пьянки в честь первой годовщины отношений Феликса и Чанбина. Это отвратительное чувство понимания собственной ничтожности. Понимания того, что ты ужасный друг, потому что весь вечер притворялся, что счастлив за них. Нет. Чан счастлив, когда Феликс счастлив. Чан счастлив, когда Чанбин счастлив. Но Чан совсем чуть-чуть не счастлив, когда они счастливы друг с другом, даже не догадываясь, что у Чана вообще-то тоже есть чувства. И ему стыдно испытывать эти чувства зависти, ревности, иногда злости за их счастье. Но не чувствовать это, подавить это, парень никак не мог. Он отрицал эти эмоции так долго, как мог, но все же они будто выплеснулись за грань, когда он увидел первые засосы Чанбина на шее Феликса. Он наконец принял свою симпатию, свое влечение, свою похоть. Но уже слишком поздно. Сейчас они так мило выглядят вместе. Феликс сопит прямо в грудь Чанбина, а старший одной рукой обнимает его за плечи. И всю эту картину портит лишь рука Чана, которая по привычке обхватила во время сна первый попавшийся предмет, которым оказался талией Феликса. Но с другой стороны его рука на талии Ликса выглядела так правильно, так, будто она всегда так лежала. Чан снова мысленно дал себе пинок за такие мысли, но руку не убрал. Пока есть возможность, он бы хотел полежать так, как можно дольше. Ведь нет ничего страшного в том, чтобы вот так пообнимать Феликса. Они часто это делают. Нет ведь ничего плохого в том, чтобы вдохнуть запах его волос. Уткнуться носом ему в затылок. От него как будто всегда пахнет топленым молоком и чем то имбирным. Такой уютный. За этими действиями Крис совершенно не заметил как по инерции начал поглаживать бока младшего. Медленно и непринужденно, так как делает это всегда. Но сейчас ему этого мало. Пока Феликс спит, пока Чанбин не знает, Чану хотелось хотя бы чуть-чуть позволить чего-то большего. Его ладонь перекатывается к животу и крутит круги по футболке, пытаясь обвести рельеф. Затем поднимается вверх ощупывая некрупную, но крепкую грудь младшего. Задев сосок, Чан слышим густой выдох Феликса. Такой чувствительный даже во сне. Осторожно, медленно Крис снова пальцами опускается к талии. Он закусывает губу и прислушивается к дыханию обоих друзей, чтобы понять спят ли они ещё. Парень начинает подрагивать от предвкушения совершения маленького преступления. Впрочем, он продолжает обманывать себя тем, что это всего лишь случайное движение, но его ладонь опускается ниже. К ягодицам. И он останавливается, пытаясь осознать, что он действительно это делает. И мучительно принимает то, что ему это нравится. Крепкий непоколебимый сон Феликса раскрепощает Криса. Он слегка сжимает чужую кожу, гладит так мягко заботливо, но вскоре становится настойчивее. Его дыхание чуть сбивается. Ещё одна безумная идея и пальцы старшего стягивают вверх шорты Ликса. Путаясь носом в чужих волосах, парень по-хозяйски сжимает ягодицу младшего и слышит слабый скулеж. Нет, Феликс не проснулся, Чан это понимает и поэтому даже на мгновение не останавливается. Хочется залезть дальше. Хочется забраться пальцами под нижнее белье, стянуть его, дотронуться чужого органа. Но вместо этого он лишь приподнимается и целует оголенное плечо Феликса. Взгляд поднимается на парня, который спит рядом. И тут гул начинает звенеть в ушах, а в следующую секунду Чан будто бы оглох, хотя ребрами ощущает, как сильно бьётся его сердце, но его стук парень не слышит. Взгляд чана встречается со взглядом Чанбина. Он не спит, он смотрит. Кровь раскаленной лавой разливается по венам и поднимается к ушам, которые сейчас будто бы пылают. Он не может пошевелиться. Он понимает, в каком положении его застали, но ни один мускул не слушается и чан не в силах убрать руку. Его губы приоткрылись, он пытался выдавить из себя хотя бы единое слово. И так только он решается сказать, его прерывают на выдохе: — Не останавливайся. — хрипло шепчет Чанбин. — Но… — Чан не понимает. Он не в состоянии понимать, хоть все его нутро клокочет и отрицает происходящее. — Все в порядке, Чан. Ему нравится, когда его будят так. Крис все еще не понимал, почему это все происходит, но просто на физическом уровне не мог уже остановиться. Он чувствовал, как его член твердеет и прижимался пахом к телу Феликса. Тот в свою очередь лишь тихо поскуливал и ерзал, будто бы желая почувствовать больше. Еле уловимо Чан слышит смешок со стороны Чанбина и наконец-то замечает движение. Бини совершенно бессовестно трет свой член, засунув руку под спортивки и наблюдая за спящим Феликсом и возбуждённым Чаном. Криса раскалывали на части чувства неправильности и возбуждения. Он понимал головой, что все, что происходит-происходить не должно. Но в то же время просто не может оторваться от этого движения в штанах у друга, чувствуя, что его собственный член ещё больше набухает от этого. Он перевел все же глаза на лицо Чанбина и встретившись с его взглядом, будто бы с вызовом слишком бессовестно дёрнул руку в сторону паха Феликса. Он сжал своей ладонью полувставший орган младшего и услышал более громкий стон. Парень видит как Чанбин закусывает губу, смотрит прямо в глаза и ускоряет свои движения в штанах. Да и сам Чан плотнее прижимается к заднице Феликса свои стояком. Трется, толкается, давит. И все это не прерывая зрительный контакт с Чанбином, осознавая еще и то, что ему нравится, когда за ним наблюдают. Но через пару минут младший опускает взгляд и Чан знает, что это значит. Феликс проснулся. Крис жмурится и прячет лицо в волосах Ли, на подсознательном уровне желая так спрятаться. Но при этом даже на секунду не остановил своих движений. Он продолжает толкаться и надавливать на уже полностью вставший член Феликса. Через пелену своего возбуждения он слышит разговоры: — Бини…кто…? — Феликс говорит шепотом но в его голосе все равно слышно волнение. — Все в порядке, детка. Там Чани-хен. И Чан готов поклясться, что почувствовал как член Феликса дернулся. — Он… — продолжает Феликс и Чан чувствует, что младший хочет повернуться, но его останавливает Чанбин. — Все хорошо, любимый. Не бойся, не думай ни о чем, просто получай удовольствие. Все остальное потом… Затем Крис слышит, как те двое целуются, громко, мокро, пошло. Черт, он бы все отдал, чтобы на это посмотреть, но не может осмелиться поднять голову, чувствуя себя страусом, который при виде опасности прячет голову в песке. Это могло продолжаться бесконечно, пока ладонь Феликса не легла на руку Чана, которой он гладил и сжимал член младшего поверх шорт. Крис замер на секунду, он беспрекословно следовал всем движениям Ликса. А младший в свою очередь потянул крупную ладонь Чана вверх к кромке своих шорт, а затем проник под них. — Малыш, так сильно хочешь почувствовать ладонь Чана на своем члене, да? Скажи, как давно ты об этом мечтал? — Чанбин издевается и довольствуется тем скулежом, который Ликс издает вместо ответа. Прикоснувшись к оголенной плоти Феликса, Чан потерял все остатки своего стыда, страха и сдержанности. Он крепко сжал член младшего, выбивая из того стон прямо в губы Чанбина, с которым они вновь целовались. Затем Чан приподнялся, чтобы расцеловать нежную кожу шеи Феликса. Языком он обвел угол челюсти младшего и прикусил мочку его уха. От этого Феликс уже не мог отвечать на поцелуи Чанбина, он открыл рот и жалобно скулил. Его трясло как никогда раньше. Пока Чан прикусывал каждый доступный участок тела Ликса, Бини опустился поцелуями вниз к его шее, оставляя алые засосы. — Феликс …— прошептал Чан в ухо младшего и остановил свои движения. — Подожди секунду. Затем он вытащил свою руку из шорт младшего, но на его месте сразу же оказалась свободная ладонь Чанбина, который лишь слегка поглаживал возбужденный орган, заставляя Феликса хныкать. В это время Чан приспустил свои же штаны вместе с бельем. Его член сочился как никогда раньше. Парень сглотнул, а после натянул край шорт Феликса и проник в образовавшееся пространство своим стояком. Чан неуверенно начал толкаться, тереться членом о ягодицу младшего, а тот ощущая оголенный орган готов был расплакаться от ощущений. — О, как интересно. — хмыкнул Чанбина, а затем поднял взгляд на слишком уже разбитого от удовольствия Феликса. — Тебе нравится, детка? Тебе нравится, как Чани-хен трется своим членом о твой зад, да? Феликс зажмурился и кивнул. Сердце Чана готово было расколоться и разлить всю свою любовь по телу. Он прижался к спине Феликса и обнял, продолжая толкаться. Из глаз Феликса потекли слезы от ощущения зажатости с двух сторон. — Тшш, детка, все хорошо. — прошептал Чанбин и сцеловал слезы с глаз Феликса. — Хочешь я хорошенько позабочусь о тебе? Феликс кивнул и Чанбин сразу же опустился ниже по кровати, чуть стягивая вниз шорты, оголяя требующий внимания член своего парня. Затем без промедлений Бини облизал головку и сразу наполовину насадился. Феликс громко стонет и вскидывает голову вверх. Чан крепче сжимает в своих объятьях и целует места на шее, где поставил засосы Чанбин. Но даже в таком состоянии, Ликс ногой находит бугорок в штанах бойфренда и трёт лодыжкой о него, заставляя Чанбина двигать своим тазом, чтобы получить больше давления. Не выдержав долгой стимуляции двух самых желанных мужчин с обеих сторон, Феликс кончает первым. Прямо в рот Чанбина, а тот все сглатывает, как и всегда. Чанбин помогает себе рукой и кончает следом. От тех звуков, которые издавали эти двое во время своих оргазмов не выдержал и Чан, пачкая бедра и шорты младшего. Чан еще несколько раз целует шею Феликса, оттягивая момент, когда ему придётся осмыслить то, что произошло сейчас. Он чувствует и руки Чанбина, который уже вернулся на свое место, и который обнимает обоих парней рядом. Хочется разрыдаться от того, сколько сейчас чувств испытывает Чан: и удовольствие, трепет, влюбленность, и разочарование собой, страх, отчаяние. Однако это не может продолжаться дальше. Крис приподнимается на кровати. Он не смотрит ни на Феликса, ни на Чанбина, но понимает, что привлек их внимание. — Парни…это… — Чан, постой. — вскакивает Феликс и хватается за руку Чана, испугавшись, что тот сейчас уйдет — Я люблю тебя, Чан. Голос Феликса дрожит, но хватка наоборот усиливается. Первым своим ошарашенным взглядом Чан награждает Феликса, не веря в то, что тот только что сказал. Моментально он переводит глаза на Чанбина, и тот видит в глазах друга тревогу. — Я знаю об этом. — улыбается Чанбин. — Я не против. — Я ничего не понимаю. — он мечется взглядом от лица Феликса до Чанбина, пытаясь хотя бы что-то сообразить. — Я очень давно в тебя влюблён, Чан. Но боялся признаться. — затем Феликс поворачивает голову в сторону Чанбина. — Я люблю и Чанбина тоже. Я знаю, что это звучит как бред, как дикость, но я правда люблю вас обоих. И я лучше умру, чем стану выбирать между вами. — Феликс чуть ли не плачет, он тупит взгляд на простынях. Тут его лицо притягивает Чанбин и нежно целует в щеку. — Все хорошо, любимый, — шепчет Со, — Ты молодец, что признался. Чан смотрит на то, как эти двое так влюбленно смотрит друг на друга и не может избавиться от чувства, что он тут лишний, но Феликс все еще продолжает держать за руку. Крис просто не может не сплести их пальцы вместе, отвечая тем самым Феликсу на все, что тот хочет узнать. — А ты? — обращается Крис к Чанбину. — А я думаю о том, что хочу с тобой переспать еще с того момента, как мы поцеловались, тогда, в общаге. — Чанбин самодовольно хмыкает, видя, как уши Чана краснеют еще пуще, и понимает, что старший тоже прекрасно об этом помнит. — И очень жалею, что та стерва прервала нас своим звонком и мы не продолжили. — Мы говорим о моей бывшей девушке, Чанбин. Не называй ее так. — улыбается Чан. Сейчас этот разговор похож на более дружеский, чем до этого, что позволяет старшему расслабиться. — Во-первых, хен, она тебе изменяла. Во-вторых, ты прекрасно знаешь какая она сука, не делай вид, будто не считаешь также. Чан слабо смеется и склоняет голову в согласии. Все же те отношения с той девушкой были ошибкой. И Чан в то время думал лишь о том, что с Чанбином хотелось проводить время куда больше, чем с ней. Тогда он впервые задумался о своей ориентации. Особенно после того страстного поцелуя по пьяной дури. На секунду Крис и забыл в какой они все сейчас ситуации, но тут в разговор встрял Феликс: — Вы целовались? — тихо, но с долей заинтересованности произнес Ликс, привлекая к себе внимание. — Ха-ха, да, было дело. — Мы тогда напились и разговорились про отношения, а затем про поцелуи. И, Чан, как бы ты не говорить о том, что ты натурал, но поцеловал меня ты. — Что? Неправда, я равновесие просто не удержал.— Крис начинает смеяться и Чанбин уже готов продолжить спор, но их вновь прерывает Феликс: — Вы могли бы…поцеловаться? — его глаза горят, когда он это говорит. — Для меня… Пожалуйста… Чанбин смотрит на Чана с полной готовностью и ждет, пока тот убедится в том, что и сам не против. Крис приподнимается и Чанбин вторит его движения, они приближаются друг к другу. Последний зрительный контакт и вот Чан вновь целует первым. Их поцелуй быстро переходит в нечто развязное и жадное, поедающие друг друга, будто бы они только и мечтали о том, чтобы вновь соединить губы. Они исследуют рты друг друга, сплетают языки и жмутся ближе, готовые утонуть в этом чувстве желанности. В голове Чана проносится мысль о том, что он вылизывает рот человека, который только что глотал сперму Феликса и от этого заводится еще больше. Их останавливает лишь не сдержанный вздох Феликса, который не смог утаить свою чрезмерную заинтересованность. — Ох, наша детка снова возбудилась? — начинает Чанбин с усмешкой. — Так понравился наш поцелуй? Феликс лишь закусывает губу и прикрывает свое возбуждение. Наконец то, Чан разделяет тот же самый азарт, что и Чанбин и смотрит также. — Хочешь, чтобы мы с Чанбином позаботились о тебе? Это первая смелая инициатива со стороны Чана за все утро и даже Чанбин удивленно взглянул на парня, но при этом подхватил это предложение: — Насколько я знаю, Чани-хен еще ни разу не делал минет. — он переводит взгляд на чуть взволнованного младшего. — Позволь ему научиться с твоей помощью. Раздвинь ножки, любимый. И Феликс послушно это делает.