You're in my head

Маркиз Винсент де Грамон — этот богатенький мальчик, считающий себя каким-то богом, решил, что сможет убить заядлого наемника Джона Уика. В любой другой раз, сидя за телевизором, в кои то веки, у себя дома и с пивом в руках Джон бы от души рассмеялся, но не когда на него направлены пушки почти из каждого угла мира благодаря именно ему — чертовому маркизу. О, Уик представлял ни раз во всех красках, как видит сначала испуганное личико, приоткрытый от удивления ротик, а затем запускает ему долгожданную пулю в лоб. Эта картинка не раз менялась на совсем иную: как его грёбаное лицо краснеет, в коротких русых волосах зарывается ладонь Джона, натягивая сильнее, его розовые губы обхватывают член, помогая себе идеально длинными пальцами, а серые глаза искрятся похотью и весельем. Не раз он кончал под нее в душе. Не раз он винил себя блять в этом. Винил себя перед Хелен, особенно перед ней. Париж — элегантный, прекрасный город, город мечтаний и свободы, город влюбленных и открытых ярких людей. Джон сюда прибыл совсем за иными вещами, полностью противоположными неким домыслам о столице Франции. Он прошел по головам, прошел через немыслимые испытания, чтобы добраться до желанной цели, города, где все закончится и не начнется вновь, города, где он убьет этого маленького засранца маркиза. — Желаете что-нибудь заказать? — Раздался приветливый женский голос из-за барной стойки, и Джон даже не потрудился поднять глаза на нее — настолько он устал от вечного бегства, от вечных перестрелок почти что на каждом углу. Мужчина хотел просто покончить с этим, наконец прекратить затянувшуюся войну, но совсем скоро всё наладится, Уик уверен, что находится близко, как никогда. Рано или поздно Джон найдет виновника его бед. — Один бурбон, будьте добры. Периодически мигающие светодиоды тут и там, раздражали глаза, громко трещала музыка, отдавая не щадящий ритм по ушным барабанным перепонкам, кто-то истерически смеялся в углу зала и бил кулаком по столу, брызгая слюной, кто-то громко стонал с правой стороны длинного высокого стола, куда мужчина от слова совсем не хотел поворачивать голову, страшась того, что может там увидеть. Самый противный и гадкий кабак во Франции, в который когда-либо попадал Джон, но зато вполне безопасный и скрытный от других криминальных убийц, охотившихся за ним, по крайней мере он надеялся на это. — Ваш бурбон, сэр. — Через некоторое время перед темноволосым появился небольшой стакан, с янтарной жидкостью, в которой плавали несколько кусочков льда. Он взял его в руку, прикладываясь к стеклянному бортику губами и, чуть наклоняя тот, мужчина почувствовал, как алкоголь медленно растекается по его языку, скатываясь в глотку холодной будоражащей волной. Вкус был слегка приторным, совсем не тем, что делали в Континентале, но лучше так, чем совсем никак. — Джон Уик, какая встреча, — мужчина внутренне напрягся после того, как услышал позади себя незнакомый голос, и он бы достал пистолет, тут же одним выстрелом в голову убивая его, но Джон так чертовски вымотан, что оставил эту мысль в стороне, несмотря на возможную опасность своей жизни. — Виски, пожалуйста. Рядом раздался шорох, прерываемый лишь звонкими мелодиями треков, а затем появилось белое пятно пиджака, наверняка дорогого, которое заметил Уик боковым зрением. Он тяжело вздохнул и нахмурился, наконец поворачивая голову в сторону новоприбывшего. И какого же было удивление Джона, когда он увидел знакомые глаза, отдающие игривым блестящим серебром и внимательно смотрящие на него, самодовольную ухмылку на чертовски привлекательном лице, короткие русые волосы, длинные пальцы, нетерпеливо отбивающие ритм по своему колену — блядский Маркиз Винсент де Грамон во плоти. Сейчас мужчина боролся уже сразу с двумя желаниями одновременно: надрать тому задницу или же заняться сексом. Он поднял свой стакан и, прямо глядя на парня, сидящего рядом с ним, молча сделал несколько глотков. Джон удивился, что парень отважился придти один, без единого телохранителя, потому что, как ему казалось, богачи никуда не ходят без грубой силы под рукой, но в общем-то было действительно плевать. — Винсент, ты натравил на меня кого только можно, что мне не мешает прямо сейчас убить тебя? — Произнес брюнет спокойным леденящим тоном, пытливо прожигая молодого маркиза острым взглядом. Все, кто его знал — боялись, убегали, вспоминали с благоговением и страхом, молчали, но есть и те, кто желали убить и победить мужчину — в такую категорию входил и Маркиз Винсент де Грамон, который явно не собирался уходить просто так, да несмотря на явные намеки оппонента о своей возможной гибели. Парень в ответ лишь ухмыльнулся, и через несколько волшебных мгновений рядом с его рукой появился стакан, наполненный крепким напитком. — Наверное потому, что ты будешь первым, — с этими словами он поднял руку вверх, делая практически беззвучный щелчок пальцами. Музыка остановилась, и все люди вмиг повернулись и уставились на Джона Уика, будто он был какой-то дорогой зверушкой на аукционе, (хотя так по сути и есть), но маркиз то ли хотел его лично убить, то ли преследовал совсем иные цели, поэтому сделал ещё один щелчок и опустил руку. Все тут же вернулось на свои места: люди стали заниматься своими прежними делами, играла очередная тошнотворная песня, а единственная барменша чистила и протирала стаканы, обслуживая новых клиентов. Наёмник удивлённо хмыкнул: — Неужели испугался, что не хватит сил? — Джон расслабленно откинулся на спинку не совсем удобного стула, не спуская глаз с маркиза. Рука парня ненадолго перестала стучать по колену, чем Винсент и выдал свое лишнее проявление эмоций, кажется, если Джон постарается побольше — тот вспыхнет, словно спичка. Его настолько легко вывести из себя. Прелестно. — Нет-нет, не хочу, чтобы ты снова сбежал, как трус. — Мужчина криво улыбнулся, потягивая виски и наблюдая за тем, как плавно движется молодая девушка по небольшому танцполу — Джон же продолжал поражаться слишком длинному языку этого несносного мальчишки. — Вот как, убьёшь меня сам? — Джон мрачно улыбнулся, опасно сверкая черными глазами. Он мог уже давным-давно достать пистолет и прострелить ему голову, или же выудить нож из рукава пальто и перерезать горло, заставив хлынуть из расщелины молодую кровь. Мог бы прикоснуться губами к этой белоснежной коже шеи, оставить на ней укусы, засунуть холодное дуло оружия в вовремя не закрывающийся рот, опрокинуть его прямо на этот стол и вытрахать из парнишки всю дурь, наплевав на всеобщее обозрение, чтобы он громко кричал, и выстанывал его имя, чтобы всю оставшуюся неделю он вспоминал только Джона Уика, чтобы на губах были проклятья и ругательства, связанные с ним. Но Джон лишь молча продолжал сидеть и пить свой бурбон и только глаза могли выдать его истинные мотивы. — Не совсем, но я ожидал тебя здесь увидеть, — он слегка улыбнулся, щурясь, будто для него это какая-то очередная чертовски веселая игра, в которой маркиз планирует выйти победителем. Пусть надеется, — ты ведь меня искал. Джон поставил стакан на стол и вдруг чересчур резко наклонился к нему, заставляя парня непроизвольно сильнее сжать стакан в своей руке, и зашептал прямо в краснеющее ухо: — Не совсем. Я планировал сразу выпустить тебе пулю в лоб, мальчишка, — мужчина, еле коснулся губами и языком его ушной раковины, тут же возвращаясь в свое прежнее положение, с таким видом, будто ничего вовсе и не было. — Ты даже не смог среагировать здесь, что говорить об убийстве, может прекратишь уже свое ребячество? Возмущению парня не было предела, судя по тому, как его нижнее веко начало нервно дёргаться. Уик так и ждал, когда же тот сорвется, покажет своё истинное искаженное человеческое обличие, без какой либо фальши. Винсент громко скрипнул своим стулом, пододвигаясь к нему практически вплотную, метая взглядом, в него горящие стрелы злости, на что Джон лишь приподнял брови в ожидании. Парень медленно опустил руки на его колени, заставляя Уика временно перехватить дыхание и потерять частичку контроля над собой. Он мысленно улыбнулся над своей маленькой победой и медленно провел ладонями дальше, не чувствуя сопротивления, и остановился у ширинки его брюк, заметив короткую перемену в лице своего врага. Обманчиво нежно провел пальцами по выпуклости, прямо на глазах у всех и облизнул губы, заставляя Джона сжать подлокотник стула. — Жалкое ничтожество, как ты смеешь так со мной говорить?! — Гневно прошипел он в ненавистное лицо, резко и сильно сжимая его член через ткань, заставив Джона, слепо ожидающего совсем иного, с досадой прикусить губы и чуть не замечать от боли. — Только попробуй ещё что-нибудь произнести, и я отрежу твой маленький вялый член. — С этими словами он оттолкнул Джона от себя, но тот вовремя схватился за столешницу, не давая себе глупо свалиться на пол. Старший мужчина раздражённо сжал губы, кажется — ещё одна капля и его бензобак взорвется, в намерении уничтожать все на своем пути, и начнет он с гребаного маркиза. — Что ты сказал? — О, тебя это задело? Я отрежу твой грёбаный стручок и запихну свой член тебе глубоко в глотку, пока ты не задохнёшься своей же рвотой, по-моему звучит красиво. — На гаденьких губах появилась такая же противная усмешка. О, чёрт, он уже еле сдерживается от своих желаний. — Мальчик, не советую тебе играть с огнём. — Пугающе спокойным голосом произнес Джон, медленно поднялся со стула и кладя пару бумажных купюр на стойку, бегло оглядел помещение взглядом, было практически пусто: несколько человек подтанцевывало с текилой или бокалом пива в руке, за дальним столиком полулёжа сидела вусмерть пьяная парочка, бармен же обслуживал других посетителей. — Перережешь мне глотку у всех на виду или пробьешь череп карандашом? А может ударишь этим стаканом по голове и заставишь глотать стекло? — Парень все не переставал затыкаться, видимо наслаждаясь своим временным "превосходством". На последнем слове он гадко захихикал, прикрывая на долю секунды глаза: — я просто умираю от страха. Знаешь... Он неожиданно перестал улыбаться после того, как ощутил длинные пальцы на своих плечах. Парень было собрался их скинуть и подняться, но они сильно надавили и сжали, принуждая не двигаться. — Хочешь знать, чтобы я мог с тобой сделать? — Он говорил это ему в многострадальное ухо, при этом глядя прямо в стекло, находящееся вместо стены за барной стойкой, на его нервное лицо. Парень попытался украдкой вытащить небольшой перочинный нож из рукава своей дорогой одежды, но был цепко перехвачен сильной рукой, — нет, стой, ты же так усердно добивался этого. — Джон Уик мягко перехватил запястья парня, с силой заламывая руки назад, от чего маркиз громко промычал от боли что-то нечленораздельное. На заднем плане, приглушённо заиграла песня Бритни Спирс. — Я бы схватил тебя за волосы и поставил на колени, апотом заставил бы тебя отсасывать мне, разрывая твою глотку на части своим членом, — Джон увидел, как парень отвел взгляд в сторону, и он зашептал дальше: — Не смей отводить взгляд, гаденыш, а то я прикончу тебя раньше, чем успеешь дослушать. — Он клацнул зубами около его уха, и парень очнулся, снова смотря на него через пыльное стекло и чувствуя боль в затекших конечностях. — Затем я бы опрокинул тебя на пол и запихнул свои грязные пальцы в твой ротик, испачканный моею спермой и заставил бы лизать, пока сжимаю твою сладкую шейку свободной рукой. — Уик не без удовольствия отметил, как у Винсента покраснели щеки, и он прикусил губу, видимо пытаясь прийти в себя. Мужчина улыбаясь ему в шею, провел по коже носом, вдыхая приятный запах одеколона. — Я бы запихнул пальцы в твою узкую задницу и трахал бы её, пока ты не кончил, а после заменил бы на свой член и уж поверь, он намного больше твоего, — Джон сделал небольшую паузу, наслаждаясь негативной реакцией оскорбленного юноши. — Грубо вбиваясь в тело, я бы доводя тебя до потери сознания. — Он услышал, как парень не сдержавшись, издал тихий стон и в следующую секунду смотря на него уже с ужасом, и почти нескрываемой похотью в своих глазах, — о, да, моей шлюшке это нравится, правда, богатенький мальчик? — Да пошел ты, грязный ублюдок, — с позорным хрипом огрызнулся мальчишка, а сам уже начинал подрагивать. Джон провел рукой по его шеи, воображая, как свернёт ее одним точным движением, и она издаст хруст, поднимая и заставляя запрокинуть его голову чуть ли к себе не на плечо. Карие темные глаза встретились с серыми, туманными уже гораздо ближе. Джон ухмыльнулся, замечая замешательство в них и встретился своим горячим ртом с его, соприкасаясь гладкой теплой плотью. Запечатлев короткий поцелуй на них, Уик ненадолго опустил взгляд ниже, замечая натянутую ширинку его белых брюк, которую парень в спешке попытался тут же скрыть, увидев, куда смотрит усмехающийся мужчина. — Отпусти меня, чёртов псих! — Щёки юноши покраснели, и он вырвался из объятий, отворачиваясь и не видя самодовольного выражения на лице убийцы. Такой открытый и совсем беззащитный, Джон мог бы запросто перерезать ему глотку прямо сейчас, застрелить на глазах у нескольких людей, выйти из кабака с оторванной головой в руке, чтобы все ещё больше боялись его, чтобы наконец отстали от него, но он ничего не делал. Совсем не спешил доставать холодное оружие, потому что второй раз почувствовал чёртову слабость, неуверенность. Ой... Я сделала это опять, Я играла с твоим сердцем, И проиграла в этой игре. Ой, ты думаешь, что я влюблена, что я послана свыше, но я не настолько невинна, — И это я ещё грязный ублюдок, кстати, ты ведь давно мог меня ударить. — Джон отстранился от него, с наслаждением слыша, как парень тихо ругается себе под нос, и положил перед его носом небольшой клочок бумаги с черными витиеватыми цифрами, — звони, если захочешь побыть грязным ублюдком ещё. — Катись к чёрту. — Выплюнул Винсент, сжимая дрожащую руку в кулак. Он смущённо и одновременно разозленно прожигал взглядом дыру в столе, совсем не желая поднимать его на забавляющегося впервые за долгое время Джона. Темноволосый ничего не ответил и тут же испарился, оставляя сидеть маркиза возбужденного и вне себя от ярости одного в кабаке за барной стойкой. Он стукнул со всей силы кулаком по столешнице, сразу шипя. — Мистер, с вами все в порядке? Мне сделать ещё?... — Осмелился подать голос бармен, но тут же осекся о холодный и темный взгляд Винсента — девушка поспешно опустила взгляд, сглатывая. Мужчина поднялся со своего места, комкая несчастный кусок бумаги и складывая к себе в карман, он злостно кинул деньги на стол и быстро вышел из заведения, грубо расталкивая нерасторопных зевак в стороны. Уже стоя ногами на холодном асфальте, пропитанном грязью и пылью парень увидел, что чертовы колёса его автомобиля были проколоты и сдуты. Винсент, ощущая неимоверную ярость, почти выливающую за края черепной коробки, топнул ногой и закричал на всю улицу: — Будь ты проклят, Джон Уик!