Сердце ласточки

– Ты здесь? – Смотря кто спрашивает, – отвечает кто-то из ниоткуда и отовсюду сразу. Пришедший улыбается – наконец-то нашел. Встает с колен и осторожно идёт вперёд. Шаг, шаг, ещё шаг... Он когда-нибудь придет? Если придет, то куда? Лорд теряется, вытягивает руки вперёд и плавно размахивает ими в разные стороны. Не слишком ли темно для солнечного дня снаружи? Он, что, ослеп? – Хорошо, закончили! – Радуется Кто-то и громкими хлопками разгоняет темноту. Лорд оказывается перед прилавком из сосны. За ним стоит густоволосый старик и выискивающе улыбается: – Бледноват ты, дорогуша,– говорит он тоном врача, сообщающего неутешительный диагноз. – Да и грязноват. – На себя посмотри, – безучастно бросает Лорд, даже не пытаясь отряхнуть колени от земли. – А чего я? – Удивляется старик, ловит отражение в зеркале и удивляется ещё больше: – И правда, чего это я? С громким возгласом причудливый старик ныряет под прилавок. Выныривает же юноша с острой бородкой и широкой улыбкой. Глаза горят. Желтые листья каким-то образом запутались в темных волосах. – Лучше не стало, – Лорд убирает листья с курчавой головы. – Узнаю тебя, дружище. Как там в лесу? Птички поют, рыбки плавают, муравьишки ползают? Солнце... Деревья... Трава... – Не расплывайся, Табаки, – мрачнеет Лорд, замечая мечтательный взгляд друга. Так и до песни недалеко. – Да-да. О чем это я... Что привело молодого и недовольного эльфа ко мне? Табаки поправляет кольца на пальцах правой руки, перестукивает ногтями по столу и подмигивает. Только теперь Лорд замечает сколько всего вокруг. Стеллажи от пола до потолка заставлены банками разных форм и размеров, острыми камнями, костями и зубами. В банках плавает все: от цветочных лепестков, до чьих-то глаз и когтей. Книги разной толщины коридором тянутся от самого выхода, заросшего корнями. Вдоль стен по веткам ползает все, чему ползается: муравьи, пауки, ящерицы, мыши. К потолку подвешены клетки с птицами разного пера. Всем им непременно нужно спеть на перебой друг другу. – Ну и фокусы у тебя, – хмыкает медоволосый. – Половина леса здесь. – Чудеса, попрошу заметить! – Поправляет Табаки, – и все свое, ваше не трогаем! – Чудеса, – неохотно соглашается Лорд. Спорить сейчас не в его интересах. Он долго осматривается и наконец сдается: – Помоги мне, – Лорд кладет голову на столешницу, как на плаху, – Пожалуйста. Табаки выстраивает круг из гладких цветных камней и молчит. – Пожалуйста, – повторяет Лорд. Табаки бездействует. Кто-то явно ошибся волшебным словом, а кто-то слишком вредный. В центр каменного круга заползает маленький поясохвост, сворачивается клубком и застывает. Табаки бережно опускает ящерицу в банку с чем-то красным. Хозяин лавки поправляет сомнительное содержимое на полках и весело присвистывает. Будто это нормально – перестать быть живым. Лорд делается совсем прозрачным, затем краснеет от собственной глупости. Как он мог забыть? Эльф спешно нащупывает содержимое холщовой сумки. Где же? Вспоминает про карманы кюлот. Не выронил ли? Выдыхает – не выронил. Плавным движением он ставит индиголит в каменную могилу поясохвоста.Табаки гипнотизирует драконий дар горящим взглядом и обречённо вздыхает. Он не может такое принять. – У меня нет того, что ты ищешь, – отворачивается Шакал. – Есть, – упирается Лорд. – Дорогой мой, все это я принес собственными руками, – демонстрирует тонкие пальцы, – и знаю, что говорю. – Все у тебя есть. В лесу только о тебе и говорят! Табаки поворачивается с зубастым ожерельем в руках и смотрит через него прямо в серые глаза. – Хочешь примерить? – Спрашивает, будто смеётся. – Правду говорят, – заключает Лорд. Табаки меняется в лице и, кажется, даже стареет. Долго смотрит на растрёпанного Лорда. От прекрасного белого дракона остались лишь кости. Любовь хуже смерти, особенно любовь безответная. – Нет у меня для тебя лекарства. Нет, понимаешь? – Я не болен! – Взрывается эльф, но тут же берет себя в руки: – Мне всего лишь нужно, чтобы она любила меня. И все, ничего больше. – Так ей и скажи. – Она даже смотреть на меня не хочет. Не слышит совсем. Будто нет меня. Лорд плачет и стыдится этого. Прячет лицо в волосах. Шакалу делается плохо, больно и тошно. Слезы – запрещённый прием, особенно его слезы. – Хорошо, что ты хочешь? Лорд вытирает мокрые щеки, выравнивает дыхание и еле слышно произносит: – Сердце ласточки. На секунду Табаки замирает, а потом смеётся громче тысячи птиц. Внутри Лорда все сжимается. Он готов выбить Шакалу зуб, может даже несколько. – Ты глупец, раз рассчитываешь получить такое, – успокоившись выдает Табаки. – Но собакоголовые сказали, что... – Ты их больше слушай! Головы собачьи, а мозги куриные! У меня таких целая банка, – сокрушается Табаки. Как они вообще что-то могут знать? – Я прочел твою книгу, – признается Лорд, – "Птицы и что с ними делать". Табаки бегло просматривает стопки книг. У него действительно пропала одна такая, но дубликата здесь нет. Нельзя сдаваться, даже если точно проиграешь. – Первый раз слышу, если честно. Лорд улыбается так, что больно смотреть. Одним движением достает из сумки книгу, открывает на заготовленной странице и стучит ровным ногтем по третьему абзацу. – Если носить при себе высушенное сердце ласточки, то человек, которого ты любишь, полюбит тебя в ответ, – озвучивает Лорд. – Это правда, но и это правда, – Шакал указывает на строчку ниже, – "Тот, кто убьет ласточку, ослепнет". Лорд задумчиво молчит. Так ли ему нужно зрение? Кое-кого, наглого и ушастого, он предпочел бы не видеть точно. – Твои собакоголовые ведь тоже не орлы глазами, – припоминает Табаки. Большинство собакоголовых действительно слепы, но это скорее... Лорд не знал, что именно скорее, но сдаваться он не собирался. – Мне нужно это сердце, – настаивает эльф. – Убить ласточку, как убить матушку, – вздыхает Табаки. – У тебя нет матери, – цокает Лорд. – Вот именно! А если бы была? Что бы она сказала? "Сынок!.." – Ты поможешь мне или нет? – Лорд бьет кулаком по столу. Табаки многозначительно молчит. Убирает книгу в сторону и вытаскивает из-под прилавка стеклянный графин с чем-то желто-зеленым внутри. Быстро наполняет стаканы, снятые с полки и протягивает один краснолицему Лорду. – Я очень рад, что ты нашел меня, – улыбается Шакал. – Давай выпьем. Лорд делается совсем злым. Швыряет стакан так, что тот задевает зеркало и оба они множатся осколками. Затем хватает Табаки за плечи и дышит тому прямо в лицо. По-звериному, с хрипами. – Уходи, – шепчет Табаки, дважды стуча костяшками пальцев, – Уходи. Лорду ничего не остаётся, кроме как послушаться. Табаки смотрит уходящему в след и понимает, что тот уже ослеп, оглох и обезумел. От любви. Табаки берет перьевую ручку и быстро выводит на последней странице своей книги следующее: "Лекарство от любви – ненависть (или смерть)".