Ворон

      Он следует за ней неотступно, куда бы она ни пошла. Обернется — сверкнут глаза среди зеленой листвы, раздастся карканье в полночный час, а утром, когда вороны кружат в сером небе Перешейка, она отчетливо различает один голос среди прочих.       Мира Рид знает, что такое смерть, смотрела ей в лицо, приносила ее сама. Глотала слезы, заканчивая жизнь своего брата, хоронила отца, перенимая от него титул леди — ибо больше некому, плакала по Ходору и Лето, догадывалась, что Оша и Рикон ушли, чтобы не вернуться никогда. Люди смертны. Valar morghulis.       Брандон Старк умер спустя пять лет своего правления. Говорили — ему поднесли яд. Говорили — зарезал наемный убийца. Говорили — тело калеки попросту не выдержало переутомления или простуды.       Узнав это, Мира долго смотрела на письмо невидящим взором: зачем ей его послали? Зачем уведомлять ее лично? Кто она такая?       Он сказал, что она ему больше не нужна. После всего, что Мира пережила — не нужна.       Болотные люди знают много тайн, неведомых остальным; даже северянам недоступна та магия, в чьей колыбели растут жители Перешейка и Сероводья. Никогда Мира не была мейегой, никогда не связывалась с чарами — а Брана все-таки прокляла. Сгоряча; узнала о его коронации, когда умирал отец, и в сердцах бросила те самые слова. Простые, короткие, с виду совсем не страшные.                                           «А чтоб покоя тебе не было!»       Вот и нет ему покоя. Черной тенью он нависает над ее головой, садится рядом — поодаль, никогда не на плечо. Смотрит, склонив голову набок, и глаза у него не птичьи — знакомые глаза. Серые, но не оттенка стали, скорее — туманного утреннего неба.       Мира протягивает руку, шепчет:       — Друг или враг ты мне, ворон?       Он делает маленький шажок вперед, еще один, еще… и вдруг ластится к руке ее, словно пес, а не птица. Трется клювом о ладонь, подставляет клюв под пальцы.       Мира думает — она может сломать ему шею. Прямо сейчас — свернуть, как курице или перепелке. Обхватывает его горло — ворон терпит необычно покорно для птицы.       — Друг или враг ты мне… — повторяет Мира, не ожидая ответа.       Не нужен ответ, она и так знает: если кто-то нападет на нее, ворон когтями вцепится в лицо ее обидчику, глаза вынет, тяжелым клювом лоб разобьет, а то и размозжит — не простой птичий клюв, железный. О любой опасности предупредит криком. Выведет из чащи, если угораздит Миру заблудиться. Приведет ее к пище, если голодать она будет. Все сделает, на что только способен.       А когда она умрет, то прикажет не хоронить ее тело. Воронам бросить прикажет.       Ворону. Только одному ворону.       — Друг или враг ты мне…       Туманное утро нависает куполом над головой.