Княже мой, княже

Смятые простыни, расцарапанные спины и бьющиеся где-то за гранью реальности сердца. Танины стоны, сбившееся дыхание Рика и поцелуи — сумасшедшие, неосознанные, вне времени. Родство душ, слезы раскания и кофе в постель, чертов кофе, на который так падка Карпатская княгиня. — Это нужно закончить, так дальше продолжаться не может, — едва слышным шепотом произносит Каве, делая глоток ароматного капучино. Стригой смеется, нарочито роняя голову ей на колени: — И как ты собираешься это закончить, душа моя, если самой судьбой, роком, если на то будет твоя воля, ты мне обещана задолго до своего рождения? Каве плачет, а Рик, готовый любого убить за одну лишь ее слезинку, впервые не знает, как поступить. Наверно, это одна из причин, почему он так любит эту женщину — с ней рядом не работает его власть, нет ни Чародольского князя, не Повелителя планетников, есть только полудух Рик Стригой, у которого Каве Лизард (Вордак, если не сказать всуе) уже на протяжении долгих, страшных десяти лет обнажает все самое сокровенное, ничего не дает утаить…

***

— Как прошел урок у Стригоя? — ненароком спрашивает Каве, целуя мужа в плечо. Тот фыркает, неопределенно дергает носом (эту привычку полностью перенял их сын, маленький княжич Мстислав). — Да все как всегда, он только отчего-то сильно был не в духе… Ворчал о чем-то, ну ты знаешь, он если не в настроении, то другим его испортить — святое. Единственное святое, что в нем есть. — Может случилось у него что… — задумчиво произносит княгиня, прекрасно зная, в чем причина. «Княже, мой княже, если бы ты знал, что у меня на душе…» Каждую их совместную ночь, каждый день, что они проводят вдвоем, Рик на колено перед ней встает… Танюша плачет. Стригой с какой-то, только ему одному в целом мире свойственной нежностью касается (из раза в раз) девичьей ладони. — Все Карпаты, да что там Карпаты, весь мир к твоим ногам положу, Каве. Ты только стань моей. Его. Каве уже его, всегда была и будет, всем своим естеством. Все женское, что в ней есть, оно его, Стригоево. Лешка не знает и никогда не узнает. Лучше ему жить в неведении, но быть счастливым — мужем, отцом, правителем, чтобы были счастливы карпатцы. Лучше не знать Рику, что дочь, которую под сердцем носит Таня — его дочь. И уж конечно, лучше не знать Тане, что Лешка уже давно не ходит на уроки к Рику. Во Львов вернулась Ира Лисцова…