***
— Хе-е-с, а давай на роликах покатаемся? Уже второй год на балконе валяются, все пыльные. — Кричал парнишка, стоя на балконе и разбирая там весь хлам, накопившийся за четыре года. Хотя, не сказать, что всё на этом балконе — хлам. Тут было множество памятных вещей, которые напоминали о самых тёплых моментах. Взять те же ролики. Они с Лёшей купили их года три назад и перед покупкой долго спорили какого цвета взять, ведь хотели парные ролики. В итоге они остановились на нежно-розовых с маленькими клубничками, цветочками и зайчиками, поэтому когда они впервые вышли на них кататься, то большинство прохожих осматривали пару с отчётливым презрением, а Вова ржал с того, как Лёша ворчал про идиотский выбор цвета и что ролики надо будет обязательно поменять, ведь столько посторонних взглядов — это слишком. Однако, ролики до сих пор остались с ними и никто не стал их менять на другой цвет. Вспоминая этот незамысловатый момент, Володя невольно улыбнулся. — Ага, Вов, какой кататься? У тебя буквально вчера температура под тридцать восемь была. — Ну Лёша-а. — Жалостливо протянул Вова. — У меня уже нет температуры, в обед мерил, было тридцать шесть. Давай покатаемся! — Ответа дальше не последовало. Вова уже хотел было кинуть роликовые коньки и надуть свои алые губы, как вдруг замечает, что дверца балкона открывается и внутрь входит его любимый парень. Губанов подходит к Вове чуть ли не в притык и, нагибаясь из-за значительной разницы в росте, оставляет несколько поцелуев на лбу парнишки, как бы меряя температуру. Вова мило морщится от мягких, слегка влажных губ и заворожённо смотрит, как парень с башней отстраняется и еще секунд пять смотрит на Вову с серьёзными глазами. — Ну, вроде и правда температуры нет… — Губанов ещё раз проверил свои слова, приложив ладонь тыльной стороной к лбу сероглазого. — Ладно, давай покатаемся, но не долго, я всю ночь в тебя таблетки пичкал. Второго раза мне не надо. Глаза Вовы засветились от радости и, встав на носочки, он нежно чмокнул Хеса в губы и побежал собираться на улицу, оставив голубоглазого стоять пять секунд в ступоре. Оказывается, Вове не так много надо для счастья.***
— Может всё-таки защиту наденешь? — Просил Хесус уже пять минут, стоя над Семенюком, который надевал роликовые коньки. Нет, он конечно не сомневался в способностях катания на роликах своего парня, но Хесусу было бы спокойнее, если младший наденет защиту. Мало ли, какой-нибудь камушек попадет в колесо, и Вова упадёт и не дай Бог что-то повредит себе. — Не буду я это надевать. Хес, я не ребёнок и на роликах умею кататься, не переживай ты так. Тем более, ты рядом со мной будешь, в случае, если я сломаю себе руку или чё похуже, то ты скорую вызовешь и всё нормально будет. — "Успокоил" Вова и не дожидаясь очередной речи про то, как важны наколенники, шлем и прочее, помчался куда-то в глубь парка. Лёша же, который в отличие от своего возлюбленного надел защитку, поехал за Вовой, дабы не отставать. Сравнявшись с сероглазым, Лёша аккуратно схватил его за руку и замедлил их общую скорость. И именно в таком темпе, когда можно разглядеть каждого прохожего вдоль и поперёк, ехать было куда приятнее и спокойно. Как минимум, Губанов точно уверен, что его недоребёнок не упадёт и не расшибёт себе коленки и ладошки. Но если Хесусу была приятна такая обстановка, то Вова ехал весь нахмуренный и постоянно сжимал ладонь Лёши, чтобы показать ему своё недовольство. Володе хотелось побеситься, поноситься по всему парку и разодрать все колени в мясо, как это было в подростковом возрасте. Но увы, ему не шестнадцать и катается он далеко не с друзьями, а со своим парнем, который держит его как маленького и ни на шаг не отпускает. Нет, Вова естественно любит всю эту нежность и заботу со стороны голубоглазого, но иногда она выходит за рамки. Например, сейчас. Они ведь со стороны кажутся как парочка пенсионеров, которые решили прогуляться и плетутся со скоростью улитки. Да, это выглядит безусловно мило, но никакого веселья. Вова хочет валять дурака и кататься на роликах на всей скорости, пока его молодость совсем не ушла, но парень с башней портит все планы. И ведь избавиться никак нельзя, Вова же его любит до безумия, хоть и редко показывает это. — Лёш, может в догонялки? — Ну Вова… — Губанов не сумел договорить, ведь Володя, не отпуская руку старшего подъехал так, чтобы стоять ровно напротив и состроил щенячьи глаза. — Ладно, но только аккуратно. — Хорошо. Чур, ты водишь! — Сказал мальчишка и понёсся на высокой скорости по парку, чуть ли не задевая людей, проходящих мимо. Лёша же недовольно цокнул и помчался за младшим, но куда более осторожнее. Вова переставляет ноги с роликами настолько быстро, что картинка по бокам начинает смазываться. Однако, он действительно старается ехать аккуратно, как и сказал его парень. Сероглазый пытается объезжать каждого человека и каждый камушек, и вроде, выходит неплохо. Семенюк чуть замедляет скорость и разворачивается на роликах, начиная ехать задним ходом, чтобы следить за Хесусом, который находится где-то далеко от Вовы. И именно из-за этого факта, парнишка решает передохнуть буквально минутку, так как ролики уж очень сильно сбивают дыхание, а особенно при курении сигарет и всяких одноразок. Делая эту передышку, Володя все равно наблюдает за Лёшей, приближающимся всё ближе и ближе и поэтому, когда голубоглазый находится в девяти метрах, то он вновь срывается с места и сбивает всех на своем пути в догонку слыша, какой он урод и что ему надо ноги поотрывать. С этих слов он усмехается и быстро оборачивается назад, дабы узнать, где его «опасность». Когда Семенюк узнает, что Лёша крайне близко, то возвращается в прошлое положение и уже собираясь набирать скорость, не замечает небольшой камень и падает прямо на колени, разбивая их в кровь, и попутно сдирает кожу с ладоней. Вова прикусывает губу от боли и инстинктивно поднимает голову наверх, чтобы слёзы из глаз не текли, но толку никакого, ведь парень уже рыдал, настолько ему было больно. Сероглазый сквозь слёзы принялся осматривать свою трагедию и был явно обескуражен. Ладони были сильно разодраны и прямо до локтей стекала алая кровь. Коленки же были убиты в мясо. Они жутко щипали и приносили адские ощущения, что парень аж скулил. Казалось, что на коленях и живого места нет. Раны конечно же не были глубокими, но капец какими большими. И Вова отчего-то решил, что хочет к ним прикоснуться, чтобы понять насколько всё плохо. Ну, мало ли под этими ранами прячутся жуткие переломы костей и вообще Володя теперь ходить не сможет. — Вова, блять. Не трогай. — Подлетел к нему Хесус, когда парнишка практически дотронулся до раны. Подняв плаксивые глаза на старшего Семенюк увидел обеспокоенное, недовольное лицо. — Блять, ну говорил же защиту надевать, но нет же, Вовочка не ребёнок и умеет кататься на роликах. Губанов недовольно ворчит и попутно снимает роликовые коньки сначала с себя, а потом с пострадавшего, чтобы Лёше было удобнее рассматривать и залечивать раны. — Ты встать можешь? — Спросил Лёша взволнованным голосом и взглянул в глаза, полные слёз. В ответ парнишка неуверенно кивнул и попытался встать, но при первом движении Вова громко крикнул от боли и рефлекторно зажмурил глаза. Губанов неутешительно вздохнул и не придумав ничего лучше, поднял мальчишку на руки как невесту. Вова же уткнулся ему в плечо и тихонько всхлипывал от крайне неприятных ощущений. Пока рубашка Хесуса намокала от солёной воды из глаз младшего, он успел аккуратно донести Вову до первой лавки и усадить его прямиком на неё. — Щас я буду в некоторых местах нажимать, если будет больно, говори. — Сказал голубоглазый и стал аккуратно надавливать на колено. — Лёш, больно. — Вова вновь закусил губу и мученически застонал. Губанов перестал нажимать на коленку и взглянул на своего парня, который выглядел буквально, как побитый котёнок. Лёше было очень жаль Вову, хотя он понимал, что парень в этом сам виноват. — Ну, вроде это просто ушиб… Давай я лучше тебе раны обработаю. — Он вытащил из рюкзака перекись и пластыри. Ещё раз подробно оглядев колени, Лёша открыл баночку и стал поливать огромную ссадину перекисью. Вова зашипел и прикусил свою ладонь, дабы не кричать на всю улицу и опрокинул голову назад. — Коть, ну потерпи чуть-чуть. — Лёша стал поглаживать свободную руку Вовы и дуть на ушибы, ведь так боль спадает быстрее. Обработав одну коленку перекисью он наклеил милый пластырь с динозаврами и принялся так же дезинфицировать вторую рану на другой ноге. Справившись за минутку под вздохи своего парня, Губанов наклеивает ещё один пластырь, но уже с сердечками и нежно целует коленки Вовы. — Ну, до свадьбы заживёт. — Хесус поднялся с корточек и потрепал младшего по волосам, на что Вова нежно улыбнулся и кое-как встав, чмокнул Лёшу в губы, совершенно не обращая внимания на остальных людей.