***
Взбираясь по холмам, они обошли стороной затухавший город. Он, кажется, не был далёким, но всё же, подобраться к нему было сложно, при таком-то склоне. Было даже неясно, что там: лишь с сотню сереньких домиков и несколько десятков фигур в виде точек. В любом случае, они направляются не туда. Маяк показался в 400-ста футах от них. Рядом невозмутимо стояло трёхэтажное здание, служившее, очевидно, рабочим домом. Дождь отбивал свои ритмы с новой силой и вскоре начался шторм. Старик поспешил приоткрыть для них дверь и жестом пригласить на порог. Стоило закрыть дверь, как свист разошёлся по всему дому. Мистер Лонгмейстер встревожился, как бы не снесло эти стены. — Не беспокойтесь. - считал его тревогу старик. — Тут бывало и хуже. Каждый принялся снимать свою обувь, аккуратно вешать пальто и раскладывать головные уборы. Пол скрипел, издавал отвратительные звуки, бившие в ухо. Увидев свою спальную комнату, сэр Струве мысленно приготовился к грядущей бессоннице. — Айда на кухню, угощу! - завёлся старик. Они прошли узкий коридор и очутились в просторном помещении с длинным, прибитым к стене столом. Стены были облиты плесенью и вырезами странного вида, воздух продувал сквозь закрытое окно. Сама же кухня выглядела как склад походных инструментов и посуды; в углу находился котелок с целым костром. — Свезло вам, мистерьё, сегодня на столе будут раки. С присвистом, он приоткрыл тумбочку и достал огромную кастрюлю с раками. Некоторые из них тщетно пытались выбраться, но оказались завалены своими собратьями. — Вы добываете еду сами? — Верно. - ответил Мэйнигалл, готовя костёр для готовки. — Это привычка после бывшего помощника. Он часто бакланил, ну а потом.. - он выдержал паузу и продолжил с юморным тоном. — Его самого забакланило. — Кто? - изумился Струве. — Море! — А что значит бакланить? - вмешался Лонгмейстер. — Это значит — чревоугодить. Море невзлюбит тех, кто не чист сердцем. Тот, кто и сам это знает. Он знал. — О боже! - отмахнулся Струве. — Давайте без вашего морского фольклора. Разговор сделался бытовым. Они рассказали о том, как направились с намерением засвидетельствовать в суд, что сэр Дуглас расправился со своей женой, миссис Мериэм, однако их карета по пути перевернулась, извозчик погиб. Мэйнигалл пожал плечами, когда они спросили о связи с полицией. Городок изолированный. Маяк доживает свои дни. Даже чёрт сюда чёрт заберётся. — Приезжают раз в два месяца, значиться, мне продовольствие доставить, и на этом всё. - постановил смотритель. — Ладно.. - тяжко вздохнул сэр Струве, доедая последний кусок от рака. — Никогда, признаться, не ел морских тварей. Вкусно готовите. Но нам бы отправиться на покой. Мэйнигалл сопроводил их на второй этаж, по двум спальным комнатам. Сэр Струве ложился позже всех. Он просидел в комнате с вечера и до глубокой ночи, раздумывая над происходящим. "Пальто," - думает, "Красивое. Представляю, как Дуглас завопит при моём виде! Жалко всё таки Мэриэм, но и чёрт с ней. Всё же, не зря я их всех обвёл вокруг пальца." Снизу раздался пронзительный звук. Мистер Лонгмейстер проснулся глубокой ночью в сиюминутном испуге. Тук-тук-тук.Тук.Тук.Тук.
Туктуктук!
Не отводя взгляда от двери, он приоделся и уже было её отворял, как на секунду его остановил звук выбитой двери. Лонгмейстер выбежал в коридор и тут же затих. Звуки доносились с первого этажа. Первые мысли пали на старика — он мысленно пожалел о ночлеге и уже готовился к тому, что старый чудак выдаст какую-то выходку. Методично переступая одну ступеньку за другой, мистер выглянул из-за перил, прямо в длинный и узкий коридор. Там стоял полностью одетый Струве, стоял и пытался выломать дверь. Она была закрыта. Мистер Лонг замер, со временем вслушиваясь в бормотание Струве. — Уйти. Уйти отсюда поскорее! Из этого домишка. Мне нужно не сюда. Точно не тут, этот дом не- — Старина? - раздалось со стороны ступенек. Струве повернулся и ответил с улыбкой: — Лонг, дружище, помоги мне выломать дверь. Она заперта! Мистер Лонгмейстер стал приближаться к коридору, но тут же его оборвал голос смотрителя: — Вы что тут делаете? - вскричал он. Старик подбежал к двери и убедился, всё ли закрыто. — Нельзя открывать дом ночью! - произнёс он агрессивным тоном. — Такой сквозняк поднимется, похлеще чем в порту! Заперев дверь на ещё один ключ, смотритель возгласами прогнал сэра Струве. Тот остановился у проёма на кухню. Остановился и смотрел на золотистый маяк. Без сил, он вошёл в свою комнату, и потушив керосиновую лампу, замертво повалился в кровать.***
Было сыро. Захотелось, к слову, отведать потрохов птиц. Но это был деликатес, прям как раки. Сэр Струве проснулся в беспамятстве, перебирая одежду на пару со вспоминанием прошлой ночи. Зажжённая лампа, закрытая дверь, маяк, смотритель. Он вышел из комнаты и направился на кухню, где, судя по голосам, уже собрались мистер Лонгмейстер и Мэйнигалл. — Вот я и говорю: что тут, в Ирландии, что в Британии — везде засели жиды. - доносилось с кухни. Когда Струве вошёл, они на время умолкли, а затем продолжили. — Утра. - бросил Лонгмейстер. — Утра. - ответил Струве. Смотритель расставлял на столе три тарелки, заполняя их хлебом, креветками и каким-то соусом. — Наделал же ты вчера шуму. - говорил Мэйнигалл. — Выйти хотелось. Из дома. - обрывисто отвечал Струве. — А-а-а, - понимающе покачал головой смотритель. — Теперь я понял. Струве окинул его пустым взглядом, после чего приступил к трапезе.***
— Куда собираешься? - спросил его мистер Лонгмейстер. — На прогулку. - ответил ему сэр Струве. Накинув пальто и цилиндр, он на миг прислушался к свисту за дверью. Стоило отворить дверь, как свист исчез, зато поток ветра прошёлся по коридору и задел собой пару шляпок. Струве тут же пересёк порог и закрыл дверь. Вдыхая свежий воздух, он пошёл в сторону города, предвкушая спокойствие, тут же нарушенное потоком разнобойных мыслей. "Дела потом подождут. И эта Мериэм, стерва, тоже. Правильно я с ними сделал, думаю. Они же плохие люди, это наверняка. Как говорил вчера — чёрт с ней!" Путь предстоял нелёгкий. Снизойти оказалось возможно, но для этого надлежало пройтись по очень крутым склонам и перебраться через десятки спусков. Он шёл и шёл, запыхавшись, пока далёкие точки не превратились в нечто объёмное. Смотритель оказался не прав. Жителям нет места не то что до чужаков — даже до себя им нет дела. Это, конечно, если судить по их пустым походкам и безразличным взглядам. Струве прохаживал вокруг заброшенных зданий, полу-живых кварталов и дряхлых магазинчиков, осматривал чёрные провалы в чужих домах, и это неведомым образом успокоило душу. В одной из витрин красовались почтовые конверты, какие отправлял он мисс Мериэм. Там же находилась пекарня, но почём зря он потратил свои деньги, ведь выпечка была не вкусной. Прям как тогда, на Уолкер-стрит. Мериэм тоже она не понравилась. Струве начал набивать шаг, ускоряясь с каждым пролётом. Фигуры размывались. Старушка что-то кричит, жалуется. А тут совсем никого нет, если не считать мелкую шпану. Он планомерно обходит весь город, обходит каждый его магазин и жилой домик, каждое мёртвое здание и дорогу. Запах хлеба. Трупа. Трупоед. Местные допросились, но он прошёл мимо. Паренёк спросил что-то неразборчивое, прошёл мимо. Маяк далеко, но уже тускнеет, начинает светить. Почему же вчера не светил? Он завороженно смотрел на его лучи, как вдруг начал скакать по камням, намереваясь вернуться домой.***
Был уже поздний вечер, когда Струве возвратился в дом. Он нерешительно поприветствовал мистера Лонгмейстера, сидевшего в кухне, а также смотрителя Мэнигалла, выглянувшего из той же комнаты. — Долго ты гулял. - непринуждённо вскрикнул Лонгмейстер. Струве разулся и снял пальто с цилиндром. — Задержался, на маяк посмотреть. - сказал он, входя на кухню. — Ну и как тебе жители? - раздался голос смотрителя за спиной. Он вошёл на кухню и принялся насыпать еду. — Я ведь давно этих дьяволёнков не навещал. И не буду. — Нормально они. - сухо ответил Струве. — И не едят с потрохами. Ему бы потрохов птицы. — Да неужто? Ну ладно, как скажешь. - не стал перечить смотритель. Они принялись есть. Вкус не чувствовался, ведь были дела поважнее. Струве ел спешно, подгоняя других таким образом; чавкал и думал о луче. Когда все разошлись по кроватям, Струве, как всегда, не спал, а смотритель ехидно подслушивал стены. В комнате было тускло, но фонарь хорошо освещал единственную тумбу, из которой сэр Струве достал банку с керосином и завалявшийся у старых обломков лом. Струве аккуратно проследовал вниз, украдкой подбежал к двери и принялся бить, рубить, ломать! Замки — вон! Он прислушался к тишине: никто не проснулся. Ветер хлестнул его по лицу, подобно вчерашней капле дождя. Не спеша, подходил он к маяку. Вихрь сбивал его с ног и всячески мешал. Маяк оказался открытым; он резко распахнул дверь и забежал внутрь. Впереди была надежда. Она вернётся. Лампа зажглась. Нужно было спешить. Он спешил по ступеням, но всё без толку: лестница всё выше и выше. Маяк нашёптывал: "Иди ко мне", но это был не маяк, это была Мериэм. Теперь, если подумать, зря он затеял то коварное преступление. Шикарные пальто и личная карета того не стоили, совсем не стоили. "Он был мне другом." - проносилось в его голове вместе с бегом. "Что делать дальше? Купить себе новое пальто? И что, оставить это, будто ничего и не было? А так можно? Я вот так не могу. Не нужна карета, и извозчик не нужен! Пропади он пропадом, чихал я на него! Надо просто добежать до света, когда он светит." Свет освещает ярко, светильниками такой свет не светил, но сэру Струве светит. Одна за другой, ступеньки кончались; ряд идеальных прямоугольников постепенно подходили к концу. Он вбежал, из окна показались чайки и тусклое небо. Светильник показался из-за угла. "Не светит?" - не светит. Ни капельки не светит, нет света! Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светит Не светитНе светит
***
Мистер Лонгмейстер проснулся от пламени, разыгравшемся где-то за окном. Он сонно почесал глазами и приоткрыл окно, а как завидел горящий маяк, пулей оделся и обнаружил пустую комнату Струве. У маяка он стоял в замирании, не понимая, что делать. Наконец, раздался характерный звук изливающейся жидкости. Струве, где-то там, наверху, свистел припеваючи, а потом заговорил выразительным ораторским криком: — Сжечь, разжечь, воспламенить, выпотрошить до горения, затушить в порыве раскрывшейся правды! Сжечь сильнее, чем Наполеон сжёг Москву, чем горела бы ведьма на костре огненном, чем горели Содом и Гоморра, всё это вместе взятое! В своём лихорадочном смехе он, кажется, споткнулся, ибо уже в следующий миг раздались крики боли, переходящие с одну ступеньку на другую. Струве падал по лестнице с максимальной эффектностью, катясь по ней, как колобок. Лонгмейстер двинулся к двери, но как только отворил, к выходу тут же рухнул сэр Струве. Ему свернуло шею.***
23 октября начался поиск господина Струве и Лонгмейстера, мало того что не явившихся в суд, так и вовсе пропавших. Полиция смогла предположить их маршрут, на котором по итогу был найден труп извозчика. Обыскав соседний городок, они обнаружили живого Лонгмейстера и, к сожалению погибшего в ходе несчастного случая сэра Струве. Смотритель маяка, у которого они жили, ответил на расспросы о Струве кратко и лаконично.Забакланило его.