Пташка.

– Приведите ее ко мне. – холодный голос эхом раздался по залу. Фраза была сказана не громко, вальяжно, даже немного лениво. Однако, из-за большого размера помещения, каждый вздох тут звучал как напротив. В арку, под руки, ввели виновницу сия торжества. Уокер была ослаблена, потеряна, но старалась не подавать виду. После недавней драки, колени все еще предательски подрагивали, но Вики не была скована – ни ее крылья, ни ее руки. Только двое сопровождающих бессмертных, которые смотрели исключительно вперед. Приподняв подбородок, она тоже столкнулась взглядом со всадником – Голод смотрел на нее с легким интересом. Он не выглядел как хищник, но источал энергию опасности. Все, кто был рядом с ним без защиты – падали замертво. Все, но не она. Уокер прошла через многое, чтобы отучить себя бояться. Но то, что она когда-то увидела в глазах всадников, по сей день, заставляло ее ощущать самый неподдельный ужас. Иногда она задавалась вопросом, была ли причина тому, что они стали такими, или все же, их души изначально были уродливы? Забавен был лишь один факт: по примеру Войны, легко можно было догадаться, что от каждого из вестников апокалипсиса есть свой ключ – способ, благодаря которому можно его убить. Чем же убить Голод? «Насытить» его? – Оставьте нас. – Короткий жест руки и служники в латах удалились прочь. Вики осталась без единого контроля посреди этого большого зала. Ситуация была патовая — жертва себя во имя спасения Советника. Вики понимала, что для сопротивления он был намного ценнее, нежели девчушка с амбициями, но без каких либо сил. Она, можно сказать, бесполезна. В сложившейся ситуации, Голод, как и она сама, прекрасно понимали, что Уокер теперь никуда не денется. И сейчас, под этим тяжелым взглядом и звенящей тишиной, Вики чувствовала себя маленькой и слабой девочкой. Ей казалось, что при желании, всадник мог разломить ее пополам; при этом даже сильно не напрягаясь. Тем временем, Голод откинулся на спинку большого кресла, лениво прикурив сигарету. Уокер замерла в ожидании худшего. Только ей удалось выбиться из «рабов» и вновь она чья-то игрушка. Но до раздражений сейчас не было дела. Нужно придумать, что делать дальше… И как совладать с третьим вестником. Если бы он мог дать ей хоть что-то, за что она могла зацепиться… Однако он молчал. И его издевательское игнорирование было еще большей пыткой, чем какое-либо наказание от Чумы. Вики опустила глаза, специально громко вздохнув. – Ты, ведь, была человеком, так? – Вестник потушил сигарету об ручку кресла, что была обшита бархатной тканью. Он все еще говорил довольно тихо, но Уокер его прекрасно слышала. Коротко кивнув, она увидела легкий смешок, – На земле очень своеобразная литература. И некоторые смертные действительно познали всю сущность тленности. Это удивляет… Даже достойно похвалы. Такие маленькие души, что столкнулись с истинной сущностью бытия. Вики удивленно посмотрела на всадника. Она ожидала чего угодно, но разговор о людях…? Что-то внутри ее затрепетало: Голод не был похож на Чуму, ему не нужны были шоу и показательные порки. Отчасти это успокаивало, но с другой стороны, Уокер даже не представляла, что ей стоит от него ждать. – Молчишь…? Не пойми меня неправильно, я не какой-то садист. И в целом, меня не развлекают ни пытки, ни страдания, ни страх. Так что если ты не будешь устраивать проблем, то мне не придется применять насилие. Ты, пташка, просто единственная из созданий, кто не падает замертво в моем присутствии. И посему, я наконец-то испытываю хоть что-то, кроме вселенской скуки. Так что сядь и поддержи диалог. Властным жестом Голод указал на пол. Уокер слегка замялась, но после все же села напротив небольшого пьедестала. Ей, на самом деле, не хотелось вести даже малейших бесед. Но будучи благодарной за то, что ее жертва была оправдана, она послушалась. Тяжело вздохнув, Вики, все же, попыталась продолжить этот диалог: – Я мало что помню из своей человеческой жизни. В основном, это воспоминания больше эмоциями, нежели картинками. Глаза всадника блеснули. Он слегка наклонился, чтобы казаться ближе. Губы безмолвно произнесли «продолжай» и Уокер продолжила рассказывать то, что помнила. Про особые чувства к отцу, желание его всегда оберегать и спасти; про самую яркую влюбленность и самое горькое разочарование; про ощущение утраты и безысходности в последние секунды своей жизни… А Голод внимал. Он слушал, не перебивая, будто, пытался понять, какого это, быть настолько живым. Когда Вики закончила, он качнул головой, слегка улыбнувшись. – Справедливо ли это, когда смертным букашкам дается настолько большой спектр чувств? Я даже завидую. Уверен, если ты способен на такие мелочные чувства, то никогда не заскучаешь. Неужели людям дана была такая благодать, потому что сами по себе они ничтожны? – Голод встал со своего кресла, вальяжно направляясь в сторону Уокер. Ее сердце пропустило пару ударов, но сама она осталась неподвижна, – Любовь, пташка, слишком людское слово. Бессмертные не умеют любить. И множество их действий на самом деле завязаны на их корыстных желаниях. Я не верю, что ваш Шепфа любил своих созданий. И не верю, что здесь, хоть кто-то может таким похвастаться. Стоя напротив, Голод казался совсем высоким, от чего Вики поерзала на месте; ей было некомфортно. Заметив такую разницу, он немного склонился к ней, выудил сигарету и зажал ее между губ. Уокер только подняла взгляд, полный растерянности и злости. Таков был ее ответ… Как он смел вообще хоть что-то говорить о Шепфа, когда он никогда с ним не виделся? Да и тем более судить его, рассуждая о том, что он никогда их не любил. Это все неправда. Вики видела, как сильно способны любить друг друга бессмертные. – Ты ошибаешься, - почти шепотом произнесла она, – Бессмертные способны на любовь. И в конце концов, именно любовь и победит. Вестник на это лишь отмахнулся, закуривая сигарету. Запах табака оказался слишком крепкий и Вики, невольно, вновь вспомнила о жизни на земле. О том, какие сигареты курил ее отец, ее подруги, ее бывший… Все это казалось далеким, но некоторые крупицы слишком сильно действовали на ассоциативную память. Ей стало невыносимо тоскливо от того факта, что сейчас мир людей походил на руины ада. – Я думал, ты более благоразумна, чтобы не нести такую чушь. Меня утомляют беседы, с заведомо неверным настроем. – Голод выпрямился, устало потерев переносицу. Он бросил недокуренную сигарету в сторону, быстрыми шагами удаляясь прочь из зала. Громкий хлопок двери и Уокер осталась одна. По телу пробежали мурашки. Вот, казалось бы, он – идеальный момент для побега. Сердце тут же затараторило в новом ритме, вбрасывая волны адреналина под кожу. Неуверенно соскочив, Уокер огляделась вокруг. Пустота – ни единой души. Осторожно прислушиваясь, Вики убедилась, что и в коридоре не было ни чьих шагов. Легкой трусцой она побежала к выходу, стараясь не издавать громких звуков. А пульс все еще бешено разгонял кровь по венам. Добежав до заветной двери, Уокер немедля дернула ее на себя и застыла в холодном ужасе. Голод стоял прямо перед ней, сложив руки на груди. Казалось, он был совсем не удивлен тому, что Вики попыталась сбежать. Всадник наигранно цокнул языком. – Уже уходишь? А я планировал, что ты останешься на ужин. Уокер на пару шагов отошла назад. Сейчас она больше выглядела как зверь, которого загнали в ловушку. Она знала, что Голод с ней играет. И раз ему не понравилась беседа, он решил устроить что-то поинтересней? Вики это злило. Как и тот факт, что сейчас она была полностью беспомощна. Позорище… Резко развернувшись, она побежала, тут же взмывая к прозрачному потолку. Пробьет его и свобода. Ну или по крайней мере ей на тот момент так показалось. Однако у самого верха крылья ее словно сковало; резкая боль, а затем слишком сильная слабость. Уокер почувствовала, как камнем летит вниз. Обида комом встала в горле и, приняв такой поворот событий, Вики больше не боролась, позволив оболочке рухнуть на мраморный пол. Прямо к ногам вестника апокалипсиса. Приоткрыв дрожащие веки, последнее, что увидела Уокер – было лицо Голода. Он был спокоен, вероятно, даже разочарован. Накрыв ладонью глаза Вики, Всадник погрузил ее в затмение. Чьи-то холодные пальцы коснулись плеча. Отдаленные разговоры, затем снова пустота. Тошнота, боль в теле. Уокер едва разлепила глаза, ощущая запах еды и каких-то благовоний. На мгновение, Вики показалось, что она в корпусе сопротивления и все, что происходило – просто ужасный сон. Однако сие спокойствие было не долгим. Опознав незнакомые черты спальни, Вики растеряно приподнялась на постели. Вместо привычной одежды, на ней было черное маленькое платье. На сей раз крылья были связаны золотой нитью и любое лишнее движение вызывало неприятные ощущения во всем теле. Перед кроватью Уокер увидела небольшой столик, заставленный различными блюдами. Слева же скучающе сидел Голод, медленно покручивая бокал с вином. Вики снова ощутила тревогу, но, стараясь не подавать виду, продолжила рассматривать вестника. Казалось, что сейчас, он вообще забыл о ее существовании. Длинные волосы спадали на широкую грудь, что плавно вздымалась под тканью, в то время как огоньки свечей игриво отражались на его профиле. Вики даже вздумалось, что в таком умиротворенном состоянии он выглядел довольно элегантно, статно. Чарующие острые черты лица и бледная кожа отдавали какой-то викторианской аристократией, о которой, в свое время, Уокер перечитала ни мало книг. – Идея уробороса принадлежит людям. Но именно она точно описывает всю нашу судьбу. Как думаешь, сколько циклов мы еще будем сражаться? – Голод непринужденно заговорил, прекращая свое длительное издевательство над бокалом вина, – Хотя, скорее всего ты в этом цикле умрешь. А я вынужден буду проходить один и тот же сценарий снова и снова. Сделав короткий глоток, Всадник все же соизволил провернуться к гостье. Или, вернее будет сказать, пленнице. Его густые брови слегка нахмурились, после чего он облокотился на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Даже для ангела, у тебя слишком нежные крылья. Но я тебя обещаю, еще пара таких дерзостей, и я их вырву, оставив себе как трофей. Уокер не сомневалась в том, что Голод не шутил. И, по всей видимости, не любил эти кошки-мышки. По его взгляду можно было понять, что подобные самовольности его утомляют. Как и все, что идет не по его плану. Допив остаток вина в бокале, Голод жестом пригласил Вики за стол. Та, с опаской слезая с кровати, все же села напротив, стараясь как можно аккуратней обходиться с крыльями. – Зачем я тебе? – внезапно выпалила Уокер. Всадник повел бровью, на минуту останавливаясь с уже вновь наполненным бокалом. – Ты же знаешь, что бессмертные не пьянеют от людского алкоголя? Но у этой красной жидкости такой терпкий и горьковатый вкус, который, при этом, идеально смешивает в себе сладость. Вики недовольно нахмурила брови, уже без страха смотря на того, кто сидел перед ней. Ей порядком надоел этот наигранный фарс и попытки в «подружиться». – Это не ответ на вопрос! – От повышенных тонов гостьи, Голод слегка улыбнулся. – Ты как это вино, пташка. Бесполезная, но безумно меня привлекаешь. Я вот все думаю, что же в тебе такого, что предо мной ты не падаешь замертво? Но, боюсь, ты и сама ответ на сей вопрос не знаешь. А я, наконец-то, нашел игрушку, которая не ломается в моих руках. Этот ответ тебя удовлетворит? От его высокомерия у Уокер слегка скривило лицо. Но она знала, что отчасти он был прав. Прав в том, что она пока бесполезна. Но ему не стоило забывать, что Вики уже убила одного всадника, пусть и с помощью Чумы, однако… Силы в ней есть. И этих сил хватить, чтобы утолить его г о л о д. Раз так, то Вики поиграет с ним. – Ты хочешь меня сломить? – уже более спокойно произнесла она. Всадник с легким недоумением посмотрел на нее, после чего залился хохотом. – Вот значит, о чем ты думаешь? – Он взял салфетку, чтобы вытереть влажные уголки рта, – Я все свое существование ломаю души. Мне это порядком надоело. Как и тотальная власть. Если захочу тебя сломить – это не будет проблемой. Но я не хочу. Голод поднялся с места, небрежно выкидывая салфетку на стол. Он подошел к окну, выглядывая на ночное небо, – Неужели ты так и не поняла, что мне наскучило тотальное повиновение и такая же строптивость. Я просто хочу другого. Вики смотрела на его прямую спину, с замиранием ожидая того, что будет дальше. Ей, вероятно, было немного жаль всадника, но она прекрасно понимала, сколько боли они принесли в этот и другой миры. – Но и я не твоя вещь. – Произнесла Уокер, не отрывая от него взгляда. Голод развернулся, медленно проходя по комнате и вставая сзади нее. Его тонкие и холодные пальцы едва коснулись плеч гостьи. – А разве могло быть иначе? Мы в этом сценарии можем быть рядом, только в таком положении. Не больше и ни меньше. Я злодей, ты моя жертва. Всадник говорил спокойно, непринужденно, буквально растягивая слова. Его голос успокаивал Вики и, от легкий прикосновений она неосознанно расслабилась. То ли дело было в силе Голода, то ли в усталости Уокер, но сейчас она буквально ощутила себя как после горячей ванны. – Встань на нашу сторону, если тебе так необходима я. Тогда нам не придется сражаться. – Вики сама не верила в то, что предлагает. Рука всадника тем временем аккуратно зарылась в густые волосы и он склонился к уху Вики. – Меня порой удивляет, как в вашей голове все просто. Но есть миллион причин, по которым я не могу так сделать. И тебя они совершенно не касаются. Да и признаться, меня и такой формат общения пока устраивает. Накрутив на пальцы пару локонов, Голод приблизился ещё, вдыхая запах ее волос. Уокер от такой нежности опешила, ощущая, как по телу пробегаются мурашки. В его действии не было ничего пошлого или вызывающего. Просто дурманящий жест, от которого волнение заиграло новыми красками. Вики осторожно подняла руку, позволив себе коснуться его скулы. Странное рвение, которое не поддавалось контролю с ее стороны. Холодная кожа оказалась довольно мягкой. Но Голод тут же отпрянул. Словно обожжённый, он отскочил в сторону. – Не смей меня касаться. Ты делаешь только то, что я говорю и не более. Словно забыв о предыдущем разговоре, Всадник отошел другой конец комнаты, усаживаясь на кресло. Закурив, он сурово посмотрел на Вики, которая теперь сидела в полном недоумении. Он боится сближаться или привязаться к ней? Или не любит в целом прикосновения… Так много вопросов и никаких ответов. Отсиживаясь в углу, Всадник обронил неброское «ешь» и Уокер, опасаясь худшего сценария, приступила к трапезе. Все это время Голод буквально поедал ее взглядом. Отпив глифа, дабы немного расслабиться после случившегося, Вики опустила приборы, как бы давая знать, что она сыта. Крепкий напиток слегка дал в голову, и гостья более свободно расселась на стуле. Лямка платья сползла на середину плеча, создавая ей более интимный вид. Всадник не отводил с нее взгляда. После чего молча кивнул. – Мне пора на покой, позову стражу, скажу, чтобы отвели тебя в твою комнату. Но Уокер не хотела уходить. Теперь, ей стало интересно, от чего на самом деле Голод так резко отреагировал на ее касание. До кучи и напиток придал уверенности, отодвигая страх на второй план. – Я хочу остаться здесь. Всадник с легким удивлением поднял брови, которое после обернулось привычным безразличием. – Ну, оставайся. Сказанное было уронено без энтузиазма. Слово Уокер для него больше не интересна, и он делает для нее одолжение. Возможно, так и было на самом деле. И Вики вздохнула, уже собираясь встать из-за стола, но вновь посмотрела на своего пленителя. Голод, повернувшись к ней полубоком, принялся снимать свою одежду. Застыв, то ли от завораживающей картины, то ли от смущения, Уокер продолжила смотреть, как он медленно скидывает сперва верхнюю часть, затем и то, что было под ней. Оставшись топлес, Всадник повернулся к гостье. Заметив легкий румянец, он ухмыльнулся, останавливаясь и теперь рассматривая ее. – Так вот значит, чем пробуждается людская похоть. Брошенная фраза будто окатила Вики холодной водой, и она поспешила отвести взгляд. Рельефное и подтянутое тело осталось в стороне. Уокер в смущении прикрыла лицо рукой. Нет, нет и еще раз нет. Как бы он хорошо ни выглядел, он все еще ужасен, он все еще приносит боль и страдания. И пока Вики про себя перечисляла его минусы, Всадник уже оказался рядом, аккуратно поправляя спавшую лямку платья. От его касаний вновь появились мурашки. Вики подняла лицо, тут же сталкиваясь с его-высоким-величеством. Темные и густые волосы спадали на широкую и идеально гладкую грудь. Лицо в полумраке выглядело еще более изящным, нежели чем при свете. Нельзя создавать зло настолько красивым. Растеряно, посмотрев на того, Уокер снова почувствовала, как жар приливает к щекам. Нельзя было точно сказать, что испытывал в этот момент Голод. Его лицо как обычно не было наполнено эмоциями, либо он их так умело скрывал. От кожи его пахло мятой и лавандой, отдаленно напоминающие запахи в ритуальных агентствах. Худые пальцы коснулись разгорячённых губ пленницы. Уокер прикрыла глаза, позволяя себе окунуться в это. В висках болезненно пульсировала мысль «утолить голод». – Твой Шепфа разве одобрил бы такое? – Ухмылка. Пальцы смазано сползли с ее губ. – Но ведь его нет, - тихо произнесла Вики, приподнимая дрожащие ресницы. Голод улыбнулся. На сей раз, она дала правильный ответ. Ей вдруг стало интересно, был ли у него роман? Или что-то походящее на это? Целовал ли он кого-то? Брал ли он кого-то? От этих мыслей становилось еще хуже. Уокер вдруг представила, как его тело смотрелось бы сверху, а длинные пальцы с натиском сжимали бы чьи-то волосы. По телу пробежала дрожь, а Всадник только отсел на кровать, принимаясь расшнуровывать свою обувь. Закончив с ней, он лязгнул пряжкой ремня, откидывая его, вместе с клинками, на тумбу. – Можно? – Вопросительно кивнула Вики, явно намекая на то, как им придется делить кровать. Сопроводив ее холодным взглядом, Голод жестом указал на место у своих ног. Он явно давал понять, что они не наравне. Что Вики тут действительно пленница, а не та, к кому будут относиться с уважением. Поборов в себе приступ злобы и раздражения, она, с достойным видом, опустилась к его ногам. Всадник задумчиво на нее посмотрел, после чего вновь коснулся волос. Осторожно, стараясь их не путать. Уокер такие действия сбивали с понимания происходящего. Как на самом деле Голод к ней относится? Опустив голову на его колено, она подняла взгляд. Он такой важный, грациозный… И все же хотелось ему врезать. – Твое лицо выражает презрение, но в твоей душе совершенно иные желания. Ты борешься сама с собой, я это чувствую и это забавно. Вики хотела уже было отстраниться, выражая свое полное несогласие, но хватка в волосах вдруг стала крепче, буквально удерживая ее на там же месте. По телу будто ударил ток, заставляя Вики разражено шикнуть. Однако, голову вновь стали заполнять непристойные мысли и Уокер не могла такое контролировать. Уже злясь на себя, она обессиленно простонала. Да какого черта вообще? В последний раз ее так разрывало на части только с Мальбонте. Но там был повод, чувства, а здесь нет ничего, за что действительно можно было уцепиться. Только внезапная похоть. Голод выпустил ее из хватки, задумчиво хмуря брови, пока она слегка отползла назад. Вики словно потеряла над собой контроль и не понимала, почему так. – Что ты со мной делаешь? – Выпалила она, едва сдерживая все скопившиеся эмоции. – Я ничего не делаю, а вот ты сама открыла все, что блокировала. – Сопроводив ее безучастным взглядом, Всадник вдруг ухмыльнулся, – Твоя похоть страдает. Удовлетвори ее. Спокойный голос и невозмутимое лицо заставило Уокер лишь сильнее трепетать. Слегка раздвинув ноги, она приподняла край платья, осторожно касаясь своего тела через ткань белья. С губ слетел удовлетворенный вздох. От того, что Голод за ней так спокойно наблюдает, жар еще больше скапливался внизу живота. Вики было стыдно, но она уже не могла остановиться. Вскоре прикосновений стало не хватать, и всадник напротив тоже это заметил. Откинувшись на кровать, он спокойной произнес: «Снимай». Вики, дрожащими руками, осторожно спустила часть нижнего белья. Пальцы коснулись горячей плоти, от чего по телу пробежалась приятная волна. Уокер прикрыла глаза, позволив себе полностью раствориться в грехе. – Смотри на меня. – Более властная просьба. Или, вернее, даже команда. Слегка вздрогнув, Вики приоткрыла вспотевшие веки, расплывчатым взглядом одаривая Всадника. Голод был себе неизменен. Лишь легкий огонек интереса поблескивал в его глазах. Движения руки Вики стали быстрее и настойчивее, но Всадник поднял руку останавливая ее, после чего подозвал к себе. Тяжело дыша, Уокер забралась на постель, оказываясь почти на коленях у Голода. Его руки коснулись тонкой талии, крепко сжимая ее, а после чего поднялись выше. Вики закусила губу, дабы не издать лишних звуков. Голод исследовал тело пленницы по-хозяйски, будто оно всецело принадлежало только ему. И когда холодные пальцы коснулись кромки платья на спине, он остановился, посмотрев на лицо одурманенной Уокер. Казалось, что в таком состоянии она уже была готова на все. Абсолютно ни о чем не предупреждая, Голод грубо разорвал маленькое черное платье, ровно по месту шва. От неожиданности Вики вскрикнула, но Всадник тут же протянул «тише». В его руках она действительно чувствовала себя как кукла, которую он с такой же легкостью мог разорвать по частям. И это заставляло сердце колотиться быстрее. Во что же она ввязалась? Осторожно снимая остатки платья, Голод оценивающим взглядом прошелся по телу Уокер, заставляя ее вновь смутиться. Огладив тонкие плечи руками, Всадник прильнул к ее нагой груди, оставляя холодный и влажный поцелуй. Вики беспомощно задрожала, пытаясь не думать ни о чем плохом. Она слегка коснулась его шелковых волос, и тут почувствовала сильный укус. Болезненно шикнув, Уокер посмотрела на Всадника, он недовольно покачал головой. – Никаких прикосновений. – Серьезный и бархатный голос вновь заставил Уокер подчиниться. Хотя ей до безумия хотелось сейчас поцеловать его или зарыться носом в волосы, а после растерзать прямо на месте. Немного отстранившись, Голод вытянул клинок, что лежал почти рядом. Вики ощутимо напряглась, наблюдая за каждым его движением. Но Всадник лишь разорвал нить, что удерживала ее крылья, тем самым даруя некую свободу. Облегченно выдохнув, Уокер краем глаза заметила, что Голод оставил клинок на постели. Это дало Вики маленькую надежду. Она утолит его потребности и прикончит прямо тут. Спустив штаны вместе с бельем, Всадник притянул ее обратно, от чего Вики растеряно ахнула. Ощущать настолько близко своего врага ей было до безумия странно. Вспоминая о Мальбонте она всегда расценивала их отношения по иному, но здесь… Здесь вообще была другая ситуация. Осторожно опускаясь вниз, Уокер непроизвольно потянулась к Голоду, но он, перехватив ее запястья, свел их за спиной, крепко удерживая одной только рукой. С уст пленницы непроизвольно слетел сдавленный стон, когда он резко дернул ее вниз. Приняв его полностью, Уокер почувствовала, как ее ноги задрожали. Ощущения смешались в одно целое и Вики уже не понимала, что именно движет ей. Дернув бедрами, она дала знак, что готова и Голод медленно начал двигаться, даруя ей заветные ощущения близости. С наступлением новой войны, Уокер почти забыла о том, что такое секс. Ее поглотило желание мести и злость, а о таких рядовых вещах она вообще не вспоминала. И вот, сейчас ее грудь касалась груди противника, пока он ритмично двигался внутри. От происходящего у Вики закружилась голова, ей вдруг стало казаться, что в комнате слишком мало кислорода. Она всем телом тянулась вперед и пыталась коснуться Голода, пока он заметно ускорялся, начиная выбивать из нее мелодичные стоны. От силы, с которой он теперь сжимал запястья Уокер, у нее начали неметь руки. Пальцы теперь были такими же холодными, как и у самого Всадника. Губами поймав тонкую шею, Голод поцеловал ее, после чего, скользнув языком, слегка прикусил. Молящим голосом Вики все же выдавила просьбу о том, чтобы он отпустил ее руки. И он отпустил, вместо них зарываясь в ее волосы и вынуждая сильно прогнуться в спине. После, его темп сменился на более размерный и грубый, от чего Уокер каждый раз сжималась. Ее рука скользнула ниже, дабы помочь себе достигнуть пика. Стимулируя пальцами собственное удовольствие, Вики выгнулась в спине, пока Голод пытался хаотично вытащить руку из ее волос. Он остановился, более удобно укладываясь на кровати и посмотрел на свою пленницу сверху вниз. Аккуратное тело, вульгарно приоткрытые пухлые губы и глаза, которые смотрели на него с непоколебимым желанием. Обхватив грубо Вики за бедра, он ухмыльнулся. – Подвигайся. Сама. – Вальяжная манера голоса все так же вызывала трепет в теле Уокер. Неуверенно посмотрев на Всадника, она начала двигаться, параллельно пытаясь довести себя до оргазма. Но, если быть честнее, сама эта ситуация уже подтолкнула ее ощущения к заветному финалу. Набрав свою скорость и стараясь не сбиваться, Вики смотрела на Голода и то, как он смотрел на нее сам. Его тело слегка покрылась испариной и поблескивало в свете свечей. Тихо вздохнув, Уокер почувствовала, как напрягаются ноги и все тело. Задержав дыхание и втянув живот, она всецело отдалась накатившей эйфории. Обмякшие ноги задрожали, а девушка почти без сил упала на Всадника. Левая рука Уокер оказалась прямо поверх клинка. Крепко сжав его, сердце пленницы вновь разогналось до предельной стадии. – Зря остановилась. Я еще не закончил. Сильно сжав хрупкие бедра Вики, Голод продолжил процесс, начав сразу с более грубых толчков. Приподнявшись на руках, Уокер прогнулась в спине, позволяя ему делать все, что он захочет. Ощущения теперь не казались такими яркими и все, что могла сейчас Вики – это дотерпеть до конца. И Голод двигался с такой же силой, только ускоряя свой темп. В какой-то момент Вики показалось, что ее накроет волна эйфории во второй раз, от чего она сильно сжалась. От этого действия Всадник еще крепче обхватил ее бедра, вызывая болезненный стон. Шумно выдохнув, он излился в Уокер, не дав ей и шанса отстраниться. В этот же самый момент, Вики, вытащив клинок, вонзила его прямо в сердце вестника. Тяжело дыша и ощущая, как все тело дрожит от страха, Уокер почти без сил опустилась на чужую грудь, которая совсем недавно была такой идеальной. Она сползла в сторону, бренно рухнув на другую часть кровати. «Я сделала это…» мелькнуло в голове девушки. Прикрыв глаза, она попыталась выровнять дыхание. Все закончилось и теперь стало еще на одного всадника меньше. Она не бесполезна. Повернув голову, она столкнулась взглядом с лицом Всадника. Стало немного жутко от того, что даже при смерти у Голода осталось то же выражение лица. Сев на край кровати, Уокер устало потерла глаза. Ей хотелось просто помыться, одеться и никому не рассказывать о том, что произошло. Какая разница сопротивлению, что она, придавшись плотским утехам с врагом, все же вспомнила о своем предназначении и убила его? Какая разница, если она, вероятно, даже не хотела этого делать? Голод был разумен и не хотел развязывать насилие. По щекам предательски потекли слезы, пока руки сжимали простыни на кровати. Ну теперь то Вики точно заслужила одобрение матери. Гордись, Ребекка. Смех и слезы смешалась воедино. Уокер посмотрела на дрожащие пальцы. Черт... Ее нагое тело все еще потряхивало, то ли от холода, то ли от бурных эмоций. По ощущениям, Уокер будто отходила от сильного трипа. После вкушения эйфории, ее начало болезненно отпускать, показывая все ужасы настоящих реалий. Очередной тихий всхлип прервал короткий смешок. Последняя слеза упала на влажное колено. Нет, нет, нет, этого не может быть. Вики просто испытала слишком много стресса и теперь поймала слуховые галлюцинации. Сейчас она обернется и увидит исключительно бездыханное тело... Осторожно, со всем присущим ужасом, Вики медленно развернулась. Ее зрачки сузились. Голод действительно, невозмутимо лежал на постели, слегка прикрывшись тканями и со зловещей иронией поглядывая на Уокер. Недовольно, даже осуждающе, покачав головой, он без проблем выудил клинок из своей грудной клетки. – Ну, такого у меня еще не было. Молодец, пташка, удивила, – Голод размял затекшую шею, – Ты даже не представляешь, как долго я ждал чего-то подобного. Вики медленно опустилась на пол. Ей пока не получалась принять все, что действительно произошло. Что она сделала не так? Почему он остался жив? пока всадник лениво закурил. Рана на его груди стремительно зарастала на глазах, словно ее и не было. – Я ведь… - дрожащий голос Уокер вызвал только очередную ухмылку. – Умоляю, только не говори, что ты думала, что так меня можно убить, – взгляд Голода стал резко серьезным, – Похоть не то, что меня может насытить. Тем более с тобой. Сквозь влажные глаза, Вики самодовольно хмыкнула. И по этому мудаку она ревела несколько минут назад? Чушь... – За мной придут и ты пожалеешь, что вообще с нами связался. А после того, как я сбегу, буду днями и ночами искать способы тебя уничтожить. В этом можешь не сомневаться. - Отчеканивая каждое слово, Уокер горделиво задрала лицо, расплываясь в мерзкой ухмылке. Какая наглая ложь... Громкие фразы сильно разнились с тем, что действительно таилось в душе Вики. И оба, в этой комнате, прекрасно это понимали. Такой монолог, для всадника, звучал как попытка убедить в сказанном себя. Посему он тихо рассмеялся. – Ты останешься со мной навечно, пташка. А всех, кто попытается тебя отнять – я убью. То, что ты попробуешь меня убить - было очевидно. Может, в один день действительно получится... Но пока ты остаешься моей птичкой в клетке. Не больше. Уокер медленно закрыла лицо ладошками, пытаясь не реветь и не показывать страха. Да, в один день она обязательно его убьет.