white black bird

Сегодня похороны младшего Хитклифа. Готье повесился двадцать пятого мая две тысячи двадцатого года. Третьего июня состоялись похороны, на которые пришли все, кто только мог мельком заметить Готье. Однако особенно злило то, что большинство пришли не оплакивать погибшего, а для своей выгоды. Втереться в доверие к семье члена Совета Старейшин, пока та в трауре и выбита из колеи – очень умно, ничего не скажешь. От нахлынувшей злости Гедеон врезал по стене кулаком, да так, что ближайшая картина в рамке упала на пол. Служанка, которая в самый неподходящий момент решила зайти в эту комнату, испугалась и захлопнула дверь. Гедеон даже не подумал об извинениях, потому что сейчас вместо адекватного разговора он мог случайно сломать собеседнику лицо. Как же его всё это бесит. Смерть любимого брата как будто врезала ему по лицу со всей дури. И в какой момент он стал так зависим от Готье? Чтобы окончательно не разнести этот чёртов дом по кирпичику, Гедеон решил пойти по самому проверенному пути, которым он пользовался в самых сложных эпизодах жизни, когда эмоции грозили захватить контроль над разумом и телом – загрузить себя работой. Любой работой, лишь бы она могла перевести концентрацию на себя. Отдышавшись, Гедеон устремляется к себе в кабинет и закрывает дверь, делая усилие над собой, чтобы не захлопнуть её так, чтобы она слетела с петель к херам собачьим. Чтобы успокоиться, пришлось вспомнить упражнения из бесполезной книжки «Как справиться с гневом без вреда окружающим», которую ему на прошлый Новый год какой-то идиот подкинул под дверь спальни. Назло этому самому идиоту Гедеон разорвал книжку на мелкие кусочки и сжёг во дворе, оставив пожелание своему тайному Санте счастливо сдохнуть в мучениях. Как ни странно, медленные вдохи и выдохи помогли немного остыть и вернуться с небес на землю. Гедеон рухнул на роскошное кожаное кресло за тяжёлым дубовым столом, который он даже при желании не смог бы сдвинуть. И вместо работы, которая смогла бы отвлечь его от переживаний, Гедеон просто рухнул лицом в стол. Ну, так тоже можно справляться с тоской. Только вот долго так полежать мордой вниз не вышло: какой-то отчаянный самоубийца вздумал постучать в дверь и, не дождавшись разрешения, приоткрыть её. – Ну сколько, блять, можно… – Гедеон не успевает обматерить нежеланного посетителя всеми нецензурными словами, которые только он знал, потому что вошедшим оказывается тот, кого бы Хитклиф, будь его воля, ещё бы лет сто не вспоминал. Скэриэл Лоу был лучшим другом Готье (хотя Гедеон подозревал, что между ними не только дружба, и это его бесило), первокурсником в Академии Святых и Великих, которому досталась честь иметь наставника в лице Гедеона. Хотя для Скэриэла это было скорее участью. Скэриэл был одет официально, однако его образ всегда оставался немного растрепанным, что странно ему шло. Видимо, наглости у него столько, что она выплёскивалась из него, отражаясь на внешнем виде. Сам Скэриэл выглядел как бездомный, которому посчастливилось найти приличный костюм на мусорной свалке и помыть голову в луже. И теперь это нечто стояло посреди его роскошного кабинета. В грязных ботинках. На дорогом ковре. И сразу агрессия из-за скорби перетекла в ярость из-за вопиющего хамства. Хотя Скэриэлу Лоу, чтобы показать свою наглость, не нужно было даже открывать рта. Всё читалось по его роже. Гедеон понять не мог, как люди видят ещё что-то хорошее в этом засранце, если его можно было только закинуть в костёр и зажарить на вертеле, и то мясо получилось бы гнилым. Ну, или, как вариант, сделать из него манекен для одежды и поставить в магазин. С такой мордашкой его могут взять без очереди. Однако орать на него из-за ковра Гедеон не станет, а то потом пойдёт слух о том, что он на самом деле работает очень злой уборщицей в доме Хитклифов. Не по статусу ему о ковре беспокоиться. — Здравствуйте. Сожалею Вашей утрате, мистер Хитклиф. Сейчас нам всем тяжело, и я, как никто другой, Вас понимаю, – начал с порога Скэриэл. Вот это заявочка. Хера с два он что-то понимает? Будь воля Гедеона, и Лоу бы в канаве по уши в говно закопали за то, что на Готье посмел посмотреть, так что пусть радуется, что жив ещё. — Что Вам нужно? — учтиво обращается к нему Гедеон, надеясь на то, что гримаса вежливости, которую он еле выдавил, будет сниться Скэриэлу в кошмарах. — Мне нужна помощь, — говорит Скэриэл. Вау, вот это заявление. Рак все же свистнул на горе или это очередная манипуляция? По всей видимости, все эмоции Гедеона сейчас у него на лице, потому что Скэриэл расплывается в гаденькой ухмылочке. Ну, давай, улыбайся, пока тебе рожу скальпелем не срезали. — Нужно уточнить по поводу похорон Готье. Меня нет в списке приближенных друзей, а это значит, что… — Лоу не успевает договорить, потому что его перебивают. Гедеон от такого аж с кресла вскочил. Этот грязный полукровка посмел ворваться в его кабинет, а потом ещё и предъявить ему за то, что его нет в списке близких усопшего? В Запретных землях у всех такой противный характер или это единственный в своём роде экземпляр? — Похороны – это семейный праздник. Для его близкого окружения из чистокровных друзей. Тебе тут не рады, — почти что прошипел Гедеон, зло глядя на Скэриэла. Медленно опускаясь обратно, у Хитклифа на задворках промелькнула мысль о том, что он в целом не против присутствия Лоу на похоронах, при условии, что тот будет привязан к столбу цепью. — Ну, я думаю, что смогу справиться с ролью белой вороны на этом мероприятии, — улыбаясь одним уголком губ, довольно проговорил Лоу. Вот говнюк. Аж руки чешутся вмазать этому черту по морде, чтобы потом другим страшно смотреть было. Если бы не статус, то Скэриэл давно бы улетел на тот свет за такие выражения. — Или Вы боитесь, что я буду привлекать слишком много чужих глаз? — продолжал Лоу, делая три маленьких шага к столу. — Если хотите, то можно сделать так, чтобы смотреть на меня могли только Вы. Стоп. Что он сейчас высрал своим поганым ртом?! Этот засранец, что, флиртует с ним? От такой наглости Гедеон даже забыл о том, что эмоции вообще-то надо контролировать. По всей видимости, все чувства Хитклифа сейчас были написаны у него на лице, потому что другую причину, по которой засранец, стоявший напротив, начал ухмыляться с видом довольного кота, которому удалось скинуть горшок с цветком кому-то на голову, вряд ли можно было придумать. Ну только если прямо сейчас за его спиной не прошёл Марш Справедливости, где чистокровные поддержали идею равноправия между ними и чернокровками. От злости ладони сами сжались в кулаки. — Вас так шокировал мой флирт? — самодовольно спросил Лоу, после того, как понял, что кроме возмущенного выражения лица он больше ничего не получит в ответ. Его слова настолько выбили из колеи, что Гедеон даже забыл, что неплохо было бы наорать не Скэриэла. Или впечатать его в стену. Или всё-таки попробовать поднять стол и кинуть в него... — Я, конечно, знал, что легко очаровываю людей, но чтобы ввести в ступор, да ещё и Вас? Мне это льстит, — продолжал глумиться Скэриэл. — Что Вы себе позволяете?! — Гедеон наконец вспомнил о существовании своего голоса. Шанс того, что Лоу выберется из кабинета живым, резко упал до трёх процентов. Три процента – предполагаемое количество пыток, из которых в теории можно выбраться живым. Остальные будут смертельны. Гедеон лично постарается изуродовать тело так, чтобы никто в морге не смог узнать Скэриэла. Хотя за то, что он убьёт Лоу, ему, скорее всего, даже «спасибо» скажут. В голове промелькнула идея отомстить за Готье и оторваться на этом засранце. — Вас что-то не устраивает? — с той же гаденькой улыбочкой невинно спросил Скэриэл. — Меня не устраивает факт Вашего существования, спасибо, что поинтересовались, — издеваясь, в ответ проговорил Гедеон. Скэриэла, видимо, позабавила возможность скорой смерти от рук Хитклифа, и он сделал еще три медленных шага в сторону Гедеона. Чтобы показать, что ситуация всё ещё под его контролем – хотя это уже давно было не так – Гедеон встал, расправил плечи и выпрямился во весь рост. Теперь он нависал над Скэриэлом, обозначая свой статус. Сейчас даже разница в пару сантиметров уже давала выигрыш. Видимо, Скэриэл понял, что момент шаткий, и он еще может выиграть эту битву, так что начал медленно приближаться. В животе Гедеона что-то перевернулось, и он надеялся, что это всего лишь ужин, и он просто наблюет на Лоу. — Готье бы не одобрил Вашего решения по поводу похорон, — аккуратно начал Скэриэл. — Я думаю, он бы хотел моего присутствия там, — да что ж такое, почему Гедеона так тянет на самоубийц? — Готье здесь нет. — Отрезал Хитклиф, сжимая пальцами край стола, чтобы не сорваться на Скэриэла. Всё-таки ковёр от крови сложно отмыть, да и вопросы точно будут. Тем временем самоубийца всё ближе подходил к Гедеону. Сейчас их столкновение разделяли только стол и выдержка Хитклифа. Ещё немного и он не выдержит, и тогда ковёр все же придётся отмывать. — Не приближайся. — Тихо процедил сквозь зубы Гедеон. Даже мысль о том, что Скэриэл будет находиться в его личном пространстве, честно говоря, пугала. — Иначе что? — паясничая, ответил Лоу, начиная обходить стол. Наблюдать, как Скэриэл приближался к нему, было сродни пытке, и Гедеон закрыл глаза, пытаясь представить, что он сейчас не здесь, а где-нибудь в другом месте. Вдохнув пару раз, чтобы успокоиться, он открыл глаза и сразу понял, что это было ошибкой. Скэриэл стоял почти вплотную к нему, смотря прямо в глаза Гедеону. Дыхание перехватило, а сердце забилось в пару сотен раз быстрее, и Хитклиф не понимал, чего ему хочется больше: вмазать по этой морде кулаком или просто стоять и любоваться. Гедеон чувствовал дыхание Скэриэла у себя на шее. Казалось, что взгляд карих глаз, которые сейчас выглядели почти что чёрными, прожигал насквозь. Секунды обернулись в минуты, а окно, которое Хитклиф решил не открывать утром, обернулось тем, что комната стала невыносимо душной. Хотя Гедеон сомневался, что дело было в окне. Вот если бы Скэриэл сейчас захлопнул свой рот и отошёл на пару километров от него, стало бы гораздо легче. Однако, видимо, в этой жизни Лоу либо не мог читать мысли, либо специально их игнорировал. И пока Гедеон завороженно смотрел Скэриэлу в глаза, второй решил воспользоваться моментом и придвинулся ещё ближе. — Если притронешься ко мне, то останешься без руки. — Сказал Хитклиф, не отрывая взгляда от Скэриэла. Свой голос показался Гедеону слишком громким в тишине комнаты. — Ничего страшного, у меня есть твои руки. — Прошептал в ответ Скэриэл, приближаясь ещё немного. Странно, что желание вмазать засранцу по лицу не вспыхнуло с новой силой. Может быть, это повод провериться у врача? В напряженном молчании вдохи казались раскатами грома, а упавшая в самый неподходящий момент ручка могла бы стать молнией. — Ты же понимаешь, что это тупое клише, — пробормотал Гедеон, наклоняя голову вопреки своим словам. Ну, конечно же, Скэриэл воспользовался моментом, чтобы шагнуть ещё ближе и поцеловать его. Это было настолько ожидаемо, что Гедеон даже не удивился старому трюку. Хитклиф скорее не понимал, почему он позволил этому произойти. При любом другом раскладе Скэриэл бы вылетел с пинком из окна, прежде чем подошёл на километр к их дому. Но вот сейчас этот чёрт стоит и целует Гедеона в губы, при этом не имея никаких травм. И что самое странное – Хитклиф даже не сопротивляется. Он просто стоит и ждёт, когда Лоу поймёт, что ничем хорошим это не закончится. Однако что-то не даёт Гедеону сконцентрироваться на подробном плане по уничтожению Скэриэла. Возможно, этим «что-то» являются неожиданно мягкие губы на его губах, или пальцы, которые в какой-то момент оказались у него в волосах, или тонкий аромат табака, который странно подходит Лоу, или.... Стоп. Чёрт. Это не то, что планировал Гедеон. Хотя не сказать, что Скэриэл хоть как-то вписывался в его планы. Он был как снег на голову. Только вот никаким белым и пушистым он не был, скорее обжигающим, в нём можно было утонуть и задохнуться. Мысль об этом смутила Гедеона. Всё-таки проявлять симпатию к людям подобным Лоу было совсем не в его стиле. Да что там, это противоречило всем его принципам. Но как там говорилось в этой треклятой книжке по борьбе с гневом? Если что-то идёт не по плану, то может стоить сменить угол обзора на ситуацию, прежде чем кого-то убивать? Гедеон никогда не признается себе в том, что перед тем, как сжечь эту книгу, он тщательно её изучил. На всякий случай. Может быть, смерть Готье должна была послужить толчком к перемирию между Гедеоном и Скэриэлом? Общая утрата могла бы сблизить их, но, конечно, не настолько, чтобы Лоу его целовал почти перед похоронами Готье. Интересно, как бы к этому отнёсся его брат? Тем временем Скэриэл отступил, осознав, что ответа на поцелуй он не получит. — Расслабься, забудь обо всём. Представь вместо меня кого-то другого, — хрипло прошептал Скэриэл в губы. Да как тут кого-то другого представить, если после смерти Готье засранец напротив часто посещал его голову. Вместо ответа Гедеон решил забить на все проблемы: на труп брата в гостиной, который готовили к церемонии, на свои моральные принципы и поцеловать Скэриэла. Сомнительное лекарство от проблем, но что есть, то есть. Лоу ответил немедленно, приподнимаясь на цыпочки и обхватывая голову Гедеона двумя руками. Ладони Хитклифа уютно устроились на талии Лоу, притягивая к себе ещё ближе. И пусть весь мир их подождёт.