Словно птичка

Венди Дарлинг — юная девушка шестнадцати лет, прилежная ученица и послушная дочь. Но бедной девушке совсем не нравилась её жизнь, она хотела свободы. Не раз её посещали мысли сбежать. Сбежать куда подальше от правил и обязанностей, от родителей, которых она, кстати, любила, но вполне могла променять на сладкие мечты. Она кормила себя надеждами о прекрасном будущем. Не редко она читала со своими братьями — Джоном и Майклом — сказки о неведомых чудесах, непроходимых лесах и неизведанных морских глубинах. Они манили её. Заставляли закапываться глубоко в себя, мечтая. Частенько Дарлинг, читая подобные книги, всхлипывала. Ночами, тихо-тихо, чтобы не услышали, рыдала. Но никто, наверное, об этом не догадывался, ведь на вид жизнь юной леди прекрасна и беззаботна. Любимица учителей, единственная дочь, которой позволялось многое из того, что она просила, но Венди просила уж точно не то, что так страстно желала. Венди уже как пол часа, зарывшись в подушку, представляет, как она бежит по полю и собирает цветочки в прекрасный венок. Это так просто и так желанно. Но, к сожалению, совсем не сбыточно. Ведь не об этом должна мечтать настоящая леди. Девушка начала потихоньку засыпать, но широко распахнула глаза, когда услышала странные звуки, доносящиеся с улицы. В Венди заиграл страх, но неуёмное любопытство пересилило его. Она встала с кровати и подошла к окну. За ним виднелось тёмное, непроглядное небо и почти такие же улицы, лишь немного подсвеченные фонарями. Но в этом свете Дарлинг смогла разглядеть юношу, правда было непонятно, что он делал. Она хотела было открыть окно и попросить не шуметь, но он повернулся, и одного взора сверкающе-кислотных глаз хватило, чтобы посеять какое-то плохое предчувствие в голове Венди. Она незаметно закрыла шторы и пошла спать. На утро девушка уже и не помнила об этом маленьком происшествии. Как обычно, она идёт в школу, как обычно, машет родителям, с выученной улыбкой, как обычно, снимает её, как только родители отворачиваются, но, совсем не как обычно, прислонившись о дерево неподалёку, стоит молодой парень. И смотрит, смотрит острым пронзительным взглядом, но она не замечает его. Она погружена глубоко в свои мысли. И в школе всё, как обычно. И идёт домой она одна, как обычно. Но, около дома, тот незнакомец ей встречается. Путь преграждает. — Здравствуйте, юная леди. Позвольте узнать ваше имя — разум сладким голосом одурманивается, и Венди сама не понимает, зачем отвечает. — Венди. Венди Мойра Энджела Дарлинг. А вас как зовут? — Прекрасное имя, мадмуазель. А я Питер, Питер Пэн. Да, звучит не так аристократично, как у вас. - Поигрывая бровями, отвечает он. — Бросьте, у вас тоже прекрасное имя. - Слегка смущённо произносит Венди. — Спасибо, мадмуазель. — Можно просто Венди — забыв всё, что говорили родители про незнакомцев, сказала она улыбаясь. — Хорошо, Венди. Знаете, я случайно заметил, как вы выходили из дома очень печальной. Вы чем-то расстроены сегодня? - Обеспокоенно спрашивает Пэн. — Нет. Знаете, ведь сложно радоваться жизни, когда мечтаешь совсем о другом. - Глаза опускаются, становится грустно грустно, и ей уже сложно сдерживать слёзы — И о чём же вы мечтаете? — Мечтаю побегать по полю, почувствовать свободу — как зачарованная пробормотала она. — Как мы с вами похожи. Я тоже когда-то об этом мечтал. И я это обрёл. Сейчас у меня, можно сказать, своя маленькая страна. Нетландия… - Ухмыляясь говорит незнакомец. — Звучит замечательно — перебила Венди грустным голосом. — А хотите уйти со мной в Нетландию? Она хотела, отчаянно хотела убежать из этого мира, но что-то мешало ей это сделать. — Я не могу бросить родных, простите. — Они ничего не стоят в сравнении с нашими мечтами, мисс. В жизни всегда нужно делать выбор, и если вы выберете родных, то так всё и останется, а если пойдёте со мной, вы будете свободны, словно птичка. И Питер протянул руку. У него точно были какие-то способности подчинять людей, свои манящие чары. Эти чары подействовали и на малышку Венди, она запуталась в этой склизкой паутине, что плёл незнакомец из своих речей. И она поддалась. Протянула руку в ответ и, немного помешкавшись, вложила в крепкую хватку юноши. Они не договаривались о встрече, а пошли сразу, подальше от дома, от родных, ведь увидев их, чары спадут, а Дарлинг передумает. Долго шла эта парочка до заветной Нетландии. Портфель Дарлинг был выброшен почти сразу, школьный сарафан немного порвался. По пути сбылись некоторые заветные мечты Венди — она побегала босиком по траве, собрала венок чудесных цветов, покружилась в диком танце, испробовала множество доселе неизвестных продуктов и..поцеловала Питера. Это звучит очень абсурдно, ведь Дарлинг познакомилась с Пэном неделю назад, а уже отдала ему свой первый поцелуй, но с любовью ничего не поделаешь, никак не побороть это едкое чувство. За это время они перешли на «ты», а это уже много значит. Конечно, родители Венди почти сразу заметили её пропажу, ведь их дочь никогда не задерживалась в школе, но сколько бы полиция не искала мисс, найти не могла. — Венди! Нетландия уже совсем близко, скоро придём, и я познакомлю тебя со своим народом. — откуда-то из далека послышался голос Питера. — Очень здорово — крикнула в ответ она. — а расскажи поподробнее, как у вас там всё устроено, пожалуйста — подходя попросила мисс. — Ох, Венди, знала бы ты, как там прекрасно по ночам. Все кружат вокруг огромного костра, а я играю на свирели, луна ярче любого фонаря, запах древесины, нежный морской воздух и чудесные яства. Этот мирок — мой маленький рай. А днём кипит жизнь без забот, делай, что хочешь, никто не попрекает и не указывает. Только охотиться приходится и, конечно, контролировать гладкое протекание жизни. — Это так замечательно! Я в предвкушении. Наконец, они дошли до Нетландии. Что поразило Венди, так это то, что у ворот стоят мальчишки, встречают их мальчишки, кормят тоже они. Одни мальчишки! — Питер. — Дарлинг тихонько позвала Питера, когда все кушали. — Ну как, Венди, нравится? — Конечно. Очень. Но… — Что такое? — как-то заботливо поинтересовался Пэн. — Почему тут одни мальчики? — Видишь ли, Нетландия — страна брошенных, потерянных мальчишек. Все тут дети, и телом, и душой. Девчонок тут отродясь не бывало. — Что? Но а как же я? — А ты наш особый гость. Такой ответ вполне понравился юной леди. Наступил вечер. Он был в точности, как Питер описывал. Замечательный. Волшебный. Чудесный. Кружась в танце, малышка Венди не думала ни о чём. Она наслаждалась мелодичной музыкой и чувством свободы. За все прошедшие дни она ни разу не вспомнила о родителях, только, мимолётно, вспомнила о братьях. Но мысли развеялись также быстро, как и пришли. Ночью все свалились без сил и почти сразу уснули. На утро Венди проснулась совсем не от птичьей песни или суматошных шагов мальчишек, а от того, что её голову обмотали каким-то мешком и куда-то понесли. Она пыталась кричать, дёргать руками и ногами, чтобы освободиться, но всё безуспешно. Крепкие руки сковали её, как стальные прутья. Дарлинг донесли и буквально скинули на землю, словно мешок картошки. Сняв мешок она увидела непонятного высокого блондина и Питера. — Эй, что происходит?! Зачем вы меня сюда притащили? Ещё и так грубо. Вас родители манерам не учили? — и тут она заикнулась, ведь Питер не очень-то лестно отзывался о взрослых. — Дарлинг, Дарлинг. Когда же ты поймёшь, что все, кто здесь, покинутые и нелюбимые? У нас нет родителей, мы сами себе хозяева, и единственный человек, чьё мнение должны слушать — это я. — сказал Питер, специально выделив последнее слово. — Тогда почему я тут нахожусь? - В непонимании пролепетала Венди. — А ты сложи пазл, разгадай загадку. Я ведь предупреждал тебя, говорил, что страна мальчишек, но ты не слушала и угодила в ловушку. Как все девчонки, легко поддалась на уговоры, повелась на иллюзию счастья. - Он говорил всё это так весело, будто выиграл очередную игру. Собственно, так оно и было. Феликс, до этого стоявший в стороне, запихнул девочку в клетку и крепко захлопнул её. — Отпусти меня, ты, лжец! Ты говорил, я буду свободна! — кричала Дарлинг, стараясь скрыть вырывающуюся истерику. — Как птичка, Венди. А для каждой птички есть своя клетка. — сказал Пэн и начал уходить, оставляя Дарлинг мучиться и захлёбывается собственными слезами, на последок кинув лишь — Поднимай, Феликс.