Два царевича и перо алконоста

Ветер швырял в лицо крупные ледяные капли, рвал с головы бесполезный, вымокший капюшон плаща. Над головой грохотало громче самого яростного грома, и сверху сыпались, в перемешку с дождем, каменная крошка, осколки скалы и летели огромные булыжники. Битва каменных великанов была величественной и грозной. Была бы, если за ней пришлось наблюдать издали, с соседней горной гряды, но они оказались в самом центре, на ногах одного из бойцов. Отряд двигался по узкому каменному выступу, то и дело прижимаясь к скале, когда очередная встряска от движений великанов грозила скинуть их в бездонную пропасть. *** В лесу было сумрачно. За месяцы, что прошли с того дня, когда мачеха вместе с сестрами перебралась в дом возле опушки, Василиса хорошо успела его изучить. Сперва она боялась заходить далеко даже днем, при ярком свете солнца. Кабаны, лоси или волки, что могли встретиться на лесных тропах, ядовитые гады, выползающие погреться на позднем осеннем солнышке, топкие трясины, все это было опасно, все могло причинить вред или убить. Но куда опаснее была хозяйка леса. От лося можно спрятаться за широким стволом, от волка или кабана забраться на высокий сук, змею и болото обойти стороной, но от Бабы Яги при встрече спасенья не было. Василиса не была дурочкой. Она прекрасно понимала, что мачеха поставила себе четкую цель - избавиться от нее до возвращения отца. И ведь куда бы проще? Отдала замуж за первого посватавшегося парня. Так ведь нет - не отдаем меньшой наперед старших. Когда отец уехал с купеческим караваном, мачеха придумала новую затею - перебралась всей семьей в дом на опушке дремучего леса, после всей работы начала отправлять ее в лес - то за травкой лечебной, то за ягодами, то за грибами, то за хворостом, то за вениками березовыми. Василиса всегда успевала вернуться до темна, но знала, что рано или поздно мачеха все сладит так, чтобы она добровольно пошла Бабе Яге в зубы. В своих страхах она не ошиблась - с наступлением осени мачеха решила играть по крупному. Как начало садиться солнце, будто невзначай затушила дома весь огонь. До соседей засветло не добраться, куда же идти за ним, как не к Яге? *** Вокруг был лес. Кили несколько секунд лежал, не шевелясь, глядя в серое облачное небо, проглядывающее меж густой листвы, но лес никуда не исчезал. Где-то в стороне ухнула сова, вторила ей другая. - Кили! Живой? - растрёпанная светловолосая голова брата возникла перед его лицом. Гном послушно ухватил поданную руку, рывком поднялся. Лес опять никуда не исчез - хлопнули птичьи крылья высоко над головой, прошелестел ветер в листве, и над ухом приветственно зазвенел комар. Кили отмахнулся от кровопийца и уточнил: - Мы что, свалились к самым отрогам Мглистых гор? - Как бы не в чертоги Махала, братец, - Фили покрутил головой по сторонам, - помнишь, как мы упали? Кили помнил. Даже слишком хорошо помнил, как затрещали, заскрежетали камни, и тропа под ногами начала расползаться, стремительно разделяя его брата. Фили рванулся вперед, надеясь перемахнуть, пока расщелина была еще узкой. Но вдруг прямо из под ног сорвались вниз камни. И пропасть стала уже в два их роста. Понимая, что Фили не допрыгнет до края, он рванулся вперед, надеясь поймать его за руку, рвануть на себя, но в этот миг тропа ушла из-под ног. Мир замедлился, перевернулся. Кили успел увидеть и затянутое пеленой туч небо, и летящие в лицо капли в перемешку с каменной крошкой, и бледное лицо брата, с широко распахнутыми глазами, и тянущуюся к нему ладонь. А вот падения он не помнил, как и удара. Просто в один миг штормовое небо стало серым и почти спряталось в густой листве. - Не помню, - честно признался Кили, - просто в какой-то момент оказался здесь. - Как и я, - согласился Фили, - но мне кажется, чертоги Махала не должны быть такими. Мы же не эльфы, чтобы в посмертии по лесу шастать. Или мы чем-то провинились перед Создателем и теперь до самой Дагор Дагорат будем комаров кормить? - Сомневаюсь, что в чертогах Махала есть комары, - проворчал Кили, прихлопнул одного, усевшегося на щеку, и подытожил, - не знаю, как должны себя чувствовать покойники, но я вполне себе живой и кровососы это подтверждают. А вокруг обычный лес. - Выглядит обычным, - поправил его старший брат, внимательно оглядываясь по сторонам, - но нас здесь быть не должно. Ладно, раз уж мы все равно не понимаем, где мы и где дядя и остальные, предлагаю заняться ночлегом и ужином. В темноте все равно дороги не найдем. - Тогда с тебя огонь, с меня дичь, - охотно согласился Кили, стягивая промокший под дождем плащ и расстилая его на траве. Не смотря на сумерки, он еще неплохо различал пейзаж вокруг, и был уверен, что сумеет подстрелить кролика или горлицу, а если повезет, то косулю. Главное, не повстречаться с медведем. *** Тропинка бежала вперед, петляя меж широких стволов, огибая поваленные деревья. Василиса шла, чутко прислушиваясь к лесным шорохам, а сумерки длились и длились. Это было бы странно даже для середины лета, а для осени выглядело и вовсе ненормальным. Девушка начала сомневаться, не сбилась ли она с пути и начала уже подумывать уточнить дорогу у куколки, но вовремя спохватилась, что еды она сумела унести не так много, и лучше бы ее поберечь. Качнулись кусты орешника чуть в стороне от тропинки, свистнуло над головой, и на тропинку перед ней упала пробитая стрелой серая тушка горлицы. Наверху заполошно захлопали крылья, снова тихо свистнуло. Вторая тушка упала в стороне от тропинки в высокую траву. Василиса замерла на секунду, а потом отпрыгнула с тропы и на всякий случай спряталась за широкий ствол раскидистого дуба. Выбранное укрытие было курам на смех - неведомый охотник наверняка ее видел, но все же давало ей время в случае чего дать деру или призвать на помощь куколку. Мужчина, вышедший на тропу, оказался на голову ниже ее, коренастым, с широкими и крупными ладонями. Длинные, до плеч, темные распущенные волосы, плотная кожаная накидка, тяжелые сапоги, лук и колчан со стрелами за плечом на широкой перевязи и меч на поясе. Весь его облик, от одежды до волос, был каким-то чудным, не здешним. Он подобрал с тропы подбитую горлицу, ловко свернул ей шею, достал из травы вторую. Аккуратно обтерев наконечники стрел пучком травы, закинул их обратно в колчан, и, обернувшись к ее укрытию, глянул прямо на Василису, как раз осторожно показавшуюся из-за дерева. - Эй! - мужчина, а скорее парень, улыбнулся и приветственно махнул рукой, - ты от меня что ли прячешься? Выходи, не бойся! Василиса засомневалась. Лицо у парня было приятное, темные глаза смотрели заинтересованно, но без масляного блеска, улыбка и вовсе очаровывала, но она все же осталась за деревом и уточнила: - Ты назовись сперва, добрый молодец. Да поведай, какая нужда тебя к ночи в дремучий лес к Бабе Яге в зубы привела? - Кили, сын Лони, - парень чуть кивнул, с неприкрытым любопытством разглядывая ее, и Василиса подумала, что для него выглядит так же диковинно, как и он для нее, - а как в этом лесу очутился, и кто такая эта твоя Яга - понятия не имею. - Василиса, - назвалась в ответ девушка. Странный этот Кили - и облик, и имя чудные, и про Ягу не слыхивал. По всему видно, что не здешний, но как же можно не заметить, что в лес попал? - Так и будем через дуб болтать? - весело щурясь, уточнил парень, и предложил, - стемнеет скоро, мы с братом там на полянке заночевать думали. Если хочешь, пойдем со мной - всяко безопаснее, чем одной по лесу в потьмах бродить. Кили был прав, да и угрозы от него будто не исходило, но все же девушка сомневалась. И ведь даже у куколки совета не спросишь - не доставать же помощницу у него на глазах. Ее раздумья прервал негромкий, пока еще отдаленный цокот копыт. Кили на всякий случай стянул с плеча лук, вложил стрелу на титиву и без приглашения юркнул за тот же дуб, за которым пряталась Василиса. Девушка ощутила терпкий и резкий запах пота, смешанный с табачным духом, невольно поморщилась, но отстраняться было некуда. Парень уловил ее гримасу и заметно смутился. Цокот меж тем становился все различимей, и вот на тропе показался всадник верхом на рослом черном коне. Одежда на нем была так же черна, и даже кожа имела странный угольный оттенок. Кили чуть оттянул титиву, но Василиса в ужасе стиснула его предплечье. Парень недоуменно нахмурился, но послушно замер. Всадник проехал мимо, исчезнув за поворотом тропы, и одновременно с этим серое сумрачное небо стало чернеть. - Это еще кто? Эта, как ее, Яга что ли? - почему-то шепотом уточнил Кили, с подозрением глядя на нее снизу вверх. - Не знаю, не Яга так точно, - честно отозвалась Василиса, - но не человек. Лучше таким на глаза не попадаться, - она перевела взгляд на совсем уже черное небо, где остро блеснули крупные яркие звезды, и уточнила, - если твое предложение о ночлеге еще в силе, я с вами. - В силе, - согласился парень, хитро прищуриваясь. Кажется его разница в росте смущала гораздо меньше, чем Василису, - только тогда расскажешь, что это за лес и что за Яга. И как сама здесь очутилась. *** Странная девица молча шагала следом. Она определенно была человеком, но вот кем и откуда угадать было непросто. Одета самым неподходящим для похода образом - в длинное, синее, без рукавов платье, вышитое алой нитью и опоясанное красным тканным поясом, в белую льняную рубаху и широкими, сужающимися к кистям рукавами, тоже расшитую алыми узорами. В узорах встречались цветы и птицы, и очертания рун, напоминающих кхуздул. Высокий лоб охватывало расшитое мелкими бусинками очелье, к которому цеплялись крупные височные кольца. Светлые волосы были заплетены в длинную, ниже талии, толстую косу. Кили не мог назвать себя знатоком Средиземья, все таки он был еще очень юным гномом, и дальше Пригорья до похода дяди не выбирался, но своей одеждой девица не походила ни на дунедайн, ни на жителей Бри, ни тем более на эльфийку. Так что Кили, как ни старался, не мог прикинуть, кто она и откуда, разве что успел оценить, что она довольно юная и очень хорошенькая. Конечно, по гномским меркам она была слишком высокой и чересчур худой, но под тканью ее платья намечались вполне аппетитные формы. - Ну, тебя только за смертью посылать, братец, - немного ворчливо проговорил Фили, оборачиваясь от небольшого, уютно потрескивающего костра. Кили отметил, что брат не только успел развести огонь, но и натаскал откуда-то лапника и соорудил две лежанки. Тут из-за галантно придерживаемой ветки орешника показалась его спутница, и лицо Фили из недовольного сделалось заинтересованным. - Неплохо ты поохотился, - старательно пряча насмешливую улыбку в светлые усы проговорил гном и чуть поклонившись девушке, представился, - Фили, сын Лони. А из еды что-нибудь нашел? - он уже снова испытующе глядел на брата. - Два голубя, - невозмутимо отозвался Кили, положив добычу чуть в стороне от костра. - Я Василиса, - она ответила Фили кивком и добавила, - у меня еще пара пирожков есть, - немного помявшись, девица достала из сумки, перекинутой через плечо, два маленьких, завернутых в какие-то подсушенные листья, пирожка. Кили, украдкой заглянув в ее сумку, отметил, что их там гораздо больше, а еще есть яблоки и, кажется, несколько запечённых картофелин. Он был всё-таки воспитанным гномом, а потому промолчал и лишь украдкой сглотнул слюну. Горлицы были ощипаны и закопаны в угли. Без перьев они оказались удручающе малы - взрослому гному на два укуса. А Бомбуру так и вовсе на один, причем обе. К счастью у запасливого Фили в сумке осталось четыре булочки с эльфийского стола. Они уже немного зачерствели, к ним прилипло десяток табачных крошек и какие-то нитки, но все же это было лучше, чем один худосочный голубь. Жуя пресный хлеб, Кили подумал, что пирожки Василисы гораздо вкуснее - тесто пышное, пушистое, начинки из грибов с картошкой от души. Он бы с удовольствием слопал десятка два таких. И чего девчонка жмется, в конце концов - зачерствеют же в сумке, и начинка испортится. И главное, сама ведь не ест - один сжевала и будто бы сытая. Желая немного отвлечься от печальных мыслей о недостижимых пирожках, а заодно немного разговорить неожиданную спутницу, гном полюбопытствовал: - Так что это за лес такой? И что за Баба Яга? Девица встрепенулась, будто выныривая из собственных раздумий: - Лес как лес, местные его дремучим зовут, а на картах, батюшка сказывал, Вашкалесьем прозван. Живет здесь, в самой чаще, Баба Яга. Она.., - Василиса запнулась, будто пыталась подобрать подходящие слова, - ведающая. Не человек, не нежить, не вештица. Не добрая и не злая. Кто говорит, помочь может, совет дать или вещь нужную, а кто сказывает, что она детей крадет и съедает, да и добрым молодцем отобедать может. Летает она по лесу в ступе, пестом погоняет, метлой следы заметает. - Страсти какие, - нахмурившись, прокомментировал Фили, бросив короткий взгляд на Кили, - по всему выходит, с Ягой этой лучше не встречаться. А не знаешь ли ты, Василиса, как нам к Мглистым горам путь найти? - Я дальше деревеньки нашей, в столицу, всего раз с батюшкой выбиралась, мира толком не знаю, но грамоте обучена - карты отцовские из любопытства разглядывала. Только не видала я на них гор таких, и названия никогда не слышала, - в светлых глазах девушки мелькнуло искреннее сожаление. - Ну а про Синие горы или про Эребор слышала? - с надеждой уточнил Кили, но девушка лишь покачала головой, - тогда, может, про Гондор или Рохан? Про Ривенделл? Лихолесье? Пригорье? Мордор? - Не слыхала никогда, простите, - с сочувствием вздохнула она и предложила, - вот может батюшка мой что-то знать про них может - он с купцами за моря ходит, во многих странах чужих бывает. Места эти, про которые ты спрашиваешь, по всему видно чужие, заморские. Да и вы с братом выглядите нездешне совсем. Только сейчас спросить не выйдет. Он или через месяц, к зиме, воротится, или по весне уж. - Да, братец, попали так попали, - Фили, все больше мрачнея, перешел на кхуздул, - селянка эта, может, и правда дальше деревни своей ничего не знает, но не может быть, чтоб вообще ни про одно место в Средиземье не слыхала. На слабоумную или безумную не похожа. И одежда на ней чудная, и Баба Яга эта еще... - и добавил уже на всеобщем, обращаясь на сей раз к девушке, - скажи, Василиса, а про эльфов, гномов, хоббитов, орков, ты слыхала? Девушка снова напряженно покачала головой: - Первый раз слова такие чудные слышу. - А мы с братом, по-твоему, кто? - без особой надежды уточнил Фили, и Кили подумал, что в жизни не видел брата таким растерянным и озадаченным. - Ну, - Василису этот вопрос, похоже, поставил в тупик, - люди должно быть. На лесовиков и нежить не похожи, - осторожно предположила она. - Мы и есть гномы, или кхазад, или наугрим, - мученически вздохнув, сообщил Фили и уточнил, - то есть подобных нам ты никогда не видела? - Никогда, - не менее растерянно признала девушка, - вы, по всему выходит, из каких-то дальних земель сюда попали. Может, колдовством каким? - она осеклась, нахмурилась, будто что-то решая, а потом проговорила осторожно, - могу попробовать совета для вас спросить, только чур не удивляться ничему, и не мешать мне. Кили переглянулся с братом. Происходящее все сильнее напоминало дурной сон, вот только проснуться не выходило у обоих. Поэтому Фили, а следом и он, коротко кивнули. Кили ожидал чего угодно - что девица достанет гадальные руны или свистнет птиц, но вместо этого она извлекла из сумки небольшую, с ладонь, тряпичную, заботливо наряженную в платье и платок, куколку. Посадила к себе на колени, вытащила из сумки пирожок и, положив рядом с ней, проговорила странно, будто нараспев: - Возьми, куколка, покушай, чужой беды послушай. Фили бросил на брата короткий взгляд, картинно сведя глаза к переносице. "Все-таки чекнутая", - с тоской подумал Кили, - "и пирожки зря только изводит. Лучше б нам отдала и сама поела". Гном уже собирался озвучить последнюю мысль, как вдруг нарисованные глазки куколки заблестели по-человечески живо. Она протянула маленькие ручки к пирожку, прежде нарисованный рот открылся, и пирожок исчез в нем за считанные секунды. Фили нервно сглотнул, Кили невольно икнул. Зрелище было безумным и жутковатым. Куколка умяла четыре пирожка, улыбнулась и, с теплотой глядя на Василису, проговорила тоненьким голосом: - Что у тебя, моя голубушка, приключилось? - Встретила я в дремучем лесу, на пути к избушке Бабы Яги, двух молодцев дивных. Ростом аршина два, оба в доспехи чудные закованы, себя гномами кличут. Подскажи, куколка, как им к Мглистым горам путь сыскать? - проговорила девушка сосредоточенно. Куколка молчала долго. Кили уже засомневался, не ждет ли она еще пирожков, но тут тоненький голосок зазвучал снова: - Не ведаю я народа такого и о месте таком не слыхала. Далеко их дом, возможно на другой ветви Карколиста, древа мирового. Да только как путь туда сыскать мне не известно. У Яги им совета просить надобно. - сказав это, куколка замолкла и глаза ее утратили живой блеск. - А это что... Кто такая? - первым нарушил повисшую на лесной полянке тишину потрясенный Фили. Если прежде он глядел на девушку немного снисходительно, то теперь во взгляде явно читался интерес смешанный с настороженностью. - Помощница моя, от матушки покойной досталась, - совершенно ничего не прояснила Василиса, бережно закутывая куколку в тряпицу и пряча ее обратно в сумку, и уточнила, - выходит, нам теперь вместе к Яге путь держать. - А может лучше отца твоего из похода дождемся? - осторожно предложил Кили. После ожившей, уплетающей пирожки куколки, Василисины истории про Ягу пугали куда сильнее, чем, скажем, мысль о встрече с гоблинами. - Воля ваша, - девушка повела плечиком и гном различил в ее голосе неприкрытое разочарование. Будто в это "воля ваша" она облекла куда более обидное "струсили", - да только не поможет вам мой батюшка. Если куколка говорит, что нет таких гор на этом свете, значит так оно и есть. - Что-то не хочется мне к какой-то Бабе на сковородку, - мрачно поддержал его сомнения Фили, снова переходя на кхуздул, - может получится какого-нибудь волшебника или мудреца отыскать в местной столице? Почему мы должны верить словам какой-то говорящей куклы? - Может, потому что это волшебная говорящая кукла, а сами мы враг знает где? - Кили выразительно приподнял бровь. Брат, на правах старшего, разумно проявлял осторожность, и младший наследник Дурина был с ним согласен, но его почему-то так задело это "воля ваша", что неразумно хотелось спорить, - кстати, ты слышал, она сказала - вместе, значит тоже к ней идет. - Или заманивает туда таких дураков, как ты, - огрызнулся Фили и, снова перейдя на всеобщий, уточнил, - Василиса, а ты зачем к этой Яге идешь? - А меня мачеха к ней за огнем послала, - по губам девушки скользнула кривая усмешка, - знает, что ни отказать, ни сбежать не посмею, вот и нашла способ со свету сжить. А вы, молодцы, и впрямь лучше у кого другого совета попросите, подобрей, да посговорчивей. Я хоть вашего языка не разумею, поняла, что идти не хотите, да и мне не верите, - она резко поднялась на ноги, откинула косу за спину, и чуть кивнув, добавила, - спасибо за приют. Чтоб из леса выбраться, направо путь по тропинке держите, - и уверенно зашагала к кустам орешника, что прятали тропинку от посторонних глаз. "Обиделась", - с досадой подумал Кили. А кто бы не обиделся? Не спросили даже толком, кто она, как в лесу оказалась, но сразу подозревать начали. Ведь по одежде же видно, что ушла из дому в чем была. Ни оружия, ни провизии толком с собой нет. И вряд ли вообще приучена к походной жизни. А они, два взрослых гнома при оружии, по сути прогнали девчонку ночью от огня в лес. Кили сделалось так стыдно, как не было наверно еще ни разу в жизни. Ну, кроме разве что того случая, когда Двалин застукал их с Фили, подглядывающих за деревенскими девушками, купающимися в речке недалеко от людского поселения рядом с Синими горами. - Василиса, постой! - он торопливо зашагал следом мягко, но настойчиво поймал девушку за руку у самого края поляны, шагнул вперед, преграждая ей путь. Василиса отдернула руку, но замерла, удивленно глядя на него, и гном проговорил, одновременно решая за себя и за брата, - куда в темноте? Переночует, а как солнце встанет, вместе к этой твоей Яге отправимся. И отчетливо различил едва слышное братское: "Ой, дурак".