Плохо, когда у твоего любовника под кроватью живёт аллигатор.

Некоторые богатые люди порой самоутверждаются не только за счёт огромных особняков, до неприличия дорогой одежды, но, так же, стараются, чтобы домашние питомцы тоже абсолютно соответствовали их высокому статусу. Некоторые заводят породистых котов или собак, экзотических птиц, шиншилл, хомяков и прочих представителей грызунов, а так же любую другую необычную ересь. Но Вонголле, как самой большой и влиятельной семье преступного мира, положено было иметь нечто намного впечатляющее… По крайней мере так думал Алауди, когда за пазухой тайком проносил в дом яйцо с ещё не вылупившимся аллигатором. Тайна была покрыта мраком, а точнее тёплым пледом и спрятана под кровать, оставаясь там даже после своего вылупления на свет божий. Тайна жила, росла, выкармливалась из ласковых рук француза и вела себя относительно тихо. Маленького хищника прозвали несвойственно ласковым именем - Почи. Но длиться такой удаче не суждено было долго. Конечно, фортуна никогда не поворачивалась к Алауди полностью задом, ибо боялась плохих последствий, но боком она иногда изворачивалась обернуться. Аллигатор был довольно умён, чтобы всего за три года выучить расположение кухни и не устраивать массовый погром. Такие поползновения были исключительно ночного характера, но кто же знал, что Джотто тоже может страдать бессонницей. Они долго сидели в темноте при свете открытого холодильника и неотрывно смотрели друг на друга. Один думал, что ему пора завязывать с банкетами и выпивкой, а другой старался опознать в Вонголле свой поздний ужин. Романтика, да и только. Но когда, по своей врождённой дурости, Примо попытался погладить Почи, то аллигатор не одобрил такого резкого скачка в их отношениях и попытался откусить злосчастную руку Босса, намекая на то, что им надо чуть больше времени, прежде чем они перейдут к таким серьёзным отношениям. Но Джотто оказался свиньёй и просто сбежал от такого накала страстей. После этого Примо не только боялся ночью приходить на кухонные свидания с Почи, но ещё и попытался заставить Алауди усыпить тварь. Но Облако, вместо того, просто закатил огромный скандал и выдвинул ультиматум, что если и усыплять его питомца, то и самого француза вместе с ним – решение было принято в пользу Почи… Аллигатор остался жить под кроватью своего хозяина, даже не особо стараясь откусить ноги жителям дома при обследовании всей территории. Но кое-кому он, всё же, существенно портил жизнь. Оливьеро Каваллоне был вынужден не спать ночами и выть на луну, потому что ни «гора не шла к Магомету» и «Магомет не мог подойти к горе». Алауди просто обходил его дом десятой дорогой, а если же Конь и сам приезжал в имение Вонголлы, то перед его носом непременно захлопывали дверь. Джотто же просто разводил руками и объяснял это неким временным неудобством, которое длилось уже три года и вряд ли собиралось прекращаться последующие 100 лет точно. Во всяком случае, так думал сам Оливьеро. Но итальянец и так был нетерпелив, а тут такой великий соблазн. Но, как это бывало во все времена (и все фанфики), такие выходы на «разведку» не кончались ничем хорошим. Да, он залез к Алауди на балкон, умудрившись не упасть и не сорваться, что было само по себе просто аномалией. Да, он даже натренировался за годы ожиданий бесшумно просачиваться в помещения и не натыкаться на мебель в темноте! Но стоило Порнокопытному насильнику Облаков Вонголлы подойти к кровати со спящим блондином, даже потянувшись за долгожданной наградой за годы мучений в виде первого поцелуя, как из-под кровати что-то предупреждающе зарычало. Оливьеро пробрала дрожь до печёнок. Утробный и грозный рык не прекращался, давая понять, что это не галлюцинация или просто послышалось, заодно разбудив Алауди. Француз сонно зажмурился, одной рукой по-детски потирая глаз, а вторую нечаянно свесив с кровати и что-то невнятно пробормотав. Спущенной руки коснулся чей-то влажный, шершавый, местами гладкий нос, втягивая почти родной запах тонких пальцев блондина. Удостоверившись, что грабитель стоит с другой стороны кровати, Почи выполз вовсе из-под неё, почти бесшумно подкрадываясь сзади и утыкаясь уже в ногу Каваллоне. Коня чуть инфаркт не схватил, а Алауди уже давно бодрствовал. - Что ты здесь делаешь, Конь? – даже не обращая внимание на своё положение, которое было почти подмято под влюблённого итальянца, он всё равно продолжал сохранять свой надменный вид, будто даже смотрит сейчас на Оливьеро сверху вниз, а не наоборот. Но, не смотря на весь страх перед дышащей в спину, а точнее в ногу, жажды его крови, итальянец держался достойно, но голос почему-то подводил. - А-алауди…, что там у тебя под кроватью? – ровным голосом, которому отчаянно старались придать спокойствия и уверенности, спрашивает брюнет. - Это Почи. – почти буднично отвечает Облако, зевая и рассеянно осматриваясь вокруг. И хоть Оливьеро и узнал имя своего главного врага на ближайшие несколько лет, но от этого легче не стало. - Почи? – вопросительно вздёрнув тонкую тёмную бровь, натянуто улыбнулся Каваллоне. - Почи – это аллигатор, и он уже три года живёт у меня под кроватью. - фыркнули в ответ, презрительно сощурившись. И Алауди даже не пытался сопротивляться тому, что его уводят от главного интересующего вопроса, потому что избить глупого Коня за незаконное проникновение в своё жилище он всегда успеет и после, а сейчас задача Оливьеро состояла в том, чтобы, хотя б, дожить до этого момента, когда его будут избивать. - Аллигатор…?! – резко обернувшись через плечо, брюнет с ужасом всматривался в метрового крокодила, что уже медленно раскрывал огромную зубастую пасть. И если говорить вкратце, то Оливьеро в ту ночь чудом отделался лишь порванными на пятой точке штанами и нижнем бельём. Алауди придержал разгневанное животное в тот самый момент, когда Каваллоне вывалился обратно на балкон и мешком рухнул вниз, не менее удачно приземляясь на кусты крыжовника, что добавляло острого удовольствия. И что-то подсказывало, будто француз специально выращивал эти кусты для того, чтобы выбрасывать туда некоторых похотливых животных. Блондин даже расщедрился на прощальный трогательный жест, выскочив в одной длинной рубашке на тот самый злосчастный балкон и, будто издеваясь, кокетливо помахал своей белой ручкой Коню вслед. Почи тоже выполз вслед за хозяином, любовно обтёршись щекой о тонкую лодыжку француза. И казалось, что чёрные его глаза поблёскивали не менее насмешливыми искрами ехидства и гордости за свой поступок. Но Каваллоне не был бы прозван Порнокопытным, если бы не поклялся всему свету, что ещё не раз вернётся за невинностью своего Облака…