Двое убитых во мраке и буре направлялись к склепам своим
˚₊‧꒰ა ☆ ໒꒱ ‧₊˚
18 июля 2023 г. в 12:25
Когда жители Ли Юэ говорят о просветлённых, одно имя не упоминают никогда, потому что он не «божество», которое приносит богатство и процветание, и не один из Адептов, к которым люди совершают паломничества в Заоблачный предел.
Он Якса, что не приносит ни добрых знамений, ни счастливых звёзд. Он охотник на демонов, что защищает город от призраков прошлого, порождённых останками побеждённых богов, о чём, впрочем, никто особо не распространяется из-за того, что человек, увидевший его мастерство, вряд ли останется в живых. И подтверждением тому те далёкие времена, когда один из Архонтов заставил его служить себе и делать невообразимо ужасные вещи с жертвами, каждая из которых так или иначе оставила свой отпечаток на Яксе, нынче именуемым Сяо. Однако не для того, чтобы попробовать начать жизнь с чистого листа, так как битве со злом никогда не будет конца, и не будет в ней победителя, и не получит он никогда благодарности за загубленные жизни и растоптанные мечты.
Подтверждением тому то, что ни у кого не возникает мысли благодарить Сяо. Вместо этого все в страхе бегут прочь от божественной силы, обрекающей на вечные страдания своего носителя, который и не надеялся когда-нибудь встретить того, кто его поймёт. Ведь все остальные Яксы погибли, и он — единственный в своём роде, желающий погибнуть в бою, как однажды почти и происходит: он сражался всю ночь и, лишь после того, как Тростниковые острова были будто вспаханы, Сяо побрёл домой, выдёргивая по пути копья из земли.
Хотя «брёл домой» — это скорее фигура речи, так как ему некуда возвращаться, и он просто обессиленный шёл домой с поля боя, чувствуя, как гнев Архонтов с каждым новым шагом сковывает его тело. Причём, с такой болью, что в какой-то момент сомнений в собственной смерти не осталось — темнота обступила со всех сторон, покрыла всё тело непроницаемой пеленой, не давая вздохнуть и проникая под кожу. И так до тех пор, пока вдруг где-то не послышался чей-то голос.
Совсем тихий, чистый, едва проходящий через сознание и успокаивающий взбудораженную душу охотника, чья жизнь в последний раз не проносилась перед глазами. Отчасти потому, что её как таковой и не было, несмотря на долгие две тысячи лет существования, которое вот-вот могло закончиться, если бы не чья-то хватка и всё тот же голос — настолько прекрасный, что Сяо был удивлён, когда открыл глаза и увидел перед собой её.
Люмин.
Искательницу приключений, что после столкновения с неизвестным божеством, просыпается в Тейвате в полном одиночестве, зная только своё имя и предназначение — отыскать брата. Почти точно такого же, как она сама: со светлыми волосами, золотистыми глазами и бледной, как снег, кожей, касаться до которой Сяо не решался из-за того, что казалось, будто она сделана из фарфора. И лишь проявленные эмоции моментально доказали обратное, однако, не вызвав отвращения, как это обычно бывает при любом контакте с людьми. Что, впрочем, наверняка связано с происхождением Люмин, которую нельзя было не отблагодарить за спасение, сделавшее их связь нерушимой, хоть и у каждого имелся свой собственный путь и своя цель.
Для Люмин — найти близнеца.
Для Сяо — продолжать защищать Ли Юэ и жизнь одного человека, что носил белое платье без рукавов, длинный белый шарф, с голубыми узорами и подкладкой, и белые сапоги выше колена, невзирая на погоду и обстоятельства. Прямо, как и подобает искателю приключений, чей голос порой всплывал в подсознании, напоминая о первой и далеко не последней встрече, за что спасибо судьбе. Ведь после любого их взаимодействия боль от кармического долга становилась менее мучительной, чем раньше, не говоря уже о том, что по мере их общения путешественница аккуратно прививала любовь к, казалось бы, совершенно бессмысленным для охотника на демонов вещам и событиям.
Например, день рождения — Сяо не помнил, когда родился, да и вообще не видел смысла праздновать такое событие, но однажды ему всё-таки захотелось провести этот день как-то по-особенному. Не ради себя, а ради Люмин, явно удивлённой присланному с утра пораньше письму, где говорится о том, что он решил найти кристальных бабочек для того, чтобы закрепить их в волосах из убеждения, что это будет выглядеть красиво, как на самом деле и оказалось — её блондинистые подстриженные в короткое каре волосы вместе с отблеском кристалликов смотрелись просто безупречно. Особенно в янтарных глазах адепта, понимающего, что случись что — и он без промедления сделает всё, что угодно для того, чтобы вновь увидеть, как Люмин улыбается или смеётся, потому что слёзы ей не к лицу.
Доказательством тому произошедшее в Разломе, когда пришлось пожертвовать собой, истратив последние силы на то, чтобы спасти всех. Включая путешественницу, отчаянно отбивающуюся от орды тёмных духов, иногда царапающих фарфоровую кожу до крови, отчего сердце охотника колотилось всё сильнее и сильнее, затмевая разум. Прямо как тогда, после битвы на Тростниковых островах, с единственной поправкой на то, что в этот раз причиной тому не пожирающая душу скверна, а осознание, что другого выхода нет, почему на раздумья нет и секунды — маска Яксы загорается так, как никогда прежде и какая-либо точка опоры ускользает, от чего, впервые за две тысячи лет, дыхание спирает, и он не может сделать даже крошечный вдох.
Что уж говорить о Люмин — руки дрожали от невозможности продолжать бой, однако в момент падения Сяо с платформы, всё становится совершенно иначе: тело покрывается холодом, а крик замирает в грудной клетке, не в силах прорваться сквозь вставший поперёк горла ком. Хотя и так охотник прекрасно знает последствия, специально вспоминая обо всём, что между ними было за секунду до финала своей истории в то время, как Люмин впервые испытывает такую сильную боль, которая словно изнутри пытается разорвать тело. И плевать на чьи-то попытки успокоить и утешить — внутри что-то с громким хрустом разбивается снова и снова, да так, что в какой-то момент для кислорода не осталось места.
Люмин попросту задыхается.
Её единственная мысль — скорее свести счёты с жизнью, но не самостоятельно, а как подобает искателю приключений. То есть, в бою. Желательно быстро и почти безболезненно, чтобы было меньше шансов открыть глаза и увидеть опять тот же мир, потерявший краски после смерти того, кого она искренне полюбила и желала снова увидеть. Пускай и в мире мёртвых — это не так важно, ведь главное с ним, о чём потом по легенде будут гласить: