Ошибка в плане

      Какой бы ни была его ложь…       А что есть ложь? И что есть истина? Каждый будет считать себя правым в любом деле. Какой бы ни была та правда. Будет оправдывать себя во всём, но очернять других. Ведь это удобно, верно?       Предзакатные лучи медленно скользили по тёмному полу. Вытянутая тень замерла, и было не понятно, что таилось в разуме её владельца.       Квай-Гон. Его ученик. Он погиб, пал жертвой разборок. И как же хотелось верить, что жертва ученика не была напрасной. Что он погиб ради мира.       Но слова магистр Йаддль всё опровергали. И почему-то слова Сидиуса теперь казались ядовитой ложью.       Казались ядом. Которым он упивался и забывал о себе. О том, кем он был на самом деле.       Что бы ни сделал…       Почему тогда он не мог смотреть на свои руки? Каждый раз — в крови невинных. Каждый раз — он слышал их голоса.       И если закрыть глаза, то можно было увидеть их. Словно живых… но это была лишь сладкая ложь.       Он предал Сайфо-Диаса, своего друга, человека, который был на его стороне всегда. Предал его, когда тот нуждался в поддержке больше всего.       Он отправил Квай-Гона на верную гибель. А мог быть там. Мог закрыть собой, умереть вместо него — ведь его ученик никогда не делал зла.       Не встал на сторону магистр Йаддль. А стоило лишь сделать пару шагов. Чего он боялся тогда на самом деле?       Лучи предзакатного солнца ползли всё дальше, и тень вслед за ними удлинялась, ползла, словно стремилась к двери. Словно хотела сбежать. От света или от тьмы — трудно было понять.       Сердце его огрубело, покрылось шрамами, но где-то в глубине ещё тлела искра света. Она лелеяла оставшиеся воспоминания тех лет в стенах Храма Джедаев. Воспоминания о месте, где он не был изгоем, а был среди своих. Среди… семьи.       Он уже не держал злости и обиды на своего отца, который запросто вышвырнул младенца в лес — буквально в цепкие лапы смерти. И дал лишь крохотный шанс спастись: сказал джедаям об этом.       Джедаи… Они забыли о своём истинном предназначении, но Квай-Гон был среди них. И Дуку тоже когда-то был таким…       Он опустил взгляд на свои руки. Видения не оставляли его, мужчина сжал кулаки и крепко стиснул зубы.       Он сделал слишком много плохого, чтобы вернуться к свету…       Ты можешь всё исправить…       Ночь медленно вступала в свои права. Тени слились во тьму. Где-то внизу шумели на ветру ветвями деревья.       Дуку не спалось.       Слишком часто он вспоминал события прошедших лет. Слишком мало смысла видел в этой войне.       Может, владыка Сидиус был гениальным стратегом, вёл галактику к мирному будущему, но словно пелена с глаз павшего джедая внезапно исчезла. Разве можно достичь мира такими жертвами? Достичь его обманом?       Это лживый и недолговечный мир, который всё равно разрушат в дальнейшем. И что он мог сделать, чтобы действительно прийти к миру?       Дуку обернулся к компьютеру — единственному источнику мягкого тусклого света в комнате.       Он старался не совершать поспешных решений и, кажется, это было верным. На компьютере хранились все те планы, что его шпионка кропотливо собирала по крупицам. Сидиус был гениальным стратегом. Но не всегда дальновидным, и иногда — глупцом.       Ошибка в его плане — создать лояльных клонов и запрограммировать их мозг чипом-ингибитором. Может, владыка ситх не думал, что его ученик предаст его? Убедился в его верности?       Дуку научился примерять нужные маски, и теперь понял, что это было не зря. Его ложь не была раскрыта, или игнорировалась Сидиусом. Может, тот имел какие-то свои планы на павшего джедая…       В любом случае, решение всех проблем было прямо перед графом Серенно. Достаточно было сказать лишь одну фразу.       Сидиус был гениальным стратегом, но даже он допускал просчёты в своих планах. И ключевое слово здесь — был.       Его ложь была наглой, ядовитой.       Он убил многих невинных.       Но он мог всё исправить.       Голопроектор моргнул, засветился призрачно-голубым, и над ним возникла фигура клона-командира. Дуку было всё равно, кто это был, но эта частота, которую он выбрал для связи, программировала мозг солдата для выполнения особых приказов. Кто бы ни появился перед клоном — он выполнит его приказ.        — Выполнить приказ 65… — лицо графа дрогнуло. Слишком долго он ждал этого момента и боялся его. Думал, что всё будет иначе. Но слова так легко скатились с его языка, будто он не велел убить кого-то. Глаза командира остекленели, и в них уже нельзя было прочитать эмоции.       Прощай, владыка Сидиус. Ты сам допустил ошибку в своём плане.

***

      Утро на Корусанте началось с тревожных вестей. Канцлер Палпатин был убит в своём кабинете. Результаты расследования умалчивались, но узкий круг посвящённых узнал о том, что всё это время Республику возглавлял не простой человек.       Тело гениального политика было изуродовано, словно состарилось на несколько десятков лет. Обгорело, будто его полили плазмой. Рядом лежал световой меч, в котором таился красный кайбер-кристалл, который некогда был обагрён кровью невинных…       Конфедерация Независимых Систем дала Республике время на траур, и после делегация от Сената и Ордена Джедаев должна была встретиться с представителями от сепаратистов, чтобы обсудить возможный мир.