Мой ребёнок

      Сопровождение королевы обратно на Набу теперь было не так важно, как казалось минуту назад. И проблема ученичества Энакина отошла на второй план. Джинн сказал, что готов обучить мальчика, но не подумал, как прозвучали его слова для падавана. А объяснить, что он мог бы учить обоих, ему не дал Совет, перебив и отправив на новое задание. Недомолвка повисла и тяжёлым грузом тянула ученическую связь, готовую сломаться, как непрочный мост, порваться, как слишком тонкая нить.       Выходя из Зала Совета, Квай-Гон осторожно прикоснулся к плечу Оби-Вана, слегка сжал его. Подросток продолжил идти, никак не отреагировав. Мастер остановил его, взяв за локоть, и повернул лицом к себе. Ученик не смотрел на него. Что-то было не так, Сила предупреждала о чём-то плохом, но смутно, а учитель был слишком напряжён, чтобы вдуматься.       – Оби-Ван, послушай меня. Мальчик важен, ему нужно научиться пользоваться своей связью с Силой, и ты сам видел количество мидихлориан в его крови. Я думал обучить его, но я мог бы заниматься его обучением вместе с твоим. На твоём примере он бы лучше понимал правила Ордена и принципы джедаев.       Когда ученик поднял на него глаза, Джинн осознал, что не сказал важнейшее. Для Кеноби, столько раз находившегося на грани вылета из Ордена, отказа от него и краха его надежды стать рыцарем, слова учителя звучали не так, как для самого мастера. Квай-Гон не успел добавить самую нужную мысль.       – Ты бросил меня… – тихо сказал подросток и выдохнул. – Ты обещал! – крик вырвался, глаза заблестели, и в них уже виднелись тени слёз.       Джинн попытался обнять ученика, успокоить. Ещё вчера такая ситуация была нереальна, а теперь воплощался один из худших сценариев в жизни любых мастера и падавана. Учитель притянул к себе подростка, но напряжённый Оби-Ван оттолкнул его, ударив со всей силой в грудь, так что Квай-Гону пришлось отступить, чтобы не потерять равновесие. Под туникой наверняка уже начал расползаться синяк, место удара ныло, но сильнее ныло сердце Джинна.       – У вас теперь новый падаван, – почти прошипел Кеноби и развернулся, чтобы уйти. По его щеке скатилась крупная слеза, и подросток потянулся, чтобы стереть её.       – Оби-Ван, стой!       Квай-Гон не успел схватить его за руку или край мантии, поэтому прибег к Силе, удержав на месте. Ученику задержка не понравилась, и когда мастер, подойдя ближе, ослабил контроль, при помощи Силы оттолкнул его назад и быстрым шагом направился прочь. Краем глаза он увидел, как какой-то джедай повёл Энакина по коридору, ведущему к выходу из Храма, когда самого Оби-Вана потянуло назад. Он попытался уйти, наугад послал отталкивающую волну – и снова стал свободен. Лишь на несколько секунд, а потом Джинн Силой запахнул плащ падавана на ногах, и тот, потеряв равновесие, рухнул на пол.       Кеноби вскрикнул от неожиданно резкой боли, ударившись головой. Мастер быстро оказался рядом и приподнял его, наваливая на себя, прижал ладонь к ударившейся части головы, чтобы убрать боль.       – Прости, прости, я не хотел навредить тебе, – зашептал Квай-Гон, уже поняв, чем всё обернётся. Он не мог поверить, что это действительно произойдёт, но все признаки проступили явно. – Падаван, Оби, – позвал он, надеясь, что это может привести ученика в чувства.       – Не смейте меня так называть!       – Оби…       – Ты обещал! – попытался вырваться Кеноби, но объятия учителя на этот раз были крепче. Ожидаемо, он разрыдался. Тщетные попытки выбраться прекратились, по ученической связи прокатился неосознанный призыв к Джинну, но был насильно оборван самим Оби-Ваном.       – Чщ-щ-щ-щ-щ, дорогой, тише, тише, – зашептал Квай-Гон ему в ухо, прижимая подростка к себе крепче. – Успокойся, моя звезда, всё в порядке. Тише, чщ-щ-щ-щ, – мастер покачивался вместе с учеником, готовясь к тому моменту, когда приступ Кеноби подойдёт к концу. Это всегда заставляло его сердце сжаться, но вызывало вздох облегчения.       – Учитель, – наконец слабо позвал он.       – Я здесь, падаван, я с тобой, – Джинн нежно стёр дорожки слёз с его щёк. Последнее действие, чтобы уверить Оби-Вана в том, что он не один.       Подросток обмяк уже через минуту, его дыхание стало слабым, но на лице читалось спокойствие. Квай-Гон заставил себя перестать покачиваться. Нужно было идти в комнату, здесь слишком много света и звуков.       – Что произошло? – спросил кто-то из членов Совета за его спиной.       – Отойдите, вас слишком много! Дальше! Уйдите! – махнул им рукой Джинн. Их эмоций тоже было слишком много, они мешали.       – Я думал, приступы прошли, – сказал Мэйс.       – Я тоже, — тихо ответил Квай-Гон. – За последние шестнадцать месяцев не было ни одной предпосылки.       – Тогда ваша миссия на Набу отменяется, – Винду отступил ещё на шаг назад. – Займись падаваном.       Казалось, Джинн только этого и ждал – сразу же поднялся и, подхватив ученика на руки, быстро направился в свою комнату.       Оби-Вану было четырнадцать, когда их собирались послать на Мелиду-Даан, но в последний момент поменяли решение, и они отправились на Нор-Ши-Нала. Ребёнок попал в плен к преступной шайке и целый месяц терпел издевательства. Он так и не рассказал, что с ним сделали, а Квай-Гон не стал настаивать – медицинских показаний было достаточно, чтобы дополнительно пошатнуть его нервную систему. Когда он пришёл спасти своего падавана, тот бился в истерическом припадке. С тех пор сильные переживания всегда заканчивались приступами. А у приступов были ещё и последствия.       Джинн снял с ученика сапоги и плащ и бережно уложил его в свою кровать. Кеноби был бледным, но на этот раз дышал ровно. Иногда у него поднималась температура, иногда наоборот становилась ниже нормы, и мастер укутал его в одеяло, чтобы предотвратить дрожь. Они оба думали, что приступов больше не будет, уверились в этом. Но стоило Оби-Вану сильно понервничать – травма взяла своё.       – Шоколад, – помассировал виски Квай-Гон.       Глянув на падавана, он решил рискнуть. В конце концов, когда тот проснётся, ему нужен будет шоколад, облегчающий его головную боль, и пусть лучше в момент пробуждения не окажется рядом мастера, чем шоколада.       Когда Джинн вернулся с шоколадными пирожными и чаем, ученик ещё спал. Он стал розовее, дышал глубже. Это было хорошо. Поставив еду на прикроватную тумбочку, Квай-Гон расположился рядом с Оби-Ваном, обнял его и стал вслушиваться в его дыхание. Подросток иногда дёргался, и тогда учитель гладил его по голове, целовал в виски, снимая напряжение, и Кеноби снова мог спать спокойно. Без сомнения, внезапный приступ после долгого перерыва и последних тяжёлых дней сильно его вымотал.       Через некоторое время падаван проснулся и лениво повернулся, слегка бодая учителя под руку, а потом поднял на него взгляд. Джинн чуть-чуть пощекотал его шею, вызывая слабый писк и пробуждая окончательно.       – Учи…       – Привет, малыш, – Квай-Гон ласково чмокнул Оби-Вана между бровей.       – Я не мал…       Квай-Гон поцеловал его в лоб, помня, что падаван после приступов не мог выговорить окончания слов. Это было самым худшим последствием и беспокоило сильнее всего. Как оказалось, сделать с этим ничего нельзя, и Джинн теперь вернулся к своему прежнему страху, представляя, как после длительного нервного напряжения рыцарь, мастер Кеноби теряет способность внятно объясняться.       – Как голова?       – Боли… Мут…       – Сейчас сделаем получше, – мастер, прижав к себе подростка, поправил его подушку и помог ему принять более-менее сидячее положение. Он улыбнулся, увидев слабую радость на лице ученика, когда подал ему пирожное.       – Прос…       – Чщ-щ-щ, это не твоя вина, – Квай-Гон устроился рядом с ним с чашкой чая, чтобы ученику не пришлось тянуться за ней.       – Моя… Крич… Неподо… ба…       – Чщ-щ-щ-щ, – учитель погладил лоб падавана. – Это целиком моя вина. Я стал твоим триггером. Мне так жаль, Оби.       – Мальч…       Джинн нахмурился, не понимая, и Кеноби продолжил:       – Эни. Что?..       Мастер широко распахнул глаза, поняв, что совсем забыл о мальчике с того самого момента, как ученик выкрикнул: «Ты обещал!»       – За… был… о?..       – Забыл, – кивнул Джинн и вздохнул. – Оби, для меня лично важнее тебя никого нет, но Галактике нужен этот мальчик. Мне так стыдно, что я подорвал твоё доверие, я не хотел обидеть тебя, не хотел, чтобы ты думал, будто больше ничего не значишь, будто тебя заменили. Это не так малыш, не так, – он нежно провёл рукой по его голове и остановился на косичке. – Мне так жаль, что этот разговор получился таким… И так закончился. Я думал, что ты будешь примером, что мы вместе его обучим, я вовсе не собирался отодвигать тебя на второй план.       – Хотел… Буду… Будуще… Луч… Нуж… жен. Не вино… Я. Моя. Я глуп… – подросток застонал, приложив руку к голове.       – Малыш, тише, береги силы, тебе нельзя так много говорить. И у тебя была естественная реакция, ты не виноват… Вина лишь на мне, я не так сформулировал свою мысль.       – Нет… Ты извини… нил… Я не обижа… Учи!.. – он вжался в учителя, зажмурившись от прострела. Квай-Гон поцеловал его в голову и оставил губы на его виске, а пальцами стал мягко массировать затылок, вспомнив, что именно туда сильнее всего отдавалась боль у ученика.       – Тепе?.. Я… Эни… Что?..       – Я не могу вмешивать ещё кого-то в твоё обучение. Правила не зря говорят, что мастер может взять лишь одного падавана, и я буду им следовать. Для Энакина мы найдём другого учителя.       Писк коммлинка заставил Джинна оторвать одну руку от головы Оби-Вана, он внимательно выслушал сообщение и отключился.       – Нам не придётся что-либо придумывать, его взял в падаваны Мэйс. Спасибо ему… – Квай-Гон вздохнул. – Хочешь ещё пирожное или что-нибудь другое?       Оби-Ван издал слабый смешок и снова прижался к своему мастеру.       – Чай. Мож?..       – Конечно, малыш, конечно, – оставил поцелуй на его лбу, Джинн осторожно встал за чашкой, которую и подал Кеноби. Раз приступы вновь стали грозить, отныне ему нужно быть ещё внимательнее к своему ребёнку.