***
Из окна кабинета Архонта Полис как на ладони. Больной, мечущийся в лихорадочном бреду Полис. Горящий изнутри и снаружи. Тесей подливает Музе вина и вопросительно смотрит на Барда. Тот качает головой и отпивает из своей фляжки. — Для вина я уже слишком стар, — ухмыляется и лукаво щурит глаза. — К тому же им лучше праздновать победу, чем скрашивать ожидание. Тесей пожимает плечами в ответ и берёт свой стакан с водой. Тонко звенит соприкоснувшееся стекло, Муза мягко улыбается, отпивая глоток. Минутная стрелка на часах движется с черепашьей скоростью, как и всегда, когда чего-то ждёшь. Бард перехватывает его взгляд и качает головой. — Не торопись, дай плоду созреть и налиться соком, — он тянется к гитаре, но останавливает руку на полпути, после чего убирает её в карман. Будто музыкой скрашивать ожидание тоже не стоит. Тесей негромко смеётся. — Бард, почему сегодня все твои сравнения такие садоводческие? — спрашивает он, продолжая улыбаться. — Потому что сегодня последний день сотворения Райского сада, — отзывается Бард серьёзно, отчего улыбка Тесея вянет, сменяясь мрачной сосредоточенностью. Они готовили этот план в течение десяти с лишним лет, с того самого момента, как Бард понял, чьего сына взял к себе под крыло. И сейчас нельзя было сделать что-то не так: поспешить, не успеть, упустить кого-то из действующих лиц, отвлечься на ненужные мысли. Тесей смотрит на уже зарумянившуюся Музу, которая ничуть не напоминает безвольную куклу, дававшую показания в зале суда. На начинающие блестеть глаза, расслабленные изгибы тела, волосы, волнами лежащие на спинке кресла. Глядя на неё сейчас, он вполне понимает потерявшего голову Икара. Да и Персея, если только Бард не решил над ним подшутить, рассказывая о влюблённых мальчишках. Муза, словно чувствуя его взгляд, чуть поворачивает голову и улыбается, обнажая зубы. Грациозно поднимается и идёт к окну, по пути ласково коснувшись пальцами запястья Тесея, на котором болтается уже неработающий браслет. Муза смотрит на разрываемый на части город и поёт про то, что история древних времён дана, чтобы не повторять прежних ошибок. Про Трою, храбро сражавшуюся несмотря ни на что. Про хитроумного Одиссея, предложившего план с конём, в котором греки сгорели заживо. Про прекрасную Елену, достойную награду властителя выстоявшего города. Тесей слушает её, тонет в переливах голоса, продолжая следить за часами. Нужно ещё немного времени, чтобы хаос разгулялся, и можно было отделить зёрна от плевел. Чтобы пришла пора выйти спасителям: правителю, советнику и защитнице. Тем, кто навсегда закроет для недостойных ведущие в Райский Сад врата.***
Когда Брут выбегает из здания Института (подвальные лаборатории были переделаны из старых бункеров, там Лия и подобранные по пути дети и их матери должны быть в безопасности), ярость огненной волной спускается по его позвоночнику. Ощущения знакомые: браслеты снова выведены из строя. Брут ругается сквозь зубы: объективно — времени на введение автономной системы питания не было, субъективно — он всё равно чувствует себя виноватым. Однако рефлексировать некогда. Если он правильно понял обрывки чужой речи, в Полис уже должны были ринуться Изгои. Хотя вернее было бы сказать: Мародёры. Поймать сигнал трансляции террориста на телефон и следить за ней, пока все в панике ринулись на улицы, было правильным решением. Микрофон тот, воодушевлённый собственным успехом, отключить забыл, а Икар явно не посчитал нужным напомнить. Хоть за это ему можно сказать спасибо. За всё остальное Икара хотелось взять за грудки и трясти, пока гениальные извилины не займут своё рабочее положение. Увы, воплотить последнее желание в реальности было невозможно: их с Икаром маршруты разительно отличались. Тот, судя по всему, бежал в сторону зала суда, Брут — в противоположном направлении, к центральной площади. Он был уверен, что народ стягивается туда: привычка — страшная сила. И действительно, когда он добежал до места, там уже шумели напуганные, растерянные люди, которые, впрочем, выглядели адекватней, чем при первом сбое в работе браслетов. Им, как и самому Бруту, нужен был план действий. Забраться на постамент памятника, установленного в честь тридцатилетия победы над Мародёрами, оказывается не так сложно, как Брут опасался. Привлечь же к себе внимание и того проще: увидев и услышав его, люди собираются вокруг, прося помощи. Если Икар чувствовал ту же многотонную ответственность, когда во время первого отключения браслетов горожане окружали его, то Брут раскаивается в своей к нему зависти. — Тихо! — собственный крик бьёт по ушным перепонкам. — Слушайте меня! Он быстро оглядывает толпу. Кто-то сжимает в руках палки, кухонные ножи и прочие вещи, в теории способные заменить оружие, у кого-то через плечо переброшены медицинские сумки, кто-то прижимает к себе напуганных детей, кто-то просто растерянно хлопает глазами. Также он отмечает нескольких подростков в знакомых приютских робах, видимо, удравших из-под надзора воспитателей. Брут давит в себе озлобленное рычание: действия многих абсолютно неразумны и, возможно, приведут к смертям. К крови, которую он сейчас вынужден взять на себя. — Изгои проникли в Полис. Мы должны дать им отпор. Есть здесь те, кто работал с «Ариадной»? Поднимайте руки! Открывайте рабочие программы, переводите на режим ручного управления, пароль доступа «Дар жизни». Объединяйтесь с теми, кто подключён к камерам слежения. В первую очередь обезвреживайте Изгоев. Есть те, кто получил младший статус из-за повышенной агрессивности? — в воздух поднимается одна подрагивающая рука, кажущаяся Бруту смутно знакомой. — Олаф? — уточняет он, рука согласно дёргается. — Берите с собой несколько мужчин и проведите женщин и детей до здания Института. Там им поможет Лия. Если кто-то попробует помешать, бейте их как те витрины. Только не увлекайтесь. В толпе слышны смешки, хотя Брут не шутит. Он сам бы сейчас с удовольствием расколотил чьё-нибудь лицо. — Есть специалисты по сносу зданий и инженеры? Также объединяйтесь в группы и постарайтесь прочесать серебряный и промышленный квартал. Возможно, взрывчатка террористом заложена там, — в повисшей тишине Брут слышит, как бешено бьётся его собственное сердце. — Я иду с вами. Остальные, рассредоточьтесь по городу, помогайте полисянам и не дайте безумию захватить наш дом. Брут спрыгивает с постамента и шипит от боли, огнём растёкшейся по стопам. Тесей держал над Полисом купол и не справился, задача Брута — удержать землю. И права на провал у него нет.