Как розу ты не назови

Бариста, тяжко сгорбившийся над стойкой, восторга от перспективы обслуживать Джима явно не испытывает. Если уж совсем по чесноку, этот сгорбившийся над стойкой бариста явно не испытывает восторга от жизни вообще. У него на лице всё написано, точнее в уголках рта, которые упорно глядят вниз, даже когда он не хмурится. Будто у него по умолчанию стоит выражение, ясно говорящее окружающим отвалить. — Могу я принять ваш заказ? — говорит он, едва Джим подходит к стойке. В полдень, как и всегда, тишь да гладь, поэтому в очереди перед ним никого. — Даже не знаю… — взгляд Джима опускается на табличку с именем, — Леонард, сможешь ли? — Он посылает ему широкую, во все зубы, улыбку, но не получает никакой реакции в ответ. Чёрт. — Поскольку это кофейня, — сухо проговаривает Леонард, — вы своими глазами можете убедиться, что у нас есть всё необходимое для того, чтобы подать вам не только кофе, но и широкий ассортимент закусок, сэндвичей и чрезмерно калорийных десертов. У нас также есть чай. Поэтому спрашиваю ещё раз: чем могу помочь? Улыбка Джима упрямо остаётся на месте, не сбавляя в яркости. Он беззастенчиво прослеживает взглядом, как чувственные губы Леонарда презрительно складываются в слова, а после ещё пару мгновений любуется его широкими плечами. Чёрт. — Большой мокко, пожалуйста. — Сливки? — спрашивает Леонард с заметным облегчением от того, что Джим решил играть по правилам и ограничился стандартным для кофейни заказом. Он заносит его в терминал. — И шоколадный соус, — добавляет Джим, подмигивая. Леонард слегка дёргает челюстью, будто сдерживая себя, чтобы не сказать нечто крайне неподобающее. — Хорошо, — говорит он наконец. — Какое имя написать на чашке? — Капитан Кирк, — бойко отвечает Джим. На этот раз Леонард себе не отказывает и закатывает глаза. Выглядит так, словно он физически не способен остановить эту реакцию. Джим едва не дрожит от восторга. — С вас пять долларов и двадцать пять центов, — объявляет Леонард и передаёт чашку. Джим оставляет деньги и отходит чуть в сторону. Теперь, решает он, за кофе только сюда. Это будет потрясно.

oOo

— Капитан Кирк, — приветствует его Леонард на следующий день. — Что будете заказывать? — Ты запомнил! — восклицает Джим, довольный до чёртиков. — Дай-ка подумать. А что порекомендуешь? Леонард болезненно морщится, явно не привыкший иметь дело с клиентами, которые не знают, чего хотят. — Ну, пряный латте со вкусом печенья довольно неплох, если вам по вкусу такие сочетания. — Не самая вдохновляющая рекомендация, — отвечает Джим, приподнимая бровь. Боже, этот парень — просто прелесть. Даже лучше, прелесть-не-осознающая-какая-она-прелесть. — Но я рискну. Большой, пожалуйста. — Сливки? — И цветные карамельки сверху, — подмигивает Джим. Леонард делает вид, что не заметил, и поднимает чашку с фломастером наготове. — Имя? — Железный человек. Леонард издаёт звук, который, если очень постараться, можно было бы истолковать как смех. А Джим парень старательный. — Как скажешь, Тони Старк, — говорит он. — Через минуту будет готово. — Если я Тони Старк, значит ли это, что ты… — Только попробуй закончить это предложение. Джим обезоруживающе вскидывает руки и отступает на шаг назад. — Да я и слова не сказал! — Продолжай в том же духе, — подбадривает Леонард. Уголок его рта слегка изгибается вверх в намёке на ухмылку. Джим засчитывает очко в свою пользу.

oOo

— Попробую сегодня яблочный сидр с корицей, — после длительного изучения меню решает Джим и облокачивается о стойку. — Большой? — уточняет Леонард, вздëргивая бровь. — Ты так хорошо меня знаешь. — Джим открывает бумажник. — Можно мне ещё палочку корицы? — Кто я такой, чтобы тебе отказывать? — протягивает Леонард. Джим всё никак не сообразит, что у него за акцент. Определённо южный. И однозначно сексуальный. — Имя? — В его голосе сквозит ожидание. Ещё не было и дня, когда Джим не назвал бы ему новое. — Хан Соло. Леонард смеётся в голос, и Джим мысленно пускается в победный пляс. — Мы здесь не обслуживаем повстанцев. — Имперское отребье! — картинно возмущается Джим. — Да, да, — закатывает глаза Леонард. — Так что проваливай и поживее, пока сюда не заявились штурмовики. — Я всегда знал, что в глубине души у тебя доброе сердце. Погребённое под тонной сарказма и бесконечного презрения к моему существованию. — Сейчас договоришься, — предостерегающе рычит он. Джим ухмыляется. — И в мыслях не было.

oOo

— Имя? — Джим. Леонард выгибает бровь и отрывается от кассы, с любопытством встречаясь взглядом с Джимом. — Не совсем то, чего я ожидал. Ноль баллов тебе за старание сегодня. — Что я могу сказать? — отзывается Джим с улыбкой и протягивает десятидолларовую купюру. — Иногда стоит просто быть самим собой. — Точно, — медленно проговаривает Леонард. Какое-то время он пристально всматривается в Джима, после чего хмуро сводит брови, пишет что-то на чашке и передаёт её работнику возле кофемашины. — Будет готово через минуту. Когда Джим берёт свой напиток, на нём не написано его имя. Один только номер телефона. Джим расплывается в лучезарной улыбке. О, да.