Квадрат Картер

      Почти вся чернильница ушла на то, чтобы перьевой ручкой закончить рисунок, а сколько ушло на это сил даже Венди не знала, но рука ощущала себя на пороге ампутации. Лист высох, став немного плотным. Она гордилась своей работой. Безумная идея проникла в её голову, благодаря чему последние несколько дней были убиты в неудобной позе сутулой обезьяны, из-за которой ещё спина заболела. Итого: болят рука, спина, глаза и время, но зато какой ценой!       Венди встала, взяла лист и вдохнула одурманивающий аромат чернил. Немного пахло морем, что сочеталось с самой переливающейся структурой краски. Прикрыв глазки, некромантша сделала ещё один вкусный вдох. И ещё один. Дышала листом она очень долго, будто хотела украсть весь аромат, будто бы именно с этой квадратной бумаги он пах как-то иначе, лучше, чем в чернильнице. Отказывать себе в удовольствии она не собиралась.       Когда девочка убирала лист, то пахло сырой осенью, что совсем не было похоже на море. Гнусная пародия, не больше. Но постоянно вдыхать рисунок было нельзя, ведь его надо было подарить, а значит, и запах надо было оставить. Это грустно, но и им надо было делиться, чтобы подарок имел больше души. Может, душа рисунка будет такой сильной, что если разорвать его, то из огрызков вылетит призрак.       Спустя время Венди вернулась к стенам лагеря, за которыми кипела жизнь. Кипела как прекрасный суп, где одновременно было всё, и одновременно недостаточно. Вроде бы работали и трудились все, а этого всегда недоставало. Всегда мало! А ведь осень — надо запасы готовить, а то ртов много, а сил — мало. Но долго думать о других она не могла — задача горела. Так что Венди обогнула длинные стены и пошла к паучьим коконам, где обычно обитал Веббер.       Паучий мальчик в последнее время учил своих подопечных танцевать, что с недавних пор у тех стало получаться. Веббер был вне себя от радости каждый раз, когда его паучкам удавалось единовременно повторить то или иное движение. В то время как у всех головы были забиты тараканами, голова Веба была переполнена пауками, причём доверху. Иногда они из неё даже выползали.       Венди подошла к своему другу. Тот уже издалека заметил её, поэтому первым пошёл обниматься. Веббер со всей силой сжал свою подругу не только руками, но и паучьими лапками на голове. Некромантша ответила более слабыми, но не менее искренними объятиями. Вскоре объятия разорвались. Венди протянула ему свой рисунок.       — Это тебе. — Она отдала лист прямо ему в руки. Паук озадачился.       — А что это?       — Рисунок.       Как бы тот не старался, но на листе не мог разглядеть рисунок. Он был полностью чёрным, точнее, тёмно-тёмно-синим, будто бы бумагу взяли и окунули в кастрюлю с чернилами. Но рисунка не было.       — А что тут нарисовано? — Он не сдавался.       — А как ты думаешь?       Веббер напряг свой мозг, но снова ничего дельного понять не смог. Казалось, что вот он — момент, когда надо опустить свои лапки, горько признавая поражение, как вдруг он заметил возле себя паука, а возле того ещё одного. Они были тёмными и, стоя вплотную немного сливалось. Паучий мальчик вдруг преисполнился осознанием того, что ему подарили самый красивый и значимый рисунок в жизни, на котором была изображена... — Танцующая паучья армия! — Воскликнул он.       И оказался прав.       Абигейл озадачилась.       С таким чудесным произведением искусства Веббер помчался в лагерь. Полотно было достойно лучшего места на холодильнике под магнитом и на всеобщем обозрении! Венди за ним не поспела. За Венди летела её сестра, задаваясь вопросом "почему ты не сказала истину?", на что лаконично получала в ответ "оказывается, он не готов к ней". Паучий мальчик домчался до кухни, где как раз орудовал Варли. Редкий случай: здесь пахло морем, что значит, на ужин будет рыба. Подёргав повара за край жилетки, Веббер показал ему картину.       — Что это? — Закономерно спросил Варли.       — А как ты думаешь?       — Вот как! — Он призадумался. Даже отвлёкся от готовки. Будучи ценителем искусства, он почти сразу понял в чём соль. — ce me semble, что тут нарисована сожжённая еда.       — Вот и неверно! — Начал прыгать на месте Веббер. — Здесь танцующая армия пауков!       — Уверен? Присмотрись.       Веббер недоверчиво присмотрелся к рисунку и к собственному удивлению обнаружил сожжённую еду! Как та самая картошка, которую приготовила Уиллоу на днях: чёрная, осквернённая клеймом “несъедобная” картофелина не представляла интереса никому, кроме Уиллоу. Лоу-лоу же влюбилась в неё и даже съела, за что поплатилась желудком.       — Ты прав! — Поражённый мальчик не мог отвести взгляда от новой картины.       — Petit malin!. Не каждый может признать свою ошибку.       Ещё некоторое время они оба смотрели на произведение искусства, после чего Варли утвердил, что эта картина заслуживает места под красивым магнитиком на холодильнике. И он повесил её туда. Чёрный квадрат хмуро глядел на них, будто бы требуя чего-то ещё. Повар быстро понял, что тот требует, Веббер же немного припозднился, ведь его голова была забита другими пауками: он никак не мог найти Венди и Абигейл, хотя видел, как те летели за ним. Может, она пошла по иным делам?       — le monde entier сюда! — Варли дёрнул за верёвку и сигнальные колокольчики, расставленные по стенам базы, тут же запели. — Прошу минуту внимания каждого!       Не сразу, но члены коммуны принялись собираться. Сначала подошли ленивцы, которым лишь бы повод дай, чтобы отлучиться от дел. После стал подходить более ответственный народ, и вскоре все обитатели лагеря оказались в полукруге возле холодильника. Они ожидали некое важное объявление по поводу еды, раз их созвал Варли, или чего похуже, но никак не чёрный квадрат. Среди созвавшихся оказались даже Венди с Аби, которые, судя по взгляду, были удивлены не меньше остальных. Некромантше стало неловко от такого повышенного внимания к рисунку.       Гул разговоров сошёл на нет, когда Веббер несдержанно зашипел и стал вилять лапками, требуя тишины. Его все тут же послушали.       — Мои дорогие друзья! — Варли будто бы примерил роль экскурсовода. — Прошу вас ознакомиться с первым во всей Константе картиной в стиле абстракционизма! Вопрос в зал: что вы здесь видите?       — Это какая-то шутка, месье? — Уиллоу в первую очередь увидела в картине простоту. — Чёрный квадрат!       Далее мисс получила по затылку от Максвелла, который искусство понимал, в отличие от некоторых. Она, надув губы замолкла, затаив обиду на Макса. Уиллоу же не понимала, почему она не имеет права видеть простой чёрный квадрат. Может, это тоже прекрасно.       — Думаю, я вижу здесь небытие. — Уикерботтом была первой, кто выдвинул предположение.       — Вольфганг видит здесь слабость! — Как только прояснилась концепция, Вольф всё быстро понял. Теперь он видел своё произведение.       — Чарли, — на вдохе тихо произнёс Максвелл, будто бы испугавшись собственного осознания. Но громко и для всех сказал иное. — Боль!       — Понимаю, "Макси", — так же тихо сказала Вайнона, глядя на мага. После она громко заявила. — Сажа!       Каждый по очереди говорил о своей находке в картине: Вормвуд увидел беззвёздный космос; Вуди с опаской обнаружил плесень; WX-78 — ошибку; Вортокс заявил, что так выглядит бездушие; Уилсон никак не мог избавиться от мысли, что здесь изображено меж пространство; Вигфрид же увидела целый сюжет, где хищник попал в облако чернил от осьминога, который в итоге спася; Вэс показал на свой глаз, намекая, что квадрат чёрный как его зрачок; Ванда нашла там саму тьму, которую она успешно обманула, и коварно хихикнула; Вурт с особым восхищением и удовольствием сказала, что она видит чёрный квадрат, как и Уиллоу.       Ото всех отличился Уолтер. Он, как господин, попавший в Константу позже остальных, и как человек, ценивший культуру, обнаружил самую настоящую отсылку.       — Так это же картина Малеевича! Он её написал в 1915-ом году.       — удивительно! — воскликнул Максвелл. — И в реальности подобная картина имеет смысл да известность? Веббер, ты вызываешь всё больший интерес к себе как к личности.       — Вообще-то это написал не я. — Признался Веббер. — это мне подарили...       Он посмотрел на Венди, как и все присутствующие. Раз все находились в лагере, а малыш Веб это не писал, то ответ был весьма однозначным. Сам того не желая, паук раскрыл создателя.       Венди немного смутилась: её щёчки стали цвета бледной розы. Она не подозревала, что рисунок вызовет такой интерес, поэтому больше рассчитывала на личный характер сего чёрного квадрата. Но раз он теперь вышел на всеобщее обозрение, то придётся смириться с неожиданной славой.       Ей стали аплодировать. Она сжала свои локти, просто слушала этот шум, напоминающий перелёт птиц. Венди не интересовало такое ненормальное внимание к рисунку. Но публике нравилось. И некромантша понимала почему: публике нужен отдых, особенно в такой период. Они все в таком восхищении по большей части из-за того, что их отвлекли, дали право отдохнуть, полюбоваться чем-то непривычным и подумать в неформальном стиле. А так, если все бы отдыхали, то все бы возмутились бессмысленностью рисунка.       До одурения странно знать, что в реальности подобное творение существует и оно является настоящей картиной. Возможно, её рисунок не является детской шалостью, что неплохо повышает самооценку. Венди ближе к взрослым, чем она считала, чему сейчас была несказанно рада. Она улыбалась, но в душе. Наяву все видели повседневное выражение лица с не повседневным румянцем.       — А какой смысл в картине? — Спросил любопытный Уилсон. — Твой смысл. Абигейл посмотрела на сестру, ожидая, что все узнают правду. Она даже повеселела, чего не скрывала, в отличие от некромантши.       — Усталость и боль. — Венди выждала интригу, прежде чем начала объяснение. — Я слишком много времени потратила на этот... Эту картину. Я рисовала её лишь перьевой ручкой, так что мои время и рука убиты. Я устала её рисовать, это было больно, нудно и монотонно. Наверное, если бы я это себе делала, то не закончила бы. Но для Веббера я хотела потратить свои силы. Скорее всего, в этом тоже есть смысл.       Все выжившие вновь зааплодировали, но уже в разы сильнее. Все вспыхнули от такого смысла словно спички. Максвелл гордился своей племянницей, жалея, что их отношения не так хороши, чтобы в этом признался, а Веббер с особым энтузиазмом гордился ею вслух:       — Удивительно! Венди, ты самая большая молодец!!! — И паук кинулся её обнимать.       Вслед за пауком некоторые окружили девочку, чтобы как-то аккуратно обнять, позабыв про тактичность. Но Веббер не дал подругу в обиду, вдруг надев коварную маску и зашипев на других. Его лапки завибрировали, а лицо сжалось в гримасе устрашения. "Паукообразное в нём не дремлет!" — испугались эти некоторые, отстранившись. Паук тут же успокоился.       Венди загордилась им тоже.       Абигейл оказалась единственной, кто грустил. Она рассчитывала на другие слова Венди.       Спустя время суета вокруг картины немного приутих. Наступило время ужина. Все направились в столовую, уже зная, что за едой будут болтать о художественных произведениях. Теперь выжившие вспоминали не только картины, но и книги, и спектакли. Они травили истории из жизни, которые разными нитями связывали их с творческим миром. Они читали стихотворения кусками, а кто-то дополнял эти отрывки, благодаря чему некоторые творения были прочитаны до конца, но многие так и оставилсь в виде кусочков. Одни ничего не говорили, такие, как Вайнона, а другие окунали всех в этот омут, такие, как Уикерботтом.       К столу не торопилась лишь Венди. Она осталась в стороне, куда её отвела Абигейл.       — Почему ты соврала? — Плакала призрак.       — Я соврала, ибо грешна так же, как и каждый из них. — С неким пафосом ответила некромантша. Она подготовила этот ответ. Но дальше пошла импровизация обычного разговора. — Перед нами всеми один чёрный квадрат, а каждый видит своё. Вот и я увидела своё, а они восхитились. Я не сказала, что говорю истину, а лишь сказала, какой смысл я теперь нашла в картине. Никто не просил причину, почему я это нарисовала. Никто и не спросит!       — Они все хотели узнать, что ты просто захотела нарисовать квадрат!       — Нет, не хотели. Они же не просто так намеренно не видели того, что перед их носом. Причину я раскрою только Вурт и Уиллоу. Они готова к правде, ведь сами не соврали

      Некоторые просто не понимают смысла, даже его показывать напрямую. Они смотрят куда глубже в эту лужу, считая себя великими философами, хотя правда на поверхности.