***
— Сюда! Кажется, это наш капитан! Скорее! — Джисон болезненно поморщился: песок, на котором он лежал, неприятно впивался в щеку, шея и левая рука затекли, причиняя боль при попытке ими хоть немного пошевелить. Если бы не палящее солнце, мокрая одежда приносила бы больше дискомфорта, а так лишь неприятно облепляла все тело. — Не ори так, Чонин, голова словно чугунный колокол. — скрипнул зубами Джисон, все же кое-как поднимаясь и принимая сидячее положение. Рядом с ним на коленях сидел Чонин, в нескольких десятках метров от него на мелководье стояла «Эвтида», и матросы, во главе с плотником, уже ставили леса, чтобы залатать пробоины. Чан, наконец добежав до Джисона, протянул руку, помогая подняться. — Дьявол побери, какой же ты удачливый сукин сын! Мы уже и не надеялись даже твой труп найти, а ты живехонький! — радовался друг, забыв о субординации при юнге, но в данный момент штурману было плевать. — Ну. Жив — понятие относительное. — усмехнулся Хан, принимая ладонь и кое-как поднимаясь на ноги. Чан заботливо перекинул его руку через шею, второй подхватив за талию и потащив своего капитана на корабль. — Где мы? — уделив внимание земле, спросил Хан. Узкий пляж утыкался в тропический лес. — Кажется, это один из островов, о которых говорил Абель. — пожал плечами штурман. — Как вам удалось с такой дырой добраться до земли, да еще и сквозь шторм? — Ты не поверишь кэп. — усмехнулся Чан, сам не до конца веря в то, что случилось несколько часов назад. — Удиви меня. — хмыкнул Хан, отстраняя руку Чана и хватаясь за веревочную лестницу, чтобы подняться на корабль. — Когда тебя снесло с палубы, мы кинули с десяток тросов, чтобы ты смог ухватиться хотя бы за один. Волны кидали «Эвтиду», мы даже не могли понять, в какое место ты попал при падении, так как галеон закрутило на месте. И внезапно, из ниоткуда, появилась огромная стая дельфинов. Они окружили корабль, часть из них схватились зубами за тросы и потащили корабль, а остальные подталкивали его в корму своими лбами. Мы, плюнув на все, спустились в нижний трюм, стараясь сдержать воду, проникающую через дыру. — Чан на эмоциях взмахнул руками и продолжил: — Спустя четверть часа, может больше — не до измерений было, корабль сел на отмель. Поднявшись на верхнюю палубу, я увидел, что мы застряли на мелководье на берегу неизвестного острова. Не иначе, сам морской черт учил так скоро перемещаться этих дельфинов — по нашим навигационным картам, до ближайшей земли было несколько миль, в лучшем случае, мы добрались бы сюда к вечеру сегодняшнего дня, но оказались уже в середине ночи. Черт. Мы даже успели с тобой проститься, прежде чем рухнули без сил! — Чан вновь махнул руками. — на утро было принято решение начать восстанавливать «Эвтиду», Чонин вызвался на берег, ну а дальше ты сам знаешь. — хмыкнул он, закончив рассказывать. — А кроме дельфинов, ты не видел там… Никого с человеческим лицом? Или фиолетовый хвост? — сминая губы, решил спросить Джисон о последнем своем видении перед отключкой. — Подожди, кэп. Ты что, о русалках сейчас? — насторожился штурман. — Не знаю, может быть? — подал плечами Хан. — Русалки, сирены… Как красиво их не назови, они те еще коварные твари. — с ожесточенным лицом скрипнул Чан. — в шторм они могут запрыгивать на корабль и утаскивать в пучину моряков, чтобы там сожрать. Если ты видел русалку… Черт. Да ты воистину сам морской дьявол, если выжил после встречи с этим монстром! — воскликнул Чан, хлопая капитана по плечу. Джисон ничего не сказал, лишь согласно кивнул, не вызывая лишних вопросов. Ремонтные работы обещали затянуться на несколько дней, провианта хватало, но часть запасов пресной воды попала за борт, значит нужно было идти и искать источник пресной воды, чтобы наполнить пустые бочки. Но сперва Джисон хотел отдохнуть. Ночь выдалась не простой. Проспав до самого ужина, Хан скоро поел вместе с командой, после чего решил спуститься на берег и сходить поискать источник. Еще утром он заметил тонкий ручеек из леса, впадающий в океан — это давало надежду на то, что поиски не должны будут продлиться слишком долго. После шторма, на следующий день, небо всегда было кристально чистым, поэтому и сейчас, в ночных сумерках уже просматривались крупные созвездия Южного полушария. Тихий шелест волн, раздающиеся вдалеке песни команды, оставшейся на корабле, скрип мокрого песка под ногами убаюкивал капитана. Джисон, и так к собственной досаде проспав дольше, чем хотел, упрямо помотал головой, прогоняя остатки сна. Факел в руке освещал дорогу перед ним. Дойдя до того места, где видел ручеек утром, он внимательно начал изучать все вокруг, подсвечивая огнем. — Вот ты где. — ухмыльнулся капитан, обнаружив искомое. Джисон дошел до края леса, входя под сень пальмовых листьев. Ручеек серебряной змейкой вился между деревьев, начиная постепенно расширяться, и, в конце концов, приводя Хана к большому озеру в гуще тропического леса. Над поверхностью воды раздался всплеск, эхом дошедший до Хана. Капитан поспешно потушил факел о землю, чтобы не привлекать к себе внимание. Скрывшись за высокой прибрежной травой, он стал рыскать глазами по воде, в поисках источника шума. Снова раздался всплеск, уже ближе к Джисону, чуть правее. Он повернул голову и увидел только раздвоенный конец фиолетового хвоста, мелькнувший над водой. Хан медленно отступил в лес, решив подойти поближе к той части берега, откуда вновь раздался всплеск. Сирена, а это определенно был он, как раз выбирался на берег. Видимо, у берега был омут, так как ему пришлось подтянуться на руках, чтобы сесть на суше. Джисон во все глаза рассматривал представшее перед ним существо. Такие же фиолетовые, как хвост, волосы, отливали жемчугом в свете взошедшей луны. Сирена поднес руку к лицу, рассматривая перстень на ней. Джисон не мог разглядеть украшение, лишь то, как оно загадочно мерцало на пальце. Сирена снял его и положил на траву возле себя. Внезапно, его хвост замерцал так же, как и кольцо минуту назад, окутываясь полупрозрачным дымом. Еще несколько мгновений, и дым рассеялся, а вместо хвоста у русалки оказалась пара ног в свободных лиловых штанах, какие носили моряки. Торс остался таким же, только исчезли те редкие чешуйки, что были на его лице и шее. Парень медленно поднялся, подставляя лицо лунным лучам, словно грелся на солнце. Вскинув руки к голове, словно птица, он сделал один оборот, другой… Плавно, на самых цыпочках переступил по траве, после чего сделал изящный прыжок. И снова один оборот вокруг себя, другой… — он танцует… — шепнул себе под нос капитан, пораженный представшей перед ним картиной. Музыки не было, а он танцевал, будто где-то здесь засели музыканты и только он мог слышать их игру, настолько точны были его движения. Хану даже показалось, что он уловил ритм. Ритм вальса. Парень, погруженный в себя, так и не открывая глаз, продолжал танцевать по небольшой полянке перед водой. Джисон, словно завороженный, не мог и с места сдвинуться, продолжая ловить глазами каждое движение сирены. Он совсем забыл о времени, сейчас это было не важно. На поляне стали раскрываться ночные цветы, чем-то напомнившие Хану тюльпаны, только листья у них были остроконечные. Сирена ни разу не задела ни один из цветков, продолжая кружиться. Внезапно сирена остановился, вновь подставляя лицо под лунный свет и, наконец, раскрыл глаза. Джисон тихо ахнул: они были, словно два прозрачных изумруда. Он никогда не видел такого красивого цвета глаз. Сирена вновь начал двигаться, и Хан подумал, что картина танцующего в свете луны прекрасного существа останется перед его внутренним взором навсегда. Тонкая полоска рассвета заставила поблекнуть звезды на востоке. Русалка, словно почувствовав приближающийся восход, остановился. Джисону не удалось приглушить разочарованный вздох, явно достигший ушей сирены. Парень рванулся к кольцу, рывком надел его на палец и прямо с берега нырнул в омут. Спустя мгновение, показавшееся Хану вечностью, над поверхностью воды мелькнул фиолетовый хвост. Смысла прятаться уже не было. Джисон подошел к тому месту, где танцевал молодой человек. Сев на колени, он наклонился к воде и зачерпнул горсть на пробу. Вода оказалась не только пресной, но и кристально чистой. Наполнив флягу, капитан повесил ее на пояс и уже собирался встать, как заметил, что что-то блеснуло на берегу почти рядом с ним. Присмотревшись, он протянул руку и подобрал тонкую, с полдюйма шириной, чешуйку, на просвет оказавшуюся сиреневой. Безусловно, она принадлежала Сирене. Хан аккуратно положил ее в кармашек поясной сумки, где лежала складна подзорная труба и компас. На корабль он вернулся уже когда солнце окрасило небо в нежно-розовый цвет, оставив от ночи лишь темную полоску на западе. — Капитан! Где вы были всю ночь? Мы беспокоились, что с вами что-то случилось! — Чонин, как всегда, первым встретил Джисона. Хан усмехнулся, потрепав юнгу по голове: — Не переживай, я просто решил заночевать на суше. После нескольких месяцев болтанки, хотелось ощутить под собой твердую землю. У вас осталось что-нибудь со вчерашнего ужина? Я голоден, словно гигантский спрут. — не моргнув глазом, соврал он. Юнга расцвел в широкой улыбке, радостно кивнул своему капитану и тут же убежал на кухню, тормошить Чанбина — их корабельного кока. Джисон спустился в свою каюту. Скинув сапоги, он лег на постель, закинув одну руку за голову. Второй он нащупал сумку и достал оттуда чешуйку русалки, решив разглядеть ее при свете дня. Он задумчиво крутил в пальцах пластину, на которой оказался узор: из центра в основании чешуйки, веером к ее краям расходились маленькие желобки. Это чем-то напоминало плоские морские раковины, в которых можно было найти жемчужину. Перед глазами вновь всплыл юноша, танцевавший под светом луны. — Не могу поверить в то, что ты монстр… Кто же ты на самом деле? — прошептал Джисон, вспоминая кольцо, сняв которое, сирена стал человеком. — Магия? Проклятие? Что же это… — размышлял он вслух. В каюту постучались. — Капитан, завтрак готов! — Чонин крикнул из-за двери, не решившись тревожить капитана лично. — Сейчас приду! — Хан встал с кровати и подошел к столу. Порывшись в шкатулке, он нашел длинную серебряную цепочку с крестом. Сняв последний, тонким шилом для бумаг Джисон сделал отверстие в чешуйке, чтобы повесить на цепочку. Застегнув новое украшение на шее, он спрятал чешуйку под рубашкой и вышел на палубу к команде. За завтраком команда обсуждала ремонт «Эвтиды» и дальнейшие планы. — Когда ты вчера ушел на берег, я занялся определением нашего положения. — поделился Чан. — нас закинуло значительно дальше, чем Тасмана, ближе к северо-востоку. Точно могу сказать, что это новая земля, на которой еще не было высадок. Возможно, один из тех островов, до которых не добрался Абель, не могу сказать. — пожал он плечами. — Какова вероятность, что мы обнаружили новый материк, а не остров? — с жадным любопытством спросил старший помощник, Хван Хенджин. — Не узнаем, пока не починим «Эвтиду» и не двинемся вдоль берега. Тогда и будет понятно. — ответил вместо капитана Чанбин. Хан согласно кивнул. — Так и поступим. Пока что занимаемся кораблем. Я обнаружил источник пресной воды, мне нужно несколько человек, чтобы сходить за водой. Чан, возьми семерых матросов и все пустые бочки. Вы пойдете со мной. Чанбин, возьми еще двоих и исследуйте лес на предмет съедобных фруктов или плодов. Харрис, если не хватает дерева — возьми людей и посмотри, может что из местных деревьев пойдет для латания пробоин. Остальные — на вас ремонт «Эвтиды». — Есть капитан! — хором ответили члены экипажа. Джисон кивнул и встал из-за стола. Так как экспедиция была тайной, в команде было не так много человек — всего 30, включая самого Джисона. Но каждый из них был лично отобран капитаном для такой ответственной миссии. Сюрпризы в море никому не нужны. Его Величество не был доволен, что ему не удалось подсадить соглядатаев Хану на борт, но со скрипом уступил Джисону, убедившему короля доверить ему найм команды. Поэтому он мог доверять абсолютно каждому присутствующему на корабле. И они в нем души не чаяли, так как многие уже несколько раз ходили под его командованием, и всегда успешно. Капитан был строг, но справедлив, чем заслужил хорошее отношение и авторитет матросов. Однако даже самому близкому другу, своему штурману, он не рискнул рассказать о том, что видел ночью, помня то, с какой ненавистью говорил Чан о русалках. Он не поймет. Никто не поймет. Будучи маленьким мальчиком, Хан всегда мечтал о море. Он жил в семье простого рыбака, как и Чан, на побережье Индийского океана. Однажды в их гавань прибыл корабль чужеземцев. Они сбились с курса, попав в сильный шторм. Пока они чинили поломки, Джисон вместе с Чаном бегали и с восторгом рассматривали моряков. Среди них нашелся один, кто слабо, но говорил по-корейски. По вечерам, когда уставшие моряки разводили костер на берегу и жарили рыбу, этот человек рассказывал прибегавшим на их посиделки Хану и Чану о далеких странах и землях, где они успели побывать. О пиратах, с которыми сталкивались, о необычных пещерах, полных сундуков с золотом и драгоценностями, о бескрайнем синем просторе. Эти рассказы настолько очаровали детей, что те решились на самую рисковую вещь за их жизнь. Накануне отплытия, под покровом ночи, Джисон и Чан проникли на корабль и забрались в трюм, спрятавшись между бочек с пресной водой и накрывшись ветошью. По ночам они таскали еду с корабельной кухни, а днем сидели как мыши, стараясь не быть обнаруженными. Однако, спустя неделю после выхода в открыты океан, их обнаружил старший помощник. — Ну и что мне делать с этими сосунками? — сердито вопросил квартирмейстер капитана. Мальчишки за неделю успели выучить несколько десятков слов, поэтому худо-бедно понимали, о чем речь. Капитан неопределенно пожал плечами. — вернуть обратно мы их в любом случае не сможем. Мы и так задержались из-за поломки. — скинуть за борт, да и вся недолга. — расхохотался кок. Капитан недовольно посмотрел на подчиненного, но не сказал ничего ни за, ни против данного предложения. Человек, который говорил с ними по-корейски, ободряюще улыбнулся мальчишкам, после чего обратился к капитану: — эти мальчики — сыновья рыбаков, они прекрасно знают, что такое море, хорошо плавают, научены ловить рыбу и управляются со снастями. Давайте возьмем их в команду? — предложил он. — в команду? Да они нашего языка-то толком не знают, как смогут выполнять приказы? — фыркнул капитан. — Я лично займусь их обучением. — настаивал мужчина. — И я имел в виду, что из них получатся отличные юнги. — Капитан смерил их недоверчивым взглядом. — Юнги? Пока они тянут, в лучшем случае, на парочку пороховых обезьян! К черту, пусть это будет на твоей совести, Марк. Все слышали? За пребывание этих двоих на корабле будет отвечать наш штурман. — он махнул рукой, покидая верхнюю палубу. Штурман благодарно выдохнул. Он чувствовал вину перед мальчишками за то, что вскружил им голову своими рассказами, поэтому не мог допустить, чтобы с ними что-нибудь случилось. — Что, Марк, теперь у тебя двое детишек? Тоже мне, мать-орлица! — фыркнул кок, складывая руки на груди. — Занимайся своим делом, Джо. Парни, пойдем со мной. Я вас всему обучу. — штурман улыбнулся и протянул руки оробевшим мальчишкам. За те полгода, что они добирались до Англии, Марк действительно сделал из Чана и Джисона ловких и умелых юнг. Они быстро выучили язык, по крайней мере, все команды, что им поручали, они знали и хорошо выполняли. Постепенно, экипаж привык к двум мальчишкам на борту, тоже подключаясь к их обучению. Старший помощник подарил им по короткому кинжалу, матросы звали петь с ними песни, даже кок, оттаяв, подсовывал парнишкам то апельсин, то яблоко, сверх нормы. А однажды, будучи в хорошем расположении духа, капитан позволил подержаться Чану за штурвал, а Джисону постоять вместе с ним на капитанском мостике и посмотреть в подзорную трубу на приближающийся берег. Тогда-то Хан и решил, что когда-нибудь точно так же будет стоять на мостике, но уже своего собственного корабля. Когда они прибыли в Англию, Марк забрал их себе и усыновил, чтобы не было никаких проблем. Несколько лет спустя оба поступили в королевский флот, после чего Джисон рос по званию от простого матроса до капитана корабля, а Чан, прекрасно разбираясь в навигации, стал его штурманом. И вот уже три года, как у Джисона появилась его «Эвтида», подаренная лично королем за заслуги перед Великобританией. Дойдя до озера, он отвел людей как можно дальше от той полянки, где видел сирену. Набрав воды, матросы отправились на корабль. Хан шел последним. Не выдержав, он еще раз на всякий случай огляделся и, кажется, заметил мелькнувшую в лучах солнца фиолетовую макушку. Приняв решение вернуться сюда ночью, капитан поспешил за своими людьми. Вечером они разожгли костер на берегу. Чанбину удалось найти много плодов, которыми они наполнили трюм, среди них даже были апельсины, высоко ценимые моряками, так как спасали их от страшной цинги. После этого он занялся рыбалкой, спустив шлюп и прихватив сети, поэтому сейчас у них было целое изобилие морских деликатесов. Джисон, по такому случаю, разрешил достать немного рома и выдать каждому по кружке напитка. Матросы громко поблагодарили капитана и чокнулись между собой. Когда все наелись до отвала, а ром в кружках подошел к концу, кто-то принес флейту и стал тихонько играть известные морякам песни. Этим человеком оказался Чонин. Команда одобрительно заулюлюкала, начав припоминать слова звучавшей сейчас песни. Это была баллада о пирате и русалке. Один из молодых матросов, Сынмин, запел внезапно чистым голосом, еще не сорванным из-за попыток перекричать шум моря при работе на корабле: Ах, бедный моряк, разве долог твой век? Вчера на рассвете ушли вы в набег. Под парусом черным, с мечом наголо: Зачем ты покинул родимый свой дом? Ах, бедный пират, злая наша судьба, За жизнь твою здесь не дадут и гроша, Сегодня в порту, а на завтра — в плену, Пеньковые галстуки тянут ко дну. Ах, бедный моряк, видно это твой рок, Теряя друзей, заливать в глотку грог, Сегодня король, а на завтра бедняк, Твой свет в этой тьме — потускневший маяк. Ах, бедный моряк, в твоем трюме — пролом, Попали с командой вы в страшнейший шторм, Куда утащила тебя та волна, Когда оборвались твои паруса? Ах бедный пират, ты обломок лови, Не честно погибнуть совсем без любви! Пусть мачты сломались, а груз потонул, Но ты-то держись, не спускайся ко дну! Ах, бедный моряк, это разве тот свет? Рука в чешуе потянула наверх, Прекрасная дева с дельфиньим хвостом, На сушу вернула и скрылась потом. Ах, бедный пират, неужели, любовь? Сразила и в сердце кипит твоем кровь, Ты встречи не жди, так ныряя со скал, Кидаясь в пучины той грозный оскал. Ах бедный моряк, неужели не знал? У девы не сердце, а острый коралл, Не ведает чувств, для нее ты — чужой, Русалок создали из пены морской. Ах, бедный пират, разве выжил ты зря? Но больше тебе не нужна та заря, Ты ищешь с надеждой русалочий хвост, Забравшись на самый высокий утес. Ах, бедный моряк, говорили тебе, Любви не ищи ты в холодной воде, Ты вдруг оступился на мокрой скале, Когда вдруг увидел ее вдалеке. Ах, бедный моряк, как недолог твой век… Русалку не может любить человек, А коль полюбил — смерть пришла за тобой. И мертвое тело укрыло водой. Сынмин закончил под аплодисменты и крики команды. — Хороший у парнишки голос. И песня красивая. Жаль, что все выдумка. — пожал плечами Чан, подбрасывая ветки в костер. — Ты о чем? — задумавшись о своем, переспросил Джисон. — Да о русалках. В песне говорится, что она якобы спасла моряка, но ни одна русалка так не сделает. Скорее, лишь поможет быстрее пойти ко дну. — хмыкнул Чан. Хан нахмурился: — Думаешь, они монстры? — Не думаю, а знаю. Люди столько веков охотились на сирен, а те топили людские корабли, безжалостно топя моряков и съедая их мясо. Они хищники. И ненавидят людей. Какой-то глупец пару веков назад сочинил песню, где говорилось, что у сирен есть секрет бессмертия, живая вода, испив которую ты больше никогда не постареешь, и с тех пор началась целенаправленная охота на них. Люди жестоки, но они… Настоящие монстры, Джисон. И никакой романтики. Их острые когти словно нож в масло входят в человеческую плоть, острые зубы рвут шеи, а мощные хвосты с зазубренными плавниками могут даже повредить корабль. — скрипнул зубами Чан. — откуда ты все это знаешь? Русалки — это почти миф, их уже много лет не видели. — покачал головой Джисон. — потому что я сам это видел. Помнишь пять лет назад — я ходил на корабле Марка? — обратился он к Хану. — помню. Вы тогда вернулись на другом корабле вдвоем, а остальная команда погибла в шторме вместе с той торговой каравеллой. — припомнил капитан. — да. Вот только команда погибла не от шторма. Вернее, не только из-за него. — покачал головой Чан. — Мы с Марком решили молчать об этой истории, но тебе я расскажу. Перед самым штормом один из матросов закричал, что увидел русалку. Их в тех водах лет сто уже никто не видел, поэтому ему не поверили и решили сами убедиться в том, что парню голову напекло. Однако за бортом действительно плавала русалка. У нее был ярко зеленый хвост и такие же зеленые волосы. Кто-то из команды предложил поймать ее, чтобы продать в ближайшем порту, или отвезти как сувенир королю. — Чан прервался, закинув кусок мяса в рот. — Капитан велел доставать сеть. Марк пытался предупредить капитана, чтобы они не трогали русалку, иначе навлекут на себя и корабль беду. Старик лишь отмахнулся, велев забрасывать сеть. Начала подниматься волна, небо потемнело — собирался шторм. Марк велел уйти подальше от бортов, будто чего-то опасался. Я последовал его совету, привыкши доверять ему во всем. Сеть из-за волн сбивалась, плюнув на тщетные попытки изловить русалку, которая, видимо поняв, что люди пытаются сделать, решила уйти. — Джисон слушал друга, затаив дыхание. — Капитан, уже мысленно посчитав, сколько может выручить за такую редкость, приказал заряжать гарпун. Марк попытался его остановить, но команда, словно обезумев в желании заполучить русалку, накинулись на Марка и пообещали сбросить за борт, если он не перестанет им мешать. После этого, бросив обезумевшую команду, он подошел ко мне и велел отвязывать шлюп. Никто не обратил на нас внимания, увлеченно пытаясь попасть в русалку сначала из гарпуна, а затем и из пистолетов. Мы успели отплыть на десятую мили от корабля, когда они задели русалку — это было понятно по восторженным крикам команды. Вода вокруг корабля вскипела, мы с Марком налегли на весла, стараясь уйти подальше, но я все равно видел. Из воды стали выпрыгивать десятки русалок, они били хвостами по бортам, дробя их в щепки, они умудрялись перепрыгнуть через корабль, захватив с собой кого-то из команды, и затаскивая человека на дно. Вода окрасилась в алый цвет из-за крови людей. В команде было около восьмидесяти человек. Море, будто разгневанное действиями людей, закрутилось воронкой, утаскивая корабль ко дну, ломая мачты и срывая паруса. Мы видели, как один за одним гибнет каждый из тех моряков. — он покачал головой, вспоминая прошлое. — Знаешь, мне не было жалко никого на судне. Большинством команды были наемники, не чуравшиеся помародерствовать на берегу, когда мы пополняли запасы, а капитан со своими помощниками явно промышляли работорговлей за спиной короля, судя по их разговорам, которые я один раз случайно подслушал, будучи на вахте. А мы с Марком еще несколько дней провели в лодке, пока не добрались до берега, откуда уже вернулись в Англию на попутном торговом судне. Но я никогда не забуду, как русалки рвали тела людей. — покачал он головой, заканчивая свой рассказ. — Странно. — ответил Джисон. — О чем ты? — не понял Чан. — Если вы были совсем рядом с кораблем, почему вас не тронули? Разве лодку сложно заметить на водной глади? Да и шторм… Ты говоришь, что он начался над кораблем, а вас даже не задел. Как такое возможно? — Не знаю. — передернул плечами Чан. — Может, не заметили, сосредоточившись на корабле, а может решили сосредоточить силы на корабле, предстающем более опасным противником. А шторм… Какая-нибудь погодная аномалия… — Или они не тронули вас потому, что вы не желали им зла, не думаешь? — поделился умозаключениями Хан. — Дьявол с ними, я к ним в голову не залезал, чтобы понять их мотивы. Одно повторю — они монстры, они опасны и с ними лучше не связываться. Такие дела. — выдохнул Чан, поднимаясь с бревна, заменяющего им скамью. — Я на «Эвтиду», поздно уже. Ты со мной? — я заночую на берегу. — покачал головой Хан. Штурман пожал плечами и махнул капитану рукой. Команда постепенно возвращалась на корабль, и Хан остался на берегу один, не считая Чонина, задремавшего у костра. Убедившись, что юнга спит, Джисон тихо отправился в лес, к озеру. На этот раз он не брал факел, улавливая блеск ручейка в свете луны, и как можно тише старался идти вдоль него. Спрятавшись в зарослях недалеко от поляны, он стал ждать. Как только убывающая луна взошла над озером, раздался плеск своды и Хан увидел сирену. Тот вновь выбрался на берег из омута, как и вчера, снял кольцо и начал танцевать. Джисон старался не дышать, чтобы не спугнуть юношу. Он наслаждался плавными изгибами его тела, то, как луна серебрила его кожу, как мерцали изумрудные глаза, когда на них падал свет. Тело нещадно немело, а земля холодила живот Джисона, но он не шевелился, впитывая и запоминая каждое движение сирены. Он не мог быть монстром, которого описывал совсем недавно Чан, он был самым волшебным и прекрасным существом, что приходилось видеть в своей жизни капитану. Внезапный окрик заставил вздрогнуть и Джисона, и сирену. Юноша мгновенно кувырнулся вперед, забрал кольцо и без единого всплеска вошел в озеро. Только несколько кругов по воде выдавали то место, где он только что нырнул. — Капитан? — опять раздался жалобный голос юнги. Он явно его искал. Пока парнишка не вышел к заветной поляне, Джисон поднялся из зарослей и пошел Чонину навстречу. — Капитан! А я вас потерял! Испугался, что с вами что-то случилось… — смущенно пролепетал юнга, пряча взгляд в землю. Хан попытался скрыть свое разочарование и раздражение: — Со мной все в порядке, я просто решил прогуляться. Один. — вздохнул он, бросая грустный взгляд на озеро. — Ох, простите… Не хотел вас тревожить. Тогда я пойду… — Пойдем уже вместе, сегодня, так и быть, заночую на корабле. — Хан похлопал его по плечу, разворачивая в сторону пляжа и двинулся следом, уже не видя, как пара изумрудных глаз показалась в тени над водой, внимательно смотря ему в спину. На следующий день Джисон занимался подготовкой к исследованию береговой линии и закончил только к позднему вечеру. Ремонт продвигался достаточно быстро, а значит через пару-тройку дней они уже смогут отчалить. Это и радовало, и огорчало капитана, из чьей головы не выходил тот юноша-сирена. Этой ночью он опять планировал сбежать к озеру, чтобы полюбоваться его танцем. Заняв излюбленное место, он принялся дожидаться момента, когда луна взойдет над водой. Джисон заметил, что именно тогда появляется русалка. Но луна уже взошла и серебрила дорожку к полянке, однако никто не спешил появиться на ней. Хан прождал около часа. Неужели, они его вчера окончательно спугнули? Промаявшись еще четверть часа, капитан вышел из укрытия и подошел к краю омута, откуда обычно появлялся сирена. Влекомый внезапным порывом, Джисон склонился над омутом, рассматривая свое отражение. Внезапно, вместо своего лица в воде проступили очертания другого человека: сначала острые скулы, тонкие губы, точеный нос, а последними на месте глаз Хана вспыхнули два изумруда. — Неужели… — ахнул Джисон, но не успел договорить, как холодные руки вцепились в его плечи и утащили в омут. Он еще успел вздохнуть воздуха, прежде чем погрузиться с головой. Вода была настолько прозрачной, что лунный свет проникал даже в омут, поэтому Джисон видел сирену довольно неплохо. Тот продолжал держать его за плечи мертвой хваткой, утаскивая на глубину. Хан, потерявшись в этих изумрудных глазах, даже не предпринимал попытки вырваться, просто продолжая рассматривать русалку, пока ему хватало света. — Что тебе от меня нужно?! — беззвучно шевельнул губами сирена, но Джисон четко услышал его голос у себя в голове. — Ничего, поверь! — проговорил он в воду, выпуская воздух из легких. — Ты… Понимаешь меня?! — впал в ступор юноша, опять шевельнув губами. Хан, не повторяя ошибки, лишь кивнул. — Этого не может быть! Люди не знают языка сирен… — ошеломленно распахнутые глаза были настолько красивы, что Джисон, совсем потерявший разум, не иначе, произнес, лишаясь последнего кислорода: — ты прекрасен… — улыбнулся он, понимая, что уже не может вздохнуть. Внезапно он почувствовал, как хватка ослабевает, а руки сирены теперь обвивают его талию и поднимают к поверхности. Оказавшись на той самой полянке, Джисон начинает сильно кашлять, судорожно вдыхая ночной воздух, полный ароматов цветов. Сирена, переждав, пока Хан избавится от воды в легких, никуда не уплыл, но держался в воде, лишь придерживаясь руками за край берега и держа голову над водой. — Что ты здесь делаешь? — снова спросил сирена Джисона. — Мой корабль попал в шторм. Нас прибило к этому… — начал Хан, но юноша покачал головой, прерывая его. — Это я знаю. Я спрашиваю — почему ты здесь? Что тебе нужно? — повторил он вопрос, и Хан наконец понял, о чем конкретно его спрашивают. — Я нашел это озеро, когда искал пресную воду. И… — щеки капитана внезапно покраснели, заставив сирену недоуменно нахмуриться, — И увидел, как ты танцуешь, выходя на берег. — тихо проговорил Джисон. — Почему ты смотрел, как я танцую? — продолжал расспрос сирена. — Потому что это самое прекрасное, что я когда–либо видел в своей жизни. — честно признался Хан. — Разве люди не танцуют? Я знаю, что у вас есть музыка и песни, слышал, как тот другой, что приходил вчера, играл на какой-то палочке, а еще один пел. Но я не понял ни слова. — поделился юноша. — Ты следил за нами? — удивленно вскинул брови Джисон. — Нет. Но вы шумные, вас сложно не заметить. — пожал плечами сирена. — Это не то. Ты движешься вообще без музыки, но когда я смотрел на тебя, мне казалось, что я ее слышу, это магия? — тихо спросил Хан, глядя в глаза сирене. — Не знаю. Я всегда слышу песни моря и луны. Они зовут меня. — ответил тот. — Почему ты понимаешь мой язык? И почему я понимаю тебя? Еще никогда я не разбирал речь людей. Ты какой-то особенный? — задал волнующий его вопрос сирена. Джисон покачал головой, так как ответа у него не было. Внезапно глаза сирены метнулись на его вырез, где показалась сиреневая чешуйка на цепочке. — Это моя? — удивленно тыкнул пальцем в кулон фиолетововолосый. — Я нашел ее здесь. Может, причина в ней? — предположил Хан, снимая ее с шеи. — Чхашессс… Сашшиарх….Чешшш…. — раздалось тихое, словно змеиное шипение из уст русалки. Джисон недоуменно покачал головой: — Я не понимаю, что ты говоришь. Видимо, дело действительно в чешуе. — Чшерассс? Чшахс…. — нахмурился сирена. Хан поспешил надеть цепочку назад. — чше… Странно, я опять не понимаю речь… — продолжил он мысль, но Джисон снова его понимал. — А теперь? — с улыбкой спросил капитан. — Теперь — да. Неужели это правда… — задумчиво протянул сирена. — О чем ты? — с интересом спросил Джисон, подойдя ближе к омуту и сев на колени перед русалкой. Тот недоверчиво глянул на него, но ответил: — Среди сирен есть легенда, что если подарить смертному свою чешуйку, то он будет понимать язык сирен. Только чешуя должна быть отдана добровольно, иначе ничего не выйдет. НО из-за многолетней войны между сиренами и людьми, никому в голову не приходило проверить легенду. Но я не отдавал ее тебе! Как же так вышло? — нахмурился он. — Я нашел ее здесь, на берегу. Возможно, она просто выпала, поэтому то, что я ее подобрал, не считается за то, что я ее отнял, поэтому легенда и не врет. Кто знает. — пожал он плечами. — Ты действительно здесь просто потому, что тебе нравилось, как я танцую? — переспросил сирена. — Как тебя зовут? — вместо ответа, спросил Хан. — Минхо… Так почему… — а я — Джисон. Рад с тобой познакомиться. И да, я здесь только потому, что хотел вновь увидеть твой танец, так же, как и вчера, и позавчера. Это же ты меня тогда спас? — задал он встречный вопрос. Минхо согласно кивнул. — Почему ты это сделал? — спросил волнующий его вопрос Хан. — Ты мог утонуть. — пожал плечами Хо. — Да, но ты меня спас. Зачем? Ты же сам только что сказал, что между сиренами и людьми негласная война, так почему? — настаивал на ответе Джисон. — Ты не сделал мне ничего плохого. — хмыкнул сирена. — И все? Откуда тебе знать, может, я плохой человек, и хотел бы причинить тебе зло, просто не успел? — допытывался Джисон. — Нет, иначе бы я тебя не спас. — покачал головой Минхо. — И все? — И…Потому что ты красиво пел. Тогда, перед штормом. — шепнул смущенный сирена. — Пел? Погоди, но ты же не слова… — И что? — перебил его раздраженный Минхо, — пусть я и не понимал слов, но твой голос был так…так… — он пытался подобрать слова, поэтому Джисон не торопил его, дожидаясь, когда тот соберется с мыслями, — он был так похож на песни моря, которые я слышал всегда, что мне стало любопытно, и я последовал за вашим кораблем до самого шторма. Ты тогда прекратил петь и начал что-то кричать своим людям, я хотел скрыться, но заметил, как ты падаешь в воду, поэтому вернулся и вытащил тебя на берег, а мои друзья помогли вытащить из шторма твой корабль. — ответил Минхо. — Чан говорил мне, что корабль притащили сюда дельфины… Получается, они твои друзья? — восторженно спросил Джисон. Сирена равнодушно кивнул: — Все морские жители — это одна семья. Мы понимаем друг друга вне зависимости от вида. — пояснил он. — Удивительно… Это же настоящее волшебство… — восхищенно выдохнул Хан. Он словно снова стал мальчишкой, которому Марк рассказывал различные мифы и легенды моря. Минхо усмехнулся, разглядывая лицо напротив: он видел этого человека с его командой, когда он что-то им объяснял, хмуря брови, видел задумчивым на берегу, словно какая-то печаль одолела мысли, а теперь он словно светился от восторга. Минхо залюбовался тем, как красиво подвивались его длинные волосы, стянутые в хвост лоскутом, как блестели глаза в свете луны, какая очаровательная родинка была не его щеке, притягивая взгляд. — ты — красивый. — поделился своим заключением сирена. Хан смущенно потупил взгляд. — Неловко такое слышать… — коротко улыбнулся он, не поднимая глаз. Почему-то комплимент сирены выбил его из колеи. — Почему? — удивился Хо. Джисон не знал, как можно объяснить это подобному существу. — Мы оба — мужчины…— попытался намекнуть Хан. — И что? — недоуменно переспросил Минхо. — Мужчины не говорят друг другу, что они красивые. Понимаешь, о чем я? Это неправильно. — продолжил попытки Джисон. Сирена подозрительно ухмыльнулся: — Почему я не могу сказать тебе, что ты красивый? Какая разница, какого кто пола, если я просто говорю о том, что видят мои глаза? К тому же, ты первый начал, еще и скрытно наблюдал за мной две ночи. Люди, вы так полны предрассудков… — Джисон покраснел, понимая, что Минхо прав: он первый начал сыпать комплиментами, поэтому к чему сейчас эти нелепые предрассудки? — ты прав. Прости. — Джисон, ты тут? — вдалеке раздался голос Чана. Джисон в панике посмотрел на Минхо: — Уходи, он не должен тебя видеть! — Сирена кивнул и нырнул под воду как раз к тому моменту, как на поляне оказался Чан. — Вот ты где! Нужна твоя помощь! Пока звезды видны, нужно кое-что проверить, а ключей от твоей каюты у меня нет, как и лишних навигационных карт и астролябии. — ухмыльнувшись, развел руками штурман. Джисон с волнением посмотрел на воду, где исчезли последние круги. — А ты чего это здесь сидишь? — запоздало поинтересовался Чан. — Просто так. Черт, я действительно закрыл каюту и утащил ключ? Прости, я слишком задумался… — поспешно переключил внимание штурмана на себя Джисон. — Пойдем, я помогу. Вернувшись на корабль, остаток ночи они корректировали маршрут, внося необходимые пометки и расчеты. День пролетел незаметно. Джисону не терпелось вновь встретится с сиреной и поговорить с ним о чем-нибудь еще. Вечером к нему подошел плотник и добродушно хлопнул по плечу: — Ну что, капитан, засиделись мы тут! К завтрашнему дню закончим и на закате можем отчаливать! — радостно поделился он новостями. — Так скоро? — не скрыв досады, спросил Хан. Плотник удивленно почесал затылок: — А что, вы не хотите отсюда смотаться? — недоуменно спросил он. Джисон поспешил покачать головой. — Нет-нет, все в порядке. Просто после стольких месяцев посреди открытой воды грустно вновь прощаться с сушей. — криво улыбнулся он. Плотник коротко рассмеялся: — Не грусти, кэп, мы же теперь вдоль берега пойдем, в любой миг сможешь сойти на землю, а там глядишь, откроем материк и вернемся героями, здорово, правда? — Определенно. — покивал Хан, погружаясь в свои мысли. Получается, на общение с Хо остается всего одна ночь? Интересно, а он бы согласился последовать за ними? В таких мыслях он провел все время до полуночи, после чего тихо покинул корабль и сбежал к озеру. Минхо будто уже ждал его, так как Джисона встретили улыбкой. — Снова ты. — без упрека констатировал сирена. — Да. Я не теряю надежды вновь увидеть твой танец. — честно поделился Джисон. — Тогда иди сюда. — Сирена вылез из воды, оставил кольцо и поднялся на ноги, протягивая ладони к опешившему от предложения Хану. — Зачем? — спросил он, все же неловко приближаясь. — Хочу танцевать с тобой. — улыбнулся Минхо, делая пару шагов по кругу. Хан инстинктивно пошел за ним, продолжая держаться за руки. Хо умело вел, кружа Джисона в полной тишине. — Смотри мне в глаза. — попросил Минхо. Хан беспрекословно подчинился, встречаясь с теплым взглядом зеленых глаз. В голове вдруг раздался шум моря и что-то похожее на звуки арфы. — Я …слышу…. — восторженно одними губами шепнул Джисон, крепче сжимая ладони сирены. Минхо кивнул, улыбаясь моряку. Они кружили по поляне, только теперь это была не тишина, а настоящий, словно хрустальный, вальс. Минхо переместил руки на талию Джисона, с легкостью приподнимая и кружа над землей. Хан смущался, но ему нравилось ощущение прохладных рук на своей талии, легкая улыбка, играющая на тонких лиловых губах, и то, какой мраморной была кожа сирены, когда Хан переместил ладони на его плечи. Они танцевали до рассвета. — Спасибо тебе, Минхо, это было прекрасно. — благодарно улыбнулся Джисон, когда они сидели на берегу, а на небе розовел рассвет. — Мне тоже понравилось. Вдвоем танцевать как-то… — задумался сирена. — Правильнее? — подсказал Джисон. — Да. Правильнее. — улыбнулся тот. Он надел кольцо, и уже через мгновение его ноги, болтающиеся в воде, обернулись в красивый и длинный хост. — Хочешь, я покажу тебе грот, в котором прямо на стенах растут синие кристаллы? — внезапно предложил сирена, взглянув на Джисона. — Я бы с радостью, но завтра меня уже здесь не будет. — с грустью ответил Хан. — Не будет? Почему? — нахмурился Минхо. — Мы отплываем на закате. Моя «Эвтида» снова цела, поэтому нас здесь ничто не держит… — прикусив губу, с грузом на сердце ответил Джисон. Минхо надолго замолк. — Знаешь, — наконец заговорил сирена, — Если вдруг вы еще будете здесь, то я буду ждать тебя на этой поляне. — Я не хочу, чтобы ты ждал напрасно… — с болью в голосе произнес Джисон. — Не переживай, я узнаю первым, останетесь вы или уплывете. Поэтому не буду ждать понапрасну. — улыбнулся Минхо, на миг сжав руку капитана. Тот коротко кивнул, не желая словами прощания портить момент. Они разошлись молча, каждый надеясь встретиться как можно скорее. Вернувшись на рассвете в собственную каюту, Джисон клял себя на все лады — что стоило ему предложить Минхо пойти на корабль с ним, естественно, в человеческом обличии? Или хотя бы предложить последовать за «Эвтидой». Почему он решил довериться изменчивой судьбе, надеясь, что они смогут задержаться здесь хотя бы еще на сутки?! К моменту отплытия уже все было готово. Команда разбиралась с такелажем, намереваясь выводить корабль с мели. Джисон был на верхней палубе, когда корабль резко качнулся, будто в него попало ядро. — Что это было? — пробормотал он, намереваясь выяснить, в чем дело. — Пробоина в левом борту, на месте старой! — Ответил взъерошенный Хван, чуть не выпавший за борт, пытаясь рассмотреть, что произошло. — Как пробоина? Мы же на отмели! Тут кругом песок и… — Тут скала! Чертова скала, откуда она взялась?! Ее не было еще час назад! Что за чертовщина?! Еще и острая, будто недавно откололась, да еще и глубоко вошла. Черт! Мы не сможем плыть с таким повреждением! Это еще работы на дня три! — плотник, чья работа была так грубо испорчена, сжимал и разжимал кулаки от ярости. Джисон начал кое-что подозревать. Его подозрения стали еще больше, когда они изучили место пробоины. — Это не скала, ее действительно здесь не было. Это крупный обломок. Такое ощущение, что кто-то невероятно сильный швырнул его в нас. — недоуменно поделился своими впечатлениями позже Чан. — Говоришь, будто кто-то кинул? Это же невозможно! — возразил капитан. Чан пожал плечами: — Говорю так, как вижу. Хотя и в мысли не приходит никто, способный на такое… Эх, придется нам тут торчать еще несколько дней. — покачал головой штурман, оставляя капитана одного. Ночью, как они и условились, Минхо ждал Джисона у озера. — Ты знал. — с ходу начал Хан, с прищуром глядя на сирену. — Не понимаю, о чем ты. — пытался отбрехаться сирена, но по хитрому выражению лица, все и так было понятно. — Это был ты? — без обиняков спросил Хан. — Я? — фальшиво удивился Минхо, пытаясь спрятать глупую улыбку. — Да. Тот, кто запустил в мой корабль осколком скалы. Хочешь, чтобы я остался тут навечно? — ухмыльнулся Джисон. Сначала он думал, что выведя сирену на чистую воду, будет ругаться за порчу своего любимого корабля, однако то, каким озорным выглядел сейчас Минхо, свело на нет все его недовольства. В душе, он и сам утром прикидывал, как можно было бы задержать корабль и чуть было не насыпал сушеных водорослей в похлебку на обед, вызвав расстройство всей команды на сутки как минимум. Но Минхо, судя по всему, мыслил глобальнее, учинив очередную поломку. — Ничего не имею против. — ухмыльнулся юноша, хватая Джисона за руку и утаскивая под воду. Хан поразился, с какой скоростью они пропыли под водой, оказавшись в обещанном вчера гроте, попасть в который можно было только воспользовавшись подводными тоннелями. По всем стенам грота, прямо из темной магматической породы, словно цветы, распускались друзы нежно-голубых кристаллов. Лунный свет, попадающий в пещеру через множество небольших дыр, протянулся по всему гроту серебристыми струнами, заставляя ярко сверкать драгоценные камни, когда попадал на них. — Как волшебно. — выдохнул Джисон, позабыв о пробитом корабле и том, что его только что чуть не утопили, ведь он не успел набрать воздуха в легкие. — Да. Мне нравится здесь бывать. — кивнул Минхо, придерживая Хана за талию, так как здесь было глубоко. — Не переживай, я умею плавать. — улыбнулся Джисон, намекая на руки сирены. — Я и не переживаю. Просто мне нравится. И ты мне нравишься. — Минхо непозволительно близко оказался возле лица Джисона. — Нравлюсь? Как человек? — наивно уточнил капитан, судорожно сглотнув, и невольно опуская взгляд на лиловые губы напротив. — Как человек. — тихо повторил за ним сирена, мягко накрывая его губы своими. У Джисона все внутри перевернулось, когда он почувствовал, как прохладные губы Минхо сминают его губы, а острый язык нежно проводит по деснам, прося открыться навстречу. «Да к дьяволу!» — проносится в голове моряка, когда он отвечает на поцелуй сирены, прижимаясь к нему ближе и обвивая ногами его талию, перетекающую в мощный хвост. Не разрывая поцелуя, Минхо вновь погрузил их под воду и поплыл в одно из ответвлений подводных пещер. Джисон глубоко вдохнул, стоило им вынырнуть, вынужденно разорвав поцелуй. — Где мы? — спросил он, оглядываясь. — В небольшой бухте, с другой стороны мыса от твоего корабля. Здесь нас никто не найдет и не потревожит. — прошептал Хо, вновь затягивая человека в поцелуй. Здесь была мелководье, отчего сирена и капитан лежали на мокром песке. Стащив с пальца кольцо и сжав в кулаке, Минхо уже будучи на ногах с легкостью подхватил Хана на руки и вынес на берег. Мягко положив Хана на землю, Минхо навис над ним, нежно целуя в ключицу. Джисон прикрыл глаза, подаваясь навстречу губам сирены. Тот едва касался кожи, вызывая мурашки по спине. Хан бродил руками по оголенному торсу Минхо, трепетно проводя пальцами по подтянутому животу, широкой груди и рукам, переходя на спину и чуть царапая эту мраморную кожу, когда Минхо чувствительно поцеловал его под грудью, рванув шнуровку рубашки капитана, чтобы открыть для себя доступ к медовой коже Джисона. Сирене нравилось, как в его руках суровый капитан становится таким мягким и податливым его ласкам. Он тяжело дышал, а сердце человека заходилось в бешенном стуке, который улавливал чуткий слух русалки. Минхо перевернул их, оказавшись на спине, а Джисон — на нем. — Твои губы очень мягкие. — шепнул Минхо, очаровательно улыбаясь моряку. Джисон вновь смутился и уже сам потянулся за поцелуем, полностью ложась на грудь сирены. Минхо обнял его за талию, крепче прижимая к себе. Джисон не отказал себе в удовольствии поцеловать шею Минхо, сорвав тонкий стон с полюбившихся лиловых губ. Сирене казалось, что там, где его касался Хан, кожа начинала гореть, требуя большего. — Хан-и. — протянул Минхо, притягивая к себе ближе голову Джисона, уже спустившегося до его груди и выцеловывающего дорожку прямо над сердцем. Такое мягкое обращение из уст русалки еще сильнее распалило капитана, заставляя переходить от нежностей к более чувственным ласкам. Ему хотелось чувствовать Минхо еще больше, еще ближе. Позволив себе лишь на секунду оторваться, он скинул с себя рубаху, мгновенно возвращаясь к Минхо и накрывая его губы своими в страстном поцелуе. Теперь не было нежностей, они словно боролись друг с другом, ожидая, кто сдастся первый. Джисон проиграл. Он застонал прямо в поцелуй, когда широкая рука сирены сжалась на его ягодице, впечатывая в себя так, будто теперь они единое целое. Хан чувствовал, как возбужден Минхо, поэтому переступил коленом между ног сирены и вжимая свое бедро в его пах, позволяя тереться о него, получая удовольствие. Минхо судорожно вздохнул, после чего еще яростней вцепился в Джисона и теперь оставлял багровые следы на смуглой шее капитана, прикрывшего глаза от грубых поцелуев. Но им все равно было этого мало. Минхо потянул за пояс, обтягивающий тонкую талию моряка, распуская его. В одно движение от стянул с него ткань, оголяя Хана полностью. Следом на песок легли и лиловые штаны сирены. Два тела переплелись между собой, что уже было не разобрать, где начинается одно и заканчивается другое. Словно огонь и лед, человек и сирена создавали то самое тепло, разгорающееся пожаром в сердцах обоих. И только луна была свидетелем любви русалки и моряка. Вернулись к озеру уже на рассвете, тем же путем. — Ты придешь завтра? — спросил Минхо, не решаясь отпустить Джисона. — И завтра, и послезавтра, и даже послепослезавтра. — тепло улыбнулся капитан, целуя его в кончик носа. — а потом? Потом — что-нибудь придумаем. — пожал плечами Хан, не желая думать о грядущем дне без своей сирены. — хорошо. — шепнул Минхо, нехотя отпуская человека и погружаясь под воду. Джисон понял, что сирена глубоко пустил корни в его сердце. Они виделись каждую ночь, которая начиналась в каком-нибудь новом зачарованном месте, которое показывал ему Минхо, а заканчивалось на том пляже, где они впервые познали друг друга. Хан всей душой хотел остаться здесь навсегда, но понимал, что команда не заслуживает такого. У многих были семьи, ожидавшие их возвращения и он был не в праве вынуждать их остаться с ним. Да и бросить свою, можно сказать, семью он не смел. Но «Эвтида» снова была цела, и все готовились к отплытию. Условившись отложить это на следующее утро, Джисон пробрался к озеру, как только наступила полночь. — Завтра мне придется отправиться в путь. — он прижался лбом ко лбу Минхо, прикрыв глаза и нежно проводя пальцами по щекам сирены. — Ты можешь остаться здесь, со мной… Неужели они не справятся без тебя? — прозвучало почти жалобно, но Минхо было плевать. — Я их капитан, Хо. — грустно покачал головой Джисон, целуя возлюбленного в лоб. — Все равно, неужели эта спешка необходима? — Я вернусь к тебе, обязательно вернусь, как только мы закончим свою миссию, я тут же найму корабль, чтобы они привезли меня сюда. Ты же сможешь дождаться? — тихо шептал Джисон, поцелуями-бабочками покрывая лицо сирены. — Или может, ты последуешь за нами? Днем мы будем исследовать берег, а ночью я буду сходить с корабля и встречаться с тобой… А может… Может ты не будешь надевать свое кольцо и останешься человеком, рядом со мной? Мы… Мы что-нибудь придумаем, скажем, что недалеко корабль потерпел крушение и ты единственный выживший… Может ты останешься со мной, Хо? Я покажу тебе мир, мы будем путешествовать по разным странам… — еще быстрее бормотал Джисон, опускаясь на шею и целуя Минхо за ухом. — Хани, Хани, постой, погоди же! — сирена мягко отстранил от себя человека, чтобы взглянуть тому в глаза. — Ты не сможешь сходить на берег каждую ночь, это….Кажется, вы называете такую сушу континентом, твое путешествие займет несколько недель, а то и месяцев, разве не покажется команде странным, что их капитан пропадает каждую ночь, требуя останавливаться каждый день? Рано или поздно они догадаются, к тому же, через несколько миль начинаются воды, которые мне нельзя пересекать. Там живут другие сирены, я сбежал от них, заключив сделку с морским дьяволом и получив это кольцо. — он показал на перстень. — Из-за чар, я не могу надолго становится человеком, да и без океана я не могу жить, так как я сирена, Джисон, если ты забыл. Я не могу быть вне океана, мне нужно в него возвращаться. — печально покачал он головой. — Тогда дождись, дождись и я вернусь, обещаю. Я же не смогу больше без тебя, Хо… — нижняя губа предательски дрожала, сдерживая слезы отчаяния. Сирена медленно отпустила плечи Джисона и шагнула к омуту. — Я не дам разлучить нас. — с этими словами он нырнул, на ходу одевая кольцо. Хан не знал, что задумал его любимый, но поспешил к кораблю. И не успел. Минхо, воспользовавшись подводным лабиринтом, в считанные секунды оказался возле галеона. С диким криком он начал принимать более серьезную форму — пальцы вытянулись в острые когти, которые запросто пробивали грудную клетку, хвост встопорщился плавниками, острыми, словно десятки гарпунов с крюками. Взвившись над водой, он набрал скорость и то есть силы взмахнул хвостом, ударяя по правому борту. — Сирена! Там сирена! Она нападает, готовьте орудия! — раздались команды с корабля. Хан с ужасом замер, глядя, как Минхо крушит «Эвтиду», а команда, мечется по палубе, выкатывая китобойные орудия. — Черт, нет, они же убьют его! Минхо! — Джисон что есть силы побежал к кораблю и прыгнул в воду, чтобы скорее оказаться на палубе и остановить это безумие. — Капитан, прячьтесь, уходите на берег, прочь из воды, она убьет вас! — Чонин надрывно закричал, привлекая внимание Джисона. Минхо, уже разгромивший правый борт и принимаясь за корму, на секунду отвлекся, заметив Хана, за что тут же поплатился, получая тонкий гарпун прямо в середину хвоста. Над водой разнесся нечеловеческий вой. — Остановитесь! Не трогайте, не трогайте его! — Хан кричал команде, с ужасом наблюдая, как расплывается багряное пятно на том месте, где только что был Минхо. Сирена скрылся под водой, не в состоянии продолжать задуманное. Джисон было рванул к озеру, догадываясь, что Минхо пойдет туда, но его, словно в тиски, заключил Чан, спрыгнувший с борта и в два с чета оказываясь возле друга. — Куда ты, полоумный?! Совсем обезумел?! Так и знал, что тебя околдовали! Скорее, кто-нибудь, спустите шлюп, нам нужно унести его на корабль! — крикнул он матросам. — Пусти, пусти меня! Вы ранили его, мне нужно, нужно ка нему! Пусти, дьявол тебя дери! — кричал Джисон, но Чан был сильнее. Игнорируя крики своего капитана, он затащил его в подоспевшую лодку. — Прости, но так будет лучше. — с этими словами он оглушил друга четким ударом по голове. Хан закатил глаза и обмяк, облегчив Чану свой подъем на «Эвтиду». Очнулся Хан спустя пару часов и обнаружил, что заперт в собственной каюте. — Какого черта?! Выпустите меня немедленно! — он попытался высадить дверь плечом, но тяжелая дубовая дверь даже не дрогнула. — Чан! Немедленно открой! — Простите капитан, но это для вашего же блага. — раздался робкий голос Чонина. — штурман, как и все остальные, заняты скорым восстановлением корабля, чтобы как можно скорее отчалить от этого проклятого берега. Вас околдовала сирена, вы не в себе. Как только мы уберемся отсюда, вы вновь придете в себя. Пока отдохните, капитан. — прошелестел юнга. — Чонин! Я приказываю! Немедленно выпусти меня или получишь двадцать плетей, как только я выйду! — Я готов принять хоть сорок, только придите в себя, капитан! Вы же… Вы же видели сами, он — монстр! Еще немного, и он был разнес весь корабль и выпотрошил каждого! Как вы не понимаете?! — уже более окрепшим голосом воззвал к рассудку Хана Чонин, но Джисон лишь истерично расхохотался? — Выпотрошил?! Да он бы и мухи не обидел! Да, он бы сравнял «Эвтиду» с морской пеной, но и пальцем бы никого из вас не тронул! Он просто хотел, чтобы я остался с ним, с ним, понимаешь?! Я люблю его! Пустите меня и убирайтесь, убирайтесь на все четыре стороны, отправляйтесь домой, а королю скажите, что я погиб, только откройте! Это же он! Он попросил дельфинов вытащить вас из шторма! А вы вонзили в него гарпун и теперь он может умереть от потери крови просто потому, что хотел быть со мной! Ну и кто теперь монстр?! А?! — Вы совсем потеряли голову, капитан. Но не переживайте, мы вас спасем. — после этого послышались отдаляющиеся шаги. Хан, схватившись за волосы, огляделся вокруг — ему нужно было срочно что-то придумать. Ему нужно было к Минхо. Подняв тяжелый дубовый табурет, он швырнул его в окно, но только разбил несколько мелких стеклышек, заполнявших раму. Тогда Хан поднял его снова и бил по раме до тех пор, пока она не треснула. Доломав ее так, чтобы суметь вылезти через образовавшуюся дыру, он тут же спрыгнул в воду, молясь, чтобы там было не настолько мелко, чтобы он так глупо свернул шею. Благо, все обошлось, и он, выплыв на берег, поспешил к озеру. — Вот ведь безумец! — выругался Чан, обнаружив побег. — Где мне теперь его искать?! — Кажется, я знаю, где он может быть. — тихо проронил Чонин. Чан повернулся к юнге, жестом приказывая ему продолжить. — Он часто ходил по ночам к тому озеру, думаю, там они и виделись. — Идем к озеру. И возьмите оружие. — скрипнул зубами Чан, хлопая дверью капитанской каюты. Джисон вышел к берегу, но никого там не увидел. — Минхо… — тихо позвал он. Приглядевшись, он заметил несколько кровавых капель, спрятавшихся в траве, чуть дальше того места, где они обычно расставались. — Минхо! — уже менее осторожно позвал Джисон, паникуя все больше. — Хани? — позвали его откуда-то сбоку. Заозиравшись, он наконец заметил Минхо, принявшего человеческую форму и скрывающегося за густыми зарослями. — Хо, боже, как ты? — Джисон упал перед ним на колени, трясущимися руками протягиваясь к гарпуну, торчавшему из правого бедра сирены. — Помоги вытащить, у меня… Не получается… — слабым голосом попросил Минхо. Джисон посмотрел на любимого и заметил, что у того выступила испарина, а дышит он тяжело. Рана была глубокой, пика прошла далеко, вместе с крюком, отчего обратно вытащить означало разорвать ногу еще больше. Оставалось только обломать деревянный конец и протолкнуть до конца, чтобы избавиться от него. — Потерпи, любимый, сейчас… — сирена слабо кивнул, после чего Джисон, стараясь не тревожить рану раньше времени, царапая собственные руки, разломал конец гарпуна, откидывая прочь металлическое навершие в виде кольца. Обычно за него цепляли канат, чтобы с легкостью вытащить добычу из воды, но в этот раз, слава богам, не успели прицепить веревку, иначе Минхо не удалось бы уйти. — Потерпи, еще чуть-чуть. — бормотал Джисон, и дождавшись еще одного кивка, с силой протолкнул гарпун насквозь. Минхо застонал от боли, но выдержал эту пытку. — Давай я перевяжу рану. — Джисон начал рвать рубаху на бинт, но сирена отрицательно покачал головой: — Заживет, мне нужно обратиться обратно, и рана за сутки затянется, я живучий, не переживай. — Он благодарно улыбнулся, ткнувшись носом в щеку моряка. Джисон, наконец, выдохнул, надеясь, что все позади. Но не тут-то было. — Вот они! Еще жива, гадина! — раздались крики со всех сторон. Хан и Минхо прижались друг к другу, видя, что их окружают яростные матросы. — Джисон, иди к нам, пока не стало поздно. — стальным голосом прогремел Чан, протягивая руку к другу. — Уходите! Уплывайте отсюда! Я останусь здесь! Он ничего мне не сделает и вам тоже! — так же грозно возразил Хан, закрывая сирену от большинства моряков. — Джисон, не дури… — устало возразил Чан, но капитан упрямо смотрел на своего штурмана: — Уводи их, Чан, я останусь здесь. — Штурман недовольно покачал головой, случайно скосив глаза вправо и тут же их в ужасе распахнув: — Чонин, нет, ты же заденешь Хана! — этого хватило на то, чтобы Джисон моментально сориентировался, делая шаг в бок и подставляясь под свинцовую пулю своего юнги, впервые в жизни держащего пистолет. Вокруг дыры медленно начал расплываться кровавый ареол. — Хани. — Минхо подхватил на руки начавшего оседать на землю Джисона. Тот неверяще смотрел на свою грудь, где рубаха превращалась из белоснежной в красную. — Мин… Хо… Уход...и… — слабым голосом произнес Джисон, сплевывая кровавую пену, образовавшуюся на губах. — Нет, Хани, нет…. — Минхо баюкал его на руках, будто он собирался уснуть. — Отпусти его, тварь! А не то. — один из моряков шагнул в сторону Джисона, протянув руку к нему, чем вызвал всплеск гнева сирены. — Вон! Все во-о-о-он! — изменившимся голосом закричал Минхо. Его глаза полыхнули зеленым, а крик проникал в мозг моряков, заставляя сосуды лопаться от внутричерепного давления, из-за чего из глаз, ушей и носов команды побежали тонкие струйки крови. Люди схватились за головы, желая прекратить эту пытку, многие, дезориентировавшись, падали на землю и бились в конвульсиях, но Минхо было плевать. Не зря сирен называли монстрами. Их крик мог буквально расплавить внутренние органы, будто человека молотили изнутри. — Хо, прек…рати…пож.алуйста… Я…лю…блю…те.бя… — Хану все сложнее было говорить и дышать, пробитое легкое опадало, сдавливая все изнутри и толчками выталкивая кровь из раны. — Мы будем вместе… Подожди немного… Я обещаю… — Минхо склонился над Джисоном и поцеловал его, крепче прижимая к себе, после чего вместе с ним бросился в воду, уходя на глубину. Чан, оклемавшись первым, осмотрел команду: никто не умер, но каждый получил серьезные внутренние кровотечения. Им срочно нужно было вернуться на корабль и показаться корабельному врачу. Те, кто был дальше от берега, получили меньше травм, поэтому помогали совсем тяжело пострадавшим. — Но штурман, как же…как же капитан? — слабо проговорил Чонин, которому досталось больше всех. — Нет у нас больше капитана. Мы возвращаемся домой. — Чан подхватил юношу на руки и с трудом, но поднялся с колен. Чонин прикрыл глаза с лопнувшими сосудами, и лишь две кровавые слезы скатились по его щеке в память о капитане Хан Джисоне.***
Много легенд ходит о том, откуда берутся русалки или сирены. Одни говорят, что они — порождение морского дьявола, правящего над морской пучиной, другие утверждают, что они родились из морской пены, третьи говорят, что русалками становятся утопленники, погибшие в шторм. Кто прав, а кто нет — не знает никто. Есть ли секрет бессмертия у этих существ или нет- тоже неизвестно. Одно лишь знают наверняка: на безымянном острове, что лежит где-то среди ревущих сороковых, на берегу и под водой тропического озера танцуют две сирены в свете луны. У одного из них хвост отливает сиренью, а хвост другого — будто ночное небо перед рассветом. Музыку им заменяет морской прибой, а любовь их вечна, словно сам океан.