Демон (шарж на Лермонтова)

I Свеча во тьме ночной горит. Открыта книга. Я читаю, А демон речью говорит. Я с отвращеньем понимаю Творенья гения напев, Предупреждение для дев, Укор для духов вненебесных, Суление могилы тесной Для всех, кто жив, и кто умрет. Мне демон чрез плечо взглянет На книгу и глаголет вновь: И демону дано изведать Всех мук людей, дана любовь! И затихает на мгновенье, И вновь внимает песне. Вот Он мыслит сладкое мученье, В удушии открытый рот, И пестрый плащ, покрывший тленьем Героев и их преступленье… II И шепчет: Гений был неправ! Он защищал устои церкви, Что держат множества в рабах. Боялся, что они померкнут Перед свободы искушеньем, Перед всеведенья плодом, Который изгнанным на землю Не станет никогда знаком! Но он ошибся: там, где грешник, Рассуженный по всем делам, Стеная, ходит по кругам, Свобода есть, и с нею - суд, Которого здесь только ждут. А там, — смотри, вершится он Без учитанья оправданий. Найди среди своих мечтаний Желание строгим быть судьей, Виновных жесткою рукой К их каре гнать — твоим талантам Венец под держимым Атлантом! III Подходит страх от этих слов: Гордыня с мощью об руках. Судить желает каждый, но Избавиться от ней - едва. И здесь, при всем, мне места нет; В себе я только сомневаюсь, И горько очи увлажняю. И в наступившей тишине Он утирает слезы мне: — Забудь о том, о чем жалеешь — Все в жизни счесть ты не сумеешь, Ведь даже демон, даже я Терпел порою пораженья; Останови потоки слез, Никто не примет их всерьез. А чтобы плакать над грехами, Есть рая ангелы; они, Порхая легкими крылами, Бесплотны, веют над волнами, Творцом эмоций лишены. Им только плакать о мирском, Что их вовеки не постигнет, И не давать прохода иным, Что минул солнца свет живой. IV Но я, хоть мертвое сиянье Мой освещает дух притворный, Не соглашусь, что, окаянный, Лелею только умысл злобный Быть может, в сердце крови нет, Оно не бьется и не греет, Но чувствовать оно умеет! Представь: внутри тебя как склеп, В нем прах твоих воспоминаний, Всех тех мгновений, что в забвеньи; Несметные полчища знаний, Что рвут тебя без примененья! Я б научил тебя всему: Растолковал бы смысл учений И показал весь свет… и тьму! И ум твой, полный исключений! Но что грустишь ты? Не пойму. В тебе стремленья к знаньям нет? Я научу тебя всему; Как сердце мерклое разжечь Сама ты ведаешь уже. V Ты ищешь в мире сем тепла И разделенья мук душевных… Поверь, найдешь лишь отклик гневный Среди людей. Печаль светла, Но от тревоги не избавит. Верней же друга не найдешь, Чем твой полночный гость. Что ждешь? Идем со мной, в мои сады: Там те плоды, что ты не знаешь, И сладкий мед струят цветы, Там небо синее до края, Но мука в нем от пустоты В моем аду - прекрасней рая, Ты будешь чудо из чудес, Проклятие Его снимая, Невидимая для небес. Так, ибо Бог все время тешит В кругу бесчисленных икон, Как мы ему не интересны, - Так будет нам не нужен он! Сонмы призванных мною слуг Исполнят прихоти любые, Нарядят, принесут обилье От благовоний дорогих До головы царей земных; Там ты безбедно будешь править, Подругой моих долгих дней, Но, все ж, не стану я лукавить, Не первой страстию моей. Но дела нет в любови первой, В ней нет ни вкуса, ни огня, Ни сладких слез благословенных От исцеленья старых язв. Никто другой тебе не пара, Едва ль единый из людей Припомнит столь ночей и дней, Что были прожиты в трактатах, В которых дым гасил огонь, В которых меч играл с рапирой, В которых, осужден по жизни, Я все искал, как выйти вон. VI Меня вовеки не забудешь Ты, даже коль откажешь мне: Один в твоем останусь сне, Преследуя тебя повсюду... Я буду ждать тебя во мгле, И все же, там, за краем жизни, В конце концов, тебя настигну, И будешь все одно моей!.. Ведь не спустится херувим С небес оспорить мое право, Бесспорно этим подтверждая, Что нет спасенья для земли: Господь теперь в своих покоях Застыл, как фреска на стене. Ну что же, веришь ли ты мне? Я поклянусь, коль успокоит: Клянусь я, демон, крах надежд, Могуществом над миром грешным, Всем, чем владел в теченье дней И тем, чем после овладею, Клянусь обетами, что принял, И взглядом, что сечет как бич, И всеми, что со мною были, О праведности позабыв, Клянусь и днем творенья первым, И бунтом против первых дней Грядущим крахом и победой, И страшной клятвою своей!; Клянусь всем сонмом преступлений, Войной моей с моим врагом, Твоей минутою последней, Своим бессмертием я в том, Что нет, о, счастие святого, Суд не идёт на небесах, Не смотрит с них никто сурово; И лишь - не скрыться - от меня. Так клялся демон. Свечи тлеют, Пронзая сполохами мрак, Но ярче их горит стремленье В нечеловеческих глазах: Хочу я истины добиться, Хочу любить, а не молиться, Чтоб мир небесный и земной Отцвел, в тщете своей, со мной! Чтоб рухнул кущей свод небесных, Открылись адские врата, И Бога мы судили вместе, Как прежде Он судил меня! VII Смущенье роет ход искусно В души отстроенной стене, И слышать это богохульство С желаньем тяжело вдвойне. Ни слова здесь сказать не стоит - Так демон опускает взгляд Запястьем подперев чело, но Скажу я: не по мне наряд. Он улыбается печально И шепотом, что полон страсти, Вещает: Вижу, не случайно Тогда в моей единой власти Твои желания лежат: Отведать самый сладкий яд Из тех, что есть на всей земле: Узнать, как демон в тишине Произносил бы лишь одно, Как будто яд — оно само, Лишь имя. Под ночным покровом, Что все сокроет от вершин, Занятых твердью, а не богом, Ты ждешь, что станем - как один. Я знаю, ждешь и предвкушаешь, Как ад войдет в твои уста, Как озарит тебя на зависть Всем неземная красота… VIII Закрыта книга. Руки демон Кладет на бледные ланиты. Он во плоти, едва размытой. Он — чудо, что совершено В неправильных для чуда стенах. Он — все, собранное в одно… И слезы в огненных глазах В смятеньи яростных желаний; Он унесет без содроганья Со смехом, отраженным в небесах: Ты моя, ты навеки моя!..