За море в светлые дни

Это был теплый солнечный день, какими были почти все дни с момента победы в Войне Кольца, с тех пор, как тьма покинула Средиземье и все народы могли жить счастливо. И в этот день все наконец торжественно праздновали окончание войны, возвращение законного правителя Гондора на трон, а также его свадьбы с прекрасной Арвен, что отказалась от участи эльфов отправиться в бессмертные земли. Казалось бы, ничто не могло омрачить этот день. Но встревоженная задумчивость не сходила с лица Леголаса, что заметил Гимли. После завершения церемонии он нашел его на террасе, наблюдающего за садящимся на западе солнцем. - Что так опечалило тебя? - спросил он, встав рядом с другом. - Я когда-то говорил тебе, что всех эльфов тоска тянет в края, лежащие далеко за морем. Но сейчас, когда мы наконец можем отправиться туда, достигнуть своего дома, непонятное мне чувство не дает мне даже отдаться думам о грядущем плавании. Я одновременно и жду, и страшусь того дня, когда окажусь на причале Серых гаваней. Гимли несколько помолчал. Он не так много знал об эльфах и о том, насколько чувствительно их сердце, а потому боялся, сам того не осознавая, ранить своего друга. Издав тихое гномье ворчание - но отнюдь не недовольное, которое обычно приписывают гномам, а озадаченное, - он посмотрел на Леголаса и коротко спросил: - Не прими мою немногословность за равнодушие. Ты будешь скучать по Лориэну и Лихолесью? Уста Леголаса рястянулись в легкой улыбке. Прикрыв глаза, он увидел перед глазами Золотой лес необычайной красоты, которая сохранилась даже несмотря на тьму, наполонившую Средиземье. Он увидел родные места Эрин Галена, первобытный лес, единственный сохранивший тот древний облик, который когда-то имел каждый уголок на этой земле. Открыв глаза, он оперся руками на ограду террасы. - О, мой дорогой друг, без тени неуверенности я отвечу, что мне будет их не хватать. Но я совру, если скажу, что они - единственные виновники моих сомнений. - Тогда не понимаю, что еще может удерживать тебя от вечной беззаботной жизни в бессмертных землях! Гимли реагировал бурно. Он не понимал Леголаса, но что злило его еще больше - Леголас похоже сам себя не понимал или опять говорил загадками, не желая делиться со своим другом. Они ведь друзья? Леголас ведь сам первый назвал его другом? Или это было только потому, что они находились на волоске от смерти? Вместо ответа Леголас лишь положил руку Гимли на плечо и сказал: - Не хочешь прогуляться за пределами стен Белого города? Гимли лишь пробурчал что-то себе под нос, но за Леголасом пошел. Они быстро прошли все семь ярусов. Ноги Леголаса почти не касались земли - эльфы всегда были очень легким народом, за что Гимли в очередной раз хотел их проклянуть. Но во имя сохранения гордости, он не стал указывать на неспособность гномов бегать быстро из-за особенностей их телосложения (он лучше убьет себя, чем даже в мыслях произнесет фразу "короткие ножки"). Когда они выбежали на Пеленнорские поля, Леголас наконец перешел на обычный прогулочный шаг. - Ты хочешь просто идти через поле и любоваться им, пока тебя не покинут силы? - он молился, чтобы ответ не был положительным, ведь по личному опыту знал, что даже не идти, а бежать эльфы могут очень долго. - Я хочу провести время со своим другом. Леголас сказал это так обыденно, будто это ничего не значит. Но отчего-то Гимли смутился и почувствовал жжение в щеках - благо, их закрывала борода. Не с Арагорном, не с хоббитами, не с Гендальфом - в нелегкий для него час Леголас захотел провести время именно с Гимли. Гном тут же помотал головой, отбрасывая эти мысли. У Арагорна сейчас другие дела, хоббиты наверняка спят, а волшебник всегда найдет, чем себя занять. Гимли просто оказался в нужный момент в нужном месте - никакого скрытого смысла тут нет. Леголас тихонько засмеялся. Таким смехом, каким мог смеяться только эльф - открытый, тихий, но искренний, с капельками слез в уголках прищюренных глаз. Гимли встрепенулся и хотел было спросить Леголаса, что он сделал не так, но эльф поспешил сам ответить на незаданный вопрос. - Когда ты проводишь глубокий анализ, у тебя такое хмурое лицо и ты бормочешь себе под нос так, что слов не разобрать, - от этих слов гном раскраснелся еще больше и он уже стал сомневаться, что сумрачная тьма сокрыла от зорких глаз эльфа эту деталь. Но в то же время он поймал себя на мысли, что ему нравится, как Леголас смеется и что он наконец перестал быть таким серьёзным и напряженным, будто они все еще находятся на пути в Мордор преследуемые орками. Гимли был бы не прочь быть поводом для улыбки друга, если тому это помогает справиться с тяжёлыми мыслями. Но вслух он этого естественно сказать не мог. - Мы, гномы, привыкли работать в шахтах, где стук кирки всегда заглушал все остальные звуки. Так что на бормотание никто не жаловался. Это вы, эльфы, никогда не работали в таких условиях. Все драгоценные камни и металлы вам поставляем мы. Бормотание ему мое не нравится, удумал он, - бурчал он. - Прости мне мой смех, Гимли. Я не хотел плохо отозваться о тебе или твоем народе, - так же мягко говорил Леголас. - Мне напротив нравится то, что вы не утаиваете ни своих мыслей, ни чувств. Гимли бросал взгляд то на дорогу перед собой, то на эльфа, то снова на дорогу. Он не мог долго обижаться на него. Заметив, что Гимли сдает позиции, Леголас внезапно остановился и крепко обнял гнома, подняв его в воздух. Гимли начал недовольно вырываться. - Поставь меня на землю! Решил насмехаться над телосложением гнома? Ты еще не получил секирой по голове только потому, что я не хочу тебя тащить в город к лекарям! - Что ты, я ни над чем не насмехаюсь. Тебя просто приятно обнимать, - сказал Леголас, прижимаясь подбородком к плечу Гимли. Тот на мгновение замешкался и перестал вырываться. - Ладно... Если тебе от этого станет легче и ты перестанешь прожигать в море дыру, глядя на него и пытаясь понять, почему ты туда не хочешь. Леголас встрепенулся. Слова Гимли наконец довели до него мысль, которую он никак не мог понять - почему он не может просто покинуть Средиземье. Он поставил Гимли на землю и в знак извинения похлопал по плечу. Они продолжили свою прогулку через поля, медленно поднимаясь все выше и выше, пока им не открылся вид на лес, пройдя через который спустя несколько дней пути можно выйти к Рохану. Дорога шла в тишине, которая не прерывалась даже возмущениями путников о темноте, из-за которой дорогу под ногами едва ли было видно. Дойдя до границы леса, они развернулись и взглянули на величественные стены спящего Минас Тирита из белого камня, на возвышающуюся на верхнем уровне города башню, резеденцию короля Гондора, на находящееся где-то там ныне цветущее Белое Древо, сливающееся со стенами замка. Это было прекрасное место, где теперь царил мир и покой, где не прольется больше людская кровь в борьбе за Кольцо. Уж в этом их старому другу можно было довериться - он не подведет. Хорошие времена только начались и с каждым днем жизни людей будут становиться только лучше и лучше. Леголас повернул голову и посмотрел на Гимли, завороженно лицезреющего Крепость Солнца. - Гимли, - тот обернулся, - ты бы хотел поехать со мной в Валинор?