В «Дурака»?

Однажды слишком запоминающийся человек сказал мне: "Скажи мне, кто твой друг и иди ешь". Лучше бы я, конечно, послушался этого эксцентричного аллигатора, назвал имя, пошел б подкрепился чуток и не стал продолжать разговор вопросом: "Что за бред?". Собственно, поэтому я нарвался на продолжение нашей, абсолютно нелогичной и тупо начатой мини-конференции. Ну а что поделать? Зачинщиком выступал мой такой обворожительный во все времена лучший друг, упоротый чувак в синем пиджаке, с коим не расстается, наверное, век, с прической хипстера, довольно эмоциональной мордой и каждый божий день с новой обувкой на ластах сорок третьего. Друг заметил меня в кафе "Шоколадница" и подсел со своим глупеньким вопросом вместо банального "здрасте", по привычке обводя стол ладонью и проверяя, таким образом, его на наличие пыли. Уж больно боялся друган за свой стоклятый пиджак, от цвета которого меня уже начинало выворачивать. - ...привет, кстати, - выдал безразлично я, скучающе наблюдая за прохожими через большое окно кафе. - Чего это ты тут затесался, братишка? - я уже точно знал, что этот человек пришел вновь трахнуть мой мозг. - Эх, аллигатор, тебе-то чего? Не видишь, уповаю на свое жалкое существование, - пожаловался я. - Мало ли оно какие плоды вдруг даст? - Ааа, я понял! - коротко хохотнул Фил. - Ты ж заказ на новой работе завалил! - этот чертов сукин сын издевался. Не то, что бы прям специально и осознанно, но издевался. - Было дело... Нда-а... - я нервно постучал пальцами по столу, не отводя глаз от окна, и постарался придать этому "нда" как можно больше ярости и раздражения. - Ну так за этот заказ тебе все равно бабок не заплатят, поэтому есть предложение. Естественно денежное. - О, нет-нет-нет! Фил... - встрепенулся, - я сразу накладываю на это дело царское вето, ибо любые твои махинации, которые ты пытаешься провернуть, заканчиваются дерьмово. Тем более, если это касается денег. Друг после моих слов как-то сразу приутих, и я надулся. Надулся на самого себя. Нет, конечно, от слов я не отказываюсь, но Фил даже вкратце не успел посвятить меня в то, что хочет провернуть. Ну а вдруг это что-то простенькое? Деньжата-то позарез нужны. И сейчас нужны, и на новый проект будут нужны. И кушать хочется, и пивка в конце концов-то! - Ну-у... Ладненько, - Фил заулыбался. Вот как-то слишком хитро и гаденько. Мне не понравилось. - Подожду, покуда вас не сожрет любопытство, милорд, ха-ха! Деньжата нужны сейчас каждо-о-о-ому-у-у-у-у, - нарочито громко пропел он, щелкнул пальцами и вылетел из кафе, даже не попрощавшись. Бесит порой, правда. Еще некоторое время посидев в кафе и поразмышляв о невысказанном предложении друга, я начал ощущать, как начинает грызть меня любопытство за самые мягкие участки мозга, похуже, чем тот, кто это любопытство туда внедрил. Лишь спустя еще минут пять пустых раздумий меня потянуло в парк, но еще больше потянуло сходить купить огромное красное яблоко и жадно скушать его в одиночестве. *** В Москве в эти дни стояла сухая осень, но пасмурная погодка, в общем-то, не веселила мою душеньку и только наоборот угнетала серыми буднями, таким же полотном неба да суетой вечно спешащих куда-то людей вокруг. В один прекрасный день я тоже сольюсь с этим потоком, но это будет лишь только тогда, когда мой светлый разум посетит мысль о новом проекте, и у меня тоже появится цель, к которой нужно будет бежать и, не останавливаясь, торопиться. А пока я так, лепесток семицветика, лечу-лечу, через север на восток, через запад, через юг... прямиком в парк. Проветриться. Мне нравилось в здешнем милом парке на Профсоюзной. В нем и только в нем у меня была любимая лавка, любимое дерево, фонарь, детская качель, что так напоминала прошлое... Я не любил его как-то целиком, а лишь по частям, наверное, поэтому к этому парку у меня было свое, особенное отношение. Я шел по дорожке и тупо глядел вдаль на серое небо, с хрустом откусывая купленное по дороге сюда яблоко, как раз такое, каким я его себе воображал: большим, красным и очень сочным... И чуть не подавился им в один прекрасный момент, когда меня окликнул знакомый голос. Вот тогда-то и вторглись в мое одиночество, нарушив все умиротворенное спокойствие, царившее внутри. - Валька! Ва-а-аль! - кричал какой-то черноволосый парнишка с сумкой, догоняя меня. Я, право, не сразу узнал его, но как только он, запыхавшийся, остановился рядом и широко улыбнулся, внутри меня произошел эмоциональный бум, и я просто стоял с открытым ртом, с не пережеванным куском яблока в нем и пялился на парнишу. - Валька, привет! Ну, узнал меня иль не особо? - зеленоглазый улыбнулся еще шире, и на его чуть смуглом лице появились очаровательные ямочки, а блестящие глаза, обрамленные длинными черными ресницами, щурились. Ох, долгая же хистори, связанная с этим парнишкой. Жили без родителей, вместе, в детдоме, там, в общем-то, и познакомились. По наступлении мне восемнадцати, ушел учиться в институт, пока дружок коротал еще три года в школе. С тех самых пор и не виделись. У меня свои заботы, у него - свои. Жизнь разделила, а мы и рады, кажись, разбежаться. Все случилось слишком быстро. На этом мои смутные воспоминания резко обрывались. - Вилен... Нет, узнал, конечно. Какая встреча-то... - промямлил я, разглядывая его очень изменившееся юношеское лицо. Еще и подрос, мелкий... До меня почти дорос. - Ах, Валька... Валька! - переполненный радостью, паренек даже подскочил на месте. - Как же давно мы не виделись! А я еще минут десять назад тебя заметил. Иду, думаю: "Ты... Не ты?" Вроде и профиль знакомый, и волосы торчком как всегда, даже яблоко шел жевал, я ж помню все, ты всегда их килограммами лопал! Парень был так рад видеть своего кореша еще детдомовских времен, что кажется еще чуточку, и он взорвется от переполняющих его радости и восторга. Чего нельзя было сказать обо мне. Нет-нет! Вы не подумайте, я тоже был безумно доволен, что повстречал его, просто у меня никак не вязалось в голове, что вот он, живой улыбающийся Вилен, стоит прямо передо мной, что-то столь эмоционально лепечет, и ветер гоняет его лохматую черную шевелюру то в одну, то в другую сторону. Я как будто оглох на мгновения, и время для меня замедлилось. "Бред, - даже испуганно подумал я про себя, совсем не слушая пацана. - Наверное, выгляжу я сейчас ужасно. Волосы небось от удивления стоят, как воротнички от крахмала. Какой кошмар, почему это очень странное, по моему мнению, обстоятельство происходит сейчас... Когда я даже словом толком обмолвиться не могу?.." Дальше поток бессмысленных речей про себя можно опустить, ибо это получался уже своеобразный флуд в моем воображаемом мозговом обсуждении. Бывают же у всех такие моменты, когда вроде бы понимаешь, что происходит, а вроде бы и нет. Или я все-таки отличился хоть раз в жизни?.. - А т-ты чего не на учебе? Начало года же... - растерянно спросил я, потупил взор и уже совсем забыл про яблоко, лишь сглотнул то, что было во рту. - Ну... это... отчислили меня, - обиженно прохрипел парниша. - И даже не спрашивай, почему! Все равно не скажу, - тут уж с ним спорить было бесполезно. Вилен повернул голову в сторону, подставляя лицо сильному потоку ветра, щуря глаза. - Понятно... - Вот ищу пока место, где перекантоваться денек-другой можно, - он быстро перехватил разговор вновь в свои уста и продолжил: - Я же из Питера приехал, там учился... Вилен всегда любил очень много говорить, причем на абсолютно разные темы, и этих самых тем у него всегда был океан. Сейчас же их количество возросло до трех океанов, ну оно и правильно, мы столько лет не видели друг друга, и ему было, что мне поведать. Сейчас мне это было даже на руку, потому что дурацкая эмоциональная волна, состоящая из воспоминаний о парне, и глухой ступор накрывали меня по новой, так что я совсем не слушал его, только еле-еле старался делать вид. Размышляя, я не мог припомнить то время, когда в последний раз вспоминал про Вилена и детдом, все мои мысли, к сожалению, были занятыми только работой. А раз уж так, то я не стал скрывать, что соскучился по нему. Через считанные мгновения я начинал уже отходить от внутреннего бума и активно начинал участвовать в диалоге, про себя очень радуясь за парнишку, как за родного младшего брата. Но больше всего моя душа взыграла, когда выглянуло наконец солнце, когда я наконец вспомнил про этого человека, про огромный потерянный кусок воспоминаний своей жизни, я вдруг понял, отчего все эти дни было так хреново. Теперь я больше не выделялся, я смешался с толпой вместе с черноволосым. И стало намного легче. - Валька, мне тут надобно галочку рядом с одним делом поставить, - парень поправил сумку на плече. - Ну, телефон я тебе оставил, пиши, звони, в общем, еще увидимся. До встречи, - Вилен вытянул руку вперед для рукопожатия и заулыбался. - Эх, занятой! Беги, - приветливо ухмыльнулся я в ответ и пожал его крепкую ладонь. - До скорого. Расставшись с ним как раз рядом с моим любимым деревом в парке, я проводил его удаляющийся силуэт недолгим взглядом, вытащил телефон из кармана, набрал аллигатору и, побежденный любопытством, с некоторым ехидством в голосе, произнес: - Ну, выкладывай, что у тебя там. *** Однушка, которую я снимал недалеко от парка, ничем не отличалась по виду на окно от остальных квартир в этом доме, однако никто из моих знакомых ни разу не вспоминал поговорку: "Не суди о книге по обложке", когда переступал крохотный порожек моего убежища. Вряд ли его можно было назвать уютным гнездышком или настоящим домом холостяка, не-е-ет. Она вся была похожа скорее на одну сплошную детскую комнатушку: детские старые обои с какими-то неясными узорчиками, не очень-то и большой письменный стол, маленькая табуретка, шурупы на которой, чувствуется, скоро отдадут концы, да бабушкин диван у стены, переживший не одну войну, кажется... Разве что новенький жидкокристаллический телевизор нормальных размеров красовался на тумбе рядом с окном, который, собственно, и был некоторым украшением комнаты. Третий этаж. Не шибко высоко. Только я успел юркнуть в квартиру и захлопнуть металлическую дверь, сбрасывая тяжелое пальто с плеч и большой кошелек на тумбу (большим и толстым он был лишь от того, что в нем хранились еще и документы), как в дверь постучал запыхавшийся аллигатор. Я открыл ему дверь, про себя пыхтя как самовар. - Здорова. - Здоровее видали, - пробубнил я словно столетняя бабка и хмуро посмотрел на друга. - Проходи, располагайся и выкладывай давай уже наконец. *** В любимой комнате, где всегда пахло моим одеколоном, было темновато, поэтому я включил свет и плюхнулся на диван, заводя руки за головой. - Обычная карточная игра, брателло, - аллигатор отобрал табурет у столика и, придвинув его, сел напротив меня, по-мужски закинув ногу на ногу, - "Дурак". Тебе нужно всего лишь сделать ставку в два-три косарика. Примерно столько же с другого игрока. - Ок, только зачем оно тебе надо? - я расслабленно прикрыл глаза, пытаясь хоть чуть-чуть расслабиться. В голову лезли мысли о брюнете. - Так это... Я давно еще проспорил челу одному игру на деньги, еще, когда в Питере отдыхал, - виновато процедил друг и умоляюще со слабенькой улыбочкой покосился на меня. - Поможешь, а? Ну пожа-а-алуйста. - А сам-то чего не сыграешь? Твое же пари, - я приоткрыл один глаз, глянул на друга и вопросительно изогнул бровь. - Ну, Валь, тоже мне шутка. Я в карты всегда и всем просирал, помнишь? Просрал даже любимую машинку и семейную реликвию пацана из соседнего жилого дома. Жопа, кстати, до сих пор болит, а мне уже почти двадцать шесть! - Филипп хрипло рассмеялся. - И не напоминай, я тогда тоже отхватил... Ну тогда, если уж я играю за тебя, эти два-три косарика, как ты выразился, - лично твоя ставка. Продую - уж извини, выиграю - деньги пополам. Хотя в этой детской забаве смухлевать проще простого, так что я постараюсь. - Харащо, брат, харащо, - было забавно слышать какой-то там армянский акцент от человека, который одевается как хипстер, да и выглядит, собственно говоря, так же. - И куда же этот "Мистер Икс" должен прибыть, когда играть будем? - полюбопытствовал я. - Хех, да прям здесь, через полчаса. Дальше последовала немая сцена, после которой я почти грохнул аллигатора прямо на этом же табурете. *** - Я убью тебя, лодочник! - прохрипел басом немного поддатый аллигатор и шлепнулся на пол, совсем не жалея своего синего пиджака. В дверь позвонили. - Не умеешь ты пить, батя. Совсем. Я еще ни разу не видел, чтобы человек так быстро пьянел от двух еле наполненных стаканов виски, - я в шутку пнул его носком в бок и, гаденько улыбаясь, наклонился над его лицом. - Открывай иди, Федорино горе, - я подошел к столу и с полки достал колоду совсем еще новеньких карт, наблюдая за тем, как выпендрежник еле-еле ставит свое неустойчивое тело на ноги и безобразной походной полумертвого топает к двери. - Здорова, пацан! - по звуку шлепков по спине я понял, что аллигатор кинулся обнимать моего соперника в предстоящей карточной игре. Я не стал заставлять себя выходить в коридор и знакомится с этим человеком, не хотелось. Из головы все никак не выходил Вилен. Послышались тихие шаги, и заскрипел паркет. - Приветствую, - вальяжно и так самоуверенно произнес этот человек, и меня передернуло от этого тихого тембра. Но я не удосужился проронить ни слова и даже не повернулся. Парень обошел меня сзади, заметив в моей фигуре, удобно устроившейся на полу комнаты, прямо на мягком ковре, знакомые ему черты. Он присел передо мной на корточки и открыто, без стеснения заглянул в мое лицо, хоть я все так же не желал смотреть на этого парня, после чего он тут же резко отпрянул назад и состроил крайне удивленный вид. - Ва-а-а-алька?! - вся его крутость в голосе и победоносный настрой улетучились сразу после одного только восклицания, как слабый запах духов. - Ви-и-илен?? - тут уже я поднял наконец свои глаза и был просто дико ошарашен столь скорой встречей. - Ха-ха, так вы знакомы? - вытаращил глаза аллигатор, понимая, что его сильно заносит в сторону. - Фил, мать твою! Какого ты не сказал, что я буду играть с ним, еще и на деньги?! - я специально поддержал друга, а потом все так же специально заставил упасть на ковер. - Валь, что значит "с ним, еще и за деньги", а? - возмутился парниша. - Я что, по твоему, похуже тебя буду, что ли? - Да нет, Виль, не обижайся, просто... - мне не нашлось, что сказать, щеки покраснели, и я нарочито сильно пнул пяткой аллигатора в бок. - Так вы знакомы? - Дурень ты, он же с нами в одном детдоме был. - Не помню такого... Ну да ладно, - пить я ему больше никогда в жизни не дам. - Пари есть пари... - мурлыкнул себе под нос Филипп и, вспомнив про ушибленный бок, кинул злой взгляд в мою сторону, поймал в ответ такой же, но в три раза больше метающий молнии, и отвернулся. - Играть-то будем, не? - Будем, - брюнет опередил меня с ответом, вынимая из кармана кожанки три тысячи и небрежно кидая их на пол передо мной. - Смотри, Вилен, я ведь без копеечки тебя оставлю... - безразлично протянул я и посмотрел на паренька, ожидая увидеть совсем слабую отдачу эмоций в его ответе. - Ха! Это мы сейчас посмотрим, - но он испортил все мои ожидания, выбрав из своих улыбок самую обворожительную из всех, кошачью, хитрую, посмотрел на меня, оскалился, так, что мне на мгновение из-за плохого освещения показалось, что его зрачки стали вертикальными. Чернильная прядка упала на его изящный прямой нос, отчего он, не сводя с меня глаз, поморщился, совсем как кот, чем сразил меня и ошарашил наповал. И до конца сегодня. Не сказав больше ни слова под его пристальным взглядом и неясным лепетом аллигатора что-то вновь про лодочника, я раздал карты. План игры: три игры по две партии. Всего получалось шесть партий. Выходило немного нелогично, вдруг будет ничья? На этот случай мы предусмотрели маленький план: если же по счетам игры в конце выходила ничья, все решала последняя игра, в которой изначально методом тыка выбиралась любая карта из колоды. Кому она попадалась в ходе игры, тот и назначался в конце победителем. В общем, если последняя шестая партия сыграна, и из всего получалась ничья - в ход шла та самая карта, мы выбрали даму пик. Банально, но красиво и по классике. В ходе коротких размышлений перед игрой, я все же решил, что с этим парнишкой играть я буду честно. *** Уже почти час длилась наша игра. Аллигатор настолько устал наблюдать за ней, что наплевав на свой пиджак, валялся на полу неподалеку от нас и сладко посапывал. Иногда я замечал, как его грудная клетка умиротворенно вздымается, и пальцы на руках отчего-то вздрагивают каждый раз, как воздух посещает его легкие. Сам я напряженно пялился то в свои карты, то на довольное лицо Вилена, развалившегося напротив меня. Обстоятельства складывались несколько дерьмово для меня, шла шестая партия, и парень успешно выигрывал ее, но у меня все же был еще шанс, какой-никакой, но был. Хотя шанс-то, конечно, может и присутствовал, но чертова пиковая дама никак не хотела попадаться никому из нас! А лучше мне и только мне! Потому что счет был 3:2, чтоб его, и не в мою пользу. В колоде еще оставалось карт десять-двенадцать, но чертова пикушка никак не хотела посетить мои карты! Я стал нервничать только сильнее, азарт поглощал меня с ног до головы. Не думал я уже ни о каких деньжатах, пивке и жрачке, мне хотелось лишь выиграть этого заносчивого парня и посмотреть на то, как ехидная ухмылка сотрется наконец с этого лица, а глазенки наполнятся жалостью, р-р-р-р... - Ну что, стух поди, Валь? - рассмеялся Вилен. И отчего ж он так был уверен в своем выигрыше? - А ну цыц, мелочь, - напрягся я и вновь уставился в карты, разглядывая кинутого мне козыря. - Ну чего, пацаны, как делишки? - Фил продрал глаза, явно немного протрезвевший, поправил одежду, встряхнул головой, поправил волосы и почему-то сразу же уставился на меня. - Нормально, - буркнул я, сгорбился, насупился как ребенок и продолжил буравить напряженным взглядом уже не карты, а самого Вилена, который лишь шире улыбнулся и подставил кулак под щеку, посматривая куда-то в сторону и делая вид, что он тут как бы ни при чем. Комичная картина. Аллигатор хохотнул в своей любимой манере, по-дурацки. - Почему ты так на него смотришь? - ему действительно было нужно узнать ответ на этот вопрос, судя по его очень заинтересованному лицу. - Я насилую его глазами, - на какое-то мгновение я даже не понял, что сказал, продолжая наблюдать за взглядом Вилена, а когда до меня дошла сама суть, сама глупость сказанного, я осекся, захотелось, чтобы парниша этого не услышал. Но как ни странно выражение его лица, нахальное, довольное, и эта хитрющая улыбка, ямочки на щеках - ничего не изменилось. Зато Фил прыснул диким хохотом гиены и упал на спину. - А... А что, тем, ч-что затерялось у тебя в ш-штанах слабо-о? - сквозь смех процедил друг и, захлебываясь слюнями, издал что-то вроде: "Хы-ы-ы-ы...". Сейчас мне хотелось если не убить, так сильно покалечить аллигатора - это точно. Тем не менее игра продолжалась, я потянул руку к колоде, чтобы вытащить карту. Такого сильного, простите, оргазма я еще в жизни своей не испытывал, когда до меня дошло, что вытащенная карта была той самой дамой пик. - Дамка! Пики! - победоносно взревел я и, подразнив брюнета языком, спрятал ее в свои карты. - Молодец-молодец, - дернул бровями парнишка, и лицо его нисколько не изменилось. Все то же выражение лица, тот же самодовольный взгляд. Паршивец... Мухлевать собрался, что ли? В конце концов, его поражение ощущалось уже четко, когда в колоде не осталось ни одной карты, на руках у меня было два туза, один козырной, и дамка. Пфф, да что там ощущалось! Оно уже наступало парню на пятки, вот уже повалило, связало и... - Держи, Вилен, туза, еще туза и даму пик ненаглядную, - я покончил с этим безобразием, и моя хладнокровность снова вернулась ко мне. В последний раз одарил парнишку легкой улыбкой победителя и, забрав, свои три тысячи, подошел к еще не успевшему отсмеяться Филу. - Уговор, как уговор, я выиграл - половина моя, - я в наглую потряс перед его носом тремя штуками и кинул их в ящик стола. - Черт, то, что ты сказал было намного шикарнее всей игры и задумки в целом, так что я бы накинул тебе за это еще косаря два, - друг вытер прослезившиеся глаза. - А давай, - не стал отказываться я, хотя понял, что это дурь. - Щутка, брат, щутка, - коротко рассмеялся аллигатор, поднимаясь с пола. - Ладно, побежал я домой, - я глянул сначала на Филиппа, потом на Вилю, развалившегося звездой. Странно, но на его лице не было никакого сожаления и жалости, чего мне так хотелось увидеть в конце, даже улыбка держалась до сих пор. Я вышел вместе с аллигатором в коридор и закрыл за ним дверь, и после хлопка мне не особо хотелось возвращаться в комнату, почему-то заговорить вновь с Виленом мне было страшно. Секунд десять я сожалел, что не могу сбежать из собственной квартиры, ибо как-то тупо получалось. Да и не по-мужски это. Секунд пятнадцать... да точно пятнадцать ровно до того, как брюнету надоело находиться там, в комнате, в одиночестве и он сам пришел ко мне. Снова я стопорнулся. Увидел чертовы кошачьи глаза, чернильную прядку, спавшую на красивый нос, ухмылку, черную кофту, облегающую действительно красивое худое тело, длинные пальцы, сами руки, плечи... Своим несколько туманным взглядом я спускался по его телу вниз и вверх, и с каждым мгновением становилось очень стыдно. Холодок пробежал по коже, и встал я совсем как вкопанный. Еще лучше как приросший к металлической двери. - Ну и чего же ты лыбишься, дурень? Я тебя без гроша оставил, - жалкая попытка скрыть волнение и показать то, какой дядя Валя дохрена хладнокровный. Я задумался. - Ладно, одно время поживешь у меня, - слава всем Богам Олимпа, у меня получилось отлипнуть от двери и отвести взор от парнишки. - А что, Валька, правда слабо? - он совсем меня не слышал до этого и проигнорировал все сказанные слова, заставив еще и этим вопросом покраснеть даже уши. Я вплотную приблизился к нему, без какого-либо чувства контроля, ведь в тот момент я уже ни о чем не думал. Поймав на себе взгляд лукаво ухмыляющихся зеленых глаз, я схватил Вилена за ворот тонкой водолазки и, грубо отпихнув в сторону толстую штору, служащую эдакой дверью в мою комнату, потащил сопротивляющегося лишь для приличия парня за собой. На диван. Который пережил не одну войну. Хех.