Наше небо

— Как называют ту, что всех любимей? Как по-аварски «жизнь» и «божество»? — И я назвал твое простое имя, И повторили все вокруг его... Расул Гамзатов

      Если говорить о боли и о печали человека, судьба которого разрушилась в какой раз, то навряд ли что-то поможет снова возродиться, восстать из мертвого состояния, прийти в умиротворение, покой и счастье. Каждый раз, когда что-то случается, мы начинаем верить. Вера появляется в нас, она угасает, она горит, она живет. Ведь если человек отчаян — спасет вера и надежда. Но если этой веры нет, беда. Человек находится у самого низа, когда не ощущает веры: веры в себя, веры в будущее, веры в любовь, веры в мир.       Похожее испытывал князь Андрей Болконский после смерти маленькой княжны, которую любил недолжным образом, за что его мучила совесть. Совесть мучает тогда, когда не все равно. Болконский пытался сделать вид, что ему все равно. Зачем и для чего были эти нелепые маски равнодушия? Ответа нет. Что-то похожее испытывал князь Андрей и после предательства Наташи. Светлого лучика во тьме. Девушка, восстановившая его, оживившая, дарующая жизнь, поступила подло. В его сознании не могло такое произойти, но на затворках Болконский винил себя, свою неразумность в том, что оставил ее и поплатился за ошибку. Эта ошибка стоила ему целой жизни, целого тлена. Эта постоянная скорбь о своей жизни замучила его, она была страшнее удара от Ростовой, страшнее смерти Лизы, страшнее его существования.       В разговоре с Пьером князь Андрей рассчитывал обрести поддержку, именно тогда его разум начал затухать, а чувства постепенно поднимались выше, проявлялись как звезды в небе, но также медленно угасали. Кто знал, будет ли эта ночь длинной или короткой, навсегда или на пару слов? Его сердце больно откликалось на любое упоминание о бывшей невесте, о той, которую он любил. Он ее любит до сих пор. Болконский не может отключить чувства, несмотря на разум, который супротив. Это было первым звоночком. Вдруг князь Андрей почувствовал удар за ударом, это билось его сердце, оно билось, причиняя боль изнутри. Как же так может быть? На этот вопрос и не отвечал Пьер, он с улыбкой говорил, словно был обычный обеденный разговор с другом, словно ничего не случилось.       — Скажи, друг мой, любил ли ты ее? — слегка наклоняя голову спрашивает граф Безухов, который сдерживал свою мимику.       — Пьер, дорогой мой Пьер, конечно! — в сердцах восклицал Болконский, понимая свою оплошность, он сразу же пытается исправиться, — но как можно, когда… когда… — его слова перестают сливаться в предложения. Речь князя Андрея коверкается, он переживал.       — Но такой, как она, простить нельзя, это задевает честь… — не успевает Петр Кириллович вставить еще несколько непрошенных слов, как Болконский перебивает, останавливая речь друга рукой, приподнимая ладонь.       — Как бы ты поступил на моем месте?       — Отказался, — слишком быстро выплевывает Безухов, казалось, это единственное слово было произнесено им тысячу раз, было заготовлено для ответа на вопрос, который мог быть придуман в голове самого Пьера. Это слово задевает Болконского, оно причиняет такой же океан печали, неизмеримый со всеми чувствами мужчины, который пережил многое, который поплатился за жажду славы, который был точно так же ничтожен, но хотел получить крупинку счастья.       — Раз так, возможно, этой, — не продолжает, нет желания вспоминать и говорить, поэтому князь Андрей отмахивается от упоминания, как от мухи, разворачивает голову в сторону окна, за которым была темная ночь.       «Такая же лунная ночь как тогда в Отрадном, когда я впервые увидел ее, мою надежду и любовь, мое проклятье и скорбь, мой конец был известен еще тогда, я обречен» — думал Болконский, смотря прямо на звездное небо, на серебристую луну, которая так одиноко и мрачно глядела на него с холодом. В ней не было прежнего золота, она была блуждающим огнем, маяком, с выбором которого князь Андрей ошибся, с которым Болконский хотел прожить остаток дней своих. В душе его был холод. В глазах не было огня. Душа натянута, как струна.       Невероятная тяжесть обрушилась на мужчину. Он не хотел слышать от близкого человека это. Будь на месте Пьера княжна Марья, то она бы наверняка обратилась за советом к Евангелие. Пьер изменился, а Болконский это только заметил. Одиночество повлияло на всех, несчастье закутало в огромное одеяло, не давая выбраться из плена.       — Тебе нужно забыться, завтра в салоне… — князь Андрей особо не слушает графа Безухова. От его слов он вздрогнул.       — Да, да, — рассеянно ответил Болконский.       На следующий вечер был организован торжественный бал по случаю отъезда мужей на войну 1812 года, все делалось в спешке, из-за чего Анна Павловна в какой раз пробегалась и осматривала гостей, думала над настроением. Оно было у всех разное: кто-то радовался предстоящей войне, кто-то пугался, в основном дамы. Но разве это не абсурдно, радоваться войне? Высший слой общества был таков. Пф... Граф Безухов скучающе прогуливался, ожидая прихода того, кого ждал давно. Ежели бы это был бы князь Андрей, увы. Болконского Пьер никак не ждал, а надеялся, что друг глубоко в трауре и не послушается его, чему Пьер улыбался мысленно.       Слишком резко двери открываются, входит князь Андрей Болконский, бывший адъютант Кутузова, вдовец и… холостяк. Он окидывает залу своим презренным взглядом, увидав знакомые лица, его взор смягчается. Ему все равно, что будут сплетни, что подумают. Его имя чисто, его честь блестит, он улыбается, чтобы не выдумать лишнего. Взяв бокал шампанского, он заговорил с каким-то старым генералом, которого знал его отец. Разговор был тяжел, речь шла о предстоящем нашествии французов.       Двери салона открывались и закрывались почти с одинаковой поочередностью, случайно отвлекаясь от говорливого генерала, смотря за его спину, Болконский обратил внимание на входящих Ростовых. Что же было настоящим поводом оторваться от этой лживости, князь Андрей решил не думать. Он просто смотрел на них. Точнее на нее. Исхудавшая, бледная, от той живой девчонки не осталось следа. В глазах было презрение и уныние. Болконский неотрывно наблюдал за ней, пока их глаза не наткнулись друг на друга. Наташа резко отвернулась, во взгляде девушки что-то блестело.       «Слезы» — подумалось князю.       Видеть ее в настолько изнеможенном состояние было невозможно больно.       Князю Андрею сразу чудится то, как будто они танцуют вместе, как он обнимает Ростову за талию, как на них направлены завистливые глаза. Он ненароком поджимает губы, кивает в сторону Наташи, она вздрогнула, слегка присела, потупив глаза в пол. Беспокоили эти переглядки кого-то кроме князя Андрея и Наташи Ростовой? Был один человек, лишь он один внимательно смотрел на них, замечая каждую деталь, изменение с лице Ростовой, ее беглый взгляд темных глаз. Это был Пьер.       Все осталось незамеченным, Наташа ни с кем не танцевала. Она держалась по краю, смотрела в окна, вышла в конце концов на балкон. Только в этом одиночестве, без толп людей она могла выдохнуть и хоть немного расслабиться, ведь с ее появлением начались сплетни и перешептывания, все обсуждали и осуждали ее. Казалось, сама Анна Павловна жалела, что позвала Ростовых, но теперь лишь смазливо и лицемерно улыбалась, кивала, где надо.       На балконе было свежо, прямо как тогда. Наташа сама вспомнила ту ночь в Отрадном, она была так глупа, так слепа, не замечала многого. Она винила себя. Наташа убила свою мечту, свою судьба, она изменила в первую очередь себе — это ее грех. Проходя мимо перил, Наташа хотела нагнуться так сильно, чтобы случайно упасть. Было бы проще всем, никто бы не страдал. Дурочка. Ее накрывало с головой, она была пьяна этой ночью, этим небом с застывшими звездами, они будто давали ей момент, давали шанс оказаться рядом с ними. Этим шансом Ростова не могла не воспользоваться. Она любила, ее ненавидели. Она умрет, ее будут ненавидеть.       Платье зашуршало в очередной раз, когда девушка подходила все ближе и ближе к этой бездонной пропасти. Это был третий этаж, она не знала точно какая это высота, но дыхание захватывало.       «Разве это не прекрасно? Все бессмысленно…» — поняла Наташа, нагибаясь на перекладины, она прикоснулась тугим корсетом к мраморным поручням, которые должны были защищать. Она истерически рассмеялась.       — Этот конец, не здорово ли это? Я буду летать, смогу, другим будет легче, — сказала шепотом девушка, вспоминая про князя Андрея, которого она уже видела сегодня. Это было блаженством, увидеть его перед смертью.       Сзади послышались чьи-то торопливые шаги, Наташа поняла, это знак, сейчас. Девушка расправила спину, хотела наклониться сильнее, но не успела, ее остановили мужские руки, которые крепко держали ее за талию, Мурашки появились на голых руках девушки. Она поняла кто это.       — Андрей, — хриплым полушепотом.       — Зачем вы это пытались сделать?       — Я не могу, простите, — оставляя Болконского одного, девушка высвободилась и убежала в шумную залу. Мужчина устало вздохнул, не один он страдал, терпел эту жизнь.       «Ежели я вернусь живым, я женюсь на ней, плевать на разум» — решил для себя князь Андрей, потирая виски пальцами.       Жизнь идет своим чередом, Болконский все больше осознает, что должен жить. Несмотря ни на какие преграды, жизнь и любить жизнь. Он не имеет права разрушить две жизни. Он сломал себя, он надломил ее, мужчина понимает, что исправит все после своего прибытия. Он справится со всем. Он будет жить, должен. С жизнью его связывала светлая ниточка из любви.       Ранним утром, когда солнце только вставало, князь Андрей был на передовой, шло активное отступление, предотвратить которое было невозможно. Он понимал всю ответственность, лежавшую на Кутузове, понимал свою ответственность перед ротой. Но понимания было недостаточно. Действия Болконского были непоколебимы, он вел своих товарищей на сражение, он знал, об их героизме, знал о ничтожестве Наполеона, который когда-то вызывал в нем восхищение. Ведь на линии фронта останавливалось не одно сердце, слетала с плеч не одна голова...       Шум в ушах. Князь Андрей видит перед собой небо, его отбросило на несколько метров от взрыва, он в прострации. Мужчина теряет сознание, слышит чужие голоса. В его голове всплывают воспоминания, его разум беспощаден. Андрей в бреду понимал, что больше никогда не повторит ничего из своей жизни: никогда не сможет прикоснуться как тогда к Наташе; обнять княжну Марью; поговорить со строгим, но любящим отцом; услышать голос Кутузова; начать пустой разговор с Билибиным; когда-нибудь быть счастливым. Повторить от и до невозможно. Он потерял рассудок, было поздно, время забрало его. Но быть единым с богом, уйти туда, где ты был изначально, воссоединиться с духовным началом, было бы его высшим счастьем, но, увы, такая кара предназначена не для него.       День близился к закату, новое отступление, и новый день должен скоро наступить. Для князя Андрея все слилось в одно мутное болото: он бредил. В голове был Кутузов, французы, ничтожная фигура Наполеон — мелькало на протяжении всего тумана в разуме. Это продолжалось более недели. Он изредка вспоминал про нее, мельком улыбался, но на смену улыбке приходила ухмылка из-за предательства, которое он не смог простить, его желчь впервые вредила. Болконский жалел. Будь он способен изменить прошлое, то мигом бы женился на Ростовой, без этого злосчастного года разлуки, за который ее светлый лик начал потухать в памяти, за который он так сильно страдал что тогда, что сейчас. В разлуке, что была невыносима.       Его помутнение постепенно спадало, князь Андрей Болконский очнулся на одном из множества подводов. Это было спустя неделю его «комы». От боли ломило суставы, все туловище его ныло, особенно сильно тревожила нижняя часть живота прямо под диафрагмой. Невыносимо ли было ему? Да, не видеть Наташу.       Критичность ранения Андрея была в том, что оно смертельное, рано или поздно от потери крови или ее заражения, во сне или наяву он умрет, твердил лекарь. Барабанные перепонки мужчины слышали одни и те же слова от разных людей: смертельно, кровь, ранение, умрет, завтра, неделя, Москва. Признаться, князь Андрей возненавидел их на всю жизнь. Стук, грохот, топот лошадей, трясучка, невыносимое чувство печали — это омрачало и так бесполезное теперь существование Болконского, он потерял веру. По подсчетам врача ему осталась от силы неделя, и теперь эта неделя будет мраком возвышаться над больным телом. Трезвость его появилась почти сразу. Приговор был озвучен. Надежда постоянна меркла, все не будет как прежде. Он умирает.       Жизнь не приносила былой радости, она затухала. Вдруг, несмотря на светлость разума князя Андрея, ему чудилось, будто бы перед ним появилась она, та, кого он боготворил, возвышал и пленил. Она появилась из неоткуда, словно его ангел, светлый лик ее спустился проводить его в последний путь. Эти ладони прикасались к его рукам, лицу, телу, гладили скулы. Эти глаза смотрели любя, плакали со скорбью, завладели им. Эти губы что-то шептали, читали Евангелие, целовали осунувшиеся скулы, темные блестящие волосы, бледную безжизненную руку.       Эти минуты стали блаженством для князя. Он почувствовал себя настолько счастливым, что заснул впервые крепко и спокойно. Его больше не тревожила сильная рана, смерть или судьба родины. Наташа, когда узнала о близости к Болконскому, помчалась к нему, ее поразило увиденное, Ростова потеряла дар речи на секунды, минуты и часы. Неистовая боль раздалась внутри, в сердце девушки, что глушила свои чувства. Теперь ей было не все равно.       Ухаживала Ростова исправно и аккуратно, ей было в радость видеть любимые черты. Она только сейчас поняла насколько сильно любила. Словно Наташа попала в сказку, как бы ей тяжело не хотелось это представлять, она была убита горем. Винила себя, свой грех, свою кару и фатум. Ей было настолько больно, что рана сердца была сравнима с раной Андрея, внутри у Ростовой то же самое. Страшно представить, как она смотрела на его перевязки, как слушала указание врачей, которых приглашала при малейшем изменении, ее тревожность становилась с каждым разом все больше и больше.       Страх за чужую жизнь стал самым страшным кошмаром, а мысли летят только об одном.       В один из таких дней к Ростовой обратился врач:       — Видите ли, тело стало ослабевать, но лихорадка совсем закончилась, — сообщил он.       — Значит ли это? — изумленно интересуется Наташа, желая верить в лучшее.       — Увы, он совсем плох, — с этими словами мужчина выходит, оставляя Наташу с телом Болконского.       Князь Андрей тяжело дышал, его красивое лицо было покойно. Наташа не верила. Она выбежала из комнаты, сил не было. Она сдалась, слезы лились градом на нежные щеки, заставляя те болезненно краснеть от соли. Западня поймала девушку, держала крепкими руками и не отпускала из железных объятий. Черта дозволенной боли разорвала ее изнутри, теперь в глазах, казалось бы недавно живой черноглазки, был лед, они смотрели безжизненно, с невероятной тоской, губы забыли, что такое улыбка, руки стали покрываться мурашками при касании ко всему, сердце билось лишь потому, что это процесс. Эксперимент провалился, жизнь перестала быть жизнью, а слезы высохли. Внезапно Наташа подумала, что сама смертельно больна, ей срочно нужно быть рядом с ним, но что-то остановило девушку.       Было воскресенье, она не была у Болконского несколько часов, ведь с семьёй они шли в церковь. Молитвы Наташи отскакивали от зубов, ее отчетливый голосок громко и четко проговаривал каждую букву, которая строилась в слово. Сегодня ее внимание было обращено на икону Божьей Матери, она смотрела долго, глаза вдруг снова намокли. Наташа отвернулась, посмотрела на свою семью, она поняла, что именно сейчас надо уйти, пока никто не видит.       Прибыв домой, Наташа Ростова помчалась к Андрею, бежала изо всех сил, в ней появился былой азарт, сама не помня как, девушка на ходу скинула верхнюю одежду, ловко открыла дверь. Врач, дежуривший во время ее отсутствия моргнул, встал и подошел, поклонившись, к запыхавшейся Наташе. Указав на дверь, он вышел сам, Ростова посмотрела на тело Болконского, вздохнула и вышла.       — Прогнозы неутешительны, проверяя показатели, я заметил… — резко женский голос перебивает его.       — Скажите, как есть, — потребовала Наташа, вздыхая и готовясь к самому страшному.       — Он умирает, — врач опустил глаза и поторопился уходить, оставляя девушку одну.       — Вы не можете говорить такое, — крикнула Наташа уходящему человеку, который даже не обернулся. Осев на пол, черноглазая девушка бесшумно заплакала. Ее всхлипы все равно были слышны за стеной, видимо, проснувшись и услышав это, Андрей решил позвать хриплым голосом ее.       — Наташа, милая моя, любовь моя, где же ты, — словно в бреду шептал он.       Дверь мигом открылась, худое и безжизненное лицо девушки исказила улыбка, отчего оно стало более некрасивым. Увидев любимые черты, Андрей улыбнулся. Наташа тоже, она подошла к нему, села на край постели, взяв его руку в свою.       — Ты ли это?       — Да, Андрей, простите мне…       — Я все простил, любовь моя, — ему было сложно говорить долго, видно было как тяжко давались ему слова.       — Молчите, попробуйте заснуть, я с вами...       — А я с тобой, люблю, люблю всем сердцем, ежели вы…       — Прошу вас, — плакать больше нельзя было, иначе он бы все понял.       Андрей понял кое-что важное для себя в этот момент, ведь, когда он бежал от любви, она настигла его, когда он бежал к жизни, она ушла из-под ног, настала смерть. Едва проснувшись, Болконский засыпал.       Мучительные минуты стали для них тюрьмой, они упустили свой шанс на счастье, забылись и наделали необратимые ошибки, стоявшие обоим жизни. Надежда девушки потухала, медленно и верно все возвращалась обратно. Наташа как под гипнозом смотрела на стрелку часов, ее глаза потухли.       Он умирал и убивал ее, был близко к ней и так далеко.       Время на настенных часах будто бы не шло, оно остановилось для обоих. Андрей пришел в себя и начал много говорить про все, что мог вспомнить. Изумлению Ростовой не было предела. Она думала, что это все ложь. Нет.       — Я так хочу вам рассказать, — восторженно шептала Наташа и начинала безудержную историю о их путешествии из Москвы, о его сестре Маше, даже проскользнуло пару слов о Пьере, из-за чего оба смутились.       — Моя дорогая, ты… — он замолк на какое-то мгновение, подбирая слова, — будь мои намерения прежними, вы бы согласились?       Ее глаза блестели, она понимала все. Она верила и надеялась, ждала и терпела, а теперь будто задохнулась от количества слов, которых нельзя было опускать, это было самое сокровенное, что он произносил, важное и его слова были милы.       — Конечно, — тихо сказала Наташа, даже не подумав о невозможности этого решения, а после вскричала, почти плача, — конечно!       Улыбка появилась на губах Андрея впервые за долгое время, его уставшие глаза видели в ней всю ту любовь, которую девушка дарила ему, всю нежность и чувства.       — Мечтать не смела, лишь… — Князь Андрея прикладывает палец к ее губам, слегка касаясь их, но этот жест не был неприличным.       — Тшш… тише, тише…       Слезы уже не приносили боль, хотя осадок оставался, маленькие соленые капельки означали теперь только счастье. Андрей привлёк Наташу на свою грудь, ее голова покоилась прямо под его лицом. Ладонями Болконский касался ее шелковистых и приятных волос, их запах дурманил его рассудок. И слова были им не нужны, они все знали. Но страх внутри Ростовой не прошел, она боялась одного страшного слова.       «А если это в правду так? Я хочу, хочу так сильно, но разве возможно ли?» — размышляла счастливая Наталья, держа его за руку крепко, поглаживая костяшки своими маленькими пальчиками, она смотрела на него нежно, как только умела. За окном рассеялись тучи, взглянуло солнце, появление его означало одобрение? Бог его знает.       Пугаться своей любви они больше не намерены, они знают, что она переживет все невзгоды, она станет их утешение навек, они будут вместе. Как бы не пугались, как бы не были близки, они будут лучше для себя, ради друг друга. Ей хотелось быть для него лучшей. Хотелось, чтобы он не пожалел.       И точно такие же мысли посещали голову Андрея.       Оставив проблемы где-то позади, они хотели будущего, хотели всего лишь быть вместе, ничто не могло помешать их желанию снова. Океан их жизни теперь будет полон, без бурь и чужеземных кораблей. Там будет только один необитаемый остров, где утешение в слезах найдут два человека предназначенных друг другу.       На следующий день, Наташе снова пришлось отлучиться от Болконского, почти на пороге их квартиры ее встретила запыхавшаяся княжна Марья, ее сердечный друг по горю, ее душа и отражение в Божественном.       — Наташа, — звонко произносит она, быстро, теребя пальцами кусочек ткани платья.       «Переживает. Но в чем дело?» — мельком пронеслось в голове Ростовой, пока Болконская не продолжила.       — Андрей… он… — не успевает княжна договорить, как Наташа бросается прочь, поднимается по лестнице невозможно быстро, как не стоило бы настоящей леди. Это все пустяки, ее сердце бешено бьется. Она отрицает все плохое, она на грани срыва, она умрет. Дверь в комнату князя отворена.       Торопливо заходя в комнату и смотря на кровать она не верит, его там нет.       — Почему ты так со мной поступаешь? — поднимая голову вверх, хрипло, почти срываясь на крик, спрашивает Ростова, — Ты не можешь забрать его, слышишь?       Наташа не замечает шорохов у окна, но сильно пугается, когда слышит басистый смех, когда смотрит в ту сторону, из которой исходит звук. Она смотрит на него стеклянными глазами и бросается на грудь. Он стоял возле окна, наблюдал как она шла, наблюдал за ней, надеялся сделать сюрприз.       — Маша разве не сказала, что мне совсем лучше? — интересуется мужчина, а после сильно кашляет.       — Она не успела, я так хотела успеть, боялась опоздать, что… — тихо всхлипывает, потому что не верит в то, о чем так долго мечтала, о чем так молилась.       — Ну все, моя хорошая, перестань, я на ногах, — все так же улыбаясь говорит Андрей его забавляет эта девочка, его невеста.       — Я… прости меня, — кутаясь в его объятиях, говорит Наташа.       Увидев его серьезные взгляд на себе, Ростова замолкает.       — Ляг, тебе не нужно так долго, — Андрей не дает договорить возлюбленной.       — Со мной все хорошо, рана почти зажила, но я буду хромым.       — Это все не важно, Андрей, верь мне, пожалуйста, родной.       И он верит каждому ее слову, верит всему, что его Наташа произнесет, день за днем будет верить в нее и ей. Их прерывает скрипящая половика, кто знает, не зайди сейчас княжна Марья к ним, сколько бы они еще простояли.       — Андрюша, ради всего святого, приляг, нам так будет спокойно.       — Маша, я достаточно пролежал, нет желания терять ни минуты, — он поднимает Наташу на руки, под ее же громкий смех и кружит по комнате, понимая, что это счастье.       — Андрей, нога, — сказала Наташа ему куда-то в шею.       — Ничего, родная, ничего.

***

      Прошло достаточно времени, чтобы они получили заветное счастье, за которое они столько вытерпели. О свадьбе было объявлено гораздо позже, ведь не было времени на это сейчас, когда идет война. Главным образом, Андрей узнал о той подлости, которую сделал для них друг и соратник, родственная душа и простак Пьер Безухов.       Однажды Болконский увидел Пьера, тот был удивлен видеть друга живым, поскольку многим сообщили о том, что князь Андрей выбыл с ранением с поля отступления. Андрей так думал. Но ошибался, как и во многом. Между друзьями завязался разговор в кабинете Пьера. Говорили как давно не видевшиеся старые знакомые, но один интересный момент смутил князя.       — Я, признаюсь, не ожидал от тебя такой хорошей новости, — улыбаясь произносил граф Безухов.       — Чего же ты ожидал, мой милый друг?       — Каюсь, — смеясь сказал Петр Кириллович.       Князь Андрей заметил перемену в Пьере, он был другим, неискренним. «Что же тебя тревожит?» — думал про себя Болконский, особенно не понимая разговора, да и его темы, все пустое.       — Я должен тебе кое-что сказать, Андрей, то что произошло тогда — моя вина.       — Про что ты, Пьер.       — Я попросил Элен занять Анатоля Наташей, мне казалось, казалось…       — Что ты сделал? — теряя дар речи и почти срываясь на крик произносил князь Андрей, — ты хоть понимаешь, что ты сделал?       Болконский покидает комнату в эту же минуту, злость окутала его, он ненавидит Пьера Безухова, который чуть не разрушил его жизнь. Андрей презирал его. Это было невозможно. Как он мог пойти на такой лживый поступок, который компрометировал его невесту. Через пару часов объяснение от друга не заставило себя ждать, ему пришло письмо на русском языке: «Дорогой Андрей, я не смею просить твоего прощения и не достоин его, знаю. На это были у меня свои причины, которые ты узнаешь. Во-первых, мне невероятно жаль, что я воспользовался своими возможностями, властью и деньгами так. Во-вторых, мои чувства были и есть сильны, осознаю, что это неправильно, любить невесту друга, но ничего поделать с собой не смог. Я ревновал и не знал, что делать дальше, но Элен помогла мне, дала совсем неправильный совет с силу своей развратности, пошлости и вульгарности, а Анатоль лишь был пешкой в моих руках, к сожалению, поэтому я помог ему уехать и скрыться. Имею дерзость попросить тебя только об одном, не рассказывай ничего ей, пускай в ее глазах я останусь старым знакомым и другом детства. Твой покорный слуга, Граф Пьер Безухов»       Андрей исполнил просьбу друга, он не рассказал Наташе ничего о случившемся, но теперь точно знал, что судьба была за них. Кто бы не вмешался — нельзя помешать тому, что было предначертано. Их сводили разные стечения обстоятельств. Их любовь смогла пережить все невзгоды, которые так некстати заставили их страдать и искать пути утешений. В итоге они были бы вместе на любом из путей, предоставленных жизнь, судьбой и любовью к ближнему.       Эта любовь принадлежала князю Андрею Болконскому и княжне его сердца и разума Наташе Болконской.