Saline Solution

Уилбур знал эту дорогу как свои пять пальцев. Он часто бывал в этой пещере. Пожалуй, даже слишком часто. Эти стены давили на него, деревянные дощечки осуждающе таращились, вспоминая все те разы, когда он побоялся нажать на кнопку. Но сегодня всё было по-другому. Сегодня он был готов. Как бы ему не хотелось верить в своего товарища, Таббо будет ничем не лучше Шлатта. И ничем не лучше его самого. В этом вся суть власти. Уилбур был уверен, что никто и ничто ему не помешает. Он успел улизнуть под шум фестиваля, никто даже представить себе не мог, кто именно был предателем, о котором говорил Дрим. Они были убеждены, что это был кто угодно, но только не Уилбур. Не Уилбур, который клялся защищать Л’манбург до последнего вздоха, до последней капли крови. Не Уилбур, который был готов пойти против Дрима ради независимости своей страны. Не Уилбур, который даже после изгнания не сдался и решил во чтобы то не стало освободить своё создание. Его и свободу разделял всего один шаг и нажатие на кнопку. — Уилбур?! Какого чёрта ты тут делаешь? Его сердце пропустило удар, когда в дверном проёме он увидел до боли знакомый силуэт. На лице Квакити смешались гримасы удивления и ужаса, пока он окидывал взглядом пещеру. Задержав взгляд широко раскрытых глаз на Уилбуре, он спросил ещё раз. — Уил, что всё это значит? — Квакити сделал над собой усилие, чтобы его голос не дрожал от страха. В глазах Уилбура был сумасшедший, даже дикий, и незнакомый ему блеск. — Квакити, я должен это сделать. Я должен освободить свой город, должен освободить себя и свою совесть. Позволь мне сделать это быстро, здесь и сейчас, — голос Уилбура звучал слишком спокойно для только что разоблачённого предателя. — Освободить от чего, чёрт возьми?! — его голос сорвался на крик. Квакити ничего не понимал. Его друг, его боевой товарищ, его Уилбур стоял прямо перед ним, в шаге от того, чтобы уничтожить то, что они создали и за что боролись все вместе. Он не узнавал его. — От правительства, от власти, от президентов! Техно всё мне объяснил, Квакити. Вы все слепы. Подумай сам. Если бы не было правительства, Эрет бы не предал нас, меня и Томми не отравили бы в ссылку. Шлатт бы не казнил Таббо, нам не пришлось бы проливать кровь, мы с тобой были бы друзьями с самого начала. Если бы не правительство, у нас было бы больше времени, Кью. — Замолчи! Миру нужен порядок, а анархия приносит смерть. Уилбур, не могу поверить, что тебе настолько промыли мозги, — если честно, Квакити не мог поверить ни во что, что происходило в тот момент. Уилбур пропустил его слова мимо ушей. Тонкие бледные пальцы потянулись к кнопке, не в первый раз, но точно в последний. — Знаешь, что однажды сказал один предатель, тоже выходец Л’манбурга, нынче король: его никогда не должно было существовать, — слёзы на глазах, рука прижатая ко лбу и отчаянная улыбка, — Прощай, мой Л’манбург, прощай, моя незаконченная симфония. — Нет! — грохот взрыва от тысяч связок взрывчатки безжалостно заглушает истошный крик Квакити. Глаза слезятся от пыли, горло першит от дыма, сердце разрывается от вида Л’манбурга, взмывающего в воздух. Уилбур поспешно разворачивается, наклоняется и обхватывает лицо Квакити трясущимися руками, притягивая его к себе. — Прости меня, Кью. Поцелуй получается быстрым, слишком быстрым, но таким отчаянным, таким жадным. Прощальные поцелуи всегда такие. Уилбур отстраняется, пятится назад, выхватывает клинок и подносит его к своей шее. Всё случается за секунду. Теперь он тоже свободен. Квакити видел много смертей, но никогда ещё умирающий не был таким счастливым. Никогда ещё Квакити не было так больно. Никогда он не падал в слезах на колени, разбивая их в кровь о холодный пол пещеры. Никогда он не тряс бездыханное тело, разрывая глотку бессмысленными криками. Никогда он не хотел последовать за умершим.