Веер

— Цзян-сюн, опусти оружие, — миролюбиво улыбается глава Не. — Ты же меня поговорить звал. Я пришел. Вэй Ин закатывает глаза и поднимается на ноги. Он неспеша подходит к брату, забирает у него меч, и садится обратно. Цзян Чэн тут же поджимает губы, но тут же пытается выдать обиду за гнев и переключается на Вэй Усяня. — Вы наверняка с самого начала были в сговоре, — кивает он сам себе, и почти начинает в это верить. — Ты оставил ему записи, он подождал, пока про тебя забудут, и вернул к жизни. Поэтому ты и не боялся тогда, что умрешь. — Не боялся? — Неверяще поднимает на него глаза Вэй Ин, но тут же прячется за усмешкой. — Ну да. Это был наш коварный план, ты нас раскусил. Теперь можем расходиться? — Глава Не, это правда? — Задыхается от возмущения Цзян Чэн. — Не знаю, — вздыхает Не Хуайсан, но тут же осекается. — В смысле, не помню. Так много времени прошло. — Не-сюн, ты что, даже не помнишь те жуткие эксперименты? — Вскидывает брови Вэй Ин, переводя взгляд на приятеля. — Как приводил мне на гору Луанцзан людей клана Цзян? — Не помню, — скорбно кивает Не Хуайсан, раскрывая веер и пряча за ним лицо. — Только про клан Цзинь. Жаль, что пришлось потратить так много ресурсов. Трупы были в таком состоянии, из них бы не лютые мертвецы вышли, а лютая каша. А лютая каша у тебя, Вэй-сюн, и из риса неплохо получается. — Что, — задыхается от возмущения Цзян Чэн, но почти сразу фыркает. — Вот в это я точно не поверю. Я вас обвиняю в сговоре, а не в том, что вы кого-то убили. Кого вы и как убили, я и так знаю. — Я не понимаю, что ты хочешь услышать, Цзян-сюн, — жалобно изгибает брови Не Хуайсан. — Ты нас позвал, обвинил, мы со всем согласны. Теперь можем расходиться? Я заказал новую коллекцию вееров от одного из самых лучших мастеров. Ее уже должны были доставить. — И новая коллекция вина уже наверное тоже на месте, — закивал Вэй Ин. — Давай ты сам спрашивай, что хотел, мы быстро согл… ответим правду, и пойдем. А то винная лавка закроется. — Старейшина Илин, глава Не, — скрипнул зубами Цзян Чэн. — Я лишь хочу разобраться в том, правда ли то, что сказал тогда Мэн Яо, и могу ли вам доверять. — Цзян-сюн, — сложил веер Не Хуайсан, переглянувшись с Вэй Ином. — Мэн Яо — убийца и лжец, его словам в любом случае не стоит верить. Даже если что-то из этого правда. — А ты от него чем отличаешься? — Обвиняюще уставился на него Цзян Чэн. — Тоже скажешь, что у тебя не было выбора? Почему нельзя было просто высказаться на совете, рассказать обо всем? О том, как он поступил с твоим братом, о том… — Высказаться на совете? — Прошипел Не Хуайсан, за секунду выходя из образа и сверкая злыми глазами из-за веера. — Глава ордена Цзян, Вам не напомнить, что происходило на совете? Одно слово Верховного заклинателя, и любой обвинитель уже сам становился и убийцей, и чудовищем. Это если обвинитель до совета доживал. Или напомнить, в чем тогда обвиняли Вэй-сюна, который не сделал ничего плохого? Ах да, Вы ведь тоже обвиняли его в числе прочих. — Я не… — запнулся Цзян Чэн, тут же помрачнев. — Схожу за вином, — после небольшой паузы сориентировался Вэй Ин, выскакивая в коридор. — Я его не обвинял, — отвел взгляд Цзян Чэн. — Но он пошел по темному пути, и тогда я еще не знал, почему. Зачем он, вообще… — Цзян-сюн, — вздохнул Не, с сожалением откладывая веер. — Об этом надо не мне рассказывать. Вэй-сюну было бы приятно услышать, что ты его не ненавидишь. — Ты… — Я бы ни за что не стал подвергать опасности твоего племянника, — Хуайсан немного замялся. — И других учеников. Все шло четко по плану. — Мне все равно не нравится, что ты их втянул, — нахмурился Цзян Чэн, но кивнул. — Хорошо, это мы прояснили. Подробности твоих планов мне ни к чему. Но что насчет Сиченя? Что насчет Мо Сюаньюйа? Он тоже не подвергся опасности, просто мирно принес свое тело в жертву и умер? — Не знаю, — машинально выдал Хуайсан, задумавшись над ответом. — Ой. То есть, не помню. Столько воды утекло. — Ой, — скрестил руки на груди Цзян Чэн. — Не совсем мирно. — Уже ближе, но все еще не то, что я хочу услышать. — Пойду помогу вино принести, Вэй-сюн что-то задерживается, — выскользнул из покоев Не Хуайсан. Цзян Чэн закатил глаза. Эти двое все также невыносимы.