Освободи свой ум от мыслей. Позволь своему сердцу успокоиться. Спокойно следи за суматохой мира. Следи за тем, как все встает на свои места. Лао Цзы
Звонок поступил в районе пяти, когда работа еще не закончилась, но от подписания бумажек уже замыливался взгляд настолько, что хотелось все бросить и прилечь на диванчик на лишний часик. В офисе, что пустеет уже ближе к шести, до сих пор кипела бурная деятельность: кто-то громко переговаривается и приглашает выпить за свой счет, некоторые, с безумием на голове, полностью погрузились в отчеты, боясь получить от начальства пару ласковых, и были те, — земля им пухом, если застанут, — кто сбежал еще в четыре, так, по «очень важным делам». Бумаги, что точно будут сниться в страшных снах, вновь выдают ошибку в воспаленном мозгу, где все мысли только о том, как бы поскорее закончить эту тяжелую неделю и сбежать на два отсыпных, но высветившиеся на экране собственного телефона давно знакомое имя и забавная фотография, где они обе решились прогуляться по парку и по глупости запрыгнули в кучу листьев, заставляла улыбнуться и тут же взять трубку. — Здравствуйте, Вас беспокоит больница при университете Юншэн, Се Лянь, — ваша подруга? Стоило услышать строгий мужской голос, а не нежный ее любимой Се, как внутри что-то медленно перевернулось, не давая и шанса нормально вздохнуть, кратко ответив и услышав причину, то тут же засобиралась, при этом отвесив Лин Вэнь низкий поклон и много отпрашиваясь, удосужилась его взгляда и крайне снисходительного «Иди». Вызвать такси, заглянуть в ближайший магазинчик и купить любимых фруктов подруги, быстро расплатиться и не попасть под осенний дождь, который, как специально, пошел еще на перекрестке, да с такой силой, что становилось страшно за новую блузку, которую обещала вернуть той же Се. Мысль, правда, была мимолетной, а стоило валиться за порог больницы с пакетом и мокрой, как на нее тут же устремилось парочку взглядов с поста и один, совсем недобрый, от уборщицы, которая явно только что все вымыла. Сделав пару уверенных шагов к посту, проклиная каблуки, которые явно желали перелома свода черепа по причине свободного падения с собственного роста, думала над тем, чтобы в следующий раз сказать моднице, которая так их советовала и просила хоть разочек побыть «девочкой», а не той, что носит первую попавшуюся на рынке мужскую рубашку и « о, боги, сколько им лет?» такие же брюки с кедами. — В какой палате находится Се Лянь, что сегодня к вам поступила? Девушка, что некогда мило улыбалась, скорее всего охраннику средних лет, перевела взгляд на нее и со словами «Пару секунд» начала кому-то названивать, после выглядывать и спустя десять минут ожидания к ним спустился мужчина, который, по всей видимости, и звонил Фэн, неловко что-то пробурчал и помог девушке с сумкой, при этом давая накинуть халат. Медлительность, что была вызвана крайне буйным пациентом, как объяснил врач Шу, поспешная давка в лифте и крайне быстрый шаг, — за пару минут, которых Фэн Синь успела проклясть это место, они добрались до палаты и под присмотром медсестры, что ставила капельницу, смогла парочку раз подвернуться на ужасно неудобных каблуках. — Со мной все в порядке. Подумаешь, на улице сознание потеряла, все же обошлось? — посмеиваясь, стоило подруге опуститься на стул и резко выдохнуть, одним взглядом посылая медперсонал куда подальше и закрыть двери, наконец-то могла оценить бледность девушки. — Меня скоро уже выпишут, только сделают анализы и все. Зачем все бросила, А-Синь? Золотистые глаза, что внимательно рассматривали пакетик с раствором, где неровным почерком был подписан именем подруги, напоминала самой себе, что лежачих не ругают, тем более ее, тихо выдыхает. Пакет с персиками ложится на тумбочку, а новый список того, что ей нужно дома и ключи, с наставлением о том, чтобы она обязательно покормила ее Мию, заставило на пару секунд позабыть все рвущиеся маты.Заработалась.
Мешки под глазами Се Лянь стали виднее с их прошлого раза, а слушать «Все хорошо» уже не было сил, тем более после такого. Было время, когда Фэн заявилась в квартиру Се Лянь и с желанием забрать ассистента одного самодура-начальника, что не бережет столь нежный цветок и нагружает работой по самую голову в любое время суток, была выставлена за порог, предварительно выпив кружечку кофе вместе с засыпающей на ходу Саньлэ. — Он твой лечащий врач? — поднимая бровь верх и складывая руки на груди, явно желая поговорить с ним, показывала взглядом на дверь. — Если не я, то может он вобьет тебе в голову, что не нужно себя так загонять, а этого придурка кинуть через прогиб. С последним помогу. Тихие переговоры закончились тем, что Фэн пообещала ту забрать к себе домой, а Се Лянь, что только-только избавилась от родительской опеки, которая обвивала путами всю сознательную жизнь, воспротивилась и со знанием дела попросила не лезть в это. Возможно, где-то обе были неправы, ведь вскоре спокойный тон стал уж больно громким, а соседи по палате вызвали врача, который тут же вывел девушку за дверь.Это была не первая их ссора.
Желание помочь и облегчить жизнь подруги всегда толкало ее на крайности, а стоило завестись, как и на крики, которые, явно не были угрозами, но все же задевали столь нежную натуру Се Лянь, которая мечтала сделать «Все самостоятельно и найти свою любовь». От наивности девушки сводило челюсть, а понимания того, что от новых шишек ее никак не спасет, теперь уже точно, хотелось выть волком, но вместо этого идет на выход из больницы и рассматривает разбушевавшеюся погоду, но в последнюю секунду передумывает и идет в сторону курилки. Оперившись о перила, с привеликим удовольствием выскальзывая из туфель, что так зажимали и не давали свободно выдохнуть, наконец-то почувствовала приятный холод кафеля, что тут же обдал разгорячённые ступни и подарил мнимое чувство спокойствия. В телефоне уже сорок три пропущенного от матушки, что явно не только хотела спросить как у нее дела в сфере маркетинга, но и что-то более важное, возможно, о замужестве. — Ну, наконец-то ты взяла трубку, А-Синь. Я думала уже обзванивать все больницы и морги. Чего на звонки не отвечаешь? Матушка, женщина консервативная, но уж больно властная, снова начала играть любимую мелодию и не смогла пройти мимо того, как ее любимая дочь относится к собственной родне. Ругани, правда, было намного меньше, чем когда она вышла из чата со всеми родственниками переехав в другой город и найдя себе работу, — тогда с ней отказывались общаться почти полгода, пока не заболел отец.Отца нет и сглаживать острые углы матушки больше некому.
— Была занята, — тихо вздыхая, думая о том, стоило ли говорить чуточку больше и что получит в ответ, вновь почувствовала капли дождя на своем лице. — А-Лянь попала в больницу. Нужно было приехать. — Снова эта девчонка, водишься с ней, как с маленькой, тебе своей сестры не хватает? Напоминаю, когда она слегла в больницу, с острым отравлением, ты не сорвалась и не поехала. — слушать упрекающий тон и события годовой давности, где она бы и не смогла это сделать по причине того, что находилась в другой стране по обмену опыта, закусила губу и не решилась перчить. — Слушай, а ты случаем не из этих? Сжимая ладони в кулаки, понимая, что сейчас говорить о том, что это глупость и такого точно не может быть, с ней точно, не хочется. Саньлэ другая, совершенно, — нежный цветок, за которым нужен уход, только вот он сам этого явно не желает, так и мечтает переломить собственный стебелек и вырасти во что-то более ужасное. Возможно, она творит то же самое, что и её родители, но последние не знают, сколько раз Фэн Синь видела свою подругу в слезах и с потрёпанным видом, даже не заметили, как кости рук стали выделяться сильнее за многочисленными тканями, а губы, что некогда были пухлыми и ярко розовыми, как лепестки дикой вишни, теперь стали бледны и истерзаны своей хозяйкой. — Нет. Это просто волнение за близкую подругу, где точно нет места чему-то более извращенному. Матушка просто не любит ее, вот и все, а для Фэн заботиться о ком-то превыше всего, тем более за немного наивной Се Лянь. — Вот и отлично. Хорошо, что не взяла пример со своей тетушки, — позор семьи и клеймо на всю жизнь. Ладно, я не за этим позвонила, — тяжелый вздох, снова вспоминается темное прошлое семьи, та самая тетушка, которую видела на празднике пару раз много лет назад и легкий аромат сирени, что тогда впился в грудь и заставлял обнимать сильнее. Она не помнит ее лица, но запах отлично. — У твоей двоюродной сестры скоро день рождения, она пригласила нас. Надеюсь, что ты придешь не одна? Шатенка усмехается тихо, настолько, чтобы собеседница по ту сторону не поняла этого, проводит рукой по влажным волосам и стаскивает резинку с густых волос, что тут же змеями спускаются по плечам в лопаткам, встряхивает их и снова ищет причину не ехать. Дождь даже не думал утихать, тем более теперь, когда вдалеке почудилась яркая вспышка, а следом и раскатанный гром, что бьет по ушам не хуже, чем причитания матушки. — Одна. На том конце слышится громкий цок и тихие маты, которые, кажется, кто-то подхватывает, — она на громкой, явно, а значит рядышком одна из её подружек, что точно подбила на этот звонок. Мотая головой, стараясь не думать, какие лестные слова будут выскальзывать из-за рта собственной матери, когда она отключится, лишь прикрыла глаза. Началось. — Ну, ничего страшного, у одной моей подруги есть сын, ты его в детстве видела, такой краси- Медленно сведенные брови к переносице, тяжелый золотистый взгляд направленный на небо, неспешные гудки и выключенный телефон, — благо, не выброшенная симка в урну после такого. Потом, когда-нибудь, если появится желание поговорить с родней, обязательно потреплет еще себе нервы и ответит на звонок, возможно, после сорокового пропущенного, скажет, что телефон разрядился или связь пропала, снова будет ждать момент, когда услышит бред и отключится от переполняющего гнева грудь. Фэн Синь плевать на красивых сыновей подруг матери, на своих коллег, что двусмысленно приглашают выпить после работы, друга ее лучшей подруги, который не пропустит ни одной юбки и её тоже, — на всех парней в этом мире. В голове давно прочно укрепилась мысль о том, что нужно стать успешной в этой жизни, а не любимой на пару лет и брошенной с ребенком на руках. Роясь в сумочке, что была слишком маленькой, намного хуже чем ее огромный рюкзак, который остался дома, замечая, что не может найти продолговатой пачки с презентабельным названием, тяжело вздыхает и поворачивается навстречу холодному дождю. Стоило только перевести взгляд в стену, как на периферии заметила, что здесь не одна, — недалеко от ее места пребывания расположилась девушка, что, кажется, была одного роста с ней, в накинутом сверху халате и красиво, но столь извращенно растянутой улыбке на лице. В руках у незнакомки медленно догорала сигарета, а взгляд, будто точно направленный на нее, темный, совершенно не читаемый. — Сигареты не найдется? Подобрав с пола туфли, явно не решаясь более идти на этих больно уж вычеркнутых каблуках, поспешила подойти к внезапно согласившейся незнакомки помочь, которая тут же достала из кармана пачку и раскрыв перед ее носом, рассматривая с легким интересом шатенку. Решив, что на такую причуду не будет обращать внимания, тут же вытащила одну из сигарет и поспешила порыться по карманам сумочки, но и зажигалки не нашлось, пришлось глупо посматривать на темноволосую и с удовольствием отмечать, что чужая щедрость не знает границ. — Спасибо. В ответ слышится цоканье, а те самые губы, что и вправду улыбались, делали это слишком насмешливо. Спрашивать об этом совершенно не хотелось, как и отвечать на вопросы о том, почему она сидит босиком на лавочке и курит как в последний раз, но пришлось, ибо что-то её смутило в этом взгляде. — Интересно? Фэн Синь только начала остывать от гнева, но такое наглое разглядывание кого угодно спровоцирует на повторную вспышку, только вот она совершенно не ожидала того, что ей просто протянут фиолетовый шарик в руки и отвернутся к бушующей стихии. — С тебя сигарета. Незнакомка уходит такт же внезапно, как и появляется, — со смешком, бесшумно, заставляя смотреть в спину и непонимающе хмурится. Поворачиваясь к шарику, точно пытаясь вспомнить лицо девушки, что его и дала, прекрасно понимая, что не смогла ее даже рассмотреть, не то чтобы спросить имя, точно не вспомнит даже ее лица и голоса в будущем, раскручивает половинку шарика и содержимое падает на колени.Дождевик.
Подминая под себя ноги, совершенно не заботясь о чертовой юбке, которую она точно сожжёт, когда явится домой, с улыбкой накидывает фиолетовый плащ на себя и закрываясь капюшоном, который отлично скроет от дождя, но немного позже.Почему так запахло сиренью?
***
Тяжело вздыхая, в который раз стараясь спокойно попросить сделать исключения для близкой подруги и получая очередное тихое «нет» от лечащего врача Се Лянь медленно закипала. Обещая самой себе, что в этот раз она выкурит намного больше двух сигарет, явно чувствуя, как внутри палаты ситуация накаляется, снова порывается что-то сказать, но в какой-то момент плюет на что-то блеющего врача и порывается пройти. — У нее там родители, куда вы собрались? — мужчина, что некогда казался нормальным, теперь явственно глупым и глухим, схватил за плечи шатенку и встряхнул, будто куклу. — В палату можно только родственникам, прекратите туда рваться. Стоило услышать грубый голос отца Се, что явно продолжал причитать, как Фэн Синь скидывает с себя чужие руки и поправляет несуществующие складки на рубашке, а после берет за воротник халата врача и с нажимом повторяет. — Доктор Шу, у моей подруги напряжённые отношения с родителями, и как бы сильно мы вчера не поругались, меня она с радостью бы увидела, не их, — замечая, как к ним направляется несколько врачей, что явно были готовы разнять их, резко улыбнулась и отпустила, при этом разглаживая воротник. — Увижу, что она плакала, я Вам эту ручку в жопу засуну. Услышали? — А можно посмотреть? Стоило услышать чужой женский голос, как тут же отходит на шаг и сверлит взглядом нерадивого врача, пока из-за двери слышатся не только причитания, но и такие же тихие, даже кажется, обессиленные ответы девушки. Шу Сун, если имя на бейджике верно написано, лишь отводит взгляд от агрессивной посетительницы, что недавно обещала не только ручку, но и "его язык засунуть туда откуда он вылез, тряпка» за что тот пообещал вызвать охрану, если она не прекратит «угрожать». — Доктор Му, тут посетительница к новоприбывшей рвется, но можно только родственникам, не понимает, — зеленые глаза смотрят с надеждой на коллегу, пока та только закатывает собственные и тихо шепчет «Мямля» под нос. — Угрожает засунуть ручку и язык в анальное отверстие и обзывается, даже пыталась применить грубую силу. Фэн Синь, что явно не ожидала такого детского ябедничества столь обиженным голоском, лишь прикрыла глаза рукой и пытается сделать вид, будто она его не знает, — не врач, а ребенок в детском саду, что нацепил белый халат и с полным памперсом поднимает игрушечный шприц и объявляет себя лучшим врачом. Желание оставить доктора на свою коллегу, что явно понимала это, водится и под шумок скользнуть за дверь, все же была остановлена чужой хваткой на запястье и голосом, что вновь, как заведенный, говорил «нельзя». — Ох, ординатор Шу, ну зачем же Вы пренебрегаете врачебной этикой, отпустите руку и объясните спокойно, — голос, что некогда издевательски хотел посмотреть на то, о чем разозленная Фэн Синь говорила, стал более доброжелателен, а между ними резко проскальзывает карта болезни, разъединяя руки. — Идите, у вас много других пациентов, поговорю с госпожой и успокою. Стоило проводить взглядом поникшего ординатора, который точно не умеет разговаривать с пациентами, все же решила обратить внимание на подошедшую, видимо старшую, коллегу. Темноволосая девушка, что явно была одного роста с ней, размахивала планшеткой на манер веера, явно стараясь справиться с жарой, при этом разглядывая историю болезни Се Лянь, которая досталась от ординатора, хмурила брови и видимо еще была занята своими мыслями. — Доктор Му, это недоразумение, я точно не хотела ему ничего засовывать и угрожать, мне просто нужно к подруге. Серые глаза, что некогда бегали по строчкам в карте, поднялись к ней, прямо-таки говоря «Заткнись» и пришлось закрыть рот и продолжить наблюдать. Отличия между двумя докторами были колоссальные: одного можно было взять за шкирку, встряхнуть и силой прорваться в палату, а тут и слово нельзя сказать, затыкает взглядом и ощущение того, что сейчас ее могут вывести из больницы одними словами, стали более устойчивыми стоило тонким губам сжаться. — С утра был обход и попросили, чтобы никого кроме «Фэн Синь» не пускали, это Вы? — кивнув ей и с облегчением выдохнув, прислушалась и легонько вздрогнула от тихиго удара за дверью, будто кулаком по столу, что заставил сделать шаг вперед. — Надеюсь, что Вы с удовольствием потратите полчаса и позже напишите жалобу на ординатора Шу, свидетели рукоприкладства есть. Перед входом позвонив кому-то, не забыв постучаться, отворяет двери и видит такую картину: в одиночной палате, которую явно уплатили родители, расхаживает нервно вздыхающая женщина в узком темном платье, мужчина, который поглаживал руку дочери, что вот-вот заплачет и осколки на полу, кажется, вазы, что обычно предназначены для цветов пациентов, а рядом и они, белые, как и стены больницы, розы. — Здравствуйте, я Доктор Му, пришла осматривать пациентку, прошу вас, — на некогда холодном лице, совершено непроницаемом, появляется дежурная улыбка, которая была обращена сразу ко всем. — Покиньте помещение и больше не приходите без желания пациента. Все произошло слишком быстро: рядом сидящий мужчина, что резко встал и подошел к жене, явно пытаясь ее остановить, чтобы та ненароком не вырвала все волосы доктору, Се Лянь, схватившая стекло и подбежавшая к окну, что тут же раскрыла нараспашку, и Фэн Синь, которая явно не ожидала этого. — Се Лянь, доченька, не делай глупости, положи стекло… Первая просыпается женщина, что тут же развернулась на звук стекла, по которому успели пройтись. Замечая в опасной близости от шеи руку, что держала острый осколок и заплаканные глаза дочери, старалась говорить помягче, тут же забывая о гневе и о словах сказанных Фэн Синь, что та «Шлюха, соблазнила мою дочь», но уж точно не о руках мужа, которые ее держали еще крепче. — Я не выйду за него. Слышится тяжелый вздох со стороны Госпожи Му, что явно не хотела быть частью этой картины, но при этом должна была остаться и прикрывать подругу, которая явно ни в чем не виновата, от обезумевшей женщины и не допустить того, чтобы осколок попал в горло или же тело не полетело вниз, — решений много, как и работы. — Он отличная партия для тебя, — не хватает только «для бизнеса» и шатенка бы точно вышла в окно, но лишь делает осторожный шаг к нему стоило матери подойти ближе. — Почему же нет? — Да я работаю на него уже четыре месяца, эта падаль спит со всеми подряд, избивает и выкидывает, — мотая головой, явно понимая, что зря сказала про работу, опирается о подоконник спиной, а холодный ветер пробирается под больничную рубашку. — Этот ублюдок и ко мне приставал, пытался изнасиловать! Отличная партия, да, матушка? Умереть лучше. Вовремя поспевает охрана, что тут же по приказу свыше пытается вывести причину такой буйной реакции, а стоило женщине вырваться и подойти ближе, настолько, что теперь могла коснуться руки, как осколок медленно врезается в нежную кожу шеи и капельки крови текут по естественным изгибам оставляя алые дорожки и медленно впитываясь в белую ткань. Один из охранников, что держал под руку госпожу Се, тихо спросил, что ему делать дальше. — Вывести и больше не запускать, кто это сделает, — лично повешу этот случай и доведу до суда,— безразлично окидывая взглядом Се-старшую, которую будто бы передёрнула, неспешно продолжила. — Передайте ординатору Шу, что он отстранен от практики и может паковать вещи, ибо я добьюсь его исключения из университета Юншэн. Стоило двери закрыться, как Се Лянь роняет стекло из рук и подскакивает, замечая несущуюся подругу к ней, явно желающую узнать абсолютно все, вытрясти и прибить, чтобы больше такого не вытворяла. Му Цин, доктор, что так вовремя вызвала охрану и пришла с проверкой, лишь закатила глаза и стала раскладывать все необходимое для обработки и перевязки раны. — Я может и не спала последние ночи, но с головой у меня все хорошо, правда болевой порог почти отсутствует, — усаживаясь на край кровати и вытирая слезы, точно под чужим строгим взглядом легла обратно в кровать и подняла шею, где кровь почти остановилась. — Не переживай, А-Синь, я просто немного устала и подговорила одну знакомую на койку в больнице, где меня не смогут тронуть. Правда, Му Цин? Прошу, скажи хоть что-то, иначе с меня три шкуры спустят. Фэн Синь, что все это время сидела рядышком и держала ее за руку, с удивлением посмотрела на брюнетку, которая пустила смешок из-за плеча и наконец-то со столиком смогла подойти ближе и начала обработку. — Гениальный план для расторжения помолвки, но тебе не жалко того работягу, что и пальцем тебя не трогал, лишь гонял по поручениям? — ватка с перекисью, что тут же вспенивается на легком порезе, осмотр разреза и ощупывание на повреждение более глубоких артерий, больно спокойная улыбка и запах сирени, что кружит вокруг темноволосой. Это же…— Я понимаю, деньги решают все и никто не узнает об этом случае, но тот мальчишка, который ничего не видит кроме своей работы, и вправду был бы отличной партией. Мне даже его жалко. Тут же слышится тихий смешок от Се Лянь, которая явно была рада своей выходке, а Фэн Синь, рядышком сидящая, лишь хлопала глазами и ничего не понимала, — иногда такое бывает, но чем старше, тем больше таких недопонимании. Почему-то так не вовремя вспоминаются слова собственной матери о ее единственной подруге и от этого становится не по себе: «Она тебе не по уму и приведет к беде». Беды нет, но вот желание настучать по голове и расспросить все хорошенько появилось с двойной силой, когда ее начали откровенно игнорировать. — Сама-то как отговорилась? — «Я буду с тем человеком, которому будет нравиться мой запах». Бредово звучит, да? Тот день запомнится Фэн Синь навсегда: новые открытия, знакомство с одной язвительной натурой и растекающийся в легких аромат сирени, резкий и напоминающий счастливое детство.