***
Задача оказалась не такой незатейливой, как казалась сначала. Дворец дышал традицией. И традиция велела самым знатным аристократам Темерии собраться в одном зале для решения вопроса о замужестве королевы. Среди родовитых краснобаев затесался Роше, прожигающий взглядом каждого, чьё слово ему не понравилось. Каждый хотел предложить девушке своих отпрысков. По дворцовой традиции каждый из них был в чём-то да плох. Низок, глуп, толст, уродлив. Королева скучала, слушала вполуха рьяные попытки навязать ей будущего герцога или королевича, качала ножкой, мечтательно вздыхала. Она обращала взгляд на Роше — тот отвечал ей мысленно «Потерпите, Ваше Величество, завтра будет бал», и карие глаза его теплели, становились медовыми. — Ваше Величество, может быть, хочет познакомиться с графом… — подал голос один из дворян, склонив голову учтиво. — Этих графов в Темерии — как говна за баней. Не хочу больше никакого! — прервала его Анаис резким, совсем не королевским выражением, означающим лишь одно: терпение ее кончилось. Коннетабль Ян Наталис покраснел, глупо приоткрыв рот. Аристократы побледнели, стушевались. Роше сдержал смешок. Проводить воспитательные беседы Талеру, который когда-то оставался с еще маленькой королевой, уже было поздно. Роше вернулся с совета под вечер, раздражённый и взбудораженный. — Знаешь, что он сказал? «Девственность — товар, не теряющий в цене». Иорвет, греющий кости в бадье, наполненной кипячёной водой, повернул голову к Вернону. Негодование Роше было понятно: для него Анаис оставалась ещё той маленькой принцессой, которую надо было защищать и от козней баронов, и от фракционных интриг при дворе. И, в какой-то мере, от собственной матери. Но девочка выросла, превратилась в девушку, и вошла в тот прекрасный цветущий возраст, когда на уме рыцарские романы да балы. А где балы — там кокетство. — Ничего удивительного, — хмыкнул эльф, вытягивая мокрые ноги из воды, — ты прекрасно знаешь, почему на королеву давят. Роше знал. В глазах многих Анаис — всё ещё бастард. А укрепить своё положение молодая королева может только одним путём: замужеством. Этот брак не должен был стать каким-то выгодным стратегическим союзом, в обязанности потенциального супруга входило лишь обеспечение Темерии наследником, желательно мужеского пола. — Мы играли в шахматы накануне, — продолжил Роше, отстёгивая бархатистый плащ с фибулой, — ну и затронули эту тему. — Дай угадаю: королева снова обыграла тебя, — Иорвет наконец повернул лицо к Роше, улыбаясь тонко. — У неё было плохое настроение, — покачал головой Вернон, — ей не нравится, что бароны пытаются торговать ею. — Это политика, мой милый человек, ты сам так говорил мне, когда только привёз в Вызиму. Не думаешь ли ты, что королева не осознаёт своей собственной власти? Династический брак — условность. А для любви… — Преград нет, помню, — Вернон наклонился к влажным губам Иорвета, срывая какой-то до невозможности нежный поцелуй. Иорвет обхватил его голову мокрыми руками.***
Роше, на которого и возложили эту нехитрую задачку по заключению венценосного брака, отчаянно ломал голову. Иорвет, всегда заявлявший, что человеческие монархии и их обычаи его не интересуют, влез изучение дворянских родов Севера и Империи с небывалым азартом. Скоро на столе Роше выросла гора из генеалогических справочников. — Герцог… ещё один герцог… граф… — задумчиво бубнил себе под нос Вернон, листая «Генеалогии». — Нужен кто-то прям шибко родовитый? — встрял Иорвет, наблюдая за своим человеком. — Родовитый-то это хорошо, но лучше, чтоб был не совсем урод и не скорбный разумом, — с усмешкой ответил Роше, повторяя слова одного из баронов на совете. Роше понимал, что, если Анаис не понравится, то её и не заставишь. Ему и самому хотелось дать королеве свободу выбора, а потому он взялся за выбор жениха со всей своей упёртостью. Потенциальный принц-консорт не должен был быть чересчур стар, но и не моложе королевы. У него не должно быть грандиозных амбиций, он должен быть приятен наружностью.***
В конце концов, из Туссента был выписан какой-то именитый портретист с цветистым именем, которое Роше никак не мог запомнить. Анаис, которая сама и выбрала этого малевателя, позировала с неохотой: она была горяча и нетерпелива, ей трудно было усидеть столько часов на одном месте. Портрет, получился по мнению Вернона, даже слишком фривольным: юная королева позировала в тёмно-розовом платье и лилией в руке, её волосы были причёсаны на туссентский манер, спадали волнами на плечи. — Весьма… в духе dh'oine, — оценил работу художника Иорвет. Иорвет не упускал момента высказать своё ценнейшее мнение касаемо человеческой культуры и искусства. Большинство скульптур и картин он находил ужасно пошлыми или скучными, а иные просто неаккуратно выполненными и грубыми. — Тебе не нравится? — Роше посмотрел на любовника, почёсывая седой висок. — Я не понимаю, а какой смысл писать портрет? Может, пусть сами приезжают и сватаются к ней? Роше призадумался. Традиция отправлять портреты потенциальным женихам была очень старой. С другой стороны, внешняя красота не всегда является ключевым критерием выбора, особенно, когда речь идёт о браке с королевой Темерии. Он поморщился, вспоминая дифирамбы принца Анси о «прекрасной северной лилии» и прочей пошлой чепухе. — Может… кого-то из нильфгаардской знати? — предположил робко Роше, но, встретившись с красноречивым выражением лица эльфа, тут же пожалел. — Нильфа? Чтоб он ходил тут в этом своём дурацком воротнике, как павлин, да порядки пытался наводить свои? Вернон, ты вроде как не пьёшь уже, ну, кроме как на праздники, а голова-то пустая. — Ну, ты прав. Хватит с нас чёрных, ещё и претензии предъявит… как-то я не подумал. Нильф у них уже был один. И как раз в дурацком павлиньем воротнике. Анаис тогда очень ловко избавилась от него, предварительно позабавившись. Хотя деланно опрокидывать на себя бокал с вином и выставлять в столь дурном свете несчастного мальчишку было ужасно грубо, Анаис весело хохотала после и хвалилась Вернону. — Главное, чтоб ей нравился, — поучающе произнёс эльф, — а там хоть офирского принца, хоть зангвебарского… — В Зангвебаре есть принцы? — Понятия не имею. Иорвет противно хрустнул красным яблоком.***
«Смотреть» женихов на балах в Вызиме казалось хорошей идеей только поначалу. Каждый из них не упускал возможности одарить королеву какой-то ерундовиной, а потом утомлять скучными разговорами о политике, живописи, литературе. Разговоры были скучными, потому как Вернон часто встречался глазами с Анаис. И всё по её взгляду понимал. Иорвет, обычно переносивший светские мероприятия со стиснутыми зубами, нашёл в этом некую забаву, новый повод издёвок над любовником. — Гляди, как выкобенивается! — фыркнул Роше, почувствовав, что Иорвет подошёл чуть ближе и стал наблюдать. Анаис разговаривала с каким-то чопорным белокурым аристократом, постоянно кокетливо пряча лицо за веером. Этому жесту она научилась как-то сама, словно в каждую знатную даму это заложено. Роше был страшно горд за Анаис. На её месте он бы точно не выдержал этих отвратительных заносчивых манер. Но Анаис была не лыком сшита и вдоволь издевалась над парнем. — Угу, у него ещё акцент странный. — Он из Ковира. — Далековато, — Иорвет слегка толкнул человека в бок, — гляди, как он побледнел! — Так держать, Ваше Величество — улыбнулся довольно Роше.***
Недели потянулись одна за другой, в Вызиму были разосланы приглашения знатным аристократам Севера, но Анаис не торопилась. Каждому она и не отказывала напрямую, одаривая призрачной надеждой, но и не давала ясного согласия, чем приводила в ужас весь двор и советников. Политика — это игра, а Анаис хорошо усвоила этот урок. Вернон скучающе смотрел на цветущий королевский сад с балкона. Погода стояла ясная, а лилии и розы пахли потрясающе терпко. Почему-то этот час, когда позднее утро перетекает в ранний, нарождающийся день, казался особенно нежным и тоскливым. Говорят, с возрастом люди становятся сентиментальнее. Роше бы и согласился, вот только знал, что эльфы гораздо чаще впадают в светлое, но всё же тоскливое чувство скуки по прошлому. — Как всё прошло? — скучающе зевнул Иорвет, оказываясь прямо за спиной человека. — Ты про приём? Ну, ей понравилась та безделушка с лилией, которую привёз аэдирнский дворянин. — А сам дворянин? — Ты же знаешь… она умная, не хочет торопить события, но и согласие с баронами ей нужно. Иорвет застыл рядом, прислушиваясь к пению птиц. Вернон тоже замолк, погружённый в воспоминания о давно прошедших годах. И, всё-таки, им двоим очень повезло. Из Анаис получилась прекрасная королева, строгая, но справедливая. Отчего-то он был уверен, что всё сложится лучшим образом. Иначе быть просто не могло. — Зато я знаю, что нашей королеве очень пришёлся по нраву мой… это к вопросу о товаре и цене, — вдруг нарушил благостную тишину Иорвет. — Твой? — Скажем так, мой дальний родственник. Вернон поднял брови, замерев. Да, у Иорвета в подчинении был какой-то высокий тонкий эльф, который совершенно очаровательно зачитывал Анаис стихи на Старшей речи, а та так же блаженно слушала его. И, всё-таки, не такой «первой любви» хотел Вернон для Анаис. Шуток про «вся в отца» он не потерпит. И тут не важно, о каком «отце» будет идти речь. — Давай уж как-нибудь… без твоих родственников на троне Темерии, ладно? — Не знаю, dh'oine, не знаю… Иорвет улыбнулся своей привычной улыбкой. Роше сощурил глаза, смотря на него в ответ, не удерживаясь от наплывающей в сердце нежности. Он коснулся руки эльфа и они переплели пальцы. Где-то в саду послышался весёлый смех Анаис, перебиваемый сладостными словами на Старшей речи. Лилии цветут особенно пышно в этом году.