Отныне каждый день - колыбельная

Снежная всегда была необычной страной для окружающих исходя из их нравов, традиций, которые порой могли переходить разные границы моральных принципов, что свойственны каждому человеку независимо от его национальности. Они не были противозаконными и оставались в достаточных пределах разумного. Но, к примеру, традиция, а скорее даже ритуал с нанесением себе неглубокого пореза вдоль ладони в знак того, что человек говорит сейчас правду и клянется в этом, или же просто дает свою клятву на что-то серьезное. Что бы то ни было – таких традиций, связанных с насилием, было много. Насильственно выдавали и замуж. Правда, такое не особо распространялось на молодых девиц и вообще на женский пол – такое в частности, относилось к парням, которые не отличались особыми физическими способностями или их внешность была достаточно нежной, смазливой, что обычно не соответствовало стандарту мужественности в Снежной. Однополые браки не были под запретом в Снежной, ведь правительство больше сосредотачивалось на благополучии семей в общем плане и на армии. Это давало достаточно сильную свободу в проявлении любви и самовыражении в такой холодной на вид стране, но высокопоставленные семьи в иерархии общества всё равно предпочитали подбирать своим нежным сыновьям на их вид хороших мужей или достаточно властных жен, дабы компенсировать мужество. Оно высоко ценилось в Снежной как психологический аспект. Даже если ты силен духом или характером, все в первую очередь смотрели на твою внешность, а с проявлений силы от парня с хрупким, худощавым телосложением и милым личиком, в основном умилялись. Также было и с Тартальей. Безусловно, ему повезло было родиться в хорошей семье, где есть прекрасные родители, братья и сестры, понимающая прислуга в доме с дружественными отношениями со всеми, материальный достаток, но не повезло, по его мнению, ему было с внешностью. Братья Тартальи были высокими, подтянутыми красавцами, которые занимали хорошие должности во дворце, отдавая свое сердце и честь для защиты родины, пока Тарталья был вынужден стоять в сторонке и кусать локти. Он был низкого роста для парня (всего сто шестьдесят один сантиметр), девичьего неокрепшего телосложения и имел большие голубые, как океан, глаза, да и в придачу с миниатюрными губами, маленьким носиком и веснушками по всему лицу, не суждено ему было стать таким же прекрасным воином как его братья и лейтенантом как отец. Да, он копия своей матери, которая была по-настоящему красива, но быть навсегда оторванным от своей мечты стать прекрасным стрелком из лука в рядах армии своей страны, заставляло его разочаровываться в себе и винить судьбу вместе с ненавистной Селестией за то, что ему дали. Постепенно, с годами, Тарталья принял факт того, что стрельбу можно оставить только как хобби и жить как его сестры, после чего вполне себе смирился. Единственное, насчет чего он правда молился перед сном, так это то, чтобы ему не подыскали какого-то отпрыска из такой же высокой семьи, как и его, в мужья. Девушек обычно так не выдавали, как уже и было сказано, но с парнями была другая история лишь только потому, что такие как Тарталья считались чем-то не тем. Такую некую «дискриминацию» оставалось только терпеть, если с детства тебе не внушили то, что с твоей внешность так выдать тебя силой под венец – нормально. Сейчас Тарталье уже двадцать один год, что считалось прекрасным возрастом для замужества и скреплением такими узами отношения семей, способных оказать высокое политическое или военное влияние. Не сказать, что он переживал насчет своего безымянного пальца на правой руке, потому что его старшие сестры были без отношений. Даже если родители и пытались приставить к ним человека, то сестры спокойно возражали и их позицию абсолютно принимали. Так что, прекрасно понимая, что Тарталья такой же любимый ребенок, как и все дети его родителей, он и считал, что нежелательное замужество тоже обойдет его стороной. - Тарталья, - Антон, старший сын семьи, ласково окликнул брата, - отец с матушкой желают видеть тебя в главной гостиной. Такой же рыжий молодой человек улыбнулся Тарталье, придерживая свой меч в ножнах на пояснице. Тарталья тихо повернулся к брату, отрываясь от прочтения книжки на скамейке под деревом в заснеженном саду. - Они сказали тебе, чего они хотят от меня? – парень вопросительно поднял брови. - Нет. Глупая улыбка Антона всегда выдавала ложь. Конечно же, он знал, зачем родители зовут своего младшего сына так резко, средь бела дня. Тарталья, заметив выражение лица брата, сдержал последующие вопросы, что он выстроил в своей голове, из уважения к Антону. Парень встал со своего места и спокойно проследовал к Антону, а дальше и за ним. Зайдя к родителям в гостиную, которая отличалась особой пышность в интерьере (из-за чего важные новости говорились всего там), Тарталья заметил всю свою семью, включая живших с ними бабушками и дедушками с обеих линий. Сестры, братья, родители улыбались от вида младшего ребенка с семьи, пока только старшее поколение семьи сидело с серьезными напряженными лицами. - Вы… меня звали? Тарталья словил молнию напряжения от своих дедушек в частности и запнулся в своем вопросе, делая взволнованную паузу. Улыбки с лиц других его сожителей, если называть их грубо, так и не спадали. - Тарталья, дорогой Аякс, - его отец начал все говорить с большим энтузиазмом. – вы, я и твоя матушка в большей степени, рады тебе сообщить то, что мы нашли, а лучше сказать, выбрали прекрасного мужа для тебя. Молодой князь соседней области нашей страны. Его семья долго поддерживает хорошие отношения с нашей из поколения в поколения! Как только отец закончил говорить всю свою маленькую речь со светящимися глазами, в разговор вступила мама. - Мы очень долго думали, кто же тебе хорошо подойдет, сыночек. Этот выбор – самый лучший. Молодой князь очень образован и воспитан, тем более вы пару раз играли вместе, будучи детьми! Он очень заинтересован в нашем предложении и с нетерпением ждет твоего ответа и момента своего визита к нам. Матушка улыбнулась еще лучезарнее, смотря на сына, совершенно позабыв о его чувствах. Тарталья стоял, не слыша ничего больше кроме стука своего сердца. Он бил по его ушам так сильно, что даже в глазах начало темнеть по уголкам, будто вся Снежная погрузилась в темную ночь. Ноги стали ватными, руки же наоборот окаменели, а тёмно-голубые глаза забушевали океаном. Сейчас, он и вспомнил про свою возможность возразить. - Отец, - Тарталья сказал это очень твердо. – я не хочу сейчас выходить замуж или даже жениться. Я хотел бы пожить для себя… Последняя фраза была отговоркой. - Аякс, - отец снова заговорил, припрятав свою улыбку. – этот брак также укрепит нашу семью еще сильнее. Будь умницей и исполни долг как- - Нет. Улыбки спали с лиц и сменились удивлением, а дед Тихон по маминой линии довольно хмыкнул. - У меня есть право отказа. Такое же, как и у моих сестер. Тарталья сделал серьезное выражение лица, сильно выдыхая, пытаясь таким действием успокоить бушевавший в нем рассудок. Папа должен его послушать, как своего сына. Если даже и нет, то мать его поддержит… Но тут матушка и начала говорить: - Аякс, милый… Ты у нас хрупкий мальчик, который нуждается в защитнике рядом. Ты знаешь, что мы просто обязаны выдать тебя замуж за подобающего тебе человека. В ответ на всё Тарталья промолчал, а папа подмял подбородок рукой, облокачиваясь локтем об подлокотник багрового дивана. Браться и сестры также промолчали, пытаясь понять, на чьей же стороне им лучше быть. Хотя каждый из них понимал, что пытаться защитить позицию младшего брата – бесполезно. - Твоя матушка права. - Ничего она не права. Анастасия! – тут в разговор резко влился дедушка Тихон, получивший сразу одобрительный кивок от своей жены. – Вы не смеете лишать мальчишку жизни, которой он хочет себе. - Папа, ты прекрасно понимаешь нравы нашей страны, и я полностью с ними согласна. Тарталья – миловидный парень, который не сможет получить роли в армии или в правительстве, только если не секретаря, где он может вдруг подвергнуться домогательствам и издевкам. - Мы лишь пытаемся защитить нашего сына, Тихон Львович. – твердо произнес папа, смотря на своего тестя. - Закона такого нет! Это лишь дурацкие устои. Вы ребенку жизнь погубите! – дедушка Тихон остро глянул на Тарталью пока в уже потухших от старости таких же синих глазах читалось полное сожаление и любовь к внуку. - Он всегда был смышленым и сам может за себя постоять, опираясь на, к примеру, Антона. Он точно в обиду не даст своего младшенького. – бабуля Мила, жена Тихона, тоже начала отстаивать позицию против брака. Так и разразилось бурное обсуждение, перетекавшее постепенно в спор о будущем Тартальи. В котором он сам принимать участие особое не спешил. От того, что за него выбирали его будущее, сердце опять забилось сильно, но вот в глазах потемнело уже конкретно, от чего выносить обстановку вокруг больше не выходило. Еле как двинув ногами, Тарталья ступил назад, после чего резко развернулся и убежал под гул голосов за собой в свою комнату. Заметили его только братья и сестры, которые чуть было не дернулись за ним в след, но решили оставить мальчика наедине, что возможно, было достаточно сильной ошибкой. У себя в комнате, только зайдя, Тарталья обиженно хлопнул большой белой дверью и запер её на ключ, бросив его в дальней угол комнаты. Парень сел на пол у кровати и сжал свои ноги руками, поглаживая колени сквозь ткань белых штанов, обильно думая, что же делать ему дальше. В голову приходило много всего, но все-таки извиниться за то, что позволил начать разногласия и встретиться с молодым князем, имя которого он так и не узнал, и знать не хотел – никогда. В таких мучительных рассуждениях, что потихоньку сжирали душу, Тарталья оставался на протяжении нескольких десятков минут или даже часов, если бы не стук в дверь, который позволил вызволить парня из клетки его собственных дум. - Аякс? – это была Тоня. – Я принесла тебе сладостей. Откроешь мне? Время уже совсем позднее, а ты к ужину так и не спустился. У тебя все в порядке? Голос девушки звучал очень нежно успокаивающе, от чего Тарталья немного дернулся к двери, а затем к углу, куда упал ключ. Но все же, Тарталья тихо плюхнулся опять на пол и заговорил: - Все в порядке, Тонь. Я не хочу кушать. Походу, Антонина приходила проверить, плачет ли Тарталья. Услышав его спокойный как обычно голос, девушка что-то пробормотала про сладости, оставила её судя по всему под дверью, а потом ушла своими тихими шажками к себе. Выходить Тарталья не собирался. Как только Тоня ушла, он поднялся с пола и открыл ящик своего письменного стола, достал карманные часики, которые отец подарил ему на день рождения, и взглянул на время. Почти полночь. Все точно заснут примерно через минут так тридцать можно действовать. Аякс собирался бежать. Этих трех десятков минут хватит ему на сборы сумки, которая не отличалась внушительными размерами, что он потом набросит себе на плечо и двинется наружу прямо через окно с помощью связанных простыней в канат. Детский ли план? Однозначно. Хорошо ли подумал Тарталья над ним? Нет, но недолго постояв с карманными часами в руках, осматривая замысловатые узоры на них, он дернулся уже к сумке и распахнул её, начиная спихивать туда вещи, которые он заметил и сразу же посчитал нужными. Штаны, кофты, майки на всякий случай, любимые духи, записная книжка с карандашом, тонкая книжка авторства какого-то местного философа, мешочек с приличным количеством моры, которой может хватить на снятие незамысловатого жилья. Эти сборы в спехе успокоили Тарталью, теперь в его голове звучал только тихий собственный голосок, читающий стишок из детства, который Тарталья написал ночью под одеялом с фонариком и помнил наизусть: Не грусти, мой милый друг. Людей всех любят, Твое время скоро будет. Твои глаза заметят на века, Твои мечты не вымрут как поля. Будет в жизни человек, Сиявший с грез твоих век. Люди любят всегда, Как любят дети твои креста. Ты мелкий шут у их ворот! Ты зашил себе же рот, Смеясь мечте в глаза. Ты спокоен? ты доволен? Ведь ты же знаешь - мазня! Твоя взяла. взяла врага! Войска шута забрали и меня! Скольких ты сбил в бытие, Скольких в себе убил, бранил, Хоть бы быть не мил. Ведь ты и пил, и свил Свои слова с концами пятен. Будь пестр, будь всегда восторжен, Но лишь люби, шут! Лишь люди тебя теснят, Лишь люди тебя гнобят. Но сердцем ты чист, За что же ты убит? Мой милый шут! Твой гнет велик, орлицей убит. Спасись ты в ней, дружок, Тогда она возьмет и тебя, Любя за слова, шуток. Прости наконец и ты себя, Открыв нежности моря. На минутку в сердце хлынула ностальгия по всем детским годам в этом доме и по любви к семье. Тарталья замер от этого чувства и посмотрел на свою сумку, уже собранную, с полной тоской, но после сразу решительно закрыл её и кинул на кровать, с полной уверенностью в побеге. Он удался. Тарталья аккуратно вылез через окно, стараясь не создавать лишнего шума округ, да и благо под ногами лежал тонкий слой нежного снега. Конечно, в силу не проработки и необдуманности решений, канат из покрывал почти соскользнул со своего крепления из зажатого открытого окна, но всё обошлось. Тарталья успешно вылез через дырку в заборе, пробитую и прорытую собаками, и пошел на свет городских огней. Столица Снежной была в пятнадцати метрах ходьбы от холма, где находился дом семьи Аякса, что намного упрощало угнетающую атмосферу, при том, что совсем уже злилась матушка природа и начиналась метель в середине весны. Добравшись до города, Тарталья по пути успел спрятать свои волосы под шапку-ушанку, лицо завернул по нос шарфом на случай, если его будут искать на утро и расспрашивать жителей о рыжем мальчике с веснушками. Теперь, оставалось добраться только до вокзала и доехать до Сумеру, потому что оттуда была самая короткая дорога до Ли Юэ – стране грез Тартальи. Мечта посетить волшебное восточное место зародилась с детства, когда в детстве Тарталья нашел старую энциклопедию своего брата Антона. Картинки были красочными, залитыми лучами золотого солнца Востока, все цветы идеально росли на прекрасной салатовой траве… Эти виды Тарталья и мечтал увидеть однажды в своей жизни, но, кроме деловых поездок по учебе в Сумеру или Фонтейн, Тарталья за свою жизнь больше не совершал. Пейзажи и культура Ли Юэ казались таким недосягаемым все эти года, но сейчас резкая возможность увидеть свою мечту своими глазами будоражила с ног до головы. Помимо копны снега в лицо на вокзале в час носи, стоя среди незнакомцев и ожидая свой поезд. Парень открыл глаза только утром, замечая в окне изумрудную листву Сумеру. Солнце приятно щекотало щеки и нос сонному Тарталье, но радость за свою свободу нравилась сейчас ему больше всего. Теперь, по плану Тартальи оставалось только обойти склон Гандха, выйти к Заоблачному пределу через склон Зимородка. Глянув на карту ещё разок, Тарталья сунул её во внутренний карман своей легкой кофточки, на которую он заменил сильную меховую куртку, которую судя по всему, сейчас собирался продать: перед тем, как отправиться в Ли Юэ, пройдя к долине Тяньцю на фуникулере из Сумеру, Тарталья решил заскочить на Большой базар, помня какого-то торговца, который с удовольствием бы обменял новую шубку Тартальи на хорошее количество моры. Путь до склона Зимородка оказался более мягким, чем ожидал Тарталья – видно миллелиты патрулировали окрестности совсем недавно и зачистили все лагеря монстров, потому что на пути от них были только остатки. Только вот дорога, чтобы поднять на заоблачный предел, была не такая ровная: ушло много времени, чтобы подняться наверх и аккуратно спуститься опять, а потом уже начать свой путь по мостам на гору Аоцзан. Именно её маленький Аякс так и мечтал посетить, совсем не зная, что на эту территорию обычным смертным лучше не заходить. Тарталья знал, что адепты Ли Юэ существуют, но наивно думал, что живут они среди людей в городе у моря. Поэтому, добравшись только через приличный промежуток времени до вершины горы, где наконец увидел тот самый вид из энциклопедии, Тарталья скинул свою сумку на божественную траву, скинул затем и свою белую кофточку из-за палящего золотого солнца, и прошел медленно босиком по траве к воде, наслаждаясь недосягаемой все годы свободой. Ростки травы нежно щекотали бледную кожу стоп, плечи, которые были видны из-под белой водолазки без рукавов с вышитыми стразами голубыми розами, приятно окутывали желтые лучи. Глаза океана Тартальи бегали по всем цветам вокруг, желание собрать каждый из них и поставить на подоконник номера в постоялом дворе «Ваншу», который он собирался снять для себя ближе к вечеру (как раз, как и доберется туда по своим подсчетам), томилось в его сердце также, как и желание быть воином свои страны. Но, отбросив эту идею в порыве эмоций, Тарталья прошел к бирюзовой воде маленького пруда, окуная свои пальцы ног в переливающиеся оковы воды. - Что же человек здесь делает без весомого разрешения богов? Томный голос раздался за спиной парня, заставляя спокойствие души того немного пошатнуться. Поворачиваться Тарталья не спешил от маленьких мурашек, пробежавших по его хрупкой спине. Голос незнакомца звучал властно, богато и строго, хотя никакой агрессии в нем не ощущалось – была лишь несвойственная незнакомцам нежность. Осознав, что никакой злости Аякс не чувствует, он развернулся и увидел перед собой высокого и плотного по телосложению мужчину с темными волосами, которые волшебно светились на концах янтарным огнем. Одет незнакомец был в коричневый длинный костюм с белыми и такими же янтарными, как часть его волос, вставками. От плеч свисали маленькие оранжевые камни, висевшие также и на концах штанов мужчины. Золотыми глазами незнакомец добро смотрел в темно-синие глаза Тартальи, пока остальная часть лица оставалась каменно спокойной. Единственное, что исходило от незнакомого мужчины и прерывало ауру его спокойствия, так это необъяснимая волшебная энергетика, пылавшая в нем и вокруг него как яркий огонь. - Я не знал, что это место закрыто, сэр. Таким обращением Тарталья показал то, что местным он не является и действительно он не знает о неких тонкостях страны, где он сейчас находится. Мужчина перед ним в ответ улыбнулся и тихо просмеялся своим низким тоном, величественно убирая руки за спину. - Ты явно не с этих краев, так ведь? – уже с улыбкой спросил незнакомец. - Верно. После ответа парня, мужчина прошел чуть ближе к нему и к изумрудной воде, где тот стоял по щиколотку. - Ты проявил большую силу воли, решив сюда забраться. Что же тебя сподвигло на это? Мужчина все держал свои руки за спиной, оголяя голые плечи, которые Тарталья только заметил – они были коричневыми, как почва, а на бицепсе блистали символы Гео с замысловатыми узорами ниже, проходящими до самих мощных кистей мужчины. Увидев это, Тарталья понял, что походу он и столкнулся с богом. На вопрос Тарталья так и не ответил. Он и мужчина смотрели друг на друга, отличалось в них сейчас только то, что эмоции, читаемые во взглядах, были разными. - Это мои владения, и я лишь негодую, как вероятнее всего, турист, как ты, пробрался сюда. Защитный барьер пропускает сюда не каждого, чья нога коснется порога предела. Только если сама судьба не велит. – Мужчина продолжил держать руки за спиной и смотреть на Тарталью, ожидая уже наконец его ответа. - Если это ваши владения, то я сейчас же уйду отсюда. Тарталья поклонился, догадываясь кто перед ним. Но всё же, сомнений в нем было больше, так что этот знак означал сейчас только извинение. - Нет нужды в этом, путешественник. – мужчина улыбнулся сильнее. – Я не в силах сдержать сейчас своё любопытство. Я чувствую, что ты силен и неспокоен сейчас. - Как вы можете чувствовать, что во мне происходит? Глупый вопрос, учитывая то, что руки, волосы и глаза этого мужчины светятся золотом. - Скажем так, - он сделал шаг вперед к Тарталье - это моя маленькая способность. Незнакомец протянул ему свою ладонь, пока вторую руку он так и оставил за спиной. - Не стоит стоять в воде, здесь дует сильный ветер. Ты можешь простудиться. Засмотревшись на руку мужчины и немного поколебавшись, Тарталья все-таки положил свою ладонь на его. - Мне очень интересно узнать что-нибудь о тебе. Расскажи. Последнее слово было произнесено очень властно и больше было похоже на приказ, но лицо мужчины потихоньку заполнялось все большей нежностью, исходящий от его воистину волшебных глаз, взор которых был направлен прямо в глаза Тартальи. На секунду, парню показалось, что он поглощает его душу, но никакого страха перед вполне себе устрашающим незнакомцем. От их прикосновения, Тарталья понял, что доверяет этому мужчину больше, чем кому-либо в своей не такой длинной жизни. - Я сбежал из дома. А в ваши владения я попал намеренно, я с детства мечтал увидеть это золотое солнце и невероятной красоты цветы. - Значит, все-таки судьба… Мужчина прошептал это достаточно громко, ведь с тембром его голоса это было бы невозможно говорить совсем тихо. Незнакомец глянул на бледную ладонь Тартальи и начал немного поглаживать её нежную кожу, после чего взглянул на лицо самого парня – выражение его было уверенным, стойким, без капли сомнения в глаза, полных каплей океана. - Как я и думал: ты действительно очень сильный. Руку мужчина так и не отпускал. - Кто вы? Тарталья искренне задал этот вопрос, наивно не решаясь принять свою догадку об истинной личности мужчины перед ним. - Не хотел бы ты подписать со мной контракт? Я ждал тебя более шести тысяч лет, милый мой. От того, как его только что назвали, на спокойном лице Тартальи появился нежный розовый румянец. Теперь-то он понял, кто же перед ним стоит. - Какой контракт? – тихо произнес Тарталья. - О замужестве. Океан в глазах Тартальи забушевал штормом, сердце забилось чаще от смущения. Рука мужчины также поглаживала его руку. - Вы меня не знаете, вы говорите загадками! Почему Вы меня ждали? Почему Вы так добры ко мне, почему так и не выгнали с Ваших владений? Я пришел сюда, как я понял, вопреки закону. – Тарталья, закончив задавать свои вопросы, оставил свой рот немного приоткрытым. Брови его делали выражение лица немного обеспокоенным, хотя глаза были немного прикрыты от маленького смущения. - Правда, что я могу лишь догадываться о твоем происхождении, но то что сама судьба ещё с твоего детства вела тебя ко мне – нельзя отрицать. Об этом говорит всё. Поэтому, выгонять тебя отсюда так спешно было бы вполне себе самым глупым решением в моей жизни, дорогой мой. Получив в очередной раз ласковое прозвище, Тарталья покрылся румянцем сильнее, но поднял свои глаза и посмотрел в янтарно-золотые глаза мужчины, ожидая ещё каких-либо выводов от него. - Полностью отдав себя правлению Ли Юэ, слежкой за порядком и благополучием, я просто ждал того, от вида которого во мне разразится теплый ветер чувств. Не с каждым вторым такое выйдет и заставит меня думать так, уж тем более предлагать такого рода контракт. – Гео архонт накрыл своей второй ладонью руку Тартальи. – Контракт о замужестве – самый священный контракт в Ли Юэ. Тарталья опустил свои глаза на вторую руку мужчины и моргнул пару раз, оставляя свой смущенный взгляд висеть на лице. - Почему Вы так уверены, что я именно тот, кого вы ждали? - Потому что по-другому быть и не может, дорогой Тарталья. – от резко произнесенного своего имени, парень поднял удивленные глаза на архонта, думая раньше, что он его не знает. – Я услышал о том, что судьбу мою зовут Аякс ещё шесть тысяч лет назад или даже более, после чего стал с нетерпением ждать появление этого скрытого от времени «Аякса-Тартальи» в своей жизни. Мне будет грустно от твоего отказа, но я приму любое твое решение, ведь я не в праве забирать тебя себе. Эти слова мужчины с прекрасно красивыми темными волосами, восточным разрезом глаз и красивой, командующей улыбкой пленили молодого парня полностью. Он почувствовал нескончаемое тепло в речи архонта, которое заставило сердце биться чуть быстрее. Не было и сомнений, что Гео архонт говорит правду. - Что мне нужно сделать, чтобы подписать контракт, сэр? - Называй меня Чжун Ли, я предпочитаю жить в мире людей и называться таким именем. – Чжун Ли приложил свою ладонь к щеке Тартальи. Сначала он просто погладил её, а затем ласково провел пальцы выше ко лбу и оставил свой большой между бровями парня. – Стой смирно и спокойно, закрой глаза. Так Тарталья и поступил. Сразу, после проделанных им действий, он почувствовал волну твердого тепла, проходящего от кончиков его ног и доходящего до кончиков рыжих волос. Сначала тепло было очень приятным и порой даже чувствовался холодок как осадок, но потом Тарталья почувствовал резкое утомление, которое как камень обрушилось на его плечи. Закрытые глаза стали невероятно тяжелыми, руки окаменели, ноги впились в землю с такой силой, опасаясь, что вот-вот и Тарталья упадет в землю лицом. Всё же, тяжесть в теле пропала, и Тарталья наконец смог открыть каменно нависшие веки. Чжун Ли так же стоял перед ним, рука с щеки Тартальи уже вновь упала на его ладонь, которую архонт все также держал в своей руке. Глаза мужчины не отрывались от лба парня, на котором несколько секунд красовался золотой символ Гео, который в последствии исчез, оставив на лбу только бледные веснушки. - Хорошо себя чувствуешь, свет очей моих? Чжун Ли начал поглаживать руку Тартальи, ласково легонько царапая своими ногтями её нежную кожу. - Все хорошо, но было немного непривычно. – ответил Тарталья. - Не каждый день становишься женой Гео архонта. – Чжун ли прикрыл глаза и усмехнулся. - Женой? – щеки Тартальи опять покрылись румянцем, хотя лицо его оставалось таким же невозмутимым. - Из-за твоей хрупкости в моих руках, мне больше по нраву называть тебя «женой». – твердо ответил ему Чжун Ли и погладил его ладонь опять. Тарталья смущенно отвел взгляд и глянул на траву, где росли маленькие желтенькие цветочки лютики. В голове было ничего, кроме только что случившегося контракта. Никак за ошибку или поспешные выводы Тарталья это не считал. В Снежной относятся с глубоким уважением к архонту, именуемой Царицей, за то, что та всегда говорит правду и защищает позиции других архонтов, которые также врать никогда не смеют и отдаются «работе» полностью. Раз твоя судьба – сам архонт, значит ты был выбран временем. - Я соединил наши души. – заговорил мужчина, заставив Аякса поднять его глаза и посмотреть в глаза мужчине. – Теперь, ты всегда будешь под моей защитой и жить со мной сквозь века. После этих слов, архонт повел Тарталью за руку к маленькой полянке с цветами. Но сейчас голова Тартальи заполнилось эхом от слов «сквозь века»… - А моя семья? Как же я смогу пережить их смерть? – обеспокоенно сказал Тарталья в спину Чжун Ли. - Я связан с тобой, а ты связан со своей семьей. Значит, по соответствию, они связаны и со мной, но, конечно же, не брачными узами, дорогой Тарталья. – произнес Чжун Ли и остановился, повернувшись к парню. – Ты хотел собрать цветы для своей души. Присаживайся. Улыбнувшись от такого заключения, Тарталья с радостью присел на колени в траву, не жалея свои белые штаны. Он начал постепенно срывать все цветы, которые окружали его, нежно убирая их в свободную руку, создавая маленький букетик. Архонт сел рядом с парнем, не отрываясь от плавных движений, которыми Аякс рассекал теплые порывы весеннего ветра. - Я никогда не чувствовал такого солнца, как здесь, весной. – Тарталья улыбнулся сам себе и положил сорванные цветы себе на колени. - Тепло его не сравнится с теплом твоих глаз. У тебя красивые глаза – в них протекает синее море, в котором так и хочется тонуть всегда. От этого комплимента, Тарталья прерывисто выдохнул, позволяя теплу в груди разрастись, как растут деревья. Веточки этого дерева потихоньку росли и до пальцев Тартальи, заставляя его начинать влюбляться в такого незнакомого и властного мужчину. - Я хочу сделать для тебя венок. Тарталья опять улыбнулся, взял все цветы в свои руки и вложил их перед собой на траву, пока Чжун Ли не отрывал своих глаз от искрящей улыбки парня. - Венок для меня? - Да, - Тарталья прикрыл глаза и кивнул с ниспадающей улыбкой. – ты же теперь мой муж. Будет это своеобразная корона для тебя. - Я буду рад получить такой от тебя, мой дорогой Аякс. Чжун Ли улыбнулся ему и стал как ребенок наблюдать за движениями Тартальи опять. Через некоторое время, Тарталья закончил свою «корону» и привстал на колени перед архонтом, чтобы дотянуться до его макушки и положить венок из ярко-голубых цветов ему на голову. Почувствовав цветы на своей голове, Чжун Ли улыбнулся сильнее и нежно дотронулся до них, чувствуя мягкость лепестков. - Спасибо. Мужчина поблагодарил парня своим томным голосом, после чего Аякс лег на траву рядом с Чжун Ли и уставился на нежно-голубое небо, улыбаясь всей своей широкой улыбкой. - Здесь так красиво. Я даже и не представлял о том, что все так обернется и это окажутся твои владения, Чжун Ли. Скоро нам нужно обязательно навестить мою семью, чтобы обозначить, что со мной все хорошо и представить им тебя. В середине своего монолога, Тарталья поднял свою тоненькую ручку в небо, словно пытаясь дотянуться до него. Ветер приятно обдул изгибы пальцев, заставляя парня расслабится сильнее и утонуть в ощущениях нежности в данный момент. - Мы обязательно это сделаем, и я буду очень рад этому. – произнес мужчина. – Твой голос как колыбельная для меня, милый Тарталья… - Чжун Ли провел своими пальцами по мягкой щеке парня, заставляя его замечтаться совсем. - Теперь колыбельная будет звучать для тебя каждый день.