Wedding

      Всё вышло как-то спонтанно и крайне странно.       Джимми — мой лучший друг с самого детства и по совместительству самый ахуенный чувак, которого мне только доводилось знать лично, завалился ко мне домой, почти крича: «есть невъебическая идея, мужик». Слова эти обыденно, кстати, не предвещали ничего хорошего... Ну, вернее, предвещали, конечно, однако уж точно не в рамках, установленных моралфагами.       — Какая ещё идея? — бормочу я, опираясь на дверной косяк, — И хуль ты в смокинге?       — Меньше слов, больше дела, Дэйв! Есть рубашка белая?       И вот, я, кое-как собранный (уверен, выгляжу отвратительно. Даже не расчесывался...) и как минимум нихуя не понимающий мчусь в какие-то ебеня, зато под ручку с Джимми. Мы все бежим, я пытаюсь расспросить, ибо мне не нравится то, что я все ещё нахожусь в неведении, а придурок этот все тараторит что-то... Я не разбираю, что именно, пока мы не останавливаемся возле какой-то сомнительной то ли кафешки, то ли ещё какой-то хуйни для проведения различного рода мероприятий от дней рождений до поминок.       —...какая, нахуй, свадьба?! — я вырываю руку из его руки, делаю два шага назад и хватаюсь за голову, — Чья?!       — Да какая разница, если это охуительный способ набухаться, ещё и за бесплатно? — он однобоко ухмыляется, а после в ответ на мой пристальный взгляд, все же, выдаёт, — У знакомых моих, через... Э-э... — он принимается считать на пальцах, — Три рукопожатия. Ну, или пять... Как родные мне, короче. Не парься.       — Конченный...       — Только не говори, что зассал.       — И не подумаю.       Отступать поздно, так мы и оказываемся внутри. Тревожно до тех пор, пока не выясняется, что абсолютно всем присутствующим, уже успевшим разойтись в пьянющем угаре, плевать, кто сюда пришёл, нахрена и как: людей не так много, однако все они заняты своими заботами и их не очень-то волнует происходящее вокруг, никто не смотрит по сторонам. Зря, наверное.       Мы с Джимми умело сливаемся с толпой. Пиздим со стола немножко бухла и жрачки, находим общий язык с какой-то компанией и даже успеваем доебаться до диджея:       — Поставь Pixies, — прошу я, — Пожа-алуйста.       — Отъебись, а? — парень за микшером отхлебывает сомнительной жижи из пластикого стаканчика и никак не хочет идти на уступки.       — Ну тебе сложно что ли, мужик? — наседает с другой стороны Джимми, — Будь другом, ну ебаный в рот. Не ломайся.       Мы предпринимаем ещё несколько попыток, но получаем все больше вялых отказов, пока поблизости не появляется печального вида парень:       — Да ладно тебе, — он, очевидно, станет моим героем сегодняшнего вечера, которого я буду мысленно благодарить как минимум ещё часа два, — Они реально неплохие... Ну, Pixies, в смысле. Включи.       Неожиданно, однако диджей бесприкословно слушается и включает то, что мы так долго пытались выпросить. Я чувствую, как на моем лице вырисовывается смущенная улыбка и разглядываю незнакомца.       Этот идиотский смокинг совершенно не идёт ему. Такая вынужденная строгость просто не подходит его светлым сожженным волосам, ангельски-голубым глазам с расширенными зрачками, небрежной щетине и в целом уставшему виду. Ему бы подошло что-то более неофициальное, не знаю, свитер какой-нибудь растянутый, или кардиган... Халат? Этот чувак абсолютно точно не рождён для походов на подобные мероприятия. Не знаю, что он делает здесь.       Нам удаётся разговориться. Второем обосновываемся где-то в углу, так далеко от чужих глаз, но так близко к их обладателям, и болтаем обо всем и совершенно ни о чем за бутылкой вина и парочкой косяков, любезно предоставленных Куртом (именно так он и представился, по крайней мере. Ранее я не задумывался об этом имени вообще, однако сейчас понимаю, насколько оно красивое и звучное, в отличие от моего, которым в свое время называли каждого второго).       — Какими судьбами здесь? — мимолетно спрашивает Курт, делая очередную затяжку, а после всучивает самокрутку мне.       —Да так... — Джимми всё возится с очередной бутылкой, — Знакомые через... Четыре рукопожатия женятся. Вот и решили навестить молодожёнов, хули.       — Впервые вижу, чтобы кто-то оценивал степень знакомства по рукопожатиям, — тот вяло ухмыляется, заправляя длинные патлы за ухо, — Забавно.       Они болтают о чем-то, что я уже не разбираю: косяк, который держу, явно забит чем-то нереально ахуенным, ведь всего пары затяжек хватает, чтобы расслабиться и невольно позволить себе выпасть из реальности. Изображение перед глазами плывёт и мерцает кислотными цветами, покрывается легковатой дымчатой пленкой. В один момент все становится таким отдалённым и не важным, внешние проблемы совершенно не беспокоят. Ни натянутые отношения с отцом, фактически отрёкшимся от ещё семнадцатилетнего меня, ни разочарование на лице матери, после того как её единственный сын пошёл по тропе лёгких наркотиков и панк-рока и не смог слезть до сих пор, ни тот факт, что я, вероятно, ничего стоящего не добьюсь... Мне вообще так все равно на все это, что хочется неловко смеяться, растёкшись вязкой лужей прямо по полу.       Тело становится ватным, дыхание учащается многократно, а сердце ебашит сто двадцать в минуту. Мне так хорошо и так плохо одновременно, что я прикрываю глаза и откидываю голову, вжавшись всем телом в стену. Думаю, что никто не заметит особо, как меня постепенно накрывает, однако тут же чувствую чью-то руку в собственных волосах и оказывается, что я уже как несколько минут нагло лежу на чужом плече. Поднимаю голову — обладателем плеча оказывается Курт. Его пальцы, кстати, почему-то так приятно ощущать на собственной коже...       — Я курить, — Джимми, пошатываясь, встаёт на ноги, сдувая прядь волос с лица и даже не предлагает пойти вместе с ним, — Не натворите хуйни без меня, ага?       — Ага, — улыбнувшись, бормочу я, наблюдая за тем, как он уходит, а после смотрю на Курта, все ещё перебирающего мои патлы.       Мгновение спустя мы зажимаемся в толкане.       Губы Курта сухие и, конечно же, даже отдалённо не напоминают губы девушек, с которыми мне доводилось целоваться когда-либо (лол, не то чтобы этих самых девушек было много) — однако целоваться с ним все равно до ужаса приятно. Моя рубашка оказывается полностью расстегнутой, чужие руки блуждают по оголенному торсу, вырисовывая некие незамысловатые узоры, о значении которых остаётся лишь догадываться.       Я сижу на нём и его стояк упирается мне в задницу, в кабинке душно и так тесно, что даже голова начинает невольно кружится не только лишь из-за травы, воздуха будто бы не хватает... Однако это действительно приятное чувство, прекрасно вписывающееся в ситуацию. Чувствую, словно вот-вот необратимо расплавлюсь и потеку прямо по стенкам и чистому на вид полу, куда через какие-то жалкие секунды и падает пиджак Курта.       — Мне кажется, это хуевая идея, — шепчу, ёрзая на месте.       — Мне остановиться? — он смотрит абсолютно точно сквозь меня. Бархатный голос заставляет нервно сглатывать и сдерживать тяжёлые вздохи.       — Не, я... Про пиджак, — киваю головой на одиноко валяющийся на кафеле предмет бессмысленной сейчас одежды, — Он ж, ну... Э-эм... Запачкается.       — Аа, — кивнув, Курт тихо усмехается и тут же бормочет мне на ухо, — Забей. Он мне не понадобится больше... В смысле, вообще.       Не успеваю придать значения его словам, потому как мокрый язык проходит вдоль шеи, оставляя длиннющий влажный след, а чужая рука мягко, но уверенно сжимает мой стояк сквозь штаны. Не сказать, что от таких простых действий мне сносит крышу напрочь, однако неожиданно высокий стон неконтролируемо вырывается из моего рта, когда я мелко вздрагиваю.       Хочется верить, что это всего лишь действие наркотика повышает чувствительность до невыносимого уровня, заставляя таять от любого внешнего воздействия, а не я все ещё не дошёл до конца полового развития, от того пиздец шалят гормоны и я веду себя, словно мне четырнадцать и я могу кончить от небольшого трения и пары взглядов на картинку с какого-нибудь порно-журнала.       — Только не говори, что ты несовершеннолетний, — будто читая мысли, кишащие в моей голове в данный момент, спрашивает Курт, проводя рукой по внутренней стороне моего бедра, — Будет неловко, если окажется, что я накурил и трахнул малолетку.       — Да пошёл ты...       Голос звучит до ужаса непривычно, как-то хрипло и низко, что ли. Дышать немного трудно, мне необходимо зацепиться за что-то, лишь бы не упасть без сознания — я хватаюсь за плечи Курта. Было, конечно, дело. Мне говорили, что я выгляжу младше своего возраста, да что уж там, даже пивчанский в местном алкомаркете не всегда продают, ссылаясь на то, что мне лет шестнадцать от силы, но, блять, серьёзно? Он действительно собирается поговорить об этом прямо сейчас?       Он тихо усмехается, шепчет еле различимое "прости, чувак" и снова лезет целоваться, я не отказываю. Хотя, фактически это не походит на поцелуй: на деле это всего лишь гонка из раздела "кто глубже засунет свой язык в чужой рот" с обилием слюны, но я обдолбан настолько, что противно не становится и даже на мгновение я не задумываюсь, как это выглядит со стороны.       Пока тянусь к ширинке Курта, рука неконтролируемо дрожит и пальцы сгибаются с трудом, однако мне удается совершить задуманное, подтверждением тому становится звук расстегивающейся молнии. В конце концов я обхватываю его член рукой, поглаживая большим пальцем головку, а после начинаю плавно водить вверх-вниз, растирая по стволу выступающую смазку. Курт тихо стонет, мне нравится, как это звучит: сбивчиво и хрипло, и приставляет пальцы к моему рту. Не задумываясь, беру их в рот и начинаю обсасывать. Выглядит это, наверное, не слишком приятно, может даже стремно в какой-то степени, но он ничего не говорит, а лишь одаривает меня своей полу-улыбкой.       Когда мои штаны оказываются на полу вместе с нижним бельем, я кое-как приподнимаюсь. Стараюсь не упасть, а держаться в таком положении, когда все тело пробивает на заметную дрожь, крайне сложно, потому я обнимаю Курта за шею и утыкаюсь куда-то в висок, и все, что мне остается сейчас — периодично вздыхать и пытаться сконцентрироваться как и на открытых для себя ощущениях, так и на том, чтобы не наебнуться.       Пальцы скользят внутри, плавно и нежно так, мне даже льстит тот факт, что Курт осторожничает и не делает и малейшего намека на грубость, хотя он явно мог бы. Я не могу назвать это чувство наполненности приятным... Это, скорее, почти больно, однако я не говорю ничего, потому что, ну, наверное так и должно быть. Затем его пальцы проходятся по какой-то особенной точке, и от этого становится так хорошо, что у меня не получается проконтролировать момент и изо рта вырывается сдавленное мычание, звучащее даже как-то жалобно. Наверное, по той причине, что мне сейчас так хорошо и так плохо одновременно, хочется сказать: "бля, сделай так еще раз" и в то же время попросить прекратить, иначе я кончу мгновенно.       — Ты, типа, девственник? — вопрос звучит так спокойно на фоне того, что я чувствую сейчас, что мне даже на секунду не верится, что Курт вообще что-то сказал, — Ведешь себя слишком... Чувствительно, что ли.       — Давай ты не будешь задавать вопросы и выебешь меня наконец?       — Не боишься, что будет больно, если вдруг окажется, что я недостаточно растянул тебя?       — Я боюсь наебнуться на пол и утянуть тебя за собой. Это, сука, будет больнее раз в десять, не думаешь об этом?       Может, я звучу грубо для человека, который сейчас находится в достаточно уязвимом положении, но мне слишком плевать, я думаю совсем уж не головой. Мной контролируют сугубо эмоции и бескрайнее желание. Курта это вообще никак не задевает, он говорит тихое "ладно" и вытаскивает пальцы, наверное, слишком резко и в какой-то степени неожиданно.       — Пиздец в тебе узко, — комментирует он, когда я погружаю его член в себя до упора и сижу какое-то время на месте, стараясь привыкнуть к чувству наполненности.       Пальцы, которые я чувствовал ранее — вообще ни о чем по сравнению нынешними ощущениями. Член в разы толще и горячее (в меня будто засунули что-то вроде кипятильника, разве что это не так больно как должно быть), проникает глубже, мне даже начинает казаться, что я чувствую давление на стенку собственного живота.       — Каково это — лишиться девственности таким образом? — он запускает руку в мои волосы и аккуратно поглаживает, перебирает распушившиеся по всей длине, но липкие у корней пряди, — Посреди чужой свадьбы с каким-то левым чуваком?       — Заебись.       Благодаря своему высокому росту я просто не знаю, куда себя деть без боли в шее, и в итоге утыкаясь в макушку Курта. Его волосы, видимо, ещё более грязные и липкие, чем мои, но меня особо не волнует. Я прикрываю глаза, стараясь отдышаться, хотя мы даже начать не успели, прислушиваюсь к тому, как дышит Курт и до меня доходит, насколько же это все абсурдно.       Меня ни разу не привлекали парни. Ни в один из дней не было такого, чтобы я посмотрел на представителя своего же пола, думая: "ого, а он красивый, я хочу его поцеловать или что-то вроде того", потому что, ну, для меня это странно. Не в смысле, что я против геев и подобных им — все это время мне было вообще без разницы, лишь бы эти люди принимали себя и были счастливы. Но сейчас?.. Я без раздумий отдался этому парню, о боже, на момент, когда мы были знакомы уж точно меньше получаса. Может, дело в траве, что он дал выкурить, может, в желании попробовать нечто новое... А, может, в нём. Ну, в Курте. Он не рассказывал о себе так много, чтобы узнать его достаточно хорошо, но с ним было так ахуенно, я словно родственную душу нашёл, хоть и понимал, что мы совсем разные.       Он сидел, рассказывая что-то о своей группе и изредка поглядывал на меня, а я пялился в ответ, борясь с головокружением, и думал: "ебать, я бы тебе отсосал". Не знаю, нормально ли вообще думать о чем-то подобном и не имея даже опыта... Не знаю, нормально ли хотеть дать себя выебать парню, зная, что парни тебя отнюдь не привлекают. Было бы забавно узнать, что я не один такой и рано или поздно каждый может столкнуться с похожими мыслями, но, видимо, это всего лишь я оказался не совсем тем, кем себя считал всю сознательную жизнь, ха.       Я двигаюсь плавно, держась за плечи Курта, а он придерживает меня за бедра, мы снова целуемся. Во рту влажно, внизу влажно — влажно везде, я, блять, мокрый насквозь. Волосы, тело, одежда... Это мерзко. Но сейчас это пиздец как заводит, я понятия не имею, как это работает. А еще я чувствую, что горю, но ощущения несравнимы даже с горячкой при жуткой болезни: это что-то более приятное и в то же время масштабное, я готов плавиться и течь. Не думал, ну... Что вообще когда бы то ни было почувствую нечто такое.       Слышно, как открывается дверь. Кто-то заходит, открывает кран и предположительно моет руки, и именно в этот момент Курт считает нужным сжать мои бедра чуть сильнее и поменять угол проникновения, вынуждая сдавленно застонать. Меня вновь бьет дрожь, и это так ахуенно, что приходится зажать рот рукой, лишь бы снова не издать какой-нибудь звук.       Возмущенно смотрю на Курта, а тот ухмыляется, невинно вскидывая брови, будто и вовсе непричастен к содеянному.       Шума воды больше не слышно, однако человек за пределами кабинки стоит на месте, ни то пытаясь понять, откуда исходят посторонние звуки, ни то... Я вообще не ебу, по какой причине. Мысленно прошу нечто свыше, чтобы этот кто-то съебался как можно моментальнее, ибо Курт прикусывает участок кожи на моей шее, а мне приходится вцепиться зубами в собственную ладонь, подавляя жалобное хныканье, ведь я все еще не перестаю двигаться, а даже наоборот ускоряюсь по инерции.       Мои мольбы, наконец, услышаны, некто посторонний сваливает, видимо, осознав, что здесь занято, и я слышу, как этот придурок тихо смеется.       — Знаешь, ты выглядишь мило. Ну, в такие моменты.       — Конченный.       Я снова утыкаюсь куда-то в его макушку, потому что, блин, куда я еще мог бы деть себя, но уже позволяю себе томно выдохнуть, закидывая руки на чужие плечи.       — Да ладно тебе, забавно ведь, не? — Курт гладит меня по взмокшей спине, — В конце концов, когда этот чувак зашел сюда, я ведь не сделал... Так?       Он перемещает руку на мой член и начинает надрачивать в такт ритмичным толчкам, а я забываю, как дышать. На глаза неконтролируемо наворачиваются слезы, но явно не из-за боли или неприятных ощущений: мне всего лишь настолько хорошо, что даже плохо, меня невыносимо ведет из-за непривычного давления со всех сторон. Курта как бы слишком много, из-за этого меня штырит так, что рядом и близко не стоит ни один наркотик из тех, что я пробовал когда-либо.       — Бля...       Курт целует (или кусает, я точно не могу определить сейчас) где-то в области ключицы, и, протяжно застонав так, что меня окончательно уносит, без предупреждения изливается внутрь, впиваясь ногтями в мое бедро. Наверняка позже останутся синяки. Я останавливаюсь, перевожу дыхание и снова поддаюсь крупной дрожи — секунд десяти хватает, чтобы залить спермачом чужой кулак сквозь нарастающую темноту в глазах.       Мы сидим молча какое-то время, не двигаясь. Курт утыкается в изгиб моей шеи, приобняв за талию, а я периодически сглатываю и дышу через рот, будто пробежал какой-нибудь многометровый марафон. Когда я отхожу, то, наконец, слезаю с обмякающего члена и просто сажусь на колени Курта, пока тот снова начинает посмеиваться:       — Ха... Теперь между нами четыре рукопожатия и один спонтанный секс.       — Чего? — осматриваю пол в поисках своей одежды, будто та могла куда-то внезапно исчезнуть.       — Помнишь, Джим сказал, что вы с молодоженами знакомы через четыре рукопожатия? — он усмехается с, как мне кажется, некой ноткой грусти в голосе. Я чувствую, как мои глаза округляются, а брови невольно ползут вверх.       — Подожди... — моргаю пару раз для достоверности, — Ты, типа...       — Ага.       — Бля.       Курт шарит по карманам приспущенных штанов и достает пачку сигарет. Вытягивает одну и предлагает мне, тут же отказываюсь, все еще пытаясь понять, серьезен ли он в своих словах. Кажется, да.       — Эм... — я чешу затылок, прикусывая губу, — Э-эм... Мне, типа, неловко, знаешь... Неловко чувствовать, что я разрушил чей-то брак сегодня.       — Забей, — он закуривает, слегка помрачнев, и выдыхает дым в сторону, — Она сама его разрушила. Ну, та, на которой я женился... Она, типа, изменила мне. Забавно, да? Сука, все это время изменяла, а я и не знал. Какой же я неудачник.       Курт нервно смеется и снова утыкается мне в шею, прикрыв глаза, как бы ища поддержки, а я... А что я вообще могу сказать? Я пиздец сбит с толку, меня немного пугает такая нестабильность его эмоционального состояния и пока что единственное, что мне приходит в голову — начать с осторожностью гладить его по волосам, пытаясь изо всех сил сгенерировать в своей голове хотя бы что-то походящее на слова утешения.       — Звучит хуево... Мне правда жаль.       — Но, знаешь? — продолжает он, остраняется и делает затяжку, — Благодаря тебе мне стало лучше. Мне было так хуево, я точно думал, что сделаю с собой что-нибудь, но потом увидел тебя.       Курт подносит сигарету к моим губам, без слов предлагая затянуться,на этот раз я соглашаюсь, все так же молча и одними лишь действиями. Он опускает взгляд в пол:       — Ты так мило просил того парня поставить Pixies... Ну, ты вообще весь мне показался достаточно милым, знаешь, — я почувствовал, как на моих щеках выступает румянец, а Курт снова мягко улыбается, — И это странно. Я не думал, что я гей или что-то типа того, но раз так вышло... Наверное, это судьба. Как думаешь?       Поджимаю губы и задумчиво киваю, ведь чувствую, наверное, почти то же самое. Мне так кажется.       — Давай съебем? — просит он, гладя меня по щеке большим пальцем свободной руки, — Не важно куда. Ко мне, к тебе... Можем просто прогуляться где-нибудь и поговорить обо всем и ни о чем. Пожалуйста... Я не хочу находиться здесь.       Минут через пять мы мчимся к выходу под ручку.       Вообще, я думаю обо всем этом... Всё вышло как-то спонтанно и крайне странно. Меня ведь даже не должно было оказаться там, да? Я не знаю всех тех людей, что видел сегодня, и, боже, ни за что бы не согласился переться куда-либо, зная, на что меня собирается подписать Джимми (чувствую, что перед ним мне придётся ещё очень долго извиняться за внезапное исчезновение, но это будет как минимум завтра), но это произошло. Всё лишь из-за череды спонтанных событий, которые попросту не должны были происходить... Тогда, выходит, это неправильно? Ну, то что произошло между нами. Просто побочка от необдуманных действий и значительной недосказанности...       Ладно, меня не волнует. Честно? Мне пиздец как комфортно рядом с этим парнем. Мы почти ничего не знаем друг о друге, что достаточно забавно, учитывая случившееся, но это и не важно. У нас, думаю... Достаточно времени, чтобы изучать до мелочей.