Моей любви достаточно?

      Лучи яркого летнего солнышка блестели на поверхности насыщенно-голубой воды, день был очень ясный и даже жаркий. Море казалось бесконечным, оно плотно соприкасалось с небом на линии горизонта, но на самом деле от Хельсинки до Таллинна предстояло плыть всего два часа. Сегодня людей на пароме было не так уж и много, все ближайшие ко мне столики, кроме соседнего, стояли пустыми. За соседним столиком сидела очень милая пара: взрослая девушка с вьющимися пшеничными волосами и молодой мужчина с рыжеватой бородой и такого же цвета густой шевелюрой. Изначально мы пересеклись с ними в лифте и успели обменяться дружелюбными улыбками. Они разговаривали между собой на английском, по акценту можно было предположить, что ребята – американцы. Открыв книгу, я расслабленно облокотилась спиной о спинку стула и закинула ногу на ногу. Новый триллер незнакомого автора оказался довольно неплохим, но даже рядом с шедеврами Севери Тумма не стоял. Я вздохнула.       Двадцать три года. Уже двадцать три. С одной стороны – это много, а с другой – еще мало. Через год я буду настолько же близка к тридцати, насколько далека от восемнадцати. Звучит пугающе.       Конечно, хотелось бы сделать наоборот: сегодня, в настоящий день рождения, отметить его с друзьями и… Оскари, а в выходные уже навестить семью, но, увы, в середине недели многие работали, так что пришлось запланировать тусовку на субботу. Вся семья, в полном составе, встречала меня у терминала. Отец издалека начал активно махать рукой, мама ласково заулыбалась, а вот мелкая даже не удосужилась отлипнуть от своего телефона. Наверное, со стороны эта картина выглядела мило – папа, мама и сестренка радостно встречают свою старшую дочку, но я то знала “внутряк”, так что уже в первые секунды хотелось развернуться и пойти обратно на паром до родного Хельсинки. Ну, ладно, сначала обнять маму, а потом пойти обратно на паром.       — Привет, — улыбнулась я. В душе в этот момент была такая огромная пустая дыра, что там аж ветер завывал.       — С Днем Рождения, именинница! — воскликнул отец и, звонко поцеловав в щеку, крепко меня обнял.       В ответ я коснулась рукой его плеча а, как только он отстранился, всучила свой рюкзак.       — Ты на одну ночь или на неделю? — закидывая лямку на плечо, спросил он.       — На одну ночь. И, да, тут только все самое необходимое.       — Привет, дочунь, — мама тоже поцеловала меня щечку и обняла. Ее в ответ я обняла по-настоящему, с искренним теплом. — С Днем Рождения, моя хорошая.       — Спасибо, мам.       С сестрой мы обменялись кивками. А потом мой взгляд вдруг зацепился за ее черную футболку с мультяшным рисунком солнышка и кружки кофе, держащихся за руку. За мою футболку.       — Лис, это моя футболка?       Сестра повела плечом.       — Нашла в коробке со шмотками после переезда.       Пришлось подавить в себе вспыхнувшую злость. Не хотелось ссориться с семьей в собственный день рождения, ведь родители бы все равно не встали на мою сторону. Даже мама. Но как же бесило, что Лиса таскала мои вещи – классическая история для сестер, что ей всегда прощалось почти все, а мне – ничего, что она – папина любимица, хотя до ее рождения, казалось, он любил меня. И что она в свои двенадцать лет выглядит стильной красоточкой со стройной фигурой и прелестным личиком, а я в ее возрасте была тем еще гадким утенком. Ну почему? Это так несправедливо! Мы же родные сестры.       — Так, девчонки мои, — обратился к нам отец, — пойдемте, зайдем в магазин за соком, и скорее домой. Нашу именинницу ждут подарки и накрытый стол!       Видимо, только ему и было сегодня весело. Ну, хоть кому-то. Мама явно была очень рада меня видеть, вот только за этой радостью скрывалась усталость и раздражение – наверное, утром уже успели поссориться, так что вряд ли она горела желанием сидеть всем вместе за одним столом и лицезреть мужа, уж лучше бы ушла к подругам.       По дороге к супермаркету родители временно почти забыли о Лисе и искренне интересовались моими делами: расспрашивали о работе, об Оскари и новом доме. Отец только один раз, когда я сказала, что Оскари и Анна мной довольны, вставил очень важную информацию, что какой-то там школьный проект Лисы, связанный с экологией, оказался лучшим в классе. Как же наплевать… И, черт, это вообще было весной!       — О, давайте такой купим? — я взяла с полки необычный сок с яблоком, апельсином, корицей и чем-то еще.       Папа бросил на упаковку свой фирменный взгляд.       — Вообще, мы обычно этот берем. Состав хороший, — он протянул руку к максимально банальному яблочному соку. — Или вот еще такой есть. Апельсиновый.       — Но этот выглядит интересней…       Я оглянулась в поисках поддержки от мамы, но они с мелкой куда-то отошли.       — Если хочешь, давай возьмем и его тоже, — вздохнул отец.       — Хочу.       Оказалось, что дом родителей находится в районе Кесклинн – одном из лучших районов Таллинна, и не слишком далеко от моря. Они показали мне новую квартиру, довольно просторную, с большой гостиной, немного рассказали о жизни в Эстонии, и мы сели за стол. До самого вечера все шло довольно хорошо. Мама наготовила кучу вкусностей, и они купили потрясающий торт, мой любимый, сливочный с клубникой и с очень нежным, буквально тающим во рту бисквитом. В качестве подарка родители приготовили мне деньги, что было очень кстати, а мама еще купила пару тюбиков моих любимых кремов, тоник, пенку для умывания и какой-то уходовый спрей для волос. Конечно, это был общий подарок, но и так понятно, что идея с кремами принадлежала именно маме. Лиса стала уже достаточно взрослой, чтобы не рисовать мне открытки и не делать всякие поделки. С одной стороны, они и не нужны, но с другой… раньше это было мило. В детстве сестра меня еще любила, да и я ее тоже, а потом что-то пошло не так, Лиса стала вести себя совсем иначе, да и меня от нее как-то отвернуло. Не без помощи родителей, стоит заметить. Они так сильно навязывали сестру и пытались напоминать о моих сестринских чувствах к ней, отец еще постоянно повторял “твоя сестра” вместо “Лиса”, что меня от мелкой вообще отвратило.       Днем праздник казался неплохим, а вот к вечеру разговоры стали менее веселыми.       — И какие у тебя дальше планы, Айли? — спросил отец, осушив стакан с виски.       — В смысле? Ты о чем?       — О жизни. О жизни…       — Пока поработаю у Оскари, а потом что-нибудь придумаю.       — Что?       Понимая, в какую степь стремится этот разговор, я глянула на остальных, ища пути отступления. Но помощи ждать было неоткуда: мама молча допила вино и зацепила вилкой остатки салата, мелкая с кем-то переписывалась, улыбаясь. А мне раньше не разрешали сидеть в телефоне за столом…       — Не знаю. Выбираю, куда пойти учиться. Может, еще раз в паромную компанию попробую устроиться. Еще подумываю начать писать, я тут, кстати, одному писате…       Отец меня перебил. Он сделал вид, что вообще не услышал последнее предложение.       — Айли, про поиск программ и паромную компанию я уже слышал. Дочь, пойми, я за тебя волнуюсь. Я хочу, чтобы у тебя в жизни все сложилось. Но ты ни у меня не смогла удержаться, скажу прямо, толку от тебя не было, ни учиться не пошла, ни устроиться туда, куда хотела, не получилось, — завел классический разговор папочка. От этой его печально-недовольно-сожалеюще-раздраженной интонации тошнило. — Здорово, нет, правда, это здорово, что Оскари предложил тебе какой-то временный вариант, и у тебя что-то получается, но… надо думать, что будет дальше. Если бы ты спросила у меня совета, я бы тебе сказал следующее: поступай на бизнес, учись создавать свое. — Боже, только бы он не начал снова эти бесконечные рассуждения о том, почему бизнес лучше наемной работы. — Тебе уже двадцать три. Время идет. Знаешь, как я сейчас жалею, что не начал заниматься правильными вещами раньше?       Внутри уже все кипело. Раздражение прорывалось наружу, но я, нервно комкая в руках салфетку, пыталась держать эти эмоции в узде.       — Знаю, пап. Ты уже говорил. Но мне не уже двадцать три, мне всего двадцать три. И я не хочу идти на бизнес! Мне это не нравится.       — А что тебе нравится? Что тебе интересно? — устало спросил отец. Ему не нужен был мой ответ.       Я решила сказать честно.       — Творчество. Я хочу заниматься творчеством.       — Но ты ничего не умеешь – это раз, — его слова больно ударили, словно прутом хлестнули. — Творчество – не профессия. Это два. Творчество – это хобби, а работа должна быть нормальной.       — Тогда хочу с людьми работать. Вон, Леа устроилась паб официанткой. Ей нравится.       — Не говори мне даже ничего про Леа. Такие надежды девочка подавала… пошла учиться сразу после школы, потому что точно знала, чего хочет, и профессию такую достойную выбрала. Папа ей так гордился! А что в итоге? Кстати, вы общаетесь?       — Нет. Так, можем раз в пару месяцев перекинуться парой сообщений, и все.       Отец одобрительно покивал.       — Тщательно выбирай свое окружение. Держи рядом таких, как Оскари, но не сближайся с такими, как Леа. Общение с другим человеком нас наполняет. Если другой человек – достойный, то и наполнит он чем-то хорошим. Если человек – пустышка, то наполнит он мусором. Понимаешь?       Радовало, что папе хотя бы нравился Кот. Если случится чудо, и у нас с ним все-таки что-то получится, то родители мой выбор явно одобрят. А это здорово.       Вот бы правда встречаться с Оскари… Наверное, я бы стала самой счастливой в мире.       — Понимаю, — ответила я, решив обойтись без своих комментариев, чтобы не раздувать эту тему. Так-то Леа была классной, и явно мусором бы не наполнила. — Мам, помнишь, я про Севери Тумма рассказывала?       — Про писателя? — уточнила мама.       Папочка тяжело и шумно вздохнул, подливая себе еще виски. Явно был недоволен, что его старшая беспечная и инфантильная дочурка переводит тему с действительно важного разговора на какую-то ерунду.       — Да. Я недавно его новую книгу прочитала, она такая классная! И я ему потом в соцсетях написала, он ответил, представляешь?       — Ого. Здорово. Поздравляю тебя, — искренне сказала мама.       Лицо отца нахмурилось еще сильней. Его всегда передергивало, если я упоминала каких-то популярных людей, так или иначе их вознося. Не то, чтобы он именно презирал фанатство, нет, он мирился с этим и позволял и мне, и Лисе тащиться от всяких актеров и музыкантов, но все равно крайне это не одобрял.       Довольная тем, что мама меня слушает, я продолжила щебетать про Севери, а вот про мрачного спасителя Йоханнеса почему-то упоминать не стала.       — Я пойду к себе, ладно? — спросила Лиса, вставая из-за стола.       — Не хочешь с нами посидеть? — немного расстроенно спросила мама. — Айли приехала, у нее день рождения.       — Ну, я же и так весь день с вами, — она стала водить пальчиком по столешнице. — Хочу отдохнуть.       — Иди, конечно, если устала, — покивала мама. Отец тоже кивнул.       Если бы на месте мелкой была я, папочка бы начал взывать к сестринским и семейным чувствам, и уж точно не отпустил бы без осуждающе-расстроенного выражения лица и шумного вздоха.       — Лис, ну а гулять на набережную попозже пойдешь с нами? — спросил он.       — Да, наверное. Посмотрим, — ответила сестра и поспешно скрылась за дверью.       — Мам, — обратился отец к своей жене, подливая ей вина. Такой вид обращения лично меня страшно бесил, — давай выпьем за нашу прекрасную дочку? — Лиса же ушла. За кого он пить собрался? — Скажешь пару слов?       Подняв бокал, мама нежно улыбнулась, глядя мне в глаза.       — Айли, сегодня мы уже много тебе пожелали, но я хочу еще кое-что добавить. Доченька моя, я желаю тебе любви. Настоящей, светлой, искренней любви с прекрасным человеком. Я очень хочу, чтобы у тебя все сложилось хорошо – и с работой, и с личной жизнью. Я очень тебя люблю.       — Спасибо, мам, я тоже тебя очень сильно люблю, — мягко улыбнулась я. Мы с мамой никогда не обсуждали мою личную жизнь. Наверное, обе стеснялись. Но в этот момент ужасно захотелось рассказать ей про потрясающего Оскари.       К сожалению, Кот не прислал мне сообщение, в отличие от друзей, родственников и даже Дэна. Заработался, скорее всего.       Когда после вечерней прогулки все разошлись по своим комнатам готовиться ко сну, а я прыгнула на диван в гостиной, где мне постелили, экран телефона засветился. Стоило прочитать имя человека, от которого пришло сообщение, как руки задрожали и сердцебиение ускорилось.       Оскари: Айли, привет! С днем рождения! Желаю тебе успехов во всех сферах жизни, интересного пути по достижению целей и, конечно, любви. Пусть у тебя все в жизни получается! Извини, что так поздно пишу, замотался.       Мои губы тут же растянулись в довольной улыбке. Сжимая телефон с какой-то особой нежностью, я поспешила набрать ответ.       Айли: Оскари, привет. Спасибо тебе большое! Очень приятно! И ничего страшного, что поздно, я понимаю. Кстати, ты уже знаешь, ты сможешь приехать в субботу?       Зажмурив веки, я скрестила пальцы на удачу, пока ждала его сообщение.       — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — стала шептать я.       — Ты там молишься? — послышался голос сестры. Она направилась к холодильнику на кухне. — Или окончательно сошла с ума и сама с собой болтаешь?       — Отвали, — нахмурившись, я махнула рукой.       — П-ф-ф, — фыркнула Лиса. — Сама отвали, неудачница.       Взяв йогурт, она снова спряталась в своей комнате. Как хорошо, что мы теперь жили в разных странах и редко виделись.       Оскари: Слушай, Айли, я пока не знаю точно, но постараюсь.       Айли: Хорошо:) Буду очень рада, если получится.       В ответ он прислал улыбающийся смайлик. А я залезла в телефонную книгу и добавила сердечко к его имени.       В этом году Оскари оказался моим главным желанием на День Рождения.