Жемчугом

      Русло реки, в которой, по ощущениям, больше грязи и острых камней, чем воды — последнее место, которое хотела бы посетить Хасэгава Химо.       Мало того, что она воду недолюбливает, так ещё и позориться в купальнике перед всеми Минамото сразу — сомнительная прерогатива, от которой она бы с удовольствием отказалась, не смотри на неё Тиара на пару с Коу жалобно, словно от её отказа кто-то обязательно умрёт.       И вот теперь, неловко поправляя мужские плавки, надетые прямиком на закрытый купальник, она бесконечно жалеет о сделанном выборе.       — И откуда в них столько энергии? — вздыхает Теру, с улыбкой наблюдая за плещущимися в реке младшим братом и сестрой. Тиара радостно хохочет, поднимая волну брызг и стреляя в Коу из водяного пистолета, а тот театрально плюхается в воду, изображая труп.       — Самой завидно, если честно, — признаётся Хасэгава, робко переминаясь с ноги на ногу. Купаться совершенно не хочется: конечно, мужские плавки должны спрятать излишний жир на её бёдрах и множество растяжек, но даже так, промокнув, они будут облегать точь-в-точь по фигуре. А это — последнее, чего она желает, ведь собственное тело кажется попросту отвратительным. — Интересно, если сейчас выдернуть Коу и заставить писать домашку по математике, он будет что-то делать, или его энергия моментально иссякнет?       Теру задумчиво потирает подбородок, изучая младшего брата, а затем уверенно выдаёт:       — Он обидится, первые минут двадцать будет нехотя решать примеры, а потом начнёт отвлекаться.       Это очень похоже на правду, и Хасэгава невольно прыскает со смеху. Хотела бы она на это посмотреть, но Коу обычно сам приходит за помощью, так сказать, по доброй воле. Слушает каждое её слово, поддакивает и согласно кивает, не отводя от неё взгляд, а когда дело доходит до пересказа того, что Химо на протяжении получаса объясняла, краснеет и откровенно тупит.       Будто всё его внимание было направлено на что-то иное, помимо алгебры. В такие моменты становится искренне обидно: зачем просить, если всё равно ворон считает, лишь изображая интерес?       Ладно, надо отпустить эту ситуацию и просто смириться...       Со всем. Даже с тем, что её против воли затащили купаться на речку.       — Как водичка? — спрашивает Хасэгава у Коу, поднимающего Тиару над гладью воды одной рукой.       И как только ему сил хватает? Раньше, когда Химо видела закатанные рукава футболки, оголяющие острые плечи Коу, она внутренне содрогалась: так и хотелось либо опустить их обратно, либо отправить младшего Минамото в спортзал. Мышц у Коу почти нет, руки больше на тростинки похожи. А тут... как-то справляется с весом сестры.       — Шикарная! Очень тепло, — Коу ясно улыбается: прямо как солнышко, отражающееся в брызгах воды. Такое же тёплое и яркое, что невольно ей самой улыбаться хочется. — Теру-нии, Химо-сенпай, давайте к нам!       Хоть что-то успокаивает в данной ситуации. По крайней мере, не придётся дрожать от холода, как бездомная кошка на морозе, и ждать, когда эти адские муки закончатся.       — Не верь ему, он с самого детства часами купается в ледяной воде, так что его слова далеко не всегда правдивы, — разочаровывает её Теру, мягко улыбнувшись. Конечно, не так лучезарно, как Коу, но всё же на душе становится мягко, словно в сахарную вату завернули. — Он мне как-то то же самое сказал, а там только четырнадцать градусов было.       — Даже звучит холодно, — морщится Хасэгава, вздрогнув. — Слушай, Минамото-кун, я могу отправить тебя на самоубийство: проверить обстановку и заодно мне температуру сказать? Не хочу туда заходить, мне сперва достоверные сведения нужны.       — Какая ты добрая, — фыркает Теру, иронично изогнув брови, и нарочито обиженно смотрит прямо ей в глаза. — А если я там умру?       — Я буду по тебе скорбеть весь остаток своей жизни, — она изгибает уголки своих губ в подобии улыбки и откровенно забавляется над ним, хотя сказанное является чистой правдой. — И навещать твою могилу каждый четверг после биологии.       Палящее солнце, журчащая под ногами река и радостные, даже немного истеричные вопли детей. Тиара тщетно старается убежать от открывшего по ней огонь Коу, взвизгивая каждый раз, когда струя воды попадает точь меж лопаток. Эта атмосфера кажется Хасэгаве непривычной, но в то же время родной и по-своему согревающей.       Сейчас она, как никогда раньше, хочет стать частью их семьи. Приходить в дом Минамото, как в свой собственный, знать, что её всегда ждут любимые братья и сестричка, проводить вечера за какими-нибудь настолками и есть что-то, помимо дешёвых макарон день изо дня. Звучит, как несбыточная мечта, но так ли это на самом деле?       Минамото Химо.       Хотя нет, даже звучит бредово. Глупости всё это.       Хасэгава поджимает губы, отгоняя столь сладостные и манящие мысли, которым, тем не менее, не суждено воплотиться в жизнь.       — Ты сейчас дошутишься, — даже через ласковую интонацию, в тихом голосе Теру слышится угроза. Угроза, которую Химо неблагоразумно пропускает мимо ушей и попросту игнорирует. И что он ей сделает? Свяжет чётками, как бедного Аканэ-куна под столом и будет всячески издеваться? Забавно.       Посчитав эту мысль дельной, Хасэгава решает её озвучить.       — М? И что же ты сделаешь? Накажешь? — скрестив руки на груди, она смотрит в голубые глаза с вызовом. — Есть какие-то сексуальные фантазии на этот счёт, которые я могу реализовать?       Пауза. Теру поднимает брови в немом вопросе, а затем хитро улыбается.       — После того, как ты это сказала, появились. Иди сюда.       По правде говоря, это было не по плану. Химо теряет дар речи от неожиданности, приоткрывает рот, чтобы ответить что-то колкое, и... не может найди подходящие слова.       Она не знает, как реагировать на ответное заигрывание (а оно ли это?), ведь обычно этого не происходило и вовсе. Всё, что хоть как-то походило на флирт, заканчивалось стушевавшимся или непонимающим взглядом, поскольку опыта у неё в этом не шибко много.       — Только не бей, пожалуйста!       Теру быстро сокращает расстояние между ними, недобро сверкнув глазами. Хасэгава испуганно пищит и, вскоре оказавшись на его руках, в немом отчаянии цепляется за худые плечи. Её сейчас утопят или, что ещё хуже, утащат в кусты и расчленят... тьфу, о чем она только думает?!       На самом деле, в какой-то степени, она оказывается права.       — Не смей, бога ради, я тебя искренне и от всего сердца прошу. При всей моей безграничной любви к тебе, если ты меня убьешь, я тебя любить перестану... так что не на-а-а-адо...       — А ты разве меня когда-то любила? — вопрос, на который Химо не может дать ответа, так что она обиженно замолкает.       Не обращая внимания на активно сопротивляющуюся Хасэгаву, Теру заходит в воду по пояс, а затем, остановившись, явно чтобы помучить лишние мгновения, забрасывает её в реку.       Вода не то чтобы холодная, но и тёплой её язык не поворачивается назвать. Эта неприятная прохлада выбивает из лёгких Хасэгавы весь кислород, и она несколько секунд не может сориентироваться в пространстве.       — Я заставил девушку намокнуть меньше, чем за тридцать секунд, считаю это личным рекордом, — говорит Теру, когда она, наконец-то оттолкнувшись от дна, всплывает на поверхность, жадно глотая ртом воздух. — Холодно?       — Ты ещё, блин, спрашиваешь! — рычит Хасэгава.       Беда приходит оттуда, откуда она и вовсе не ожидает: Коу подкрадывается со спины и стреляет ей струёй воды прямо в затылок. Химо же резко разворачивается и бьёт рукой об воду, посылая в его лицо ответные брызги.       Назревает серьёзная битва.

***

      Ладно, это даже было весело. Ну, немного.       Но не будь Теру гадом и зайди он спокойно в воду, не устраивая сцен, было бы ещё веселее, хотя это уже что-то из раздела фантастики.       Хасэгава нервно поправляет на своих плечах полотенце и сильнее в него укутывается, мелко подрагивая от холода. По итогу, она первая убежала из воды: Теру устроил заплыв, Тиара носится по берегу, а Коу, как будто и вовсе температуры не ощущает, ныряет и ныряет, поднимая со дна какие-то глупости.       И вот он, вынырнув в очередной раз, подзывает к себе сестру и что-то вручает ей. На долю секунды Хасэгава ловит на себе смущенный взгляд.       Тиара активно кивает, что-то говорит Коу, а затем с гордым видом подбегает к ней.       — Химо-тян, держи! — она протягивает ей камень в форме сердечка — кто же знал, что и такие бывают. — Его Коу-нии нашел, сказал тебе передать.       Камень как камень, хоть и редко такой достанешь, но по сути своей он никакого прока не несёт, да и ценности никакой не представляет. Бессмыслица.       Именно так бы подумала Хасэгава, получи она его несколько лет назад. Но сейчас сам факт того, что ей оказывают знаки внимания, приятен.       — Какая прелесть, — мягко улыбается она. — Я положу его на могилу Теру-куна, когда он вернётся.       Теперь, когда она повзрослела, даже самый посредственный камень со дна реки, подаренный кем-то из семьи Минамото, кажется Химо настоящим жемчугом.