* * *
— И мы подтверждаем этот договор?... — спрашивает партнер по бизнесу. — Да-да. Мы очень благодарны вам за сотрудничество, — говорит Чимин, с натяжкой улыбаясь. Он подписывает контракт и, одновременно вставая с представителями компании, пожимает тем руку. Голова предательски болит. Благо секретарь, что работал с Паком, все документы перепроверил, прежде чем дать директору подписать. Сам Чимин бы не справился — обязательно бы чего-то недочитал или, например, поставил бы подпись в окошке с фамилией. Мингю, тот самый секретарь, хотел уже было выходить из помещения вслед за партнерами, но его остановило волнение за начальника. Тот стоял, оперевшись на стол и прикрыв глаза. — Чимин-щи? С вами все в порядке? — спрашивает парень и двигается ближе к директору. И спасибо, что Мингю был рядом, когда Пак потерял сознание, рухнув на пол. Хотя, наверное, больше в руки к секретарю. Очнулся он будучи на кушетке в белой комнате, в которой пахло лекарствами. Осмотревшись по сторонам, можно было увидеть шкаф с какими-то баночками, бутылочками, скляночками, а также врачебный стол. Дверь открылась, но не показывала человека, что ее открыл — видно было только руку. «Да не волнуйтесь. Мы напишем вам о том, как он» — говорит обладатель руки. Голос мужчины непривычно глубокий и низкий. Красивый. — Оу, вы уже проснулись, — в комнату входит тот самый мужчина. На нем белый халат, волосы насыщенно-черные, до плеч, лицо приятное и словно... безопасное. — Как вы? Ваш офис уже с ума сходит, волнуется. Доктор заставил Чимина почувствовать приятные мурашки от своей привлекательности, и альфа даже не сразу осознал смысл сказанного. А восприняв, не поверил. За него волнуются его подчиненные? После того, что он накричал? И быть такого не может. — Вам в целом или только сейчас? Физически или морально? — спрашивает Чимин и хмурит брови. Юнги на такой вопрос только смотрит недоуменно. — Времени у меня сегодня много, так что я уже усаживаюсь поудобнее, чтобы слушать ваше «в целом», — отвечает врач и устремляет взгляд в документы. — Конкретно сейчас я чувствую себя просто отвратительно, — честно отвечает Чимин. Голос его уставший. — И это неудивительно. — Почему? Что со мной? — Чимину неудобно разговаривать с доктором — кушетка находится чуть поодаль от стола, где сидит мужчина, и чтобы видеть его при разговоре, нужно высоко задирать голову. — У тебя, точнее, у вас, сильное переутомление, температура и напряжение. По крайней мере, это мы с коллегой определили пока вы были без сознания. Что вы делали накануне? «Что я делал накануне? Страдал, чувствовал себя плохо, пахал как лошадь... да, ничего. Я не делал ничего особенного, я же альфа» — Я был на балконе долгое время, — говорит Чимин и комната погружается в тишину. Юнги и придумать не может ситуацию, где человек может пересидеть в холоде на балконе. Наверное, с Паком что-то случилось. — А где я? Ну, мы? — Больница имени Со Миен. — Я такую не знаю. — Именно поэтому мы с тобой и разговариваем спокойно — здесь всегда мало людей. Новое молчание, но вдруг нарушаемое тем, что Юнги взял стул и сел напротив кушетки Чимина. — Я могу осмотреть твой запах, пожалуйста? Стоит проверить, в норме ли все, — говорит... Мин Юнги, как написано на бэйджике. Проверка запаха — это нормально. Каждый осмотр сопровождается такими формальностями. Докторов учат определять по запаху состояние внутреннего альфы/омеги/беты, и уже учитывая результаты подобного анализа, можно окончательно судить о болезни или состоянии. Чимин сделал феромоны посильнее, на свой максимум. Вселенская усталость мешает сделать запах еще ярче, как бы Пак не старался. — Это все? — спрашивает Юнги, обеспокоенно вглядываясь в полуприкрытые глаза пациента. — Это же...очень плохо. И столько... измученности в запахе. Что вы делали, Чимин? — Мин смотрит все еще с шоком. Настолько слабый феромон... альфа внутри Чимина обессилен. Пак приоткрывает глаза, тяжело вздыхая. — Я виноват, да. Я должен был держать себя в руках и не позволять себе так нервничать, — говорит Чимин заученными фразами. Опять хочется плакать. И мужчина рядом с ним такой чудесный. От него исходит приятное тепло безопасности. И пусть, наверное, его одежда пропахла лекарствами, обнимать она никак не будет мешать. — Нет же... — Юнги ушам не верит. — Вы говорите полный бред. Вам стоило не держать себя в руках, а как-то... ну... дать себе продых. Теперь Чимин не верит в то, что слышит. Какой продых? Его бы за этот «продых» убили, а потом косточки по разным уголкам планеты раскидали. — Юнги-щи, у нас пациент, — в дверях показывается ассистент доктора, который с порога объявляет о произошедшем. — У него рана, нужно оказать помощь. — Приготовьте препараты. А вы, Чимин, ждите меня здесь, нам стоит поговорить.* * *
Доктор Чимину понравился. Очень и очень сильно. Причем касалась симпатия всего — внешности (лисьих глаз, черных длинных волос, широких плеч), голоса (глубокого, низкого, расслабляющего), а также, что не менее важно и не менее странно — безопасности. Чимин давно не чувствовал подобного. Словно в его душе проснулось что-то теплое, маленькое, а засыпать не хочет, потому что почувствовало, наконец, что-то хорошее в этой пучине тьмы. — Чимин, мы закончили с тем пациентом. Расскажи мне, что с тобой. Прости, что я перешел на ты, — говорит Юнги и присаживается на край кушетки, где лежал, а точнее, сидел, альфа. — Ничего. Вам... тебе можно, — далее Мин просто смотрит на Чимина, ожидая рассказа. Парень продолжает, не чувствуя опасности, — Недавно были разлады на работе, и.. мне было больно, что я на всех накричал и... допустил их ошибки. Потом очень хотел сделать гнездо, но мой парень. Он. Запретил брать даже свои вещи, — последние фразы альфа еле договаривает, потому что голос срывается. Чимин извиняется и отворачивается к стене, чтобы его выражающее эмоции лицо никто не видел. Юнги тут же охватывает огромное количество эмоций. Смотря на, по сути, уже плачущего молодого человека, прекрасного и буквально сладкого, Мин чувствовал страх за него и гнев на его партнера. Нельзя запрещать делать гнезда. Нельзя держать человека в страхе. Нельзя-нельзя-нельзя. Чимин не заслуживает такого отношения... Никто не заслуживает. Но Юнги вздыхает глубоко и принимается за разговор. — Я считаю это абсолютным издевательством над человеком. Небось, твой «парень» еще считает, что ты должен извиниться, — Юнги не бросается успокаивать, он лишь разбавляет атмосферу сарказмом, — Это не отношения двух любящих друг друга людей. Это самоубийство через другого. Выражай эмоции, пожалуйста. И не обесценивай их. И вот тут Чимин срывается на слезы. Плечи его трясутся, а плачет парень бесшумно. Сдерживает любые звуки и хочет быть меньше. Юнги подсаживается ближе и ласково гладит чужое плечо. Они сидят так какое-то время. Юнги просто дает Чимину поддержку, которую можно подарить этому человеку на данном этапе жизни. После у Юнги звонит рабочий телефон. Омега нехотя встает и идет поднимать трубку. — Да-да, — отвечает Мин. Альфа на кушетке старательно пытается, видимо, задохнуться, чтобы шума его всхлипов было не слышно. Юнги замечает, но понимает, что говорить хоть что-то было бы бесполезно. — Нет, не забыл. Он жив. Да, очнулся. Все нормально. Я спрошу его об этом, окей? До свидания. — Звонит Мингю, хочет тебя забрать. Говорит, что твоя машина все равно у офиса. Мне написать ему, что ты согласен? — Да. Только пусть подольше едет. Юнги смеется красивым смехом, от чего Чимин тут же расслабляется. — Можно же просто подольше ему не звонить, — пожимает плечами, вызывая улыбку через слезы у собеседника. Чимин давно не чувствовал себя так, как он чувствует себя с Юнги. Альфа не хочет отпускать этого человека. Юнги принял его. Не стал осуждать. Не стал ранить. В тот же день Чимина вернули домой в целости и сохранности. С доктором он прощаться не хотел, но тот всунул ему свою рекламку. («На всякий случай» — сказал он, мягко улыбнувшись). Плечо все еще горело пламенем от того прикосновения Юнги во время плача. "И пусть бы горело подольше" — думает Чимин, ложась спать рядом с человеком, от которого тошнит.* * *
— Это невыносимо, Чимин. Ты... ужасный альфа. Почему ты такой мягкий, почему ты такой... нюня? — Джиен с отвращением смотрит на парня, который просто пожалел собак в интернете. Не надо вблизи этого человека листать тиктоки.* * *
Прошло опять какое-то время. Встречи с Юнги продолжались. Намеков на отношения почти не было. К тому же Чимин все еще в отношениях. А измена — это плохо, даже если в семье жить просто невыносимо. Еще один конфликт на этом поле для сражений случился опять. Это все был виноват Чимин. Он не хотел делать то, что сделал. Но он так нервничал, что не смог противостоять себе и своим инстинктам. (Чувство самосохранения и безопасности — наиважнейший инстинкт у людей и животных, часто его нельзя просто проигнорировать) Пока Джиен ходил на прогулку (то ли на ногти, то ли еще куда-то), Чимин соорудил гнездо. Нормальных гнезд у него не было все четыре года этих адских отношений. Парень развалился счастливой лужицей, пытаясь почувствовать себя хорошо. Он знал, что если это раскроется, он получит, но... нужно брать от жизни все? Скандал, когда омега пришел, был. И еще какой. Борьба феромонами заменила крики, пассивная агрессия Джиена добивала итак обессилевшего Чимина, у которого кроме страха и отчаяния не было ничего. Альфа проиграл в битве запахами вторичных полов, что вызвало еще больший гнев. Ли начал гнобить Чимина за слабость. Пак не мог больше здесь находиться. Он пошел в душ освежиться и прояснить голову. Ошибка была роковая. Нельзя оставлять без присмотра места, что имеют для тебя значение. Чимин вернулся в спальню и испугался на уровне инстинктов. Гнездо было разрушено. Джиен аккуратно складывал вещи обратно в шкаф, и Чимин прямо чувствовал, как омега помечает их своим, сука, запахом. Зная, что его запах для Чимина как резина, от которой подташнивает. С вытаращенными от ужаса и гнева глазами Чимин выплеснул из последних сил жалкую порцию своих феромонов вместо крика. Альфа, вытащив из гнезда еще нетронутые парнем вещи и наскоро одевшись, ушел прочь из дома. Тело тряслось, ноги были ватными, слезы не шли от страха и опасности, что Чимин чувствовал. Скажи сейчас что-нибудь ему — парень не поймет ни слова. Больно, жутко больно. И альфа снова пойдет ночевать в то кафе. Он будет на бессознательном уровне определять дорогу, прочесывая знакомые приевшиеся улицы. Сегодня он обойдется без Юнги, хотя так хочется под его родное крыло. В кафе снова нет людей. Шершавые стены были идеальным зрелищем для медитации. Еще ночь бы провести. Еще ночь.* * *
Вернулся Чимин под утро. В пять или шесть утра. В доме пахло не одним чужим неприятным запахом, а двумя. Причем ощущение, что второй запах Чимин раньше чувствовал, но слабо. Сейчас же воняет так, словно дом специально пометили. Войдя в спальню, Чимин сначала почувствовал усилившиеся неприятные феромоны и уже потом увидел, что происходит на его кровати. Сердце рухнуло куда-то вниз: на постели дремали голубки — Джиен и какой-то альфа. Они уже просыпались, потому что услышали посторонние звуки и еще один запах. Все тело начало жутко трясти. То есть пока Чимин страдал и психовал, шатаясь по круглосуточным кофейням, чтобы переждать ночи, Джиен спал на стороне, распоряжаясь его деньгами. Какая же сука этот Джиен, и как же все надоело! На дрожащих, абсолютно не слушающихся ногах Чимин подходит к кровати к парочке и скидывает с них одеяло. Хотели альфу? Будет альфа. Пусть феромон и измученный, и слабый, но в экстренных ситуациях и голос, и маски, что Пак надевает, работают исправно. Главное, успеть до истерики. Но, вроде, время есть? Те ворочаются, не понимая, что происходит. — Подъем-подъем, — говорит Чимин невероятно грубым голосом. Директорским голосом. Ему не нравится этот тон, но многие ситуации спасает. — Ты же говорил, что он не придет... — бурчит незнакомец. — Я же говорю. Подъем. И. Вон. Из. Моего. Дома. Оставшимися силенками Чимин скидывает их обоих с кровати. Неприязнь охватывает его от того, что он дотронулся до предателей. Они еще не уходят, наглецы. Полностью голые и спящие. Хотя... Чего Чимин не видел. Они все же собираются. Переглядываются недовольно, словно являются ангелами, а Чимин пришел и сделал что-то плохое. Парень не помнит, как ушли изменщики. Он лишь зарыдал в голос, когда тишина стала давить, а чужие запахи смешивались в один самый опасный и неприятный в этой жизни. Альфа в истерике садится на пол, сползая по стене. Рваное дыхание не позволяет вдохнуть полной грудью, а глаза не видят из-за пелены слез. Собравшись с духом и вытерев рукавом глаза, трясущимися руками Чимин звонит Юнги. Пальцы Пака все в слезах, кожа холодная. Поэтому не слушается тело, кнопки набираются с трудом. И пофиг, что шесть утра, только, пожалуйста, пусть у него включен звук! Или хотя бы на вибрации. Пожалуйста... Гудки наконец-то идут. — Чимин? Что случилось? — сонный голос старшего слышится в трубке, мужчина немного хрипит спросонья. — Пожалуйста, пожалуйста, забери меня отсюда! — плачет Чимин. Юнги, услышав мольбу и настолько сильный плач, тут же просыпается и вскакивает с кровати. Чимин выпаливает и адрес, Мин уже надевает первые попавшиеся штаны и футболку. Юнги согласно мычит и сбрасывает звонок. И срывается вниз к своей машине. Как же страшно за Чимина. Пробок не было — люди в их городе спали в такое время. Юнги добирается без проблем и очень быстро. Альфа, что был весь в слезах, подбегает к Мину, который уже хотел набирать Чимина и сказать ему о том, что можно спускаться. Парень сразу обнимает омегу, плачет навзрыд, дрожа в его руках. Вжимается в грудь сильно-сильно, словно пытается спрятаться там, внутри Юнги. Феромон его еще хуже, чем в прошлую встречу - выдохся совсем. Бедный малыш. Омега делает кокон из своего запаха, чтобы в него вошел и он, и Чимин. Юнги ничего не говорит, просто гладит по голове и спине и иногда шикает тихо. Напуганный котенок, которому так нужна была забота. Или банальные доброта с вежливостью. Они стоят так долго посреди улицы. Возможно, полчаса или даже больше. Но Юнги не жалуется. Он простоит здесь так много, сколько Чимину потребуется для того, чтобы хотя бы вздохнуть спокойно. Так и случается. Вскоре, дыхание Чимина становится более спокойным. Вдохи глубокие. Отлипать от хена не хочется, но Пак отходит, шмыгая носом. «Спасибо» — голос совсем уж тихий, от долгого плача он осел. — Все, чтобы тебе было лучше, Чимин-и. Поедем домой, — Юнги кивает в сторону машины. При ходьбе область груди мерзнет, потому что футболка насквозь измочена чужими слезами. Как же это ранит Мина. «Поехали домой» — вот так просто. Ну а правда — дом, это не там, где ты прописан, а там, где тебе хорошо. Да?* * *
— Я так испугался за тебя. Сразу, как только услышал твой голос, — делится Юнги, заваривая чай. Свои черные волосы он собрал в хвост, и выглядело это очень красиво. — Потом я почувствовал твои феромоны, и ты слаб от слова совсем. — Да. Альфа из меня никудышный, — с сожалением вздыхает Чимин. — Да причем тут это! — вдруг повышает голос Юнги. — Ты, конкретно ты сейчас слаб. Тебе плохо. Как давно ты нормально спал? А ел? А чувствовал себя спокойно? Мне плевать на стереотипы об альфах, но мне не наплевать на тебя. Если твой альфа хочет безопасность, дай ему эту безопасность. Все так, как должно быть, перестань гнобить себя, — Юнги выдыхает тяжело. А затем ставит на стол сделанный своими руками завтрак. Чимину так давно никто не готовил домашнюю еду. А сам он был вечно занят на работе, чтобы готовить самостоятельно. А сейчас... вот так без лишних слов покормить его? Речь хена, конечно, тоже тронула. Его не будут осуждать, и Юнги волнует он, Чимин, а не его «способность делать узел»? — Слабость это неплохо. Будь ранимым, слабым, добрым, маленьким, сколько угодно. Просто оставайся тем же взрослым человеком, что может решать проблемы и зарабатывать себе на жизнь, а в остальном чувствуй себя так, как тебе хочется. Они молчат после этих слов. Чимин уплетает сготовленные макароны и хочет признаться, что это в тысячу раз вкуснее, чем принесенная из магазина еда. — Юнги? — зовет Пак. Омега кивает, пока уносит посуду в раковину. — Я хочу сказать... спасибо тебе за все. Ты... просто прекрасен. Ты мне всем нравишься. Спасибо, что не ругаешь меня и принимаешь. И ты приготовил мне еду и накормил, спасибо. Я бы очень хотел быть с тобой в отношениях, но, боюсь, что мое состояние неподходящее, — выпаливает Чимин на одном дыхании. Юнги присаживается рядом. — Милый, я тебя не тороплю. Просто будем рядом друг с другом, ладно? Наш комфорт — это самое важное. И да. Тебе тоже спасибо. Ты тоже очень прекрасный, — Юнги тепло улыбается и чмокает альфу в макушку. После они вместе помоют посуду, получая наслаждение от такого дела. Юнги будет пора на работу, и он скажет огромное и очень серьезное наставление. — Чимин. У меня серьезный разговор к тебе, а точнее, дело государственной важности, — уже у порога говорит Мин, собираясь уходить. Чимин усмехается и кивает, призывая говорить дальше, — Сделай себе гнездо, какое тебе захочется. Можешь использовать все, что найдешь в доме. Всю мою одежду, любую, все одеяла. Просто сооруди гнездо и лежи в нем. Ты меня услышал? Но в ответ на серьезные слова Чимин немного тупит, потому что никогда таких слов не слышал. Но Пак все же понял смысл сказанного, и в счастье свое он не верил. Его объятия после этого разговора длятся недолго, но Юнги мягко улыбается на такое выражение благодарности. Они прощаются, а Чимин принимается за выполнение задания. Уютных и вкуснопахнущих вещей у Юнги море. Оказывается, что врачи бывают очень мягкими, когда сидят дома (такой вывод Чимин сделал, потому что Юнги врач и у него много свитеров). Набрав на большую двуспальную кровать одежды и взяв несколько одеял, парень зарылся внутрь кокона и по-настоящему почувствовал комфорт. Тело обмякало и расслаблялось, напряжение покидало тело. И среди запаха Юнги Чимин уснул. В обед альфа проснулся, чтобы поплакать. Он плакал из-за того, что без сил, а также от осознания измены. После, выплакав все оставшееся и намочив слезами одежду под собой, Чимин почувствовал новую волну комфорта от кокона запаха Мина и вновь погрузился в царство Морфея. — Милый? Пойдешь есть? — спрашивает Юнги, вернувшийся с работы. Он разбудил альфу одним легким касанием, и спросонья этот малыш такой милый. — А ты... Не разрушишь гнездо, когда меня не будет в нем? — сладко зевая, спрашивает Чимин. Альфа даже не думал, что его слова напугают Юнги, поэтому просто расслабился, задавая этот вопрос. Юнги тупит после этого вопроса. То есть Чимину еще и рушили гнезда? Нужно будет точно подать иск на бывшего партнера Пака. Но Юнги не стал высказывать свои мысли на этот счет. Честно ответил, что нет, не будет, и Чимину другие слова были не нужны. Юнги безопасный. Этим все сказано. За ужином Чимин просит омегу поспать с ним в гнезде, а не на надувной кровати, как тот планировал. — Правда? Ты настолько мне доверяешь? — Юнги мягко улыбается и ласково гладит чужую щеку. — Правда, — серьезно отвечает Чимин и, благодаря за ужин, удаляется в гнездо. И знаете, так комфортно, как с Юнги в их гнезде, что построил сам Чимин, не было никогда. Альфа обнимал омегу во сне и закутывал их обоих в вещи из этого кроватного беспорядка, но это было хорошо. По-настоящему хорошо. Без определений слабости, альф, омег, «должен». Все просто — «с тобой все так» и «ты имеешь право чувствовать себя хорошо».* * *
Вот так Чимин нашел свой дом и получил безопасность. Он также был директором своей компании, а Юнги врачом. Дома же они оба становились расслабленными и дарили друг другу комфорт. Позже Джиена осудили за насилие на уровне вторичного пола и даже дали ему какой-то срок, но Чимина, честно, это больше не волновало. Его волновал только Юнги, который дал ему свои вещи, позволил быть в гнезде сколько вздумается, кормил его едой, приготовленной им же. И помогал вставать на ноги после пережитого стресса. Обследование через несколько месяцев после того, как Мин занялся Чимином, показало, что феромон альфы восстановился и больше неслабый. Вскоре они будут целовать друг друга, уже состоя в отношениях. В отношениях, которые называются домом.