*** — Чарльз, за что они так со мной? Я совсем ничего им не сделала, — всхлипывая, шепчу я. — Просто ты... другая, а они всего-лишь глупые дети. Не обращай на них внима-, — он не успевает договорить, как я тут же перебиваю. — Легко тебе сказать! Придурок, Чарльз! Я плачу. Почему? Это странно, знаешь. Я пытаюсь вытереть слезы ладонями но ничего не выходит. Они все льются, льются, льются и льются. А он просто смотрит на меня и молчит. Вот же идиот. Слезы капают на ссадины на руках. Больно. От этого я плачу ещё больше. — М-мне больно... Чарльз аккуратно пододвигается ближе и убирает мои израненные руки от лица, перехватывая их руками в перчатках. Мы смотрим друг на друга, прежде чем он притягивает меня к себе и обнимает так, как будто он до этого никогда такого не делал. Объятия такие невесомые, он что, боится меня коснуться? — Я не прав. Тебе не обязательно терпеть всё это... ***
После этого я и стала тем, кем являюсь сейчас. Из девочки изгоя со странностями я стала беспощадной садисткой, той, кого все уважают и боятся. Это всё из-за тебя, правда, Чарльз? Это твоя вина. Из раздумий меня выбивает стук в дверь, а после и свет из коридора, озаряющий мою комнату. Я поднимаю голову со своих колен. В дверном проёме стоит он и безмятежно улыбается, своей противной, до рвоты приторно сладкой, улыбкой. Черт. Вспомнишь солнце — вот и лучик. Почему ты пришел именно сейчас... — Мисс Уилтшир? Не помешал тебе, надеюсь, — говорит он и подходит к кровати, на которой я сижу, перед этим прикрыв дверь, — Небось, нашу белоснежку замучила бессонница, раз ты не спишь в такое-то время. Я молча смотрю на него. Многое хочется сказать: нагрубить, подколоть, прогнать. Но все это не удаётся сделать, сухие губы не хотят двигаться по моей воле. Я слишком устала даже для этого. Он тоже молчит и садится на край белоснежной кровати напротив меня. Чарльз наклоняет голову в сторону и разглядывает меня своими ярко-жёлтыми глазницами. Как же хочется их вырвать. Я же просто снова зарываюсь головой в свои колени, не желая видеть его. Почему-то, находясь рядом с богом-неудачником становится чуть теплее. Я ментально перебрасываю на него все свои проблемы и мысли, ведь это его вина. Тем не менее, легче не становится от одного только его присутствия и взгляда. Ты не настолько важен мне, самодовольный придурок. — Может мне стоит у... — Чарльз не успевает ответить, так как я встаю на колени и обвиваю руки вокруг его шеи, обнимая и кладя голову на его плечо. Плевать я хотела на твою мизофобию, мистер Си. Боже, что я делаю? От вопросов и насмешек мне теперь точно не отвертеться... Сейчас все равно. Сейчас я должна сказать. Сейчас или никогда позже. — Чарльз... давай уйдем отсюда, я не хочу находиться в этом месте, — шепчу я, мой голос слегка дрожит, что удивительно. Моя маска треснула. Стальная броня, под которой скрывалось это. Это - неполноценность, апатия и суицидальные мысли. Стоит ли говорить о том, что последнее появляется крайне часто, учитывая то, сколько раз я себя убивала? Он всё знает. Он всё понимает. Даже если не подаёт виду. И все равно молчит, молчит и... и начинает гладить меня по волосам. Я немного расслабляюсь и прикрываю глаза. Руки теперь тоже не так напряжены. Не смотря ни на что, этот мерзавец всё же знает меня лучше всех. Всё же, я стараюсь не сильно нарушать его личное пространство. «Просто мне не нужны лишние жалобы и нытьё» — так я успокаиваю себя в мыслях. Я так ужасно себя чувствую. Моя ненависть пожирает всё во мне, я ощущаю эту самую пустоту. Пустота или ненависть, как «широкий» выбор. Не хочу быть одна, но и не могу быть с кем-то. Никто ведь просто не вынесет меня, не так ли? Даже Чарльзу скоро понадобится психологическая помощь после общения со мной, ну или же наоборот мне. А знаешь? Я не хочу быть спасённой. Не хочу чувствовать благодарность своему спасителю. Не хочу ничего чувствовать, но и вовсе ничего - тоже плохо. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запут@лась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запу&талась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запуталась. Я запутал4$ь. Я з4пу7а2ась. 9 3аπ7тал4с1#@###029#9###9#992##1############################# — Я рядом, Мисс Уилтшир. Все в порядке. — говорит Эйлер. Такие неискренние, до тошноты сладкие слова. Лучше бы молчал. Мне не нужны пустые слова, «потому что надо хоть что-то сказать». Как будто он хочет вымолвить что-то другое, но боится что я не пойму, боится что я не приму. Я ведь действительно могу так сделать, но не в случае с Чарльзом. Он поглаживает меня по спине и прижимает к себе. Я понимаю, как он это делает. Сквозь мысленное отвращение, которое чувствовать и не хочется, но организму все равно, организм не принимает. Он даже самых твоих близких людей сделает противными и отвергнет. Я всё понимаю, Чарльз, ты можешь не прикидываться. Так ты походишь на одного еще жалкого НПС, и меня в ответ начинает тошнить от тебя. Тошнит, но я не сопротивляюсь. Я тоже прижимаюсь к нему. Как будто так наши сосуды станут менее бессмысленными. Как будто только так я могу покинуть Дом. Как будто так мы мысленно собираем свои вещи, берём машину на прокат и уезжаем как можно быстрее, как можно дальше. Он тоже устал от своего же мира. Слишком безжалостлив он и жесток, прямо как и его нынешняя Главная Героиня. Я перемещаю свои руки с шеи на спину Чарльза и обнимаю ещё крепче, так, что он надеюсь задохнётся, умрёт и не вспомнит этот день никогда. — Если ты пытаешься лишить меня кислорода таким способом, то это напрасно. Я всё таки бессмертен. — усмехается Чарльз, — Хотя, я был бы не против покинуть этот мир таким способом... Ай, весьма больно, знаешь ли. Я ударяю локтем его по спине. — За-то заслуженно. Молчать тебя, видимо совсем не учили, — шепчу я в его пиджак, утыкаясь носом в него. — Кхм... Извини. Хочешь, я уничтожу этот мир и мы отправимся в другой? Только вдвоём. Такое заявление ставит врасплох. Ну кто говорит такое так внезапно? Возможно именно этого я всегда и хотела: убежать от всего с единственным, кто меня понимает и принимает. Но разве в этом предложении нет подвоха? Я в такое никогда не поверю. — И без еще одного сосуда Винсента в запасе? Вот это новость, — язвительно отвечаю я. В таком положении моя грубость звучит как-то странно, иначе, но я не буду обращать на это внимание. — Я серьёзно, мисс Уилтшир. Если мне однажды хватит силы воли, для того чтобы осуществить это в реальность, ты пойдёшь со мной?***
По обломкам гниющего мира идут двое. Мальчик, чёрный как смоль, что погряз в собственных сожалениях и утопил в них себя самого. И девочка, что не смогла стать любимицей Высших Богов — Кукловодов, но стала любимицей своего создателя, собственного Бога. Они идут, идут, идут и идут. Им уже нечего терять, кроме друг друга, поэтому будут цепляться за друг друга и продолжать идти.