Разбитое зеркало

Кирью не помнил дня, когда так выдыхался. Нет, не так. Он приблизительно помнил, но просто за время, проведённое в розыске и на прицеле у целого клана якудз, всё точно из головы вылетело. Забылся привычный уклад дел, заменился новым, но только стоило Кирью к нему привыкнуть, как жизнь взяла за шкирку и вновь бросила в прежний угол. Не то чтобы он жаловался, просто это означало перенаправление энергии на другие русла, а к этому ещё надо было приспосабливаться. При том, что и энергии перевозить приходилось больше. Скорее всего из-за регулярной опасности и соответствующего уровня адреналина он не чувствовал постоянной усталости, организм сам давал ему пинки под зад и давал разрешение на выполнение ста процентов работы. Ведь расслабляться было себе дороже. Да что уж там. Это было смертельно. Но сейчас поезд прошёл свой путь, сжёг почти весь уголь и не был способен на повышение скорости. Лишь на размеренный темп работы, который совсем недавно мог показаться ему пустяком, но теперь лишь удручал. Ему нужно было время, чтобы прийти в норму. Но он продолжал работать, потому что знал - если остановится, то не сможет никогда реализовать свой потенциал. А реализовывать стоило, особенно после обещания создать свой собственный стиль якудзы, которое он высказал Нишики. Не стоило падать в грязь лицом, в конце-то концов. И в любом случае Кирью знал, что обязательно приспособится и тяжести если не пройдут, то долгое время не дадут о себе знать. Но сейчас... сейчас по-прежнему тяжело. Он прилагал усилия не только в плане работы, но и личностного роста. Его новое жилище не было захламлено упаковками дешёвой лапши и полупустыми банками пива. Кирью всё же стремился к тому, чтобы стать лучшей версией себя, а это значило улучшение во всём. Он чистосердечно пытался выслушивать речи Нишики о моде, хотя всё равно ни черта не понимал. Больше ввязывался в проблемы прохожих и помогал их разрешать. Ради этого специально надевал свой прикид, который был ему прикрытием, пока он работал в "Недвижимости Тачибаны." Но чем больше наваливалось работы в клане, тем реже он мог проворачивать подобное. И некий серотонин с азартом тоже уходили. Сейчас он глядел на мирно заходящее в закат солнце, прищурив глаза и прикрыв их ладонью. Тело откровенно ныло после инцидента, произошедшего всего-то пару часов назад. С точки зрения обычного прохожего это могло сойти за яростную стычку, драку не на жизнь, а на смерть. Может, частично так и было... но не в этом суть! Для Кирью это была далеко не просто стычка или очередная битва с отбросами общества, о которой сразу же забудешь. Вовсе нет. Маджима Горо. Человек, перед которым Кирью с недавних пор должен "биться челом о пол" и уважительно звать нии-саном. В принципе, в глубине души Казума и не то чтобы был против. В недавнем прошлом он слышал кучу слухов о том, как жестоко этого человека выгнали из клана, а теперь видит, как тот спокойно существует, восстановившись в звании. Глаз выкалывают и пытают не за простые пустяки, а значит, чтобы его простили, Маджима сделал что-то поистине невероятное. Поэтому Кирью питал к нему уважение. Но одно дело заслуги, совсем другое - человек. И тут Кирью не мог сказать, что именно заставлял его чувствовать Маджима. Личностью он был неординарной, откровенно бесшабашной, такой, от которой не знаешь, чего и ожидать. Его было невозможно читать. От того, видимо, и невозможно понять, что сам по отношению к нему чувствуешь. Но Кирью видел, что к Маджиме относились либо отрицательно, либо боязливо, и он откровенно этого не понимал. Потому что таких чувств Горо всё же не вызывал. Как бы ни пытался. Привычная хищная улыбка одноглазого застаёт Казуму в тёмной подворотне, далеко от взглядов и голосов прохожих. Футляр от танто элегантно выскальзывает из-за пазухи, и вскоре сама "мини-катана" почти что прыгает в ладонь Маджимы. Лезвие пролетает в паре сантиметров от лица Кирью, но Казума не даёт сопернику шанса для возвращения оружия. Быстрый рывок, кулак впивается в скулу, заставляя голову Маджимы столкнуться со стеной. Схватка проходит в быстром и чрезвычайно жестоком темпе. Одежда Кирью оказывается покрыта небольшими кровавыми пятнами в разных местах, и он отчётливо может видеть тёмные синяки на теле Маджимы. Его собственное тело болит, но он не хочет думать о количестве синяков и их расположении. Ведь всё равно не видны под слоями одежды, в отличие от синяков того же Горо. Но не похоже, что Маджима излишне от этого страдает. Наоборот. Для него это как боевые шрамы, которые он собирается носить если не с гордостью, то с присущей ему озорливостью. — Покеда, Кирью-чан. Маджима хлопает Кирью по плечу, подбирает танто и уходит, насвистывая какую-то мелодию себе под нос. Шагает ровно и без проблем, будто бы пару секунд назад его и не бросали на асфальт, да и ударов никаких не получал. А Казуме нужно отдышаться и постоять в подворотне, собираясь с силами. Пиджак придётся стирать, но это когда доберётся домой. А день ещё не закончился, остались незаконченные дела, придётся щеголять в таком неподобающем виде. Да и не страшно, Кирью знал, что у него непримечательное лицо, мало кто вспомнит, что именно он здесь разгуливал, выглядя так. Устало дыша, Казума всматривается в следы крови на стене. Интересно... Маджима с кем-нибудь ещё такие "дуэли" устраивает? Или это только для Кирью такую честь предоставляет? Да и зачем? Кто его знает. Сделав такой краткий, но самый рациональный в данной ситуации вывод, Кирью выходит из переулка. ... Сейчас Кирью стоял и продолжал смотреть на солнце. Оно покидало горизонт таким же образом, как силы покидали тело юного якудзы. Он чувствовал, что скоро вырубится. Прямо здесь, на этой полупустой станции, врезавшись лицом прямо в холодную поверхность. Лицо и тело спасло приближение электропоезда. Кирью вздохнул, уставше разлепил глаза и зашёл в пустой вагон. И остался стоять, придерживаясь за поручень. Глаза вновь закрывались, мозги переставали работать. Видимо, это и стало причиной того, что когда он полуприкрытым взором окинул удивительно знакомый спящий силуэт, который до этого не заметил, сбоку от себя, он не почувствовал укола опасности или инстинкта самосохранения. Вместо того, чтобы отойти от Горо как можно дальше или просто сесть на приличное расстояние, его тело садится почти вплотную. Словно по велению невидимого кукловода. У него нет сил для того, чтобы даже просто рассмотреть толком Маджиму. Единственное, что его заботит в данный момент - это то, какое тепло сейчас исходит от старшего якудзы. Кирью в полудрёме скрещивает руки и опирается плечом о плечо Маджимы. Последним ощущением перед падением в сон является голова Горо, мягко падающая на его плечо. Но он не успевает сформировать мнение о данном событии. На лице Маджимы блаженная улыбка. Скорее всего, снится что-то хорошее. Но по лицу Кирью такого не скажешь. Он настолько вымотался, что привычный суровый вид его не покидает даже во время сна. Но доля расслабленности тоже присутствует. Сцепившиеся днём в кровавой схватке теперь выглядели совершенно смиренно и не чувствовали и доли дискомфорта рядом друг с другом. Будто так изначально и должно было быть. Будто они с самого начала должны были мягко касаться друг друга и ощущать убаюкивающее тепло. ... — Выспался, Кирью-чан? Тебе скоро выходить. Что? Кирью чувствует слой румянца, покрывающий и покусывающий щёки. Он... не чувствовал его с тех самых пор, как в подростковом возрасте порно журналы под его кроватью "палили". Но тогда это делал либо Казама-сан, либо обитатели сиротского приюта. Достаточно родные люди, с которыми смущение можно разделить. А здесь и сейчас... — Маджима-но-нии-сан... Сонность как рукой снимает. Кирью отстраняет голову от плеча Маджимы и слегка отодвигается, чувствуя себя так, будто совершил что-то экстремально постыдное. Если бы не вечно гневно сдвинутые брови, можно было бы сказать, что у него сейчас был вид провинившегося щенка. Он растерян и не может найти нужных слов. И Маджима понимает это как никто другой. Он скользит по фигуре Кирью хитрым взглядом (такой употребляют при перспективе гадких целей ради забавы), заставляя того нервничать ещё больше, но вскоре смягчается и произносит: — Всё нормуль, Кирью-чан. — А? Чего? — Нормуль говорю. Не парься. — Ведь в конце концов... Маджима самую малость стукает его локтём. — Мужики должны быть друг к другу плечом к плечу, если понимаешь, о чём я. Создаётся впечатление, что Горо хочет подмигнуть, но из-за всего одного функционирующего глаза выходит откровенно херово. — Серьёзно? Казума сдерживается от того, чтобы направить пальцы к переносице, да и к удивлению понимает, что особо данное действие и не хочет делать. Он лишь растерянно хлопает глазами, ощущая некоторую глупость предложения, но не осуждая и не испытывая стоящего дискомфорта. Он уверен, что любой человек при простом взгляде на Маджиму, уже должен испытывать это неприятное чувство. Но так уж выходит, что сам Кирью даже после всех потасовок и щекотливых ситуаций, не говоря уж и об откровенно странной манере общения старшего, не чувствует себя по-настоящему подавленно или неловко. Будто... наоборот. Даже возникает некое чувство... свободы? — Кирью-чан... Голос Горо удивительно спокоен, и Кирью несколько удивлённо окидывает собеседника взглядом и тихо, почти робко спрашивает: — Да, Маджима-но-нии-сан? — Поторопись, иначе твоя станция скажет бай-бай. Чёрт! Совсем потерял бдительность. Кирью встаёт со своего места и почти что выпрыгивает в открытую дверь, но из-за быстроты не успевает построить хорошую траекторию, поэтому плашмя падает. Плохая новость. Зато успевает "выйти" на станции за секунду до отправки транспорта. Хорошая новость. Встав и отряхнувшись, Кирью к своему сожалению понимает, что поезд ушёл, а значит, и Горо с ним. Слова благодарности сказать не получится, да и просто поговорить. О чём? Тема не важна. Казума вновь бы хотел спокойно посидеть с Маджимой как цивилизованный человек, послушать его голос, тембр, дурацкие фразочки и подколы. Почувствовать рядом его мягкое тепло, не оставляющее за собой укусов... Кирью ловит себя на очередном приступе смущения вкупе с лёгкими бабочками в животе, что пробираются холодком до груди. Да что ж такое. Брови хмурятся, кулаки ощутимо сжимаются, и он отворачивается, направляясь домой. Всё это глупости... ведь так? Да... завтра вновь Маджиму встретит, окажет ему ещё какой "тёплый приём" без капли жалости. Не будет смотреть на его снисходительные и тем приятные выражения лиц, слушать его звенящий голос, приятно отзывающийся в голове и на душе... и анализировать его поведение... Не будет... Кирью продолжает уверять себя в этом и перед сном, плеснув в лицо воды и засматриваясь в зеркало. Предательский румянец виден и сейчас. Теперь у него разбитое зеркало.