День третий
20 июля 2023 г. в 12:00
Смешно, просто до истерики смешно было осознавать, что в этой ситуации виноват только он сам. Ну а что, кроме него уже некого в этом винить. Если бы он знал, что будет там, на дне, если бы предупредил цефалона... Саз не сдерживает тихого хихиканья, в тишине корабля кажущегося слишком уж громким. Впрочем, какая разница, он всё равно остался тут один. Хихиканье почти перерастает в истерический хохот и плач, но мальчик вовремя себя сдерживает, прикрывая ладонями рот. Нельзя. Он не знает, сколько осталось ему жить, но не стоит тратить и без того небольшие запасы кислорода ещё сильнее.
Если бы он и Жатил знали, что ждёт их в водах Урана, они бы в жизни туда не сунулись. Древний, помнящий ещё Империю Орокин синтетический разум. Дошедший до сегодняшних дней лишь как страшилка, которой пугают детей. Первый из Владеющих Разумом, Хунхау. Тот, кто должен был терраформировать новую систему и привести туда Золотых Богов, и тот, кого по иронии прозвали Разрушителем Миров. Многолетняя машина, адаптирующаяся, изменяющаяся, но после Старой Войны навечно запертая в глубинах океана. Озлобленный и на своих давно мёртвых создателей, и на их оружие, на Тэнно, что пленили его. О, конечно же он не мог не избавиться от одного из них.
Хунхау не мог дотянуться до самого демона Бездны, но вот захватить и изничтожить цефалона, вечно опекающего своего Тэнно ему не стоило практически ничего. Ведь что может противопоставить безжалостной машине пусть и оцифрованный, изменённый, но всё ещё органический разум? Вот именно, что практически ничего.
Хрупкая, скованная заповедями личность Жатил была смята и поглощена Владеющим Разумом меньше, чем за час. Крайне наивно, но они пытались пройти сквозь Бездну к Земле, чтобы избавиться от чужого влияния, но это даже сделало ситуацию лишь хуже. Одна небольшая ошибка в расчётах и вот вместо устойчивой орбиты корабль медленно начинает падать на планету. Посадка выходит явно не мягкой, но Саз этого практически не ощущает, надёжно закреплённый в кресле.
Для цефалона орбитер словно тело, огромное, хорошо знакомое, но сейчас это вышло им боком. Системы корабля, совершенно неприспособленные к автономной работе, медленно отключались следом за агонией Жатил. Та лишь успела отправить варфреймов и питомцев в стазис, прежде чем отключилось и жизнеобеспечение.
Сейчас оператор понимает, что это лишь продлило его агонию. Никто не придёт. У него в жизни был только один близкий друг, который бы помог ему в любой ситуации. И сейчас он если и не мёртв, то уж точно не знает о существовании Саза.
Вообще, сколько он может так продержаться? Уже, кажется, прошëл день. И он один в достаточно большом корабле. Если он будет дышать осторожнее, то, может, протянет ещё немного, хотя воздух уже становится куда более тяжёлым и душным.
Ребёнок встаёт с пола, ведомый бесцельным привычным желанием сесть перед звёздной картой. Трап в верхнюю часть орбитера опущен и Тэнно забирается наверх, где воздух даже кажется свежее, чем внизу. И старательно кусает себя за губы, всеми силами сдерживая отчаянный всхлип. Какая злая ирония. За широким окном во всей своей мутированной красе раскинулся Земной лес. От спасения и такого нужного ему кислорода его отделяли лишь несколько сантиметров прочнейшего стекла.
Голова начинает кружиться и мальчик обессиленно садится на ступеньку, опираясь спиной на терминал Кодекса. Он бездумно следит за пролетающими мимо окна птицами. Мир за окном полон жизни и звуков, но до обречённого ребёнка не доносится ничего.
Саз чувствует себя оглушëнным, и физически, и морально. Жатил долгие годы была ему близким другом, почти семьёй. Словно бы за тобой приглядывал не надзиратель от Золотых Господ, а какой-то родственник, по доброте душевной решивший присмотреть за младшим. И он до сих пор не может осознать, что цефалон, с которым он был знаком ещё со Старой Войны, был уничтожен.
Сознание постепенно ускользает от него, и оператор приходит в себя когда за окном уже ночь. Через тёмную листву проглядываются очертания золотых колец, опоясывающих Луа. Бледный свет луны заливает пол, а кроны деревьев отбрасывают на него причудливые тени, и Саз какое-то время их разглядывает, пока не понимает, что не дышит. Совсем. Сонное и тупое оцепенение спадает и он в панике открывает рот в попытке вдохнуть, с тихим хрипом втягивая совсем немного воздуха. И совсем не ощущает хоть какого-то облегчения. Тэнно пытается встать, но ватные ноги и руки вместо этого путаются, и он летит на пол, неприятно ударяясь головой. Боли от удара, правда, практически нет. Больше всего горят требующие воздуха лёгкие, но тут его уже не осталось.
Ребёнок постепенно снова теряется в пространстве. Гладкая поверхность пола перед глазами плывёт, словно вода. И вот ему уже кажется, что он лежит не на полу, а медленно дрейфует в бесконечной глубине света.
Саз делает последний судорожный выдох, медленно уплывая больным измученным сознанием в Бездну. Туда, к чернеющим в ослепительном бледном свете звёздам, всё дальше и дальше от своего корабля и наконец-то перестаёт чувствовать боль.