Случайные контакты

      «Сегодня удача на твоей стороне, успей поймать ее за хвост».       Еще раз пробежавшись глазами по строчке, Ирука сложил предсказание пополам и сунул его в карман пальто. Закинув оставшуюся половинку хрустящего печенья в рот, он взлетел по ступенькам в школу, но замер у самой двери, занеся пальцы над ручкой. Сердце сделало резкий кульбит, и кровь прилила к щекам то ли от волнения перед предстоящей встречей, то ли он ностальгии по прекрасным и беззаботным годам, проведенным в этих стенах, а может, совсем немного, — от страха. Страха, что опасения его все же не безосновательны.       Мысленно повторив предсказание, Ирука вздохнул и потянул ручку на себя. Нет, он готов. Определенно точно готов, он отрепетировал и даже выписал себе в телефон все аргументы за, он сможет сломать стену из принципиальности, которую так неожиданно возвел вокруг себя Какаши. И заставить расплатиться за «только тренера» и «прихоти». Все сомнения, внезапно нахлынувшие, переломило ярким росчерком образовавшееся раздражение, и вместо приветливой улыбки получилась натянутая и чересчур неискренняя, когда Ирука поравнялся с все тем же старым охранником, который, прищурившись, пару секунд пытался узнать в нем того самого, немного шкодливого, но доброго ученика, любившего улизнуть на солнечную улицу во время обедов.       Расслабив у шеи шарф, Ирука расстегнул пуговицы пальто, бодро шагая к лестнице, стараясь не выпускать из головы пламенную речь, то и дело бесшумно, одними губами повторяя «Удача на моей стороне». Вдруг сверху раздался громкий звонкий голос, разрушивший ленивую и сытую тишину школы, а следом забухали шаги несшейся ему навстречу причины его головной боли.       — А что это вы тут делаете, а, Ирука-сенсей?       Наруто, в своей привычной непосредственности, с пару секунд рассматривал его, вытаращив голубые глаза, на что Ирука смог выдавить только легкий смешок. И почти сразу стер его, напустив на себя максимально серьезный и строгий вид.       — Я пришел поговорить с твоими учителями, Наруто, потому что кое-кого так и не допустили к соревнованиям из-за неудов. Не знаешь, как так вышло? — спросил он, уперев руки в бока, а в ответ получил раздраженное фырканье с нотками вины.       — Ой, да этот Какаши-сенсей, чего он знает? — недовольно буркнул Наруто, смущенно краснея, заводя руки за голову. — Я все сдам, все отвечу, он еще меня в пример всем ставить будет! — воскликнул он, и лицо растянулось в широкой улыбке.       На секунду представив радостные сообщения Какаши о том, как Наруто выбился в его любимые ученики, Ирука с трудом унял нервную дрожь. Кошмарнее сна и придумать нельзя.       — Правда, чего-то он сегодня не в духе, весь день какой-то угрюмый, — вдруг произнес Наруто, подозрительно щурясь. — Даже меня спрашивать не стал, хотя обычно я у него первый претендент, — добавил он тихо, и лишь воцарившаяся тишина заставила его вспомнить о стоящем перед ним и крайне обескураженном Ируке. — А, точно, идемте, я провожу.       — Да я знаю, куда идти, спасибо, — негромко отозвался Ирука, но его ответ так и остался висеть в воздухе, пока Наруто, отскочив на ступеньку, развернулся и, перепрыгивая через две, помчался наверх. Ирука молча последовал за ним, натягивая мягкий, с почти окончательно выветрившимся запахом фрезии и розмарина шарф к носу, а второй рукой — сжимал телефон и сложенное в том же кармане предсказание.       В каком это смысле он не в духе?       Мгновенно все аргументы посыпались карточным домиком в голове, пока холодный голос Какаши эхом в ушах повторял «обязанность» и «прихоти», а учителя, образы которых гротескно исказило воображение, разрастались огромными монстрами по периметру крохотной комнатки, презрительно глядя на уменьшающуюся крохотную фигурку Ируки.       Если его опасения оправдаются, то свидание в субботу окажется под очень большим вопросом. Да и решение начать общение снова пройдет пересмотр явно не в пользу Какаши.       Коридор третьего этажа казался бесконечным. Ирука коротко оглядывал открытые двери классов, болтающих детей, сидящих внутри кабинетов или в коридорах, пытался восстановить дыхание и убедить себя, что его страхи — всего лишь паранойя, вызванная неуверенностью и волнением перед полноценной живой встречей. Все пройдет отлично, мысленно напоминал он себе. И только перед коричневой дверью без номера понял, что от стука сердца практически оглох.       — Вот сюда. Они тут постоянно на переменах прячутся. Если что, зовите, я тут рядом буду! — Наруто коротко постучал в дверь и убежал, не оставив Ируке выбора, кроме как повернуть ручку и потянуть на себя.       Он оказался внутри небольшого кабинета, пропахшего растворимым кофе и краской для копировальной машины, а негромкий галдеж прервался почти сразу, стоило ему закрыть за собой дверь. С десяток пар глаз воззрились на него, кто-то мельком, кто-то оглядывая с головы до пояса, пока сам Ирука, силясь проглотить ком в горле и не выдать себя ни единым нервом, выдавил неуверенное:       — Добрый день, я Ир…       — А, Умино-сан, как раз вовремя! — весело оборвал его громогласно, сидевший за круглым столом напротив, судя по всему, Джирайя-сан. — Мы уже вас заждались. К приятным новостям — математика сдалась. Я ее взял на себя, так что разрешение в кармане. Остался только… — Он хмыкнул, поправив лацканы пиджака, а после глянул за левое плечо. — Все упираешься, Какаши?       Мир остановился и запустился заново, как только Ирука поймал его в фокус. Наконец-то нормально. Наконец-то так близко, что его можно было рассмотреть прямо, а не прячась за людьми и стеллажами.       Кажется, он решил подготовиться основательно. Черные подтяжки в тон прямым брюкам и закатанные рукава белоснежной рубашки подчеркивали худую, но стройную фигуру. Висевший на шее галстук, слегка оттянутый вниз из-за расстегнутых у воротника пуговиц, придавал ему щегольский вид, а простые очки и слегка растрепанные на макушке волосы превращали его, в лучших традициях ромкомов, в главный объект воздыхания каждой уважающей себя школьницы. Если бы не собравшиеся вокруг учителя, ставшие невольными зрителями их назревающего возможного спора, Ирука бы вписался в ряды этих самых школьниц самым первым. И потому не сразу почувствовал, как порозовели щеки и уши, неудачно не прикрытые шарфом.       Захлопнув книжку, Какаши перевернул ее задней обложкой наверх, оставив лежать на коленях, и сцепил в замок длинные пальцы. Внимательно он смотрел на Джирайю, а Ируку не удостоил даже взглядом, словно его в комнате не существовало.       Конечно, глупо было бы грезить о бурных признаниях с порога и пылких объятиях, но… Да, кажется, кому-то придется очень постараться ради будущего свидания в субботу.       — Итак? — Словно оказавшись на теннисном матче, Джирайя сложил руки на столе и принялся поочередно переводить взгляд с Какаши на Ируку и обратно.       — Итак? — повторил Какаши негромко. — Как я вам уже вчера сказал, Джирайя-сан, я не вижу причин отпускать Наруто на соревнования. Он показал себя крайне безответственным учеником: он спит на моих уроках, срывает их своими комментариями, отвечает невпопад, а домашнюю работу я видел выполненной в последний раз два года назад.       — А на моих уроках он идеально себя ведет. — Джирайя усмехнулся, а Какаши только вздохнул, поправляя очки на переносице. — Видимо, литература его больше интересует.       — Или с вами он нашел общий язык, — отозвался он, постукивая костяшками пальцев по обложке книги. — Но тем не менее причин ехать на соревнования я не вижу. Это для него развлечение, я же хочу от него…       — Какое еще развлечение? — возмущенно прервал его Ирука, чьи щеки и уши стали уже багровыми, и вовсе не от радости. — Наруто любит спорт. С его упорством и стремлением он сможет достигнуть чего угодно. И эти соревнования только дадут ему старт к пониманию, как много он может.       — Но я не вижу этого упорства здесь, — спокойно произнес Какаши, очерчивая кистью полукруг. — Ни на одном из моих уроков. Почему он не может применять ответственность в школе, а не где-то там, где это вовсе не обязательно? Я не хочу поощрять его выходки только из-за того, что ему что-то нравится. Сначала обязанности, а потом уже хобби.       — Мой футбол — не хобби, — процедил Ирука, сжимая руки в кулаки. — И неужели вы, Хатаке-сан, — он сделал упор обращении, заставив Какаши едва заметно дернуться, — в его возрасте ни к чему не стремились? Неужели у вас не было мечты?       — Я как-то в его возрасте все успевал. И учиться, и развлекаться, и жить. — Какаши пожал плечами с тихим хмыканьем. — А раз я мог, то и он вполне мог бы. Но пока он этого не делает, я не собираюсь идти ему на уступки.       — А я предупреждал, что будет непросто, — усмехнулся Джирайя, но Ируке было не до смеха. Закрыв на секунду глаза, он сделал глубокий вдох и сосчитал до трех.       Ладно, Иа, сам напросился.       — Значит, вы всегда поступаете только правильно? Никаких слабостей, — сказал Ирука, скрестив руки на груди. — Никаких удовольствий ради забавы. Никаких спонтанных или неправильных решений. — Он мрачно ухмыльнулся, заметив напрягшуюся спину Какаши и нахмуренные брови. — Только взвешенность и зрелый подход. Всегда и во всем.       — А он хорош, — прошептал Джирайя одной из сидевшей за ним учительниц, внимательно следившей теперь, как и все в кабинете, за их разгоравшимся скандалом.       — Конечно, уверен, у такого серьезного учителя сначала всегда только дело, а потом уже развлечения. Сначала то, что надо, а потом уже то, что нравится. Так? — бросил Ирука язвительно и самодовольно ухмыльнулся. И без заметно ссутулившейся спины и помрачневшего лица своего оппонента понял, что попал в цель. Как репетировал.       — Я… — Какаши сделал вдох и замолчал, потирая переносицу под очками. — Да, конечно, все мы люди. Но мы сейчас разбираем не мои ошибки, а его. Я несу за него ответственность, за его образование, за его будущее.       — Именно поэтому вы хотите поставить крест на его будущем в спорте? У него ведь так хорошо получается. — К концу предложения тон Ируки смягчился, и он позволил себе короткую, пускай и несколько грустную, улыбку. — Ведь если не дать ему шанс, если не рискнуть то… — произнес он и запнулся, вдруг начиная слышать свой голос будто извне, откуда-то сбоку, а заготовленная речь сбилась с курса. — То…       — Можно упустить лучший шанс в жизни? — закончил за него Какаши, наконец оборачиваясь. Их взгляды пересеклись, всего на мгновение, прежде чем Какаши скрылся за бликами очков. Но даже этого мгновения хватило, чтобы понять — они оба думали об одном и том же.       Этим спором решалось не только будущее Наруто. Ирука коротко кивнул и сжал края шарфа, опустив глаза в пол. Больше аргументов у него не было.       — Ну, если вы правда так считаете, Умино-сан… — Выдержав паузу, Какаши поерзал на месте и хлопнул книгой по колену. — Ладно. Я отпущу его, если… — Он вскинул руку, прежде чем Ирука успел издать хотя бы звук. — За ту неделю, что его не будет, он подготовится к тесту. И если сможет написать его хотя бы на тройку с первого раза. Если вы сможете мне это гарантировать, тогда… — Улыбка тронула его губы, и он развел руками в стороны. — Тогда я не против.       — Да. — Ирука победно сжал кулак и закивал. — Я прослежу. Он все выучит, обещаю. Только… мне нужна программа, наверно, я же не знаю, что он проходит.       — Я дам все, конечно. — Какаши кивнул, взял книгу и поднялся со скрипнувшего дивана. — Тогда, думаю, можете передать Наруто мои поздравления, — обратился он к Джирайе напоследок. — И удачи на соревнованиях. Надеюсь, вы выиграете, иначе мои выеденные нервы того не стоили.       Проводив его взглядом до двери, Ирука обернулся к Джирайе, который украдкой показал большой палец и подмигнул.       — Умино-сан, так вы идете? — Голос Какаши заставил мурашки пролететь по его спине от формального обращения, но даже в нем можно было расслышать нотки игривости. — За учебным планом для теста, — уточнил он на немой удивленный вопрос.       — Да, иду. Приятно было… познакомиться. Всего хорошего. — Ирука выскользнул из кабинета спиной вперед и только в коридоре выдохнул, резко развернувшись.       На секунду возникшее желание разразиться тирадой прервал возникший на дороге Наруто — и возможно, очень вовремя.       — Ирука-сенсей! — Он спрыгнул с подоконника и загородил собой путь. — Ну как?       — Все хорошо, — устало отозвался Ирука. — Но я все еще очень недоволен тем, что мне пришлось решать такие вопросы лично. Ты ведь должен понимать, что учеба — это важно, — строго сказал он, и Наруто насупился. — А теперь мне пришлось дать слово, что мы будем с тобой заниматься вместо твоих прогулок по городу в свободное время. И моих тоже, между прочим.       — Да выучу я эту вашу историю, делов-то, — буркнул Наруто, пнув линолеум.       — Что-то раньше для тебя это было то еще дело, — парировал Какаши, и Ирука не смог сдержать смешок.       — А вы куда это? — вдруг выпалил Наруто, как только они приблизились к кабинету истории.       — Возьму варианты тестов для тебя. Без ответов! — сказал Ирука как можно строже, но стоило двери в класс закрыться, как он тут же смягчился. — Он, конечно, тот еще дурачок, но…       Звук щелкнувшего замка и звякнувшего в нем ключа заставил его замолчать, а сердце — забиться о грудную клетку. Как за спасательный круг, Ирука схватился за края шарфа, неспешно оглядывая небольшой класс. Висевшие над доской скрученные карты, на привинченный к потолку проектор. На парты, пока что пустые в ожидании учеников с обеда. На стол возле окна, заваленный тетрадями и папками, со старым стационарным компьютером. Обычный, ничем не примечательный класс, который не стоил того внимания, которым его наградил Ирука, лишь бы оттянуть момент встречи взглядом с ним.       Он столько раз за последнюю неделю, а то и месяц, рисовал их первое свидание в голове, но ни разу в нем он не боялся пошевелиться, а колени его готовы были отказать в любое мгновение. Неспеша Ирука стянул шарф и сжал его, собираясь с силами, пока все слова в голове превращались в бессвязную кашу.       — Ты можешь положить его сюда. — Голос Какаши, гораздо мягче, чем в учительской, заставил желудок сжаться, и Ирука наконец сдался.       Обернувшись, он снова встретился глазами с главной мечтой школьниц из ромкомов, которая, совершенно живая, так же с интересом разглядывала его. Слегка склонив голову, сунув одну руку в карман брюк, Какаши медленно изучал его от завязанного на макушке хвоста до носков ботинок, и каждую бесконечно тянущуюся секунду Ирука чувствовал, что школьницы остались далеко позади, а он превратился в ту молодую новенькую учительницу, которая смогла завладеть вниманием главного объекта обожания всей школы и до самого последнего момента не понимала, как же все-таки это получилось.       — Ну, привет.       Даже эта фраза, произнесенная совершенно спокойно, но так тепло, была словно из кульминационной сцены, где чувства главных героев наконец раскрываются.       — Привет, — отозвался Ирука, нервно теребя шарф. — А… когда начнется урок?       — Еще двадцать минут, — взглянув на часы на левом запястье, ответил Какаши.       — А я не знал, — протянул Ирука, оставив шарф на ближайшей парте, — что ты носишь очки, — закончил он с нервной ухмылкой, сложив на нее пальто.       — А, это. — Какаши тут же стянул их с носа и оглядел, но возвращать на место не стал. — Я просто решил, что для первого раза надо добавить больше эффекта. Как и ты, — сказал он, поглядев на две круглые маленькие серебряные сережки в левом ухе Ируки. — Не мешают?       — Я перед тренировкой их сниму, это для деловых встреч. — Ирука сжал сережки пальцами и хмыкнул. — Тебе идет.       — Знаю. Но спасибо, что оценил. Тебе, кстати, тоже. — За пару шагов Какаши преодолел расстояние до стола и со стуком положил на него очки.       — А ты бы правда?..       — Я бы все равно его отпустил, — произнесли они одновременно, и Ирука удивленно вскинул брови.       — Что? Что ты сказал?       — Я бы все равно отпустил Наруто на соревнования. И я мог сказать тебе это еще вчера, но… — Какаши запнулся и провел пальцами по столу, собирая невидимую пыль.       — Но?.. — произнес Ирука, делая шаг навстречу. — Черт, я так и знал, что ты меня специально сюда заманил! — воскликнул он, отчего глаза Какаши испуганно округлились.       — Не кричи, — зашептал он, и Ирука зажал рот рукой. — Я… Да. Можешь считать это моей местью за то, что ты прятался от меня всю неделю, — сказал Какаши под возмущенное мычание. — Но в то же время я подумал, что было бы здорово увидеть тебя… до субботы. А тут подвернулся такой отличный случай.       — Зачем? — Отняв ладонь ото рта, Ирука скрестил руки на груди, подозрительно щурясь. — Опять какие-то твои странные приколы?       — Нет. — Качнув головой, Какаши усмехнулся. — Хотел перестать волноваться.       Поманив Ируку к себе, Какаши осторожно взял его за запястье и прижал раскрытую ладонь к своей груди. Сердце колотилось, как заведенное, и Ирука испуганно посмотрел на него, стоящего теперь так близко, пахнущего так знакомо, отчего внутри закружились бабочки. Не отнимая руки, он скользнул ей чуть выше, сминая галстук, и принялся оглядывать все еще непривычно реальное, но такое красивое лицо, чуть дольше положенного задерживаясь на губах и родинке, придававшей Какаши еще более кокетливый вид, если не обращать внимание на разыгравшуюся в его груди тахикардию. Сглотнув, Ирука скользнул взглядом по длинному носу, встречаясь с глазами напротив, и от неожиданности слегка дернулся.       — У тебя гетерохромия? — выпалил он на одном дыхании, разглядывая медовую радужку левого глаза и стальную правого.       — Вроде того, — усмехнулся Какаши и качнул головой, чуть щурясь. — Седые волосы, разноцветные глаза, не человек, а мутант.       — А хвоста нет? — прыснул Ирука, но в ответ улыбки не последовало.       — Можешь вечером проверить.       — Вечером? Погоди. — Ирука качнул головой, недоверчиво хмурясь. — А суббота?       — И в субботу, ее никто не отменял. Я просто подумал, — Какаши отвел глаза, потирая затылок, — что мы могли бы встретиться и сегодня. Все равно мы уже увиделись, так что… зачем ждать?       — Нет, ну с тобой никакие планы строить невозможно, сначала одно, завтра другое. Еще и этот спектакль. — Ирука закатил глаза, но через секунду, улыбаясь, провел рукой по груди вверх, задерживая ладонь на шее, пока Какаши, замерев, снова зачарованно рассматривал его перед собой. — А теперь мы в запертом классе, только ты и я. Все-таки утащил меня в темный угол, ну надо же. И не говори, что это не часть твоего плана, — произнес он, приподнимаясь на носочках, чтобы оказаться вровень его лицом.       — А что ты сделаешь, если я скажу да? — Какаши слегка наклонил голову и скользнул рукой на талию Ируки, сминая светлый облегающий свитер и забираясь прохладными пальцами под его края, касаясь кожи, толкая тем самым еще ближе к себе. Эта часть фантазий всегда была близка к реальности.       — Для начала так, чтобы ты перестал волноваться. — Потянувшись, Ирука обхватил его за шею обеими руками, прежде чем ощутить слегка мятный вкус его губ.       В мире романтических комедий все всегда идеально. Главный сердцеед дождался бы важного дня — выпускного или зимнего бала. Сделал бы признание на глазах у всей школы, а скромная учительница краснела бы от смущения и счастья в его объятиях. Однако в жизни все складывается немного иначе, и инициативу приходится проявлять самостоятельно, ведь предмет всеобщего обожания не в силах сделать первый шаг от страха и готового выпрыгнуть из груди сердца.       Но если сделать все правильно, результат не заставит себя ждать.       Какаши оказался на удивление кротким и податливым, с каждой секундой теряя остатки снобизма, которыми Ирука наградил его в своем воображении. Позволял вести и задавать темп, отвечал на короткие поцелуи и так умело маскировался, что Ирука не сразу понял, когда успел потерять ведущую роль.       Пожалуй, он выиграл. Не только в споре, но и самое заветное, о чем так долго мечтал. И мягкие поцелуи в губы и кончик носа, приправленные крепкими объятиями разгульных рук, после которых точно нужно будет проверить внешний вид на соответствие правилам приличия, только больше подкрепляли это убеждение. И заставляли сильнее таять от накрывшей их обоих неожиданной нежности.       — Ладно, здесь твой план хорошо сработал, — наконец пробормотал Ирука, плавясь от коротких, невесомых поцелуев на лице и прикосновений игравших с выбившимися прядками волос пальцев. — Так… во сколько мне сегодня прийти?       — А мы решили, что будем у меня? — Какаши вскинул левую бровь и хмыкнул. — Но я не против, думаю, что… А. — Он осекся и слегка отстранился, тут же поджимая губы. — Мог бы и догадаться.       — Ну, прости, у тебя там такое сокровище прячется, не могу же я упустить возможность. — Ирука усмехнулся, подцепив пальцами подтяжки и привлекая Какаши обратно. — Но ты, конечно, главная причина.       — Уж надеюсь.       И новый поцелуй, еще горячее и напористее, от которого остались слабая дрожь в коленях и приятный вкус на губах, долго зудящих и требующих продолжения, преследовавал всю обратную дорогу до работы. Как ценное сокровище Ирука спрятал в рюкзаке папку с тестами и маленькую бумажку с адресом, по которому его ждали вечером с еще большими объятиями и ласками, и сама мысль об этом кружила голову до конца дня. Пришлось несколько раз одернуть себя и напустить серьезный и профессиональный вид, но все развалилось, стоило снова подумать о смущенно очарованном взгляде и перечитать уже ставшие привычными шутки, так что к вечеру Ирука перестал сдерживаться. Иногда дать волю чувствам все-таки бывает полезно.       Только будь все идеально, он бы решил, что матрица жизни дала сбой.       Пока он бродил мимо полок в магазине и выбирал вино, перед глазами вдруг яркой вспышкой промелькнул мечущийся в молочном отделе Какаши с пачкой растительного молока. Смешно и непринужденно, а теперь и вовсе так по родному, словно это приходилось видеть каждую неделю. Бутылка с полусладким красным вином отправилась в тележку, пока Ирука проигрывал в воображении, как Какаши выруливает из-за угла с разными пачками лапши, неуверенно протягивает их, молча спрашивая, какая лучше. Прямо как в жизни. В жизни, которую теперь можно было так легко нарисовать, которая будет…       Запнувшись, Ирука чуть не врезался в выкатившего ему наперерез старика, но даже не услышал собственных брошенных извинений и хриплое ворчание, пока в ушах стучало противное и навязчивое «Пока он не уедет». Как всегда в самое подходящее время.       Толкнув тележку, Ирука, раздраженно фыркая, направился к еде для животных. Они ведь решили дать этому шанс.       Хотя никто не обещал, что все получится.       Он бросил собачьи шоколадные дропсы в тележку и двинулся к кассам.       Но попытаться стоило. Он должен научиться доверять, Какаши ведь еще ни разу по-настоящему его не подвел. Хотя немного уверенности не повредит.       Сунув руку в карман пальто, Ирука лихорадочно принялся шарить ей в поисках предсказания, но предательство поджидало в самом неочевидном месте. Пусто. А вдруг это тоже…       В последний момент оборванная на полуслове мысль написать и все отменить все же не дала сесть в правильный автобус, и потому пришлось впопыхах запрыгивать в другой и приводить себя в порядок уже на лестничной клетке, стараясь выровнять дыхание и придать лицу самое счастливое выражение. И почему паранойя не могла утихнуть в ответственный момент? Сегодня ведь ему должно было повезти, хотя бы на один день.       Звонок задребезжал, а за дверью раздался шорох и скрадываемое ею тявканье, а за ним тихое «Место». Улыбка тронула губы, и Ирука, дождавшись, пока она откроется, невольно засмотрелся на появившегося в проходе Какаши. Уже не такого лощеного, слегка растрепанного, в черной огромной футболке с логотипом Бэтмена, недоумевающе глядящего на него. Такого домашнего, ставшего родным за совсем короткий срок, рядом с которым Ирука чувствовал себя дома. Как он вообще мог в нем сомневаться?       — Что-то случилось? Я думал, ты собирался приехать полчаса назад.       — Нет, ничего, я просто не рассчитал время, а потом перепутал автобус, и вот… — произнес Ирука виновато и скользнул в квартиру. Задержавшись на мгновение, он закусил губу, а после, резко и неожиданно, крепко сжал Какаши в объятиях, упираясь лбом в плечо. — Прости, надо было написать. Все же ведь по-прежнему в силе? — уточнил он, мазнув губами по гладкой щеке. Только от ответа отвлекло внезапное тявканье снизу, и Ирука, озадаченно протянув рюкзак и шарф, забыл истинную причину своего визита.       — Да, но в следующий раз все же предупреди. — Оставив вещи на тумбочке, Какаши забрал его пальто и повесил на крючок, наблюдая, как Ирука, словно перед диким зверем, опускается на пол и протягивает руку, зачарованно глядя на мопса. — Ужин остыл.       — Ох, извини. Он был вкусный, да? — Ирука коротко улыбнулся, но лишь на секунду, прежде чем снова вернулся к знакомству с любопытным носом. — Я правда очень спешил, но пока искал вино и собирался, все в голове перемешалось. Да и день был тяжелый, так что…       — Ну, так или иначе удача все равно на твой стороне, — закончил за него Какаши, и через мгновение Паккун удивленно ткнулся в переставшую чесать его за ухом ладонь.       — Что?       — Я нашел ее под партой сегодня, — взяв с края тумбочки бумажную полоску, Какаши, усмехаясь, протянул ее опешившему Ируке. — Сначала подумал, что это кого-то из учеников, все же девочки часто верят в шуточные предсказания, но потом кое-что вспомнил.       — И ничего смешного, я уже говорил, зачем их покупаю, — бурча, отозвался Ирука, пряча предсказание в карман джинсов. Щеки и уши снова загорелись, и он поднялся и выпрямился, поправляя свитер. — Я ведь не знал, что ты передумаешь. Может, ты бы так уперся, что не отпустил бы Наруто.       — Ты правда думал, что я способен на такое?       — А как же твоя речь? — вдруг вспылил Ирука, недовольно глядя на Какаши. — Какой ты весь из себя важный, ответственный, серьезный, в зеркало себе не улыбаешься. Я уже настроился, что тебя не переубедить.       — Если бы я сразу сказал тебе, что передумал, они бы почуяли неладное. — Какаши качнул головой. — Но я же не злодей. Мне казалось, что тебе это уже стало понятно, но… — запнувшись, он сжал предплечья и уставился на снующего возле их ног Паккуна. — Я никогда, ни разу за все время нашего общения не хотел сделать тебе больно. Или напугать. Правда, никогда.       — Я знаю, просто мне все еще сложно понимать это временами. — Ирука вздохнул, следя за полезшим к рюкзаку псу, а затем — на его стоявшего у тумбочки хозяина. В своей огромной футболке и с грустными взглядом все больше напоминавшего Иа, о чьем дне рождения забыли все на свете. И не придумал ничего лучше, чем обрушиться на него с новыми объятиями, тыкаясь в висок лбом. — Я научусь понимать, обещаю. Но немного уверенности не повредит.       — От печенья-то? — Какаши фыркнул и позволил оставить на краю челюсти несильный укус. — Ну, если предсказание сработает, я перестану тебя подкалывать. По крайней мере на сегодня. — Его руки обвились вокруг талии, прижимая Ируку крепче, а следом короткий и теплый поцелуй в уголке губ развеял последние тревоги. — И постараюсь доказать, что я все-таки добрый. На все пять из пяти. А ужин, кстати, все еще вкусный, хотя и не такой горячий, каким был полчаса назад.       Из объятий не хотелось выбираться, совсем как днем, но не к месту заурчавший желудок и нахмуренные брови Какаши пригвоздили Ируку к котацу и расставленным мисочкам с нарезанными фруктами, жареными баклажанами, рисом и вкусно пахнущей курицей. Настолько, что после очередного съеденного кусочка он засомневался в собственных кулинарных способностях. Видимо, ему придется постараться, чтобы покорить желудок Какаши, даже пускай тот и уверял, что вся выпечка Ируки была съедена им подчистую. А с начавшим уменьшаться количеством вина в бутылке отпали сомнения насчет пути к другому — пока Ирука бодро отвечал на незаданные вопросы, пересказывая всю жизнь с самого начала, он не раз и не два ловил на себе взгляд, который дисквалифицировал из гонки всех, абсолютно всех школьниц, учителей, да и остальных людей в мире.       Каким бы холодным и надменным, саркастичным и раздражающим Какаши ни был сначала, через сообщения в его телефоне, сейчас, спустя целых два месяца он наконец предстал настоящим. Все еще немного саркастичным и дурашливым, но вместе с тем неловким и смущающимся, позволяющим, пускай и с трудом, забираться все глубже, к его истинному — и Ирука не мог выбросить из головы — немного влюбленному «я». По-другому его розовеющие во время расспросов щеки и неуверенные извинения за собственные колкости днем и накануне расценить было просто невозможно. А может, виной тому стали выпитые два бокала, помогшие обрести уверенность и даже поддаваться играм с кормежкой из рук, а фасад колючести и отрицания наконец спал. И с каждой секундой Ирука чувствовал, как крепла возникшая между ними связь, невидимой ниточкой тянувшая их друг к другу все эти недели. А стоило всего раз поддаться на уговоры Куренай и записать неправильный номер. Теперь же его незнакомец из телефона терся носом о висок, а Ирука плавился сырком в его объятиях совершенно и без памяти влюбленный в ответ.       — Ну как, больше не боишься? — Какаши оставил на скуле короткий поцелуй и принялся легко накручивать локоны волос на пальцы, на что получил отрицательное качание головой.       — А ты больше не волнуешься? — промурлыкал Ирука, выудив из пакетика пару дропсов и подбросил их выжидавшему рядом с котацу Паккуну, который явно определил себе фаворита среди людей, оставившего хозяина далеко позади.       — Нет, — спокойно отозвался Какаши, но стоило Ируке пробраться пальцами под ворот футболки, как он дернулся и выпрямился, тут же хватаясь за бокал и осушая половину. — Ну, почти. Все же два года есть два года. Но ты и сам делаешь успехи, — отставив его на место и обернувшись, Какаши усмехнулся. — Все еще не пролил на меня вино.       — Видимо, я проливаю его только на тех, кто мне не нравится, — чуть скуксившись отозвался Ирука. — И что, ты всегда такой скованный на первых свиданиях? — Он пробежался пальцами по ссутулившейся спине и получил утвердительный кивок. — Как же тяжело парням было заводить с тобой отношения, не удивительно, что ты так долго был один.       — А кто сказал, что там были только парни? — Какаши прыснул, а Ирука дернулся, резко выпрямляясь и врезаясь коленями в столешницу, отчего бокалы, стоявшие у самого края, опасно покачнулись.       — Что?.. — протянул он тонким голосом. — Погоди, но ты же говорил, что ты…       — Шучу, Ирука, я шучу, это были парни, — выставив обе руки вперед, но продолжая давиться от смеха, произнес Какаши. — Только парни. Но я говорил, что нравлюсь всем. Так что не сомневайся, очень много девушек хотели бы сейчас оказаться на твоем месте.       — Да, можно было догадаться, — хмуро отозвался Ирука, тыкая продолжавшего хихикать Какаши в бок. А затем подсел ближе, вновь касаясь плеча пальцами и заставляя смех наконец утихнуть. — Но я всех их сделал.       — Точно, мышонок. — Протянув руку, Какаши заправил за ухо его выбившиеся прядки.       — Что? — Ирука склонил голову и прищурился, пытаясь прощупать комплимент на скрытую подколку. — Почему это я мышонок?       — Ну, ты… — Какаши запнулся, пряча смешок в кулаке, а затем коротко провел по краю уха Ируки, огибая его и касаясь вновь висевших в нем сережек. — Немного напомнил мне мышонка Джерри из мультика, вот я и…       — В смысле?! — то ли негодуя, то ли пытаясь не расхохотаться, воскликнул Ирука. — Хочешь сказать, что у меня большие уши? — Он навис над Какаши, который активно мотал головой из стороны в сторону. — Я просто поверить не могу, ты каждый раз, — говорил он, перестав сдерживать смех, — каждый раз умудряешься милый комплимент обратить в какой-то цирк, а я даже… даже не могу…       — Паккун, нельзя! — вдруг гаркнул Какаши, и Ирука от неожиданности дернул коленями, врезаясь в столешницу, и его бокал упал на бок, разливая остатки вина, а пытавшийся украсть со стола пакет с дропсами Паккун сбежал с трофеем на кухню. — Вот, черт…       Ирука в ужасе глядел на расползавшееся по светлой ткани свитера ярко-бордовое пятно, чувствуя одновременно досаду и веселость от до нелепости комичной ситуации. Кажется, проливать вино на всех подряд — его личное теперь проклятие, от которого даже самому не спастись.       — Мне жаль, правда. — Судя по его лицу, Какаши в голову пришла та же мысль, когда он выбрался из-под футона. — Не страшно, сейчас все исправим.       Можно исправить все, кроме природной неловкости. С этим Ирука уже почти смирился.       Ярко-салатовая футболка с мультяшной половинкой авокадо, идущей за руку с собственными семечком, должна была быть ему свободна, однако если не обтягивала, то точно подчеркивала все нужные места. Вздохнув собственному отражению в зеркале ванной, Ирука придирчиво осмотрел бледный розоватый след от пятна и повесил свитер на сушилку. Надо будет сдать его в химчистку завтра, иначе пятно никогда не выведется. В следующий раз он будет брать белое вино, а лучше — соджу или саке. Чтобы уж наверняка обойтись без экспериментов.       Оглянув себя еще раз, Ирука потянул за стягивающую волосы резинку и нацепил ее на запястье. Не десять из десяти, конечно, ведь молочно-белый смотрелся на нем гораздо выигрышнее салатового, но выбирать не приходилось. Казалось, что их свидания никак не могут пройти без форс-мажоров, зато будет, что вспомнить. Поправив пальцами рассыпавшиеся по плечам волосы, Ирука натянуто себе улыбнулся и выскользнул из ванной. Какаши тут же дернулся, выглядывая из гостиной.       — Все в порядке? Мне правда жаль, не стоило так кричать на него, я прост… — Он оборвался на полуслове, когда Ирука оказался перед ним. И замолчал, разглядывая его, смущенно заправлявшего прядь за ухо.       — Уж надеюсь, — пробубнил Ирука, усаживаясь рядом за убранное котацу и тыкаясь в его плечо. И тут же легко укусил, заставив Какаши вздрогнуть, но не отстраниться. — Зато теперь мне точно придется остаться до утра, иначе свитер не успеет высохнуть, — заметил он, хитро щурясь. — Знаешь, я бы поверил, что даже в этом заключался твой план, Томас, — сказал он, обвивая шею Какаши руками и касаясь губами уха.       — Думаешь, я настолько гениально все рассчитал, что даже знал, когда Паккун попытается пойти на ограбление, а ты разольешь вино? — Пальцы Какаши коснулись шеи и пропустили через себя распущенные мягкие волосы, слегка оттягивая. Уткнувшись в его шею, Ирука вдохнул аромат парфюма, смешанный с терпким запахом его кожи, и коротко коснулся ее губами.       — Все может быть. Но тогда еще ты должен знать, что будет дальше, — мурлыкнул он и тут же вцепился в угловатые плечи пальцами, как только прохладные руки забрались под футболку. И все чувства, смешанные с утопившим разум вином, уступили одному, самому яркому, избавленному от преследовавшего Какаши волнения. Всего один короткий взгляд напротив, как по щелчку, сбросил сцепление, и Ирука, поддавшись, оказался во власти его поцелуев. Сначала нежных и медленных, но набиравших темп и интенсивность с каждой секундой. От которых снова начинали дрожать колени, и если бы он стоял, то пришлось бы ловить его в полете.       Наверное, ожидание подлило масла. Возможно, привычный запах сводил с ума. А может, дело было в нем самом. В поцелуях, прикосновениях, взглядах и словах, во всем, что заставляло чувствовать себя особенным и желанным. Им желанным. И чем дальше они заходили, как только дверь спальни за ними закрылась, а одежды оставалось все меньше, Ирука перестал думать о чем-либо еще, кроме Какаши, бесконечно исследующего его тело губами и пальцами. В этом его фантазии уступали реальности.       — Я просто хочу уточнить, — вдруг подал голос Какаши, усаживаясь на пол, пока Ирука, приподнявшись на локтях, удивленно разглядывал его, не понимая, почему нежащие ласки вдруг прекратились, а джинсы, от которых уже поскорее хотелось избавиться, все еще были на нем. — Сегодня ты хочешь, чтобы я все сделал?       Задумавшись на мгновение, Ирука закусил губу и усмехнулся. А затем сел и запустил пальцы обеих рук в волосы Какаши, растрепав их еще сильнее, заставляя его поднять голову, а взгляды, потемневшие от желания, — пересечься снова.       — Если хочешь, могу и я, но тогда зачем я так старательно готовился к этой встрече сегодня?.. — спросил он самым сладким из своих голосов и почувствовал, нет, увидел, как здравый смысл покидает Какаши окончательно. Не только вы в эти игры играть умеете, Хатаке-сан, а жизненный опыт иногда работает покруче ваших любимых книг.       Джинсы слетели вместе с бельем, и Ирука, несильно сжав ткань покрывала, закусил губу, предвкушая взрыв экстаза, но сам оказался в ловушке собственных заблуждений. Стоило подумать, прежде чем дразнить человека, чья настольная книга называлась все-таки «Райские игры». И у кого обнаружились самые коварные и кошачьи повадки.       Почти не разрывая зрительного контакта, он ласкал головку мягким языком, слегка щекотал низ живота, а Ирука сжимал одеяло дрожащими пальцами, напрягаясь все сильнее в преддверии эйфории. А стоило пересечься с ним взглядом, сразу хотелось не стонать, а хныкать, настолько его действия отупляли. И как только смазанные в лубриканте пальцы задели простату, Ирука выругался и сжал зубами ладонь, чтобы не сорваться на громкий стон. Это уже было не просто лучше его фантазий. Это, черт возьми, было лучше, чем можно вообразить.       — Пожалуйста, не сдерживайся. — Какаши навис сверху, всматриваясь в лицо напротив. — Я хочу услышать, как тебе хорошо, — продолжал говорить он, отнимая ладонь Ируки от губ и прижимая к своим, пока его член с каждым толчком входил все глубже. Все размереннее и точнее, от чего дыхание сбивалось, а дрожь прошибала все тело от макушки до кончиков пальцев. И взгляд — восторженный и жадный — продолжал ловить каждое его действие.       Обнаженный, с припухшими от поцелуев губами, растрепанной челкой, бросающей тень на разноцветные глаза, с его игривой родинкой главного героя ромкома — Какаши стал для Ируки практически идеальным, но «красивый» по-прежнему был всего лишь одним пунктом из пяти.       Это был он. Тот самый человек, который когда-то казался недосягаемым, а теперь позволял жаться к себе ближе, чье дыхание обжигало кожу на шее и плечах, кто бесконечно целовал, дразня и кусая, пока каждое новое движение внутри заставляло Ируку забыть о существовании всего мира. Рядом с ним вообще больше ничего не хотелось. Только вдыхать запах фрезии, слушать едва различимые стоны и касаться, касаться, бесконечно касаться и чувствовать, как все нутро разрывается от блаженства и… любви. Возможно, вызванной дозой эндорфинов от его присутствия, но Ирука практически в это поверил. И убедился, когда Какаши, с последним толчком, уткнулся в изгиб шеи, тихо и неразборчиво шепча, а Ирука таял мороженым на летнем зное, переводя к черту сбитое дыхание.       Люблю. Я тебя люблю.       Ему хотелось повторять это, пока Какаши заботливо помогал ему вытереть оставленный на нем беспорядок его собственной спермы, пока ласково покрывал поцелуями лицо и гладил по волосам, перебирая все нежные прозвища, звучащие от него непозволительно мило. Пока Ирука чувствовал себя наконец-то принятым и очаровательным — в его глазах было только бесконечное обожание. Словно это все было нереальным, кинематографичным, но Ируке даже не приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что это по-настоящему. И что, кажется, предсказание его не обмануло.       — Надеюсь, теперь ты достаточно расслабился перед свиданием в субботу? — спрашивал он, теперь уже совершенно спокойный и разомлевший, и, сидя на бедрах Какаши, разминал его плечи и шею. Первый оргазм разнежил обоих, а Какаши — сильнее всего, так что бразды правления он отдал Ируке, сдавшись его власти едва ли не полностью. — И снова ты меня обставил, я начинал придумывать прозвища, а ты опять… — нагнувшись, он несильно укусил Какаши за холку. — Я тебе запрещаю быть такими милым, это незаконно.       — Прости, ничего не могу поделать, твое присутствие заставляет мозг сахариться. — Подмяв под себя подушку, Какаши положил голову на бок и закрыл глаза. — И, кажется, я все еще смущаю тебя сильнее, чем ты меня.       — Это мы еще посмотрим, ты не знаешь, какие козыри у меня припрятаны, — игриво бросил Ирука, прыснув, и чуть съехал вниз, принимаясь массировать низ спины. Дернувшись, Какаши приоткрыл левый глаз, чтобы проследить за ним, но тут же снова уткнулся в подушку.       — Нарываешься на новый раунд? — спросил он глухо, пока Ирука, массируя ягодицы, чуть развел их, надавливая пальцем между ними.       — Кто знает. Но мне тоже есть, что показать, — мурлыкнул он и, опустившись на живот, принялся коротко целовать плечи Какаши, пока тот окончательно таял в его руках.       — И никаких сюрпризов на субботу?       — О, сюрпризов полно. Но я же сказал тебе, что готовился к сегодняшнему вечеру, помнишь? — Ирука пробежался пальцами по его ребрам, заставив Какаши вздрогнуть и приподняться, а после оказаться прижатым спиной к матрасу.       — Да, определенно стоило заманить тебя сегодня в школу, — пробормотал он, касаясь губ Ируки своими, легко дразнящего, но не позволяющего полноценно целовать себя. Вскоре вся членораздельная речь свелась лишь к мольбам, разрезающим тишину спальни, пока короткие ласки оттягивали заветный момент, сосредоточившись на плечах и груди, животе и бедрах, а Какаши потерял все оставшиеся в закромах остатки снобизма. Теперь окончательно.       — Мышонок, пожалуйста... Я так хочу… — тихо протянул он, сжимая на затылке каштановые волосы, пока Ирука кончиком языка обводил покрасневшую головку. И тут же отстранился и оседлал его бедра, потянувшись за лубрикантом. — Ты что делаешь?       — Кончи в меня, — пробормотал Ирука в губы, с которых почти сразу сорвались новые стоны в такт с медленными толчками.       И вновь взгляд, будто не было в мире ничего сексуальнее и желаннее, снова стоны и поцелуи, укусы и объятия, от которых все внутри плыло, а мысли уносились куда-то далеко, оставив огромное сердце в черепной коробке. Бьющееся сильнее, чем ближе он был. Главный герой ромкома Какаши Хатаке. Таинственный и глубокий, как Тихий океан, сладкий, как дораяки, милый, как ослик Иа, игривый, как котенок. С именем Ируки на губах. Его и только его. Сегодня и... казалось, навсегда.       И продолжавшего оставаться его и во время короткого душа, где пальцы Ируки, забравшиеся чуть дальше приличного, чуть не спровоцировали раунд номер три, и в теплой постели, удобно устроившись в объятиях Ируки и что-то сонно рассказывая ему в шею. А тот слушал, убаюкивающийся звуком его голоса, пока поток мыслей не закончился, а сам Какаши мерно засопел, сжимая его, словно дакимакуру. И даже тихо звякнувший телефон не разбудил его, хотя Ирука испуганно косился каждый раз, как приходило новое сообщение. Когда спальня наконец погрузилась в тишину, а Паккун прибежал, чтобы устроиться на своем законном месте, занятое по неосторожности, Ирука коротко чмокнул светлую в темноте макушку мягких волос, а сердце в его голове разрослось, заполняя не только грудь, но и все тело целиком.       Похоже, удача и правда оказалась на его стороне и грозилась поселиться с ним надолго, хотя теперь Ирука знал это и сам. Без подсказок печенья.