Недовольство

Морана недовольно кривит губы, стоит ей лишь заметить на ветке одного из деревьев, сбросивших почти все свои давно пожелтевшие листья, нахохлившуюся чёрную птицу, следящую за ней внимательными поблёскивающими и не менее чёрными бусинками глаз. Больше всего хочется грубо и язвительно поинтересоваться «Ну и чего ты сюда припёрся?», но настроение и так хуже некуда, и портить его ещё больше совершенно не хочется… она же не дура своими же руками себе хуже делать. Однако нахальную птицу, глазеющую на неё со слишком уж явными нотками лукавого превосходства, игнорировать всё-таки трудно. Для начала, собственная гордость подстёгивает как-нибудь да ответить, а там догоняет и понимание того, что ежели сейчас проигнорируешь, то потом простыми извинениями в постели несколько дней никак не отделаешься. Ну, не-е-е-ет, она, конечно, не против выпасть на несколько дней с любимым мужем, но не сейчас, когда ей только-только удалось поставить на место зарвавшуюся сестру, которой только спуск дай, так та немедленно устроит всё так, что так и не распустившиеся бутоны раскроются в середине октября и смертные будут чесать свои репы. Морана полупрезрительно фыркает, потому что если глобальное потепление и ударило по ком, так это в первую очередь по богине жизни. Впрочем, у Живы и без этого в голове всегда бардак полный творился… поэтому сейчас обратно в Навь вот никак нельзя. Настроение становиться ещё хуже, потому что сестра своими выходками её уже достала и наорать не на кого. — Что, успел уже соскучиться или без меня Навь разваливается? — язвительно интересуется она, косясь на ворона и ни капли не сомневаясь в том, что муж пришёл лично, а не прислал простого посланника. Хотя бы потому что посланники — то больше для всех остальных и чтоб побесить или напугать как следует. Птица насмешливо, но вместе с тем тоскливо каркает, и Моране хочется послать разом всех и как можно дальше. Однако приходится сдерживаться, потому что если она разнесёт тут половину всего, то надо будет долго и нудно отвечать на вопросы и ещё дольше и нуднее сидеть, внимая поучительным нотациям. И одно лишь это вызывает скрип зубов. — Ладно, если в планах ничего не изменится, то я подумаю о том, чтобы заявиться домой к ужину, — и с мстительным удовольствием (надо же хоть на ком-нибудь да оторваться за потрёпанные нервы!) богиня смерти припечатывает. — Готовишь ты, милый.